1961. Поздняя осень... (почти по Некрасову)
День был какой-то не правильный. Вроде суббота как суббота, но это только внешне. Утром, около семи часов, мне позвонила старшая сестра приемного отделения больницы и попросила выйти на работу. Оба санитара видать запьянствовали, а может только собирались, но на работу выйти, по их словам, ну никак не могли. О чём и сообщили телефонным звонком старшей, а поскольку Валерка ещё и спал с ней, то ничем уж таким особенным прогул не грозил. Надо было только найти человека, который согласиться отработать за них сутки. А тут вот он,я! Сутки работы, оплата наличными в день получки и никаких делов. Учеба в «медухе» начиналась в половине девятого, так что и приступать к ней не стоило. В любимой моей песенке Окуджавы нравились мне такие слова, "А если что не так, не наше дело. Как говориться, Родина велела!» В данной ситуации я ограничиваюсь первой частью строчки. Перебьётся без меня родное медицинское училище, не желающее понять, что на те деньги, которые страна называет стипендией можно выжить только если отказаться от вредных привычек и, в первую очередь, от привычки что-то есть хотя бы два раза в день, и не ходить подобно обезьяну голышом. Холодноват у нас климат, да и народ не поймёт! В свои 17 лет я давно уже понял, что и встречают и провожают по одёжке, и по ней же протягивают ножки. Вообще-то, речь идёт о взаимоотношениях, зависящих от твоей возможности и способности жить по средствам. Но и прямой смысл присутствует. Понимай как знаешь. Между собой ребята, с которыми я учился, почти и не общались. Так, перебросимся парой слов в курилке под лестницей на первом этаже, звонок, разбежались... И уж конечно никто из них не нуждался в приработке. Родители обеспечивали, одевали, да и на карманные расходы давали. А я, эгоист, всё сам да сам! Как раз сейчас с деньгами у меня была напряжёнка. В кармане пиджака звенела какая-то мелочь, мелких купюр не было, а крупные у меня отродясь не водились! Рублёвая бумажка была бы для меня сейчас не плохим подарком, поскольку до стипендии надо было ещё дожить, а последние три рубля ушли, прямо как в фильме "Герцогиня герольштейнская» на заход в кафе-мороженое "Дружба»,что на Кузнецком мосту, с голубоглазой брюнеткой! Звонок старшей сестры был подарком судьбы, зарплату в больничке должны были платить завтра, смена за двоих, и десятка в кармане! Живём! Ну и попахать, конечно, придётся, суббота, пьяная травма, головы разбитые, только успевай по отделениям распихивать.
А сам я во время размышлений своих прошёл скверик Ильинский, оставил позади Солянку, и уже пересекал Яузу-реку, подходя к монументальному зданию главного корпуса больницы. Хорошо строили в старину. Стоявшее на горе, окружённое вековыми деревьями огромное здание с куполами и колоннами неизвестно кем было переделано в больницу. Может после революции места другого не нашли, а может какому нибудь Швондеру пришла в голову эта дурная идея вместе с кучей и иных подобных, не знаю. Только этот прекрасный дворец великолепно подошёл бы для размещения музея что ли, но не больницы же. Можно было построить и попроще чего нибудь. И более приспособленное. Не так давно приятель мой, а скорее знакомец, приторговывавший потихоньку сам. издатом, дал мне прочитать подпольный сборник рассказов и повестей некоего писателя, Михаила Булгакова, совершенно мне не знакомого, и, по моему мнению, совершенно не заслуженно, а может с точки зрения власти, и заслуженно, забытого. Никогда в жизни не читал ничего подобного. А конфликт интересов профессора Преображенского и товарища Шарикова до сих пор никуда не делся. Вон они, Шариковы, гавкают вокруг, считая людьми себя, и не видя людей в окружающих. Скорее уж мирные тихие люди у них за котов канают! И подлежат как и коты немедленному прислонению к стенке. Слава богу, хоть не в реальной жизни, а в мечтах Шариковых! Но это отвлёкся я на аналогии, поскольку хоть и широк мостик через Яузу, да идущий навстречу подпитый гражданин заехал мне плечом в плечо и остановился, видно, ожидая продолжения. А я молча его обошёл, да и дальше. Не будет тебе сегодня продолжения, дядя, ну нет у меня времени, а время для меня сейчас как раз и есть деньги! Ого, почти девять, пора, пора, кто не спрятался, я не виноват, вот он я, санитар приёмного покоя на ближайшие сутки.
Первым делом-халат. Врачи носят халат с пуговицами спереди, ну а мы, санитары, с завязками сзади. В приёмном тишина, нет никого, ни больных, ни здоровых. Идёт пересменка. Терапевт и хирург, две медицинские сестры, санитарка, да я, вот и вся смена. Ко мне подходит Гера, монстроподобный сын абсолютно неизвестного мне народа. Он огромен, зарос чёрной бородищей как граф Толстой. Нос его просто подавляет как размерами, так и своей, какой-то особенной жизнью. Хищно втягивающий в себя воздух, издающий трубные звуки нос существует в иной, тоже монстроподобной реальности! Может там на первом плане сам нос, а уж к нему прилагается Гера! Вывороченные губы и чёрные омуты вместо глаз завершают беглый портрет нашего Карабаса-Барабаса. Руки его, выступающие из подвёрнутых рукавов халата, поражают воображение. Густая поросль аспидно чёрных волос буквально скрывает кожу рук, образуя какой то абсолютно фантасмагорический мохнатый орнамент. Гере сменяться, и он уже махнул грамм триста, да похоже и кодеином закусил. А может и люминалом. Он пьёт как иссыхающий вторую неделю верблюд, дорвавшийся до источника. Вот только верблюд не жрёт калики-моргалики, а Гера – за милую душу! Верблюд - скотина, может и кони бросить, человеку же всё до всеобщей электрификации. "Я там тебе творогу оставил" - говорит Гера - «Жратва - прима, девчонки со второй хирургии приберегли для нас» - и тут же "Миш, у тебя башли есть? Хоть пивка попить после смены." Я отдаю ему имеющуюся у меня мелочь, и Гера, поблагодарив, идёт к выходу.
Субботний рабочий день начался. Первая "скорая" привозит парня лет двадцати пяти. Он бережно нянчит руку, перевязаннуюгрязной тряпкой, да и сам он изрядно вымазан какой-то сажей что-ли, или пылью угольной. Выясняется, что сегодня вышел пациент наш на работу сверхурочно, деньги нужны да и начальство попросило. На зиму в Жэк где он работал привезли уголь для котельной, а он его разгружал, ссыпая лопатой из угольной кучи на транспортёр, переправлявший груз в подвал. Сам он никакой не грузчик, работает в Жэке монтёром, да вот, видно, чёрт попутал! Показалось ему, что среди антрацита блестнуло постороннее что то, нагнулся к ленте, руку протянул, да нога поехала. И машинально схватился он за ленту снизу, вот руку под механизм и затянуло. Парню вкололи обезболивающее, сняли повязку... ну а дальше уже никому не интересные медицинские подробности! Результат - в хирургию, на стол, да побыстрее. И поехала "скорая" за "скорой"! Мелькали пьяные рожи мужиков, раздавались стоны от болей самого разного происхождения, пациент за пациентом, кого куда. Кто к терапевту, кто к хирургу, ну а кто в маленькую палату в самом приёмном, откуда выход был один, душа - на небо, клиент - в морг. Больные сливались в огромный, поражённый самыми разными недугами организм. Терапия, хирургия, венерология, онкология и ещё чёртова уйма всяких "логий", живая энциклопедия человеческих страданий, то что учил по книгам, здесь представало во всей полноте клинической картины, превращало людей в пациентов, уродовало и подавляло. Женщин обслуживала санитарка, мужиков - я, поток не иссякал, наоборот, чем ближе к вечеру, тем более густым косяком пошли больные. Как говорится "Чем дальше в лес, тем толще партизаны".
Утром я успел перекусить Геркиным творогом с хлебом, в обед рубанул какого-то супчику, даже не почувствовав на бегу его вкуса, и дело шло к ужину. Часов в шесть наряд милиции доставил из КПЗ подследственного. В общем и целом это был уголовник. Может сидеть ему надоело, а может и проигрался в карты, только деятель этот наточил ложку до остроты чуть ли не бритвенной да и поранул себя поперёк своего органа детородного. И сделал это достаточно глубоко, но не до состояния полного отпада. В прямом смысле этого! Кровь ему остановили перетянув поражённое место выше, а остальное он зажал в кулак, да так и шёл. Больно ему было судя по всему очень, но марку держал, почти не стонал, даже улыбался, правда, криво. На вопрос врача о том, что произошло, ответствовал, мол, решил расстаться со своим ближайшим другом, все равно в ближайшие десять лет не понадобится. Ну а потом привяжет ложку, и сойдёт. После чего потерял сознание, упал, и соловья своего из клетки кулака выпустил. Рана жуткая и сама по себе, на таком месте смотрелась нелепо и пугающе... Был этот человек по своему мужественным, боль встречал с бравадой, вот только в основе всего его поведения была фальш, желания ему посочувствовать не возникало. Да и не просил он сочувствия! Играл в одному ему ведомом спектакле одного актёра, а быть за болвана как в преферансе совсем не хотелось. Ну резал бы сонку, а то на тебе... Членовредитель! Я мыл больных в ванне, переодевал кого надо, клал на каталку, развозил и разводил по отделениям.
В очередной "скорой" приехал Марик Гейхман, который уже окончил медицинское училище и работал фельдшером на центральной станции в Склифе! Всё у него было на мази, работой доволен, рассказывал о ней взахлёб. Из речи его явствовало, что у них там прямо Кирилло-Мефодиевское братство. Все они практически одна большая, если и не семья, то компания. Отношения самые приятельские. Любой фельдшер "Скорой помощи" может зайти к такому же фельдшеру домой со словами "Похмели", и тот в лепёшку разобъётся, но водки купит и нальёт. Работают у них всё ребята с юмором. Да и сам Марк от них не отстаёт. Был сегодня вызов к старушке лет восьмидесяти, так Марк, спрашивая симптомы, поинтересовался, болит ли у неё что-либо во время коитуса(половое сношение)? И старушка ответила, что да, конечно болит, у неё всё болит. Марк и санитар так смеялись... Сам я ничего смешного в подобной шутке не нашёл. Но, слаб человек, говорить Марку я этого не стал. Чёрт с ним, пускай шутит. Попрощались, да и пошел я продолжать беготню по этажам и коридорам.
А время уже завалило за одиннадцать. Поток сильно ослабел, а потом и вовсе сошёл на нет. Пора было идти по отделения и собирать трупы. Это тоже входило в мои обязанности. Дело это простое. Больница большая, операционных уйма, нет нет, да и упокоится кто прямо во время операции. Тут и инсульты - инфаркты вместе с онкологией. Каждый день кого-то записывают "в книгу Животну, под номером будущей жизни, вычеркнув из мира живых" (это я такое изречение где-то прочитал). Иносказание! С отделений, где есть покинувшие "этот лучший из миров" (по Галичу) уже позвонили. У меня всего два клиента. Иду по широкой парадной лестнице на второй этаж в женскую хирургию. Как и положено, после смерти прошло шесть часов, можно забирать. На каталке труп женщины средних лет. Накрытая простынёй фигура, кровавые пятна на белом. Картина привычная, и никаких там глубоких чувств не вызывающая. Ну и тем более страхов. А вот усталость уже не наползает, а наезжает танком. Гнёт, давит, втаптывает... Поработаю Хароном и надо бы придавить хоть часик! Несколько отделений нашей больницы, морг и аптека расположены вне главного корпуса. До морга надо добираться по крутому, плохо освещённому спуску, да ещё и с резким поворотом перед самой дверью. Поздняя осень. Ледок. Я с трудом удерживаю каталку, не давая ей перевернуться. Торможу, упираясь ногами, пока каталка с грохотом не врезывается в мощную дверь. Отпираю врезной замок, зажигаю свет. Ярко освещённый зал выдачи тел родственникам пуст и обширен. Запах, как и всегда, специфический... Открываю вторую дверь, и я в прозекторской. Мраморные столы в свете ламп, какие то блестящие инструменты на подсобном столике, а в глубине и место временного пребывания останков человеков... Если бы я рассказывал сказку из страшных похождений Синей бороды, рассовывавшего своих жен в расчленённом состоянии по секретным комнатам, то вот это самое помещение послужило бы прекрасной иллюстрацией. Штук десять усопших в циничной сцене обнажёнки, бывшие мужчины и женщины лежащие рядом на стеллажах и дожидающиеся специального внимания патологоанатома. Добавляю к ним ещё одну новопреставленную. Мир праху твоему! А сам иду за следующим невольным путешественником до мест "где несть ни болей, ни воздыханий!" Около часа мне удаётся поспать, сидя в глубоком кожаном кресле протянув ноги, но не "откинув копыта". Шутка! Около двух меня будит санитарка, так как я должен идти по отделениям и собирать рапортички о положении дел. Поступило, выписано, умерло и т.д. Сначала главный корпус, а затем отдельно расположенные отделения терапии, венерологии и онкологии. Обегаю всё за час и, возвратившись, ложусь досыпать в двухместной палате, где как раз освободилась одна койка. Обладатель её переброшен был на простую каталку и накрыт белой простынёй. Как говаривал Билли Бонс "Мёртвые не кусаются", поэтому я спокойно перестилаю бельё и засыпаю; ни угрызений совести, ни страхов. Глубокий сон! Но и воскресенье начиналось не так как надо бы!
Проснулся я от рыданий и громкого разговора нескольких человек. Это было насквозь не правильно. Утром в приёмном покое в воскресенье царят тишина и благолепите, совсем как во внутренних помещениях храма Василия Блаженного! Я встал и вышел в общий зал. Громко рыдали старшая сестра и санитарка. Что-то торопясь и повторяясь рассказывал работник кухни, чёрт его знает как сюда попавший. Я прислушался и не поверил ушам. Оказалось, что человек этот, идя на работу, обнаружил повесившегося в саду на дереве Геру. Позвонили в милицию и сейчас ждали приезда сотрудников. В такой ситуации просить старшую сестру о выплате мне денег было совершенно неудобно. Смерть эта вызвала у меня двоякое чувство. Не смотря на звероподобный вид, был Гера добр и отзывчив, деньгами легко делился, хотя и бывали они у него редко. Он страшно нравился многим женщинам, так что подружек у него всегда было несколько. И это не считая законной жены, давно примирившейся с любвеобилием мужа. Из института его выгнали, вернее, он взял академический отпуск, да и не вернулся в свою альма-матер (так он свой второй мед. называл). Это с одной стороны. Ну а с другой... Жрал ханку со страшной силой, не брезгуя ничем, что горит, да и закусывал горстями таблеток, отнюдь не приобретёнными в аптеке. Я тут Бабеля подчитал "Одесские рассказы". Там как раз описывается как в Одесскую ЧК пришёл главарь налётчиков Хаим Грач и давай убеждать чекистов, что борясь с одесскими ворами, бьют они орлов, рискуя остаться "с одним смитьём". А его взяли и расстреляли! Просто так. Без суда и следствия. Геру в Одесской ЧК ожидала бы та же участь. Ибо на прямой вопрос, "Зачем нужен такой человек при социализме?", ответ был бы, "Да не нужен он в нашем светлом будущем к такой-то матери!" Намазали лоб "зелёнкой", и плыви как-та кувалда у села Кукуева. Так что чувства у меня двоились. А у нас, у русских хоть когда нибудь бывает, что в отношении человека говорят и думают только хорошее? Я пока таких примеров не знаю! Вон Бабеля расстреляли в 38м, так сам-то он сколько народа истребил, будучи в Первой Конной и в ЧК? Из одного написанного видно, что товарищ Афоня Беда мне ну ни при каких обстоятельствах другом быть не может. Да и другие герои рассказов о Первой Конной большей частью отвратительны. Я уж и не говорю о восхищении бандитами Одессы. Пресловутый Бенцион Крик, судя по посвящённому ему, был редкой сволочью и скотиной! Самого Бабеля когда расстреливали, что он решил? Совершается серьёзная судебная ошибка, или такой как он человек не нужен при социализме? Ну а Гера? Сам он себе был судья, палач и жертва. Прими господи душу его заблудшую. И пошёл я, хоть и не солнцем палимый, но повторяя "Суди его Бог!" Росла и крепла во мне мысль о неизбежности расставания с принадлежащим мне шеститомником Пушкина, вскоре действительно ставшим лёгкой добычей букинистов. Поскольку за истекшие сутки со зрелищами у меня был перебор, а вот с хлебом насущным гольная напряжёнка. А соловья баснями не кормят. Интересно, что,собственно едят соловьи? Ну не червяков же!
1964. Март. (восьмое марта близко, близко...)
Вот и Кильдин показался. Кто не знает, это не имя какого-нибудь коми-зырянина, а вовсе даже очень большой остров, расположенный как раз на пути в Кольский залив. Стального цвета море разрывается за кормой двумя салатово-изумрудными дорожками, белой пеной и это сочетание красок завораживает. Наш эсминец, подрагивая от натуги, чешет себе и чешет. Старый конь борозды не портит, но и глубоко не пашет. Вся скорость - около 18 узлов, то-есть в час мы проходим такое же количество морских миль! И это наша предельная скорость. Гроза подводных лодок всего мирового империализма не сумеет обогнать современную подлодку, если она будет идти на поверхности. Но нам это и не надо. Эсминец до предела напичкан самой современной аппаратурой. Обнаружил - доложи. А что и кто там с вражиной будет воевать, не наше дело. Впрочем и мы могём (или могем?). На корме размещены бомбомёты для глубинных бомб, правда, самих бомб на борту нет. В крюйт-камере, всегда закрытой на ключ, имеется четыре автомата, два Стечкина, да два Макара. Знаю точно. Когда посылали в караул на гарнизонную гауптвахту, то на вооружении у меня, как помошника начальника караула, и был Макаров. Да вот беда. Сначала надо захватить корабель противника, добраться до его живой силы, ну а уж потом палить из нашего бортового оружия. Есть у нас и шесть пушек 120мм. калибра в трёх башнях, да четыре четырёхствольных зенитных автомата. Да торпеды полагаются, только и их нет в наличии. Не нужны сейчас, видать. Для войны бережём! И снарядов нет. По той же причине. Я вышел покурить под срез полубака, месте официально предназначенном для курения. В медпункте духота, броняшки на иллюминаторах, а вентиляторы еле фурычат. Вот чего чего, а покурить до конца папиросу ли, сигарету на корабле невозможно. На те крохи, что платят матросам надо и то и сё купить, да и сигареты, вещь необходимая, денег стоящая. "Оставь двадцать, оставь сорок" - вот уже и на троих сигарета курится. Не откажешь же, тебя не поймут и жить трудно будет...
Входим в Кольский залив, по трансляции передаётся команда: Корабль к плаванию в узкости изготовить. Баковые - на бак, ютовые - на ют. Звучат "колокола громкого боя". Так называется сигнал боевой тревоги. Сейчас около девяти часов утра, значит на месте будем часа через полтора. А место это называется по старому Ваенга-губа, а по-новому Североморск! Всё! Во время боевой тревоги по верхней палубе не гуляют. Разбежались по боевым постам, машинам и механизмам. Сижу в медпункте и от нечего делать читаю рецептурный справочник. Дело дельное. Многие лекарства я изготовляю сам. Под рукой у меня простерилизованный набор медицинских инструментов, стерильная упаковка салфеток и бинтов. А вот и пациент. Резаная рана предплечья, кровь и всё такое. Пришлось зашивать, обрабатывать, перевязывать. Короче, своим прямым делом заниматься. А тут и причал. Швартуемся. Дома!
Около двух недель болтались в море. Далеко не уходили. Кильдин Могильный (так называется одна сторона острова), да полуостров Рыбачий. Вот и весь маршрут. Так ведь две недели. И не помыться, поскольку вода нужна для котлов корабельных и приготовления пищи. Утром и вечером минут на десять даётся вода в рукомойники. Правда в сортире вода всегда. На смыв работает. У меня в лазарете есть бачок-накопитель литров на двадцать. Я его всегда держу полным. И инструменты надо кипятить и руки мыть перед работой с больным. Приятель мой Тоха, мориман родом из Питера, вчера анекдот припомнил. Вызывает замполит матроса перед приёмом в партию и говорит: Пить, курить и по бабам бегать бросишь? Брошу! Ну а жизнь за Родину отдашь? Отдам! На хера мне такая жизнь! Вот и у нас ни выпивки, ни девчонок, ни курева. Плюс и самых обычных человеческих радостей вроде бани и чистой робы тоже нет. Да и с едой началась напряжёнка. Вместо хлеба теперь дают сухари. Вместо картошки её сушёное подобие. Запах при готовке обалденный, а есть невозможно. Всё летит за борт. Исчезли макароны, нет круп кроме сечки. А по газетам судя, у нас все планы выполнены, перевыполнены. Столько всего собрали, что и сосчитать невозможно. Так без счета и сыпят в закрома Родины. Я тут в Литературке читал перевод статьи из газеты китайских коммунистов. Название у газеты заковыристое, что-то вроде Женьминь жибао. А статья называлась "Философия продажи арбузов населению крупных городов". В сочетании с тем, что жрать китайчатам нечего, самое нужное время для появления подобной статьи. Теперь я с нетерпением жду подобного философского подхода от редакции родной газеты "Правда". Типа "Философские проблемы не продажи хлеба в крупных городах". Простенько и со вкусом. А главное - вовремя!
Отрабатывая машинами, корабель наш швартуется между двумя другими эсминцами. С берега тянут электричество и воду. Мы дома. "Отзывчивый" - это гордое имя корабля, на котором я имею честь служить, устраивается по-домашнему. Протянут трап, встал рядом с ним вахтенный матрос в огромном тулупе, ну а внутри корабля пошла в душевые горячая вода! Какой же это наслаждения просто помыться. Вода горячая, воды вдоволь. Кто моется, а кто и постирушку затеял сразу. Я тоже тру щеткой свои две белые робишки. Новые, они были твёрдокаменными, а сейчас, после многих стирок, мягкие и ослепительно белые. Да и по мелочи есть что постирать. Потом моюсь сам. Тряпки в сушилку, себя в чистое. Готов к труду и обороне. Сегодня в шесть часов часть команды идёт в увольнение на берег. И мы с Тохой идём. Корабль, он корабль и есть. Малое пространство, свободное от корабельного оборудования и оружия и отведённое человеку заставляет моряка всё время быть начеку, подавляет, гнетёт, постоянно к себе приспосабливает. Да и все эти радиолокационные станции, для обнаружения воздушных, надводных и подводных целей чего-то там излучают, здоровью нашему совершенно не нужное! А две с половиной тысячи тонн железа, служащее нам сейчас домом? Кораблик, всё это - излучающее рентгены и всякие там волны, на себе носящий? В "Записках из мёртвого дома" Достоевского говорится, что в заключении тюремном самое страшное не лишение свободы, а нахождение на ограниченном пространстве с людьми тебе лично неприятными, а, иногда, и ненавистными. А чем корабль в походе не та же тюрьма, только плавучая. Что добавляет ещё и различные неудобства для человека, от холода, сырости и ломовой работы, до качки, переносят которую многие с огромным трудом и к ней за всю службу так и не привыкают! Да и на стоянке не лучше. Сразу появляются политзанятия, полит информации, приборки просто, большие приборки и масса всякой рутинной работы. Называется всё это громко: Повышение уровня боевой и политической подготовки. Ну а суть проста и чиста как лысина нашего уважаемого Никиты Сергеевича Хрущёва, самого себя называющим верным ленинцем и продолжателем идей. Надо постоянно держать экипаж в занятости. Иначе проблем с дисциплиной не оберёшься. Матрос не может быть на корабле и ничего не делать. Не дай бог в рабочее время сказать офицеру, что ты не занят, или просто бродить по палубе с отсутствующим видом! Поверь, работу тебе найдут, и очень скоро! Только целеустремлённой походкой, по трапу только бегом. Левый борт – движение к носу, правый борт – движение к корме. Не перепутай на свою голову. Пожалеешь! Но это не сейчас, после похода все настроены добродушно, поскольку устали люди. А что у тебя на погонах, звёзды, полоски или ничего для моря значения не имеет. Всех оно выматывает до предела, у всех вызывает желание расстаться с ним хоть на время и по земле походить. В пять часов зо минут по трансляции раздаётся давно ожидаемая команда: Уходящим в уволнение построится по левому борту. Оглядываю себя. Шапка-ушанка, звезда на месте. Пуговицы на шинели горят, можно сказать, ясным пламенем. Бляха ремня сияет. К горловому воротничку подшита аккуратная белая полоска. Ботинки надраены до блеска. Уязвим я в одном только месте. Среди матросов считается, что кальсоны носить позорно. Особенно в увольнение. И ясно что мы с Тохой их надеть и не подумали. За бортом март. Температура минус 25 с ветерком и снежными зарядами. Тот самый марток, когда надевай трое порток! А на нас шинелишка без подкладки, форменка и брюки из плотного материала. А надо бы унты и порты меховые. Да канадки кожаные офицерские с бараньим мехом внутри. Да и шапки не наши из искусственного меха, а чего-нибудь натуральное. Нет этого для нас. На всех не напасёшься! Поскольку наличие отсутствия кальсон могут проверить, обматываем ноги носовыми платками, имитируя нижнее бельё. И идём на построение. Инструктаж о высоком моральном облике советского матроса делает замполит. Нам страшно повезло. Старпом наш, капитан-лейтенант Красниченко, отличающийся по положению своему свирепым нравом и нечеловеческой, с нашей точки зрения, придирчивостью убыл на берег, к семье, чему все мы несказанно рады. При одном виде данного товарища, идущего по одному борту, матросы перебегали на борт противоположный. Прятались где могли и не могли. А его проверки чистоты помещений, установок и механизмов с помощью ослепительно белого носового платка, были притцей во языцех, освещались всё с новыми и новыми подробностями, пострадавшие исчислялись десятками. Три наряда, четыре наряда, месяц без берега - вот обычный ассортимент взысканий, раздаваемых каждый день и по самому различному поводу. Правда надо сразу сказать, что был капитан-лейтенант человеком суровым, но справедливым. Без вины не наказывал, зря не придирался, и злопамятностью не страдал. Заслужил - носи, а если в порядке всё, то и бояться тебе нечего. Вот только степени его понимания порядка достичь было также легко, как приблизиться к горизонту. Короткий осмотр уходящих провёл капитан-лейтенант Тиханский, штурман корабля. Команда, построившиеся получили увольнительные записки. Всё. Мы на причале.
Проходная, проверка документов и ведущая в горку заснеженная дорога, по которой в сумраке ночи идут в увольнение десятки моряков со всей дивизии противолодочных кораблей. К вечеру захолодало. Ветер усилился. Снежные заряды буквально с ног валят. Народ разбредается кто куда. Выбор есть, хоть и небогатый. Можно в матросский клуб на танцы. Там на несколько сот моряком будет с десяток затрёпанных местных шалашовок. В офицерский клуб, куда идут дамочки поприличней, матросов не пускают. Можно в кино. Да я уже видел этот фильм "Смерть зовётся энгельхен!" Фильм хороший, чехословаки сделали. А слова главной героини по имени Магда просто западают в душу. Там она, вся из себя подпольщица, жалуется любимому человеку на тяжелые условия работы среди фашистов. Особо подчёркивая, что за мужество под врагом орденов не дают. Я этот пассаж не очень понял. Каждый ведь воевал с фашистами, тем, чем умел и имел. Никакого противоречия здесь нет и в помине. Женщина, доступными ей средствами, выведывает вражеские секреты. Высокий героизм. Я бы её наградил. Тем более высок был риск, что кто-нибудь из фашистов тоже мог её наградить, как того Ваньку из анекдота, которого наградили триппером, а узнавший про это сосед сказал, что наградили его зря. Всё равно награду или пропьёт или потеряет! Советуемся с Тохой и решаем, для начала, сходить на одну из тихих, засыпанных снегом улиц, где проживает одинокая старая женщина, от доброты душевной приторговывающая спиртными изделиями. В самом Североморске такие напитки матросам не продают, а вот так у старушки- бабушки, купить можно. Какая нибудь "Калгановая" за четыре рубля и за милую душу. А так цена ей 2 рубля двадцать две копейки. Берём с собой третьего моремана и ходу. Ба! Поперёк улицы стоят пятеро в солдатской одежде. В руках у них стакан и бутылка. Видно были уже у бабуси. Отношения в увольнении между матросами и лицами в солдатской одежде напряжённые. Я сознательно не называю этот сброд солдатами. Ибо являются они военными строителями. Лицами как бы находящимися и не на флоте и не в армии. Форму да, носят, но сами за неё платят. Получают умопомрачительное для нашей босоты жалованье в рамере 80 рублей в месяц, правда сами платят за своё питание. Русских среди них нет, народ с Востока и Кавказа. В "клуб моряков»" они не ходят. К их услугам свой клуб "Военный строитель". А поскольку народ денежный, то и девки сомнительного поведения все там. Чего им с матросом, в месяц получающим вместе с "морскими" 4 рубля,90 копеек делать? Мы в этом отношении сплошные циники. Частенько с Тохой песню распевали "Наши ясноглазые подруги с кем нибудь уж спят сегодня тоже. Это хорошо, что мы в разлуке. А не то пришлось бы дать по роже!" Идём прямо посередине улицы. И не успел опомниться ближайший, как Тоха, бывший спортсмен-второразрядник по боксу, врезал супостату в челюсть. Я достал стоящего передо мной и понеслось. Две минуты и поле битвы очистилось. Непонятно, но, наверное, грязно ругаясь на неизвестных мне и науке языках, строители отступили, если можно назвать этим словом стремительное бегство с поля боя. Третий член нашего сообщества в битву вступить не успел, о чём и сожалел громко и матерно. На поле битвы осталась шапка-ушанка и солдатский ремень. Я так понял, что строители тоже готовились, руку вот один ремнём обмотал, да уж больно стремительным нападение было. Прямо по суворовски. Быстрота и натиск! Как говорит приятель мой Аннас Сартай-улу, "Мен сек сектым, сеакка киттым?" Что в переводе с казахского значит примерно, »И куда ты убежал, пока я тебя имел?" «Беласм?» (Понимаешь?) Идём дальше. Настроение значительно улучшилось. На корабле бы вместо замполита психолога держать надо. И японскую комнату создать для снятия стрессов. Я читал про эту глубокую идею. На крупных предприятиях в Японии есть комната психологической разгрузки. Там стоят надувные бюсты руководителей компании и лежат бейзбольные биты. Устал, на шефа обиделся - нет проблемы. Иди в ту комнату и шефа своего отмудохай. Сразу легче будет! Вот бы и на корабле такое. Однако, в политбюро не поймут. Азиаты-с! Так что пробавляемся строителями военными. Может, кто фильм "Мы из Кронштадта" помнит? Там сцена очень похожая есть. Солдаты, матросы, пять на пять. Но вот только нашим тогда подраться не удалось. Глядишь и не влез бы Артём Балашов с комиссаром спорить, хлебушек с ним делить... Кстати, это что, закономерность новая? Как замполит или комиссар, так буханку хлеба делить приходится чело"Неужели я непонятно разъясняю исторические решения 21 внеочередного съезда КПСС?" А вот и деревянный домик на два окошка... "В Замоскворечье на опушке стоит избушка в два окна..." Но только внутри ждёт посетителей не молодая вдова, а существо женского рода, всегда закутанное в тёплый платок и обуреваемое далеко не любовным томлением! Заработать хочет старая! Да и кто же её осудит? Пенсия маленькая, жизнь на Северах дорогая, да и мзда то пустяшная. Всего один к двум. Если б не она, то и взять то спиртное было бы неоткуда. Разумный человек может сказать чего-то типа, вот и хорошо, да только если хоть так не расслабляться, то и с ума чаще будут сходить, да пить всякие технические зелья вовсю станут. Я тут водил матросов на приём в поликлинику и видел там мичмана лет 28. Совсем слепого, между прочим! Откушал спирта технического, а тот метиловым оказался. А у бабки ханка государственная. Одуреть одуреешь, но не ослепнешь же! И о сумасшествии. Когда на флот нас везли, один тихий паренёк в очках умом тронулся. Сначала не очень заметно было. Ну несёт чёрти чего, так все вокруг пьяные. А он на месте, когда уже во флотский полуэкипаж прибыли, разговаривать со всеми перестал, плакал, не ел ничего. А потом ушел в кустарник густой берёзок карликовых, и повесился. Из петли его достать успели, да во флотский дурдом переправили. И, как поётся в популярной песне, "С тех пор его по тюрьмам я не видывал нигде!" В смысле комиссовали его с флотов наверное, если не успел ещё раз и удачно повеситься! Стучим в старушкину дверь, заходим в сени. Бабуся молча выносит нам бутылку. На этот раз мы приобрели "Кориандровую". Что за хрень такая? Фрукт кориандр или злак? А может и вовсе овощ! Я тут с изумлением прочитал, что арбуз и тыква - ягоды. Готов у бабки и стакан и хлеба чёрного кусок. Если здесь выпьем, то и бутылка её. Отсюда и обслуживание по высшей категории. Выпивка, закуска, посуда. Не хрусталь, конечно, но мы и дома не из серебряных чарок пили! Зато стакан чистый. Пьём по очереди. В каждом теперь по 170 грамм бодрящего и согревающего... Выходим на улицу и зримо ощущаем. Пока мы были внутри здорово потеплело! Снег также лупит то в лицо, то в спину, а не холодно! Решено, идём на танцы в Клуб моряка.
Впереди показались строения центральной части Североморска. Он и состоит из одной длинной улицы с новыми домами и парой магазинов. Здесь же и поликлиника, куда вожу я больных. Штаб Северного флота расположен далеко в стороне. Его жёлтое здание хорошо видно, когда входишь в Североморскую бухту. Вот обрадуется враг, когда для бомбёжки прилетит! Просто не мишень, а прелесть что такое.... Собственно город - хаотическое нагромождение одноэтажных деревянных домиков, где и живёт большинство населения. Провожал я местную одну до дома, с отцом даже познакомился. Живут в хибаре, вода, правда, есть, а сортир на улице. И это при Североморской погоде! Жители здесь практически из военнослужащих всех родов войск, относящихся к Северному флоту. Ну и мориманов конечно! Запашок от нас интересный такой. Вроде и спиртным пахнет, но не водкой или там вином, а чем-то к "валерианке" ближе! Может этот кориандр и в природе так пахнет. Но глупо попадаться патрулям, а их сейчас, во время массового увольнения на берег, достаточное я думаю количество. Или, если героя "Вия" слова использовать, соразмерное! По Уставу я должен легко переносить тяготы и лишения воинской службы и думать только о повышении своего морально-политического уровня, да гнать в гору профессиональную подготовку! Об выпить я думать не моги. Категорически! Устав такой разврат запрещает. Поэтому в кармане у меня цыбик самого дешёвого грузинского чая номер 96. Это даже и не чай, а вроде той субстанции, из которой дед и бабка сварганили Колобка. По сусекам поскребли, по амбарам помели! А в пачечке лежит то, что грузины получили после вытряхивания пыльных мешков из под чая. Номер 96! Однако, если пару щепотей взять в рот и жевать, никакого запаха алкоголя не будет. Проверено не единожды! А вот и ярко освещённый вход в клуб. Приветствуем патруль перед входом, заходим и раздеваемся в гардеробе. Система "сам бери". Ну и правильно, повесил на крюк, номерок в карман. Кому твоя шинель нужна? У всех такие же. В большом зале во всю танцуют. Музыка по трансляции, танцы чередуются. Быстрый, медленный, Фокстрот, танго. Как ни странно, но девиц сегодня побольше. Оказывается прибыло пополнение в воено-морские силы. Теперь девчонки могут добровольно служить во флотских присутственных местах. Всякие там машинистки-телефонистки. Но зарплата как у вольнонаёмных. И живут в общежитии, а не в казарме. Договор заключают на три года, а потом, если хотят, продлят. Это всё я узнаю во время медленного танца. Пригласила меня она сама, так как кто-то там, нам не видимый, объявил "белый танец". Девица почти одного со мной роста, в чёрном бархатном платье и, для этих мест, совсем даже ничего. По ходу, узнаю у неё адрес. Может когда и наведаемся. Но это вряд ли. Завтра их отправляют служить в Ура-губу, а мы туда почти и не заходим. Там стоянка атомных подводных лодок. Танцуем ещё один танец, на этот раз быстрый. Хорошо получается. Многие на нас даже смотрят с восхищением и завистью! И в это время голос по трансляции, извещающий, что в связи с общефлотской боевой тревогой увольнения отменяются. Всех просят прибыть в свои части и на корабли. В свои части, потому что среди нас есть матросы на берегу служащие. И не только там писаря и обслуга, но и ракетчики. Приятель мой московский Коля Трошин туда попал. Кончен бал, погасли свечи. Благодарю свою партнёршу и расстаёмся с ней навсегда. Не довелось мне её повидать, хотя в Уре и бывать приходилось...
Идём на корабль и гадаем. Учения или посерьёзней чего. Тут у всех на слуху события 1962 года, когда корабли флота чуть не схлестнулись с американцами! Причал, трап, корабль. Сдаю увольнительную после доклада вахтенному офицеру. Мы дома. В кубрике, те кто не ходил в увольнение, оставили мне кружку чая, два куска сахара и сухарь белый. Это наш обычный ужин. А служить мне ещё как медному котелку, а надоело всё, включая морскую романтику, уже сейчас. Единство и борьба противоположностей! Гегель с Марксом и Энгельсом ещё когда всё про меня вычислили. Пойду спать пока в моей медицинской помощи никто не нуждается. Арриведерчи, гуд бай, ауф видерзеен. Совсем как в навязшей в зубах песенке, исполняемой то ли Ивом Монтаном, то ли Марком Бернесом. В кубрике гаснет свет. Спим.
1965. Ноябрь. "А у психов жизнь, так бы жил любой... "
Хорошие песни Галич пишет. И со знанием дела. Я имею ввиду не положение в дурдомах, а мир внутренний советского человека. Только как-то во мне не соотносится Галич, лауреат премий разных от властей предержащих, и Галич, автор песен, советскую нашу жизнь совсем с другой стороны имеющий. Куртизан этакий! Но давно уже умными людьми сказано, "Не судите, да не судимы будете." И, пока я доедаю кусок хлеба с ветчинно-рубленной колбасой, песенный концерт продолжается, и я узнаю правду о гадах-физиках и целительных свойствах "столичной", очень уж хорошей против стронция. Запиваю стаканом крепкого сладкого чая и убираю посуду, ополоснув её под краном. Магнитофон не мой. Приятель уехал в командировку месяца на три. Чего-то он там в тундре монтирует за хорошие деньги, а проживает в "коммуналке»" на Ульяновской. Так что бы кто магнитофон не «оприходовал» в его отсутствие, Лёха и завёз аппарат ко мне. Три месяца с Кукиным, Клячкиным, Городницким, Окуджавой и прочими. Особенно хорош в этой гоп-компании Владимир Высоцкий. И по теме всё, и за душу берёт. А уж после расслабона просто в кайф! Сейчас утро, пора уходить на работу. Небось психи в моё отсутствие по лекарствам соскучились.
Я работаю "аминазиновым" фельдшером, то-есть на мне лежит практическое выполнение бесцельных и, по моему глубокому убеждению, большей частью вредных и бессмысленных врачебных мечтаний об исцелении психически больных людей от их недугов. Это я колю аминазин, стелазин и прочее в не охотно подставляемые задницы. Я раздаю два раза в день просто груды всяких лекарств, судя по всему настолько вредных для человека, что запивают их не водой а тёплым молоком. Куда делась древняя мудрость, говорившая, что основой работы врача является девиз "не навреди". По моим наблюденим человечество пока ещё не в курсе дела в лечении пациентов нашего профиля. Принимаемые лекарства стремительно разрушают внутренние органы, а на основное заболевание если и оказывают влияние, то простым глазом неразличимое, только глазом врача-психиатра. Я где-то читал, что зубной врач, когда сверлит зуб, выбирает для процесса наиболее болезненные места, таким образом определяя ареал поражения кариезом. Метод, конечно, интересный, если учесть, что при сверлении зубы не обезболивают. А иначе как ты определишься? Боли то не будет. Так и врачи наши, профессионалы, работающие с такой тонкой материей как психика, действуют методом научного тыка. И в результате переводят людей из категории несущих всяческую херню, в категорию тихих дебилов, бродящих по коридору странной походкой с вожжёй слюны, бегущей изо рта как у бешеной собаки. И месяцев через шесть выписывают пациентов домой в почти нормальном состоянии. Если нормой считать человекоподобное существо, правда без агрессии, но и без контакта в реальной плоскости с окружающим их миром! За это время, я думаю, природа сама позаботилась о несчастных детях своих. Острая стадия перешла в хронически стабильную. Внутренние голоса многим прекратили шептать своё, "девичье", поскольку обострение заболевания было связано с неумеренным потреблением горячительных напитков, а тут перерыв и значительный, что для "Белой горячки" смерти подобно. А для прочего букета заболеваний больничное пребывание во всяком случае способствует успокоению. Да и несчастные родственники, отдохнув полгода, с новыми силами будут присматривать за болезными. Короче, если бы и не лечили, а просто подержали какое-то время взаперти, результат был бы почти тот же! Лечения от шизофрении, паранойи, психопатии, эпилепсии нет и в ближайшем будущем не предвидится. "Белая горячка" лечится, но лишь до очередного срыва больного. А мы лечим, лечим, лечим...
Чего только вызывание инсулиновой комы стоит! Больному колют инсулин в лошадиных дозах, провоцируя искусственную гипоглекимическую кому. Сознания нет, судороги, из рта валит пена, хрипящее дыхание, безумные выпученные глаза, бурое лицо, на глазах набухающее кровью. Жуткое зрелище! Врачи говорят, что помогает при шизофрении. Не верю! Повторю за Станиславским. Не убеждает! А лечение электрошоком, когда через головной мозг проводится запредельный разряд электричества! И рассказывать не хочу,что с больным делается. Говорят помогает... Ну, ну! В гестапо тоже пациентам помогали "правду говорить"! И методы схожие...
Это всё приходит на ум по дороге, в автобусе, который и доставляет меня на свою конечную остановку - "13 психиатрическая больница". "Слезайте, граждане, приехали, конец..." И, хоть не бродит здесь Запад, гидов теребя..., но место посещаемое. Персонал, обслуга, посетители, да и бывшие пациенты... Один такой приходил недавно, дождался пока врач его лечивший покинет сию юдоль скорби, да и отмудохал на славу! А заступы здесь не дождёшься. Высокий забор, проходная, да пустая улица через заснеженные поля. Внутри проходной располагается старый вахтёр, годный лишь на отсев посетителей, идущих во внеурочное время и не имеющих для него рублёвки в кармане. Так что теперь доктор следует древнегреческому изречению. Врачу! Исцелися сам! Так сказать, производственная травма! Я сам тоже не так давно ходил с приличным фонарём под глазом. Как сегодня, приехал на работу, вошел в больничку на второй этаж, дверь в отделение открыл своим ключём и тут же получил удар в лицо, да ещё какой. Выпав в коридор, я вскочил на ноги и, благо дверь не захлопнулась, ударом ноги с размаху заставил её распахнуться. Результат превзошёл все мои ожидания. Филёнка двери шибанула напавшего на меня злоумышленника в лобешник, чего тот вовсе и не ожидал. Теперь уже он, как Зощенковский инвалид Гаврилыч, которого огрели в коммунальной драке собственной деревянной ногой, лежал и скучал! Ну оттащили в палату, ну зафиксировали, что бланш мой меньше стал? Да никоим образом. Держался недели две. Перед людьми просто не удобно было! Воспоминания, воспоминаниями, а я уже к двери отделения подошёл. Шиш меня теперь встретишь внезапным ударом! Резко открываю, дверь уходит направо, а сам я по стеночке налево. А потом закрываю дверь.
Утро. Больные позавтракали. Стерильные шприцы мне оставила предыдущая сменя. Я сегодня заступил на сутки, с девяти до девяти. В маленькой раздевалке оставляю пиджак и надеваю халат. Рабочий день начался. Всё идёт по заведённому порядку. Сейчас будет врачебный обход, и больные потянулись по палатам. Моё место в процедурной, где я и делаю инъекции, раскладываю и раздаю таблетки. По дороге здороваюсь с двумя девушками. Это постовые сёстры. Отделение и все его 96 пациентов делятся на две группы. Сестрички со своей половиной отделения и работают. Дел у них хватает. Многие больные не могут сами есть и их надо кормить, да надзор за шибко активными, измерение температуры, снятие всяческих проблем между больными, выводы на прогулку, раздача пищи в столовой и многое другое. Они же помогают в палате, где больных "лечат" инсулином. Когда человек приходит в себя, его надо срочно накормить. И это тоже их обязанность. У надзорной палаты сидит Алексеич, так его по отчеству и зовут. Патриарх русской психиатрии! По дурдомам разным и колониям-поселениям, вроде "Белых столбов" и "Медного" проработал человек с послевоенных времён. Опыт огромнейший. Всегда в тёмных брюках, сорочка, галстук. На шее полотенце. И вовсе не в гигиенических целях. Если кто-нибудь в его палате внезапно возбудится, то вязать его Алексеич будет именно этими полотенцем. Наш санитар тем и славится, что отлично берёт "на хомут" и связывает любого посягателя на тишину и покой надзорной палаты. Работник отличнейший. После 6 часой вечера, мы с ним и будем дорабатывать смену уже вдвоём до утра. Но есть у него и страстишка. Вечером завалится в ванную комнату и выхлебает порцию какого-либо "сучка". Правда мастерство не пропивает, допьяна не напивается, к утру опять трезв совершенно! Пьян да умён, два угодья в ём! Прошёл Алексеич войну от 1942 до 1945 года, награждён двумя солдатскими орденами Славы, значит,воевал достойно. Да вот ранен был в конце войны и почти полтора года провалялся в госпиталях. Жена ушла, детей не было, профессии никакой, устроился санитаром в психушку. И задержался... Теперь жизнь позади, ни спешить, ни остановится... Про войну вспоминать Алексеич не любит. Что он с наградами я узнал только потому, что случайно увидел его военную фотографию на стенде участников войны. Незаметно приближается вечер. Самое тягомотное время впереди. После ужина я в отделении один на 96 психов. Ну и старый солдат продолжает находиться на своём посту. Сижу в коридоре, смотрю за больными. Старая сволочь Чибисов исподтишка щиплет абсолютно беззащитного олигофрена Мотю Шнейдер-Аккермана. Причём, сам щиплет, сам делает вид, что ему больно, и сам же ругает Мотю словами не хорошими. Мол, вот жидёнок! До чего обнаглел, нападает в присутствиии всего отделения на почтенного человека. Наголо подстриженный, шарообразный Мотя только робко пробует убежать, но Чибисов, держа его одной рукой, другой щиплет, как сказал бы дед Щукарь "до болятки!" Подхожу и вырываю несчастного из рук садиста. Случайно наступаю Чибисову на ногу, и так же случайно толкаю его в грудь. Блин! Упал почему-то!Устал, наверное, на ногах не стоит. Ко мне подходит Володя Чернов. Это глубоко ушедший в себя человек, причем он не просто ушёл, а ещё и заблудился, видать. Потому что вернуться из своего мира ну никак не может. У него есть подпольная кличка "Сталин", данная им самому себе. И ещё иногда он поет, да как поёт! Очень сильный тенор, а репертуар состоит из русских и украинских народных песен. Володя решил поделиться со мной со мной известными ему тайнами. Очень тихо, прям таки в конспиративной манере, говорит: Хорошо тому живётся у кого одна нога. И ботинок мало рвётся и парточина одна. И принимается хохотать. Я его восторга не разделяю и прошу говорить и вести себя потише, поскольку многие смотрят телевизор, а мы им мешаем. Ко мне подходит Витя-татарин, отбывающий принудительное лечение, назначенное ему судом, вместо статьи за хулиганство и срока. Сколько я понимаю, здоров мужик абсолютно. Работая мясником в магазине, Витя крепко отлупил заведующего за то, что тот, с его слов, приставал к жене, зашедшей после работы забрать подпитого мужа. Жена действительно наличествует, красавица, как ни посмотри. Эдакий восточный тип, да она и есть татарка. Витя просит меня разрешить жене зайти в отделение и уединиться с ним в кабинете врачей. Как мужик мужика я его понимаю. Сам служил в отдалённых от представительниц прекрасного пола местах! Заходим в кабинет, Витя звонит домой и вскоре жена приезжает. Мне предлагается десятка, но от больных я денег не беру. Оно спокойнее без такого панибратства. Решить вопрос, решай! Я тебя понимаю. Но меня не пачкай. Через часок я супругу выпроваживаю. А то очередь сбежится! Шутка! Помните старый анекдот? Вопрос: Можно ли любить женщину посреди людной улицы? Ответ: Нельзя, поскольку соберётся толпа и все будут давать советы! Но мне здесь и сейчас ближе другой анекдот. В сумасшедшем доме врач при обходе видит, что несколько больных положили херы в таз с водой и расположились вокруг. А на его вопрос, что собственно они делают, отвечают, Мы медицинскую сестру изнасиловали и концы в воду! Сексуально озабоченных здесь хватает, пациенты самые разные,на многое способные. Не зря ведь наше отделение называется "острым", а это синоним слова "буйное". Иные и друг другом могут не побрезговать. "Я сегодня очень очень сексуально озабочен..." - девиз некоторых - "Лучше нет влагалища, чем ноздря товарища". Ну и прочие отверстия! Подхожу к Алексеичу на предмет отпустить его минут на пять, десять по необходимости. Миш, слышал новые стихи? "Товарищ, верь придёт она на водку старая цена, и на закуску будет скидка, ведь полетел к херам Никитка!" Я этого пока не слышал, поэтому отвечаю тоже стихами, "Прошла весна, проходит лето. Спасибо партии за это". Смеёмся! А Никита действительно вылетел к херовой маме! Делов наделал, всей страной как после войны восстанавливаться. И - на пенсию. В связи с волюнтаризмом, догматизмом и начётничеством. А его бы надо было к стенке прислонить. Очевидно, новое руководство просто не хочет прецедента создавать. Мало ли как оно в дальнейшем обернётся....
Уходит Алексеич, сижу у надзорной палаты и наблюдаю. Больше всего меня беспокоит состояние вертолётчика гражданской авиации. Он выгребает изо рта несушествующие там волосы, скребёт язык, давится, и иногда крестится. У него приступ "Белой горячки" и поступил летун только сегодня. В таком состоянии он очень опасен, как для окружающих, так и для самого себя. Чёрт его знает, какие чудовища сейчас его терзают и что он предпримет для своего спасения. Может себя повредить, а может и врезать кому-нибудь. Видно, что мужик не слабый, да и кормили его хорошо. Под тонкой рубахой набухают груды мышц. Такой если разойдётся, делов наделает! Когда возвращается санитар, то я прошу пернатого пройти со мной к врачу. Он встаёт, я беру его на "хомут" (это специфический термин, обозначающий захват на удушающий приём), а Алексеич валит больного на кровать. Вдвоём, не давая больному ни опомниться, ни приподняться, вяжем по рукам и ногам. А, говоря по-нашему, фиксируем! И сам пациент целее будет, и нам спокойнее. В десять часов отбой, все расходятся по палатам и я включаю ночное освещение. Проверяю как кому спится, обследуя все места, где кто-то мог бы спрятаться. В туалете ещё курят, но никакой беды в этом нет. Мало ли кому и почему не спится. Первыми успокаиваются пациенты надзорной палаты просто нафаршированные транквилизаторами. Как в кантате Есенина "Спите, родимые братья! Кто ваш покой отберёт?" Алексеич сообщает мне с прискорбием, что он ничего такого себе на ночь не припас. Не успел. У меня от уколов спирта осталось в пузырке, данном мне старшей сестрой утром, грамм пятьдесят, но в спирт добавлен иод. Народ знает старую поговорку, "Пока живы фельдшера, они будут пить спирт, оставляемый для уколов и писать в раковины!" Почему в раковины? На отделение туалет для больных, но я ещё не сошел с ума. Стоять спиной к нашим пациентам и отправлять естественные потребности - мазохизм, как минимум. Шандарахнут сзади по голове и "До свиданья мама, не горюй! А в ванной дверь на ключ закрывается, правда очка туалетного нет. Вот и пользуйся чем хочешь. Девчонки тазик приспосабливают, ну а мы раковину освоили! Голь на выдумки хитра!Это и спирта с иодом касается. Добавляю в бурый раствор ампулу аскорбиновой кислоты, и мгновенно спирт становится прозрачным. Ветеран с благодарностью забирает очищенный от скверны спирт и отходит. Через пару минут он опять на посту. Бдит! Самое время почитать, время до утра есть, а всякие мелочи вроде расклада таблеток на утро и стерилизации шприцов я оставляю на потом. С собой у меня Плеханов, "К вопросу о развитии монического взгляда на историю". Разбирает основоположник социал-демократии в России простенькие для него вопросы. Что собственно движет историю? Герои-одиночки, или толпа, именуемая народом? Вопрос назревший и неоднозначный. Черчилля, так нужного англичанам в войну, вышибли с руководящего поста сразу по окончанию, хуже Великобритании не стало. А Сталин умер, и к власти пришёл шут, с огромным опытом выживания, лизания задницы и проведения в жизнь чего угодно, хотя бы и через потоки крови немеряной. И за десять лет превратил страну-победитель, в страну хлеб покупающую у тех, с кем, по его же речам и говорить не стоило бы, у загнивающего Запада, упорно продолжающего нервничать из-за очередного кризиса перепроизводства. Нам бы их заботы! У судьбы был богатый выбор от партийного аппаратчика Маленкова вкупе с Молотовым и Кагановичем, до Лаврентия Берии, Маршала Советского Союза, между прочим! И Булганин накрылся медным тазом, министр обороны и Маршал, который никогда и никакими воинскими соединениями вообще не командовал. Чистый политработник! А Хрущёв, гнида, уцелел, расцвёл и ароматом своим пахнул. По телевизору концерт из Кремлёвского театра показывали, так он сидит с супругой своей, рядком с ним Гаганова, Гагарин, прочие представители советского народа. Довольные все. А на сцене Рудаков и Баринов сатирические куплеты поют: "С Пал Василичем вдвоём совмещённо мы живём, с умилением гляжу, он ныряет, я сижу!" И видно, как Хрущёв радостно хохочет. И юмор на его уровне, и такой вот он простой человек. Критикуют, а он сидит и смеётся! А ведь мог бы... Ох, мог бы! И я с такими мыслями углубляюсь в чтение книги.
Нет уже в реальной политике Хруща, кончился. У нас теперь Леонид Брежнев. Кто такой, время покажет. Может и поменяется всё в лучшую сторону. И надо то до смешного мало. Просто на те деньги, которые люди зарабатывают, можно было бы нужное тебе купить. И все дела. Как говорят блатные: Четыре сбоку, ваших нет. Но верится в это пока с трудом. Уж больно хорошо команда Хрущёва поработала. Иногда меня посещает мысль, которую я гоню прочь. Суть её проста. Один еврей пришёл к раввину и спросил в какой банк ему лучше отнести деньги? И, в тоже время, вошедшая девица спросила, что лучше для первой брачной ночи? Короткая или длинная рубашка? Подумав, раввин ответил девушке, что какую бы рубашку она ни одела, её всё равно поимеют. И, глядя на еврея, добавил, что это и его касается! А мысль, меня посещающая всё чаще и чаще, о том, что кто бы нами ни правил, ничего у него не получится. Начиная с 1914 года мы сами и враги наши истребляли лучших, самых смелых, готовых ценою своей жизни идеи свои отстаивать, за Родину на смерть идти, первыми в атаку подниматься, да с признанными авторитетами спорить и, порою, не соглашаться! И с умными обходились так, что это напоминало забивание микроскопом дюймовых гвоздей! Сейчас остались послушные, безвольные и приспособленные. А с таким контингентом каши не сваришь. Не то что коммунизм не построишь! Никто уже давно ни во что не верит, на смену романтикам пришли прагматики, приземлённые просто до ужаса. Ещё пара поколений и народ вообще во всём разуверится. Так что книга книгой, жизнь жизнью. Боюсь, что ни герои-одиночки, ни, так называемый, народ уже никак на историю государства нашего подействовать не смогут. И летит наша Птица-тройка без руля и ветрил к чёртовой матери!
1966. Июнь. "Я не знаю, где встретится мне придётся с тобой..."
На реке Яуза в старинном московском посаде Преображенское часто основывали что то новенькое. Петр 1 построил казармы и разместил в них полк гвардии, ну а профессор Ганнушкин вполне современную по тем временам психиатрическую больницу. Так же из достопримечательностей вы можете осмотреть лютеранское кладбище, Преображенский колхозный рынок и Преображенские бани, пиво в которых всегда свежее и холодное. И, напоследок, посидите в расположенном на самой Преображенской площади милом ресторане с завлекательным названием "Звёздочка", где имеется музыкальный автомат с пластинками, охотно исполняющий за 20 копеек все ваши пожелания в пределах своего репертуара и вашего бюджета!
Мой рабочий день, вернее, рабочие сутки, подходит к концу. Наше отделение, именуемое "второе острое" ещё спит. Ну а я и санитарка у надзорной палаты, как тот дед с бабкой, варящие медвежью ногу и прядущие медвежью шерсть в милой детской сказке! А медведь ходит вокруг их пристанища и жалобно поёт: Скырлы, скырлы, скырлы. Все люди спять, только дед и бабка не спят. Мою шерсть плетут, мою ногу варят! Топором отрубленную ногу! Прямо припев из какой-нибудь блатной песни. Я старательно заполняю смотровой журнал. При сдаче дежурства, пришедшие на смену будут ознакомлены с обстановкой, а врачи узнают о поведении тех больных, которые поступили недавно.
Милая ты моя психиатрия. Поговоришь с врачём-психиатром, и сразу видно, в Союзе психом могут объявить любого. Тараканы в голове найдутся у каждого. Как говорит народная поговорка врачей психиатров: Здоровых психически нет в природе. Существуют только недообследованные. Психопатию можно пришить каждому, а раздвоение личности, характеризующее маниакально-депрессивный психоз, в силу особенностей нашего общества, тоже присуще практически всем. Например, при обсуждении вопроса, где достать недостающий рубль, никаких таких психиатрических проблем не возникает. Занять до получки, вот и всё. А вот на вопрос, как у нас выполняются решения мартовского или октябрьского пленумов ЦК КПСС, прошедших в прошлом году,призадумаешься. Речь то там шла о развитии промышленности и сельского хозяйства. Как решения Пленума соотнести с работой в психиатрической больнице вам не скажут ни политики, ни психиатры. Впрочем, психиатры нашли бы что сказать, да кто же им даст! А для нас всё зависит от того, с кем в данный момент ты общаешься. Если с приятелями, то смех, лёгкая матершина и встречный вопрос: Ты чего, коммунистами объелся? А если на политической информации, то углубление в тему, значительность на лице, и совершенно откровенное желание разделить с партией все тяготы и лишения периода строительства социализма. Искривляешься и раздваиваешься! А куда деваться? Хочешь в институт поступить, давай нужную деканату характеристику. Этакую отметку о политической благонадёжности. В каком то фильме артист Филипов играет вороватого директора чего то там. И, сидя в ресторане, жалуется приятелям, что дома курит "Тройку", а на работе "Памир" и ужасно боится перепутать! Тоже недообследованный! Существует интересный факт. Психически больные люди несут советскую власть по кочкам, как только перестают осознавать реальность. Глубоко в подсознании у большинства населения засели обиды и лишения им причинённые. Место, где я работаю, явно не инкубатор по выращиванию исполина духа, способного построить, а позднее и заселить общество светлого завтра. Да и те, кто не за решётками психушки о построении коммунизма задумываются мало, в большинстве своём избегая по мере возможности собраний, шествий и митингов. Ничего-то за последние 48 лет не изменилось. Рука руку моет, нога ногу чешет, а уши как хлопали, так и хлопают! У многих даже по щекам бьют! Никуда обыватель не делся. Мещанит себе потихонечку! В 17 году большевики смогли поднять народ на свержение царя простым предложением втыкания штыка в землю, с одновременным поворотом того же штыка на объекты, которые могли быть ограблены. Несколько обалдев от этакой одновремённости, народ поставленную задачу выполнил! И это упражнение штыкового боя позволило смести с территории империи Российской всех не согласных! Ясно и внятно! Общий лозунг: Грабь награбленное. Враги - царский режим, помещики, буржуи, кулаки и попы. Землю - крестьянам, заводы - рабочим, мир - народам и хижинам, война - дворцам. Соберём всё в кучу и поделим. Во жизня будет! Как тут было не согласиться? Всё сразу и на халяву.
В спокойных предрассветных сумерках хорошо думается, но мысли мои текут явно не туда. С такими речами и думать нечего о поступлении на философское отделение Московского университета, а именно этим сегодня я и собираюсь заняться. В десять часов начинаются приёмные экзамены, а я хотел бы их сдать одним из первых. Иначе засну просто, да и голова после бессонной ночи и суток в дурдоме соображать перестанет. За окном заорали птицы, стремительно светает, скоро смена. В девять часов утра я свободен и, чувствуя себя в это тёплое летнее утро отлично, медленно иду по направлению к станции метро Преображенская. Старинная, тихая, засаженная вековыми липами улица, где и располагается больница, пустынна. Смена уже прошла, а посетителям ещё рано. В вагоне тоже пусто. Народ по рабочим местам уже разъехался. Поезд стремительно вылетает из туннеля и несётся по мосту через Яузу. Глубоко под нами, на набережной мелькает "стекляшка" с броской надписью Шашлычная. Что ",чем ресторан! С получки парни наши сюда частенько наведываются. Шашлык - ваш, а выпивка - наша. И только так! Ну и минералка, для получения к ней стаканов! Поезд въезжает в туннель, включается освещение, а я задрёмываю вполглаза, совсем как за столом в родном своём отделении, ибо просто если заснуть, то есть вариант и не проснуться. Кто там знает, что в голову взбредёт или примедведится нашим пациентам? Может у кого праздник начинается типа День защиты насекомых, при котором в жертву приносится представитель медицинского персонала! А насекомые, сиречь тараканы, аж из ушей усы свои выпускают, топорщатся, на агрессию подталкивают. Читал я тут недавно рассказик Кафки, про человека, превратившегося в огромное насекомое. Стефан Цвейг, Кафка, Фрейд, Гитлер! Какие то у арийцев условия природные что-ли особенные, надо же что вырастает. Ну а у нас, русских, нормалёк! В реальной жизни матёрый человечище, он же глыбища, перетрахавший всех селянок вокруг своего поместья, непротивленец злу насилием, о последователях которого другой великий сказал: По убежденьям я толстовец, мне война как нож козлу, я непротивленец злу. Образец для подражания подрастающему поколению. Да Ленин, называющий интеллигенцию, к которой и сам принадлежал, не мозгом, а гавном нации. Самиздат-то мы почитываем! А вот в фольклёре живёт чёрти чего, Колобком именуемое, говорящая сфера, испечённая в печи, которая катается по дорожкам и беседует с проходящими. Да старик, отрубивший ногу медведю, и утилизировавший её полностью. Любимая наша поговорка про рыжего-конопатого с лопатой, зачем-то убившего дедушку, и считалка со словами, "Буду резать, буду бить..." Были ещё в реальной жизни три революции, несколько войн, борьба с врагом внутренним и борьба за мир во всём мире. Может и у нас что-то с природными условиями? Ох! И у меня раздвоение начинается. Мне сегодня историю СССР сдавать, а меня вон куда заносит.
Всего предстоят три экзамена. История и Литература устно и сочинение письменно! Философский факультет МГУ – моя старая мечта. Готовился я читая всё, что смог достать по вопросам билетов. Поскольку я не руководящий партийный или комсомольский работник, сдавать мне надо только на "отлично". В сборнике по подготовке к поступлению так и сказано, что именно они и пользуются преимущественным правом поступления. Всё правильно! Поступал бы я в медицинский, шёл бы вне конкурса, как профильник. Только мне туда не надо! Надоела мне медицина. Но вот зачем партийному или комсомольскому работнику философское образование для меня большой секрет. Поскольку партия является фактически органом управления страной в лице её высших представителей, то и образование им надо иметь специальное, позволяющее разбираться в сложных вопросах как государственного строительства так и экономики, как сельского хозяйства так и промышленности. Лучше всего подойдут люди, имеющие экономические, технические, или аграрные дипломы. Правда у бывших наших руководителей вообще никаких дипломов не было. И ничего, руководили! До министров и маршалов дослуживались. Да только отбирало их время, путём постоянных проверок на прочность и на излом. А отсеенные шли под нож, как материал отработанный и стране Советской не нужный! Я где-то читал, что репрессиям в тридцатые годы по всем статьям, включая уголовные, а не только те, которые, условно, можно назвать политическими, среди рабочих и крестьян подверглось около четырёх процентов. Среди интеллигенции уже несколько больший процент. Затем армия и НКВД. А самый большой процент репрессированных был среди работников партийного и советского аппаратов. Вот уж кто не ожидал, что после семнадцатого непременно придёт и тридцать седьмой! Ничему то их Французская Великая революция не научила. Надо было академика Тарле читать. Историю изучать, фразу про революции, детей своих пожирающие помнить, да куда там. "Кто был ничем, тот станет всем!" Как в анекдоте. Плывет Василий Иванович, одной рукой загребает, вот вот утонет! Петька с берега кричит: Василий Иваныч! Чемодан то брось! А Чапаев отвечает: Ты чего? Доплыву, знаешь как заживём? И утонул... Так и эти потерпевшие. Пока не их дрючили, а они, всё было отлично. А как за дела свои к стенке поставлены были, так "Произвол и Репрессии". Сказал же им Сталин честно, что по мере врастания в социализм, классовая борьба обостряется! Предупредил ведь! Да только тогдашние деятели не соотнесли услышанное с собой. И, как говорится, "заслужил - носи..." Ну всё. Приехал я.
Когда-то, здесь неподалёку, на Лубянской площади, стоял мой дом. Да вот пока я на флотах был снесли его до основанья, а затем, затем разбили скверик на его месте. Так что сейчас я дома. И иду не по какому-то там проспекту Маркса, а по Театральному проезду, и впереди мой любимый Охотный ряд и Манежная площадь. Спасибо, хоть её не переименовали! И справа Большой, а слева Плешка, так называем мы площадь Революции. Перехожу на другую сторону, иду мимо Дома Правительства, оставляя позади Дом Советов. Хорошо-то как! Родина! А вот и жёлтое здание Университета. Захожу во двор через арку и устремляюсь к доске объявлений. Меня очень интересует, как сдал я первый экзамен - сочинение. Результатов только два: сдал, не сдал. Если всё благополучно, можешь сдавать второй экзамен, ну а если нет, извини... Отметку не говорят, якобы потому, что в билете по литературе будет вопрос по русскому языку. Ответишь и преподаватель выведет единую оценку по русскому и литературе. Нахожу свою фамилию в списках экзамен выдержавших. Вперёд, на штурм экзамена по Истории. На втором этаже есть несколько аудиторий, в которых и принимают экзамены. Перед ними никого нет. Господа будущие философы явно предпочитают здоровый сон неприятностям экзамена. Это я просто такую фразу где то слышал: И, хоть, мы – не господа положения, но, по положению, мы - господа! Именно будущие руководители государства, мечтающие укрепить свои должности высшим образованием, усилить теоретическую подготовку в области марксистско-ленинской философии, повысить культурный и политический уровень, в это прекрасное московское утро явно уступают мне право на прорыв. Стучу в дверь и вхожу. За столом два молодых человека и женщина средних лет, чем то напоминающая актрису Орлову в фильме "Весна". В той его части, где она громогласно рассказывает о массе солнца! Да и один из её ассистентов что ли, напоминает завхоза в том же фильме, причем завхоза уже взорвавшегося на украденной им солнечной энергии. (Я много раз смотрел этот не плохой фильм с прекрасными актёрами,но никогда не мог понять,что же по замыслу автора сценария находилось в пробирке?) Ассистент же имеет стоящий дыбом ворох волос, рыжих, но с черничным оттенком, спортивный пиджак бурого цвета и ковбойку, едва заправленную в парусиновые белые брюки. Что у него на ногах, я не вижу, может и лапти. Он ещё и галстук надел, причём, ярко зелёного цвета. Прямо волюнтарист какой-то! Существо, попирающее общепринятые взгляды на то, что хорошо и что плохо. Не ходил, что ли, будучи крохой-сыном к папе и не спрашивал? Здороваюсь, и беру билет. Мой экзаменационный лист с фотографией внимательно изучается двумя представителями мужеска пола. Учёную даму ничего не колышит. Она явно скучает, а впереди целый рабочий день. Где-то я её видел. Где-
то видел. Ну, точно! Это у неё я спросил, в какой аудитории принимают экзамены по истории СССР у абитуриентов? Она ещё поинтересовалась, куда я поступаю, пожелала успеха, а я сдуру ответил, что уповаю на Господа нашего, всё в его руках, пусть и сбудется по воле его! И чего это я разоткровенничался, не иначе расслабился из-за бессонной ночи. Да и слушанье речей шизофреников и алкоголиков в течение суток нормальным ответам на вопросы не способствует! Хорошо хоть говорил с ней без панибратства. О! И дама меня узнала! Интересно, то что мы уже как бы и встречались, хорошо или плохо? Смотрю в билет, два вопроса. Первый - реформы Петра Первого. Второй - Октябрьский Пленум ЦК КПСС, 1964 год. С этими делами я знаком. Прошу разрешения отвечать без подготовки. Начинаю с Петра. И иду по порядку. Военная реорганизация войска по западному образцу, перевооружение на основе увеличения производства современной военной техники, новый устав, изменение техники боя, новое в стратегии и так далее. Морская - создание флота, обучение национальных кадров, новая тактика и стратегия, и иду по всем отраслям. Развитие промышленности, новое в торговле, реформа научная, административная, церковная!Перебираю, всё, что могу вспомнить. А завершая, говорю, что в целом и в царствование предшественников Петра, в частности при царе Алексее Михайловиче, уже были полки солдатского строя и, наряду с дворянским ополчением и стрельцами, уже действовали такие войска, которые теперь мы бы назвали профессиональными! Так что может не очень и нужны были реформы петровские. Последняя часть моей речи заинтересовала кудрявого. Он, хитро улыбаясь, спросил меня, откуда я почерпнул сведения о воинских соединения Алексея Михайловича? И я прямо и честно ответил, что несколько строк есть в учебнике истории для поступающих в ВУЗы, а основное пришло ко мне из романа "Гулящие люди»", который я недавно прочитал и который мне очень понравился. И попросил разрешения перейти ко второму вопросу. Дама кивнула головой, а я начал разьяснять сущность обстановки в стране, накануне Октябрьского Пленума, волюнтаризме Никиты Сергеевича Хрущёва, о его нежелании опираться в своей деятельности на проверенную временем практику государственного строительства, принятии решений без оглядки на мнение Центрального Комитета нашей партии, советских ученых и избранных в высшие законодательные органы представителей народа! Короче, ярко и выпукло показал, чего натворил бывший глава Советского Союза, и отчего нас спасла мудрая ленинская политика Коммунистичскеой партии и нового её руководителя, Леонида Ильича Брежнева! Вроде придраться было не к чему, и я замолчал. Дама посмотрела на своих двух помошников, загадочно улыбаясь сказала мне, что всё в ответе её устраивает, однако в нём есть и неточности. Ответ мой оценивается оценкой четыре. Ассистенты посмотрели на неё с двух сторон чуть ли не с явным изумлением. Сказать, что я был в этот момент поражён, ничего не сказать. Я попросил разъяснений по поводу недостатков ответа и получил их. Я был первым в потоке, а за мной будут ещё и ещё. Ставить сейчас отлично невозможно, потому что в дальнейшем кто-то может отвечать ещё лучше, кто знает! И второе! Теперь я убедился, что не всё в жизни зависит от бога, что-то и от человека! При поступлении на философский факультет МГУ высказываться о роли Бога в жизни человека следует осмотрительно и осторожно. И только в научном, а не в бытовом плане! Марксистско-ленинская философия существование бога категорически отвергает, так что на балл ниже, это справедливо. Я мог бы и возразить, сказав, что и она лишь послушное орудие в руках божиих, да ничего мне это не давало. Пролетел я мимо философского факультета, как стая напильников! А всё мой длинный язык да нелепая случайность. Минутой ранее, минутой позже, и я бы её не встретил. Но в глубине души я был уверен, ничего-то мне тут не светило. Зря и дёргался! На двадцать пять мест было около двухсот поступающих, да из них "блатных" половина. Им бы попасть! Не по Сеньке шапка, не по себе дерево рубил, короче, что с воза упало, того не вырубишь топором, всё, пройденный этап. Как сказал один ужасно заикающийся еврей, его не приняли диктором на телевидение, потому что там засели сплошные антисемиты! Интересно, а куда собственно распределяют людей с дипломом, в котором написано, что обладатель его является философом? Где, конкретно, нужны люди с высшим философским образованием и бывает ли среднее философское? И, в ответ, "Много ты вопросов задаёшь,самый умный что ли?" Чисто философский подход! И очень советский! А ведь есть и начальное философское образование. Это так называемые Институты марксизма-ленинизма с философским уклоном. Вроде церковно-приходской школы, где тоже обучались два года. Ну, ладно! Сегодня я с песней мимо денег. Подойдём философски. Бывает...
1967. Декабрь. "От злой тоски не матерись..."
Скоро первая наша сессия, полугодовые семестровые экзамены впереди. В огромном фойе Государственного педагогического института имени Ленина сверкает и переливается Новогодняя ёлка. Не так и много в жизни праздников, одинаково ожидаемых и приятных. Да ведь всего то два: День рождения, да Новый год! А у меня события эти почти совпадают! Родился я 25 декабря, когда практически почти все христиане мира празднуют, Рождество Христово. И через неделю Новый год! Но мы, христиане России, вкупе с жителями нескольких стран, сохранившие веру, пришедшую к нам из Византии, Рождество празднуем позднее, поскольку церковь российская не пожелала переходить на новый Григорианский календарь. Я не берусь судить, какой отсчёт времён правильный, Григорианский или Юлианский, только вышла из-за этих разногласий одна морока. Так ведь и праздновать устанешь. Ну сами посудите. 25 декабря - день рождения, через неделю - Новый год, затем опять Рождество Христово, и потом Старый Новый год! Прелестное, между прочим сочетание. "Во дни скорбей и бед народных, ты один мне был опорой о великий и могучий русский язык!" Только в русском языке слово "нажрался" означает вовсе даже "напился", да не просто, а до чёртиков! И только русский человек говорит, отвечая на какой нибудь вопрос "да нет может! В институте нашем я учусь на вечернем отделении. Четыре раза в неделю с 18 до 23.30 - студент первого курса. И ещё работаю на полторы ставки заведующим здравпунктом на "Шарике". И чего только нам не преподают. Тут и историческая наука всех видов, от истории Древнего мира до Истории СССР, и психология, и педагогика, и ещё масса всего. Сдав на 14 с половиной баллов из пятнадцати возможных, я поступил на исторический факультет. Исполнилась мечта идиота! По окончанию дадут диплом учителя истории. Судьба мне жестоко отомстила. Ужо отольются те незримые слёзы, которые проливали учителя, встретившись со мной на своём жизненном пути! И это будет заключительная точка в моих отношениях со школой. Ну какой из меня учитель? Да и школа оставила в моей жизни массу неприятных моментов. Учится очень нравится, интересного много, просто пиршество разума. Да и читать приходится новое и новое, причем и на уровне для меня новом.
Поступил я сдуру. Дело в том, что собирался я на юридический факультет МГУ, да вот беда, экзамены там были довольно поздно, только в июле. А в МГПИ им. Ленина экзамены принимали в начале июня. Ну и решил я попробовать, и сдал прилично, и, после всяких осложнений, был принят на исторический факультет. По здравому размышлению, решил я ничего не менять. Зачем с судьбой спорить? Я сижу в кабинете Древней истории. Наш преподаватель, доцент Дворецкая, с редко встречающимся именем Инесса рассказывает о Древнем Египте, фараонах, религии и прочем. Оказывается двоедушие характерно не только в наше время. Религиозные египтяне считали, что внутри их тела пребывают две души под названием душа Ба и душа Ка. Меня легко толкают в бок и спрашивают, что я делаю после лекций? Я бы нашёл, что ответить симпатичной брюнетке, да с другой стороны сидит девушка, в отношении которой намерения у меня самые серьёзные. Поэтому честно и откровенно говорю о своём намерении выспаться перед завтрашней работой! Попутно, услышав имя фараона, рассказываю брюнетке анекдот: Учёные откопали мумию фараона, но никак не могли её идентифицировать. Пришлось позвать майора Пронина, который заперся с мумией в кабинете, а через пятнадцать минут вышел и сказал, что фараона при жизни звали Рамзес. На вопрос, как он это определил, ответил, "Сам сказал!" Брюнетка смеётся и получает замечание от Инессы, а я от своей соседки со другой стороны. Вскоре звучит звонок, и мы отправляемся перекусить в институтский буфет. Он работает до восьми вечера, поскольку и нам, вечерникам, есть-пить надо! С тоской озираю буфетную стойку, сегодня четверг и по всей Москве проводится рыбный день. Не знаю, может перепроизводство морепродуктов в стране, или в Москве ещё с войны в закромах Родины сохранились гигантские запасы минтая и хека серебристого, но все москвичи по четвергам во всех пунктах общественного питания вынуждены потреблять рыбу, рыбные палочки, рыбные котлеты. Честное слово, один раз в кулинарии я даже видел рыбный студень, именовавшися заливной рыбой! Это была такая серая масса на вид абсолютно не съедобная для не привычного человека. Может быть житель Чукотки или Таймыра стал бы есть это рыбное месиво, но, я думаю, что лишь после того, как неудачной была охота и рыбалка, оленей съели волки, а запас пороха и патронов отсырел. Зато пара ящиков одеколона сохранилась в неприкосновенности! Тут в стране и анекдот ходит. Мужик в четверг пришёл в столовую и просит чего-нибудь с мясом, а ему отвечают, что, мол, сегодня рыбный день и советуют взять минтая, в котором очень много полезных продуктов и в том числе фосфор. На последнее мужик отвечает, что он хотел бы, что бы у него стоял, а не светился! Я думаю, что ему всё равно пришлось есть минтая. Просто оставив стороне поиски чего нибудь одновременно горячего и съедобного, останавливаем свой выбор на бутылке фруктовой воды, называемой напиток «Освежающий» и выпечке. Моя спутница, припомнив что-то из не столь далёкого детства, проведённого ею в Соединённых штатах Америки, где работали родители, говорит, что сие произведение Сокольнического завода фруктовых вод напоминает ей по вкусу соду "Севен ап". Не берусь спорить. Из американских напитков году в 1957 пивал я Пепси-колу, когда на протырку посетил американскую выставку в Сокольниках. Сода эта мне не понравилась, единственное её достоинство было в полной бесплатности продукта, разливаемого из автомата в бумажные стаканчики. Наше «Ситро» гораздо вкуснее! Да и вообще выставка была странная. Хороши были крупные фотографии автомашин, красивые журналы, а более там собственно ничего и не было. Помню как меня поразил один сюжетец в каком-то издании. Там студент рассказывал о своём приятеле, надевшем на голову картонную коробку и так ходившим на лекции. И никто не вызывал ни полицию, ни психиатров. Нормальное, мол, явление в демократическом обществе и проявление свободы выражения чувств свободным человеком! А в конце вопрос о том, когда же и в Советском Союзе будет достигнут такой же уровень личной свободы? Любимый мой герой Шолоховского "Тихого Дона" Григорий Мелехов в ответ на это сказал бы: Свободы! Это что бы прямо на улицах резать начали? Не надо нам такой свободы! Я давно заметил, что к так называемой "свободе" рвётся оголтелая кучка не нашедших себя в общественной жизни или не совсем психически здоровых людей! Так называемые "диссиденты" никакой симпатии у меня не вызывают. Повидал я некоторых их представителей в психушках разных, переговорили обо всём и досыта! Благо всё равно спать нельзя, а время убить и хочется и надо! Да и не верю я в чистоту помыслов тех, кто ради своих, может и шкурных интересов, готов ввергнуть всю страну в бунт, о котором ещё Пушкин отозвался как о бессмысленном и беспощадном! Улучшение условий труда, повышение заработной платы, расширение социальных благ и скорейшее получение бесплатного жилья - вот, пожалуй и всё, что волнует советского человека на самом деле. Остальное всё наносное, идущее от бюрократии всех мастей, никому не понятное и не нужное. Если следовать планам, предначертанным в решениях Пленумов и съездов, то страна выберется из нужды и заживёт достойно. Да ещё и войны бы избежать. Тогда точно. Ну а если колбасы дешёвой и водки по старой цене добавить, то и совсем Советской власти износу не будет. На руках руководителей Партии и Правительства носить станут. И обожать как в старые времена обожали Ленина и Сталина! Купленные мною к фруктовой воде два миндальных колечка съедены, звучит звонок, пора на вторую пару. Сейчас у нас педагогика. Наука тёмная, законов природы в основе своей не имеющая, держащаяся на прецедентах, как англо-саксонское право. И на вспомогательных для педагогического процесса дисциплинах, таких как психология, логика и методика преподавания чего-либо! Лектор наш уже сильно пожилой мужчина по фамилии Попов. Имя, отчество мне не известно. Зато я знаю тему его кандидатской диссертации, "Деятельность пионерских организаций по воспитанию подрастающего поколения в духе преданности Коммунистической партии на примере 30 годов в Алтайском крае". Тема конечно актуальная, и именно сейчас востребованная. Сам наш преподаватель представляет из себя то, что описано и названо Гоголем, как прореха на человечестве. Авторитетом он никаким не пользуется, огромная аудитория совсем речи его не слушает, каждый занимается своим делом! И зря! Я вот услышал нечто очень жалостливое и романтическое. Оказывается во времена Яна Амоса Каменского в Чехии учитель, преподававший в сельской школе, получал за свой труд натурой, как правило едой. И, если не имел собственного жилья, жил по очереди у всех жителей селения, у которых имелись обучаемые им дети. И тут же аналогия, что в царской России девятилетний пастушок Ваня тоже получал в день за службу горшок каши, а жил по очереди у жителей села, скот которых он пас. Ну а затем обобщающая мысль, учитель и пастушок являлись наёмными работниками, содержашимися всем обществом, поскольку в их деятельности крестьяне были заинтересованы. Интересное наблюдение для человека, причисляющего себя к научным работникам, кандидата педагогических наук, воспитателя будущих учителей. Позволено ли мне будет узнать, что из того бреда, который он несёт, смогу я использовать при работе в школе, если, волею случая, меня туда судьба загонит? Что я почерпнул то из сегодняшней лекции? Историю СССР, Древнюю историю, даже и историю партии мы знать будем. Преподаватели сильные и требовательные. Дворецкая, так та вообще зверь! Несёт по кочкам любого, плохо подготовившегося студента и обещает ему на экзаменах небо в алмазах. Бурджалов, профессор, преподающий нам Историю СССР увлекает интересными примерами, очень хорошо слушается, даёт интересные темы для подготовки дома. Да и Рубин, преподающий Историю КПСС, человек эрудированный и серьёзный, у него тоже не забалуешь, чревато... Есть ещё Психология, наука нужная и преподаваемая очень хорошо подготовленной женщиной, кандидатом психологических наук. Для меня это неплохое дополнение к моему увлечению западным направлением в психологии. Фрейда я к сожалению достать не могу, но вот "Историю психоанализа. От Фрейда к Фромму»" читал. Так что бы не было перекоса интересуюсь и марксистским взглядом на психологию. А ещё есть семинар по археологии, семинар по палеографии, да и по основным предметам семинары. Нужно готовить доклады и лекции, ездить в читальные залы и работать с источниками, так что дел хватает. Вот и жалко тратить два часа на бессмысленного человека, несущего ахинею, не содержащую ни грана полезной информации! Как сдавать-то мы всё это будем? Придётся полистать его диссертацию, благо есть она в копии в нашей институтской библиотеке, да учебник подучить, а во время экзамена почаще напоминать о всей грандиозности проблемы работы с пионерской организацией! Особенно, в тридцатые годы, и, особенно, на Алтае! Один из наших преподавателей, ведущий семинар по археологии, товарищ Кобрин, с бородой, напоминающей бороду одного из Кальсонеров, но в отличие от них, отнюдь, не лысый, тоже грозится закопать тех, кто не различает "шелль, ашель, мустьер, ориньяк и ориньяко- солюстре" друг от друга. Это такие периоды в жизни общества и, соответственно, археологических раскопок. Человек этот явно просто влюблён в науку историческую и археологию, даже стихи археологические цитирует то Рубцова, то Кедрина, то Смелякова, например: Нет ничего прочней, чем битая посуда. или "Красота... Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?" Ну это к слову. Последний на сегодня звонок, и я провожаю свою знакомую до дома. В гардеробе очередь, вместо двух работает лишь одна женщина. А время тикает. Скоро и полночь, а мне на работу к семи! Получаем моё пальто и её шубку и выходим. Смотрю, спутница моя, вдруг сжимает мне руку и молча кивает на двух парней. Моего роста, но моложе лет на пять, они перегораживают нам дорогу. Народу вокруг много, пространства, хоть отбавляй, и я понимаю, очередная комиссия по встрече. Драться у меня нет никакой охоты. Я пытаюсь загородить собой девушку, но она обегает меня и с плачем просто кричит: Убирайтесь оба домой! И говорит мне, что ребята эти учились с ней в одной школе, а один вроде как и ухаживал. Я объясняю молча меня слушающим, что здесь не место и не время, что выбирает всегда женщина и что бить друг другу морды с неизвестным исходом для всех, из-за того, что этой дракой никак не решается, я не хочу! Предлагаю спросить мою попутчицу, как она решит, так и будет, а насильно мил не будешь. Ответ ясен без слов. Вцепившись в мой рукав, меня тащат прочь от места не состоявшейся битвы. Расходимся как корабли в море. "Без слёз, угроз и крови!" Идём к метро "Фрунзенская" и я по дороге узнаю, что ранее она с одним из парней встречалась, так, ничего серьёзного. Он учился с ней в одной школе и провожал иногда до дому. И всё! Чего это он так взревновал, она не знает. Никакого повода дадено ему не было, так, юношеское и девичье первое увлечение. И, без всякого перехода, сообщает, что кепка мне идёт больше, чем та новая шляпа, которая сегодня на мне. Ни секунды не думая, я срываю шляпу с головы и отправляю за железную ограду сада имени товарища Мендельштамма. (Интересно, кто такой, не поэт же? Того всё никак не напечатают.) Спутница ахает, да поздно, кто ж теперь её найдет. Шляпа новая, утром, может какого нибудь человека ждёт нечаянная радость! Был я пижоном, так им и остаюсь. Эвона как хвост распустил. Голове холодно, а на душе хорошо, предновогоднее время работает. И у метро ёлочка стоит, огоньками разноцветными машет. Мне скоро будет 24 года, а год наступает 1968, "сегодня ты без спирта пьян"! И никакой злой тоски у меня не имеется! Впереди экзамены, затем каникулы. И, не смотря на работу, всё-таки передышка. Как в анекдоте. Посреди огромного тёплого моря стоит остров, покрытый, буквально, ковром прекрасных цветов. Деревья, растущие то там то сям, покрыты плодами, несравненными по вкусу и аромату. В самой середине острова расположено чудесное озеро с водяными лилиями и лотосами. Посреди острова есть скала, на которой возлегает маленькая злоебучая камнеедка, думающая: И на какой чёрт мне всё это надо?
1968. Август. "Хороша была Танюша...!"
Я меряю очередной пациентке артериальное давление, когда за моей спиной, в специально огороженом помещении, где осматриваются гинекологом женщины и стоит гинекологическое кресло, раздаётся страшный грохот. Пациентка буквально подпрыгивает на стуле, а я, извинившись, спешу туда. Картина, которую я вижу, впечатляет. Пьяная в дым Томка, медицинская сестра с соседнего поста, расположенного правда чёрт знает где от меня, попыталась заснуть в кресле. Но, поскольку оно было предназначено явно не для спальных целей, то во сне коллега и сверзилась с него, не проснулась и продолжала досыпать на полу! Я, на всякий случай, проверил жива ли она, положив палец на шейную артерию, и, лишь после этого вышел в приёмную. Наскоро сообщив, что непроизвольно сложилось гинекологическое кресло, выдаю болящей справку об освобождении от работы на сегодня и прошу завтра зайти за больничным к доктору в медсанчасть. Обрадованная работница уходит, а мне надо что-то делать. Сегодня моя смена. Сутки на медицинском посту, где должность, занимаемая мною, гордо именуется "заведующий здравпунктом". На самом деле, если я чем и заведую, так это самим собой. С восьми и до восьми с редкими перерывами ко мне толпой валит болящий люд. Я должен уметь всё, ставить диагнозы, в необходимых случаях вызывать "скорую помощь", вынимать соринки и стружку из глаз, бинтовать всё что бинтуется, оказывать самую разную первую помощь, от остановки кровотечения до искусственного дыхания и непрямого массажа сердца. Здесь, в прямом смысле этого слова, передний край, где я держу оборону. Важно всё. В борьбе с болезнями и травмами мелочей не бывает. Да ещё и два раза в год гинекологические осмотры женщин, проводимые прямо во время работы на предмет выявления чего-нибудь неправильного или беременности, о которой часто и не подозревают! Я при этом обязан присутствовать и помогать в необходимых случаях. Анекдот вспомнился! Судья спрашивает мужчину, по какому поводу на улице ударил женщину? И тот отвечает, что он врач-гинеколог, отработал сутки в гинекологической клинике, а затем смену в поликлинике. Шёл себе домой, никого не трогал, а тут подошла эта дура и говорит: Дай десять рублей, я тебе что-то покажу! Ну он и не выдержал! Какой никакой опыт подобной работы у меня есть. С Северного флота я ушёл с должности «"исполняющий обязанности начальника медицинской службы» сторожевого корабля Гриф"! Приходилось осматривать мне весь наличный состав, когда отдельные его представители подхватили в увольнении лобковых вшей, быстро распространившихся через душевые на экипаж корабля! Да и по дурдомам поработал не зря. Тепер вот применяю полученные знания на практике. Никакие виды инъекций мне не страшны, а многопрофильность я давно уже освоил. Снимаю телефонную трубку и звоню в гараж, вызывая на свой пост водителя местной "скорой помощи" вместе с машиной, естественно. Ну а после прибытия, я и водитель на носилках выносим сонную красавицу и грузим в машину. Поездка, и вот мы уже на её здравпункте. Я вешаю на дверь объявление, приглашаюшее ввиду закрытия данного лечебного пункта посетить мой, заносим, сгружаем на медицинский топчан и уезжаем. И свет я тоже выключаю, не из-за экономии, а потому что будут думать, что внутри кто-то есть и не дай бог постучат и разбудят. Пусть спит спокойно, дорогой товарищ! А на моем рабочем месте уже очередь! Приступаю к работе, процесс непрерывен. Народ идёт и идёт. Соринки в глазах, порезы, ушибы, головная и зубная боль, боли во всём, что только есть у человека и на что можно пожаловаться. Прибегает работница ближайшего цеха и кричит о травме руки. Мол, руку почти оторвало. Схватив сумку первой помощи, бегу в цех. Толпа расступается. И я вижу парня, лежащего на полу и прижимающего к груди то, что ещё недавно было рукою. Перетягиваю культю жгутом выше к плечевому суставу и колю обезболивающее и сердечное. Ничего более я сделать не могу. К телефону и вызываю городскую "скорую". Мне сообщают, что парень не снял обручальное кольцо, и, при работе на токарном автомате, загружая прутки, не остановил станок, зацепился кольцом за что-то там, и руку затянуло в машину. Подробности меня интересуют мало. Прибывшая бригада врачей реанимационной машины, а я настоял на вызове именно подобной, интересуется, что я уже колол и приступает, в свою очередь, к оказанию первой помощи. Парень к тому времени теряет сознание, бледен и на живого всё менее становится похож. Хвалю себя, за вызов. Эти врачи – специалисты по подобным ситуациям и парня вытащат! Возвращаюсь к себе и опять принимаюсь за сокращение потока болящих. Но это подобно сражению со Змеем Горынычем. Только отрубишь одну голову, как две другие вырастают! И тут же вспоминаю ещё одного сказочного персонажа, Кащея Бессмертного, про которого любящая позлословить Баба Яга распространяет злостные слухи. Мол,уж очень он любовник плохой, одно яйцо, так и то каменное! Кстати... Кстати о кстати. Везёт водитель такси молодую пару, сидящую на заднем сиденье и разговаривающую между собой. Милый, чирикает девушка, я так люблю певчих птичек! Кстати о птичках, говорит водила, тут у меня недавно тёща с восьмого этажа сорвалась, так даже не чирикнула. Девушка продолжает разговор и говорит о цветах и музыке, на что водитель, обернувшись, расказывает как, кстати, он имел Розу на рояле и как скользко было! Всё это на меня буквально вываливает очередной пациент, которому я в это время делаю перевязку. Благодарю его за полученные сведения и выпроваживаю. Следующей является молодая, моих лет девушка, работающая в системе контороля за качеством и, явно, задержавшаяся в девушках. Под разными предлогами появляется она в течение дня, как мне кажется, скорее привлечённая моей персоной, чем обуревающими её недугами. Среднего роста, смуглая брюнетка с очень чёрными глазами, впечатление производит она прекрасное. Но нет в ней ничего, что бы хоть немного нас объединяло, а против взаимного влечения говорит тот факт, что мы работаем рядом. Старая мужская пословица прямо предостерегает от такой ошибки, советуя "Не греби, где живешь, и не живи, где гребёшь!" Без всяких церемоний заходит деваха по имени Татьяна, она мне прекрасно известна, поскольку является Томкиной подругой. Что за дела - орёт она с порога? Куда Томка делась? Немного подпитая, но вовсе не пьяная, Татьяна без всяких указаний с моей стороны, следует за перегородку в царство гинекологического кресла. Накал работы у меня спал, наступил заводской обеденный перерыв. Какой же дурак пойдёт лечится во время личное, если это можно сделать в рабочее? Прохожу за перегородку и охреневаю. И эта влезла в кресло и заснула! Между широко раздвинутыми приспособлением ногами курчавится "мохнатка". А дева то у нас натуральная блондинка! И уже без трусов! Вот только при её образе жизни, ловить кроме романтической болезни тут нечего! Лёгонько трясу лиходейницу за ворот, подношу к носу ватку с нашатырём, тру нежные девичьи уши. Ноль внимания! "Три дня партизанку пытали, всё тайны хотели узнать, но нежные девичьи губы шептали "Не выдам туда вашу мать!» Стаскиваю клиентессу на пол, стелю под голову запасной халат и выхожу, как раз очередной болящий пришёл! Ох! До чего у нас народ непосредственный пошёл. Как Балда, который яичко сварит, да ещё и облупит! Сама пришла, сама легла, сама может думать, что дала, и что за дела? Как в песне! Сам же я в это время делаю перевязку пришедшему. Ничего нет непосредственнее нашей советской непосредственности. Советская непосредственость самая передовая в мире. И вот пример. В начале июня стояла очень жаркая для Москвы погода. В наш институт надо идти через старый дворик, куда выходят окна второго медицинского института. Так в нём кому-то стало душно, и окна в морге на первом этаже были широко распахнуты. А там на столах лежали трупы людей, азартно кромсаемые студентами что ли? Или прозекторами с ассистентами. Не важно! Но запах, но зрелище! Когда, ещё при жизни Остапа Бендера, на беременных женщин падал скелет, то и тогда они не очень довольны были! Что же говорить о зрелище, настолько необычном для студентов и преподавателей нашего ВУЗа? А всё непосредственность! Смысла в ней столько же сколько во фразе, слышанной мною во время футбольного мачта СССР-Испания в адрес судьи: В рот тебе телепатя! Как говориться, "Это и серьёзно, и, как то,мобилизует!" Как и созерцание пластуемых трупов в чудесный летний вечер! Перевязка закончена, новых клиентов нет. Закрываю здравпункт, пишу, где меня искать и вешаю листок на дверь. Пока иду, предаюсь размышлениям. Что мы имееми? На двух здравпунктах спящие девицы. Я и сам бы охотно поспал, да нет такой возможности. Работать иногда тоже надо. Решаю всеми возможными средствами разбудить Тамару. Вот и здравпункт. Открываю дверь и "В царстве сонном и печальном гроб качается хрустальный", короче всё ёще спит. Подхожу и пытаюсь привести в чувство чисто медицинскими и житейскими методами. По нулям! Хорошо же, коварная! Достаю заранее припасённую на такой случай и взятую с собой оставшуюся от встречи прошлого Нового года хлопушку. И наливаю воду в кружку. Ну а затем, воду - на лицо, хлопушку - в действие! Эффект просто потрясающий. В сравнительно малом помещении грохот раздался страшный. Плюс мокрое лицо и прилипащие к нему, кружащиеся в воздухе конфетти! Томка вскакивает, как ошпаренная! Ба! Да у неё не только лицо мокрое! Это я переборщил малость! Но ведь надо же в чувство человека привести, работать то будем, или где? И с трудом уворачиваюсь от затрещины. Постепенно девица приходит в себя, интересуется, что случилось? Я ей говорю, что приезжали с киностудии имени Горького и сделали пробу для нового фильма "Убийство в гинекологическом кресле". Причём два дубля, и её приняли. Завтра, после рассмотрения полученного материала, может зайти за гонораром к заведующему нашей медицинской частью! Остатки хмеля продолжают свою разрушительную работу. Ничего-то Тамара не понимает! Шутка, говорю я, всё в порядке, только место твоё занято, там Танька теперь. Спит. Даю подышать нашатырным спиртом, а потом разбавляю водой пять капель нашатыря и предлагаю выпить. Пьёт, болезная. И постепенно приходит в себя. Лишь тогда объясняю весь расклад и прошу поработать, поскольку не могу оставить одну на моём здравпункте внезапно впавшую в летнюю спячку Татьяну! Чего там ей на ум взбредет? У меня уже был прецедент.
Рассчитывая на следующий после смены день встретиться с приятелем, я купил очень неплохой болгарский коньяк "Плиска", и, конечно, принёс бутылку с собой на работу. Отработав свои сутки, собрался уходить, и тут мой сменщик увидел бутылку. Человек он был новый, отпахал пока пару смен. Нормальный мужик средних лет, фельдшер как фельдшер. А тут аж затрясся. Увидев такую реакцию, я спросил, может примет грамм пятьдесят, и отказа не получил. Считая, что ничего человеку нормальному от пятидесяти грамм не будет, я ему налил, а остальное унёс с собой. Как оказалось, эти несчастные граммы не могли повредить нормальному, а тут был тяжёлый случай. Человек завязал, поскольку был хроническим алкоголиком. Большой авторитет в области лечения данной прихоти, профессор Стрельчук два месяца уговаривал его не пить, попутно накачивая апоморфином и вызывая стойкое отвращение к водке. А я то откуда мог про это знать? В душе несчастного алкоголь, да ещё и на халяву, в данной ситуации никакого такого отвращения не вызвал. Скорее наоборот, способствовал приливу энтузиазма! Увидев, что коньяк ушел, он первым делом выпил спирт, предназначенный для уколов, имевшийся на здравпункте, но в малом количестве. Зашедший в это время фельдшер с соседнего здравпункта сумел его уговорить поспать, и тот действительно прилёг. Дверь была заперта на ключ, мол, проснёшься, позвонишь, откроем! Но заснуть человек не смог. Постоянная дума о том, где достать, просто терзала несчастного. Стены здравпункта, отделявшие его от цеха, не доходили до потолка, так что используя внезапно открывшиеся акробатические способности, он преодолел препятствие и ударился во все тяжкие. Я сам видел позднее на потолке следы рубчатых подошв! А их владелец запьянствовал, на работу ходить перестал, и, не взирая на трудности, допился до "белой" горячки! Или, в русской транскрипции, до чёртиков! А когда вылечился и попытался выйти на работу, во всем обвинил меня перед лицом нашей медицинской общественности, то есть, профкомом. Приглашённый для объяснений, я сказал чистую правду. Первое что я никогда с этим человеком не пил, и второе: что охотно набил бы ему морду, но как и Остапу Бендеру, мне Заратустра не позволяет! На этом и разошлись! Придя на здравпункт, застаю пришелицу уже в почти нормальном состоянии. На мой вопрос, как можно было так быстро и качественно нажраться на рабочем месте, получаю ответ. Смысл его прост. Мастер их в обеденный перерыв предложил ей немного спирта, предназначенного для протирки аппаратуры контроля, на которой они работают, а затем и совместную после окончания работы поездку к нему домой, благо жена отсутствует. На первую часть она была согласна, а по поводу второй решила крутануть обычное "динамо". Всё было в кайф, спирт пошёл на ура, только одного она не рассчитала. Сейчас была глубокая ночь, спать захотелось страшно, решила у Томки отоспаться, да её не найдя, ко мне пришла. Поскольку мастер ждал от неё не работы на станках и механизмах, то и искать никто не стал. А тут природа взяла своё, заснула она. Как попала в кресло не знает и очень надеется, что никто не воспользовался беспомощным состоянием. Я тут же заявил, что она слишком уж размечталась, процитировав, "Татьяна, что вы, в наши лета, любить задаром смысла нету!" Посмеялись!
Скоро на смену мне придёт интересная личность, Василий Иванович, собственной персоной. Не Чапаев, правда, но очень этим двойным сходством гордящийся. Это мужчина ростом примерно метр с кепко, работающий таким же зав. здравпунктом, как и я. Образование свое медицинское, полученное им ещё до войны, он честно отрабатывает много много лет. Пока шли сражения, пребывал наш сослуживец в Москве, в войсках противовоздушной обороны, пройдя путь от младшего лейтенанта до капитана. Ну а после войны, о чём рассказывается с особой гордостью, страна направила его в составе большого количества других специалистов в дружественную Болгарию, где, как раз ко времени, умер выдающийся деятель мирового коммунистического движения товарищ Димитров! Он так всё это и произносит. Каждый раз!Видимо в его жизни поездка до сих пор является самым значительным событием. В то время, пока Димитрова мумифицировали и клали в ихний болгарский мавзолей, создавая, по извечной болгарской привычке, младшего брата паноптикума советского, Василий Иванович не оставался в стороне. "Я ухаживал за руками" - говорит он с придыханием и благоговейно, напоминая мне слова Швейка: При этом они держали меня на руках! Сына своего он назвал Михаилом,в честь Михаила Васильевича Фрунзе. Так что человек меня сменяющий лучшие годы своей жизни оставил позади, а сейчас пробавляется тем, что время от времени напивается в дым, куролесит на здравпункте, пока жена его, совмещающая работу санитарки в медсанчасти со стериализацией инструментария и перевязки, не приходит и не уносит своего благоверного домой. Женщина рослая, на голову выше мужа, легко побеждает в борьбе за трезвость и усмиряет супруга без проблем. В трезвом же виде и она и он поддерживают полную видимость того, что мужчина всегда прав, и что глава дома Василий Иванович! Под стеклом на нашем рабочем столе лежит календарь, где Василий Иванович заранее отмечает, так называемые, женские ежемесячные проблемы своей жены, доказывая иногда мне, по пьяни, что у него не забалуешь, все возможные беременности он заранее предсказать может, а если кто и думает налево сходить, то у него всё записано. Не проведёшь! Так и видишь, как за женой его постоянно кто-то крадётся со словами, "За тобой я семеню, я тебя осеменю!" А так, трезвый, нормальный тихий мужик, хороший фельдшер-практик, правда, застывший на стадии таких диагнозов, как общее сотрясение организма при падении с телеги. Около семи часов утра на здравпункт заходит супруга фельдшера, говоря мне, что она взяла ещё половину ставки санитарки и будет теперь прибираться на здравпунктах. Заработок - святое дело. Деньги всем нужны, а воровать обучены не многие! И, что интересно, не все и хотят воровать, или работать в торговле. Не зря любимый мой автор, поэт Уткин, написал, "Лучше уж просто так воровать, чем воровать с весами!" Женщина взволнована, и я спрашиваю, что, собственно, произошло?
Иду - говорит - по Дубровке и вижу, в окне четвёртого этажа стоит голый мужик и онанирует. Я же вижу, как этот простор ему нравится. Один, высоко, все смотрят. Прохожие так и застывают, наблюдая. А мужик кончил, отряхнул вниз чего в руке держал, закрыл окно и скрылся внутри! Однако! Самые смелые сексуальные фантазии открыто воплощаются в жизнь. А говорят, что в этом плане мы отстаём от Запада. Врут клеветники! Идём ноздря в ноздрю! Ударим рукоблудством по фальшивым измышлениям ненавистников советского строя! Спрашиваю, чего она то так переживает? И получаю ответ, что от своего мужика толку мало, а тут такое добро и на ветер. И смеётся. Шутка! Прошу начать приборку с Томкиного здравпункта, памятуя о конфетти на полу, а потом вернуться сюда. Как раз и муж на смену придёт. Может успеют чего до начала смены.
Вот и ещё день прошел, поеду-ка я спать. Утро вечера мудренее! А хороша была Танюша... Как говорит сова в известном мультфильме, "Безвозмездно, значит даром". Однако, даже безвозмездно, на винт чего-нибудь намотать не хочется. А в данном случае вероятность уж очень большая. И чаю бы сейчас горячего и сладкого в большой толстой кружке! Как говаривал Владимир Ильич, подписав указ о расстреле. И, всенепременно, батенька, чаем его напоите, горячим и сладким! Всё, еду спать, адьё!
1969. Ноябрь. "Вот вам храбрости пример, на посту милиционер...»
Форма, в которую я одет, называется милицейской. Нормальный китель, галифе в сапоги, да и сами сапоги никаких возражений у меня не вызывают. Нет претензий к шапке-ушанке, шарфу и перчаткам. Но вот, так называемое, форменное пальто это изобретение идиота. Вновь введённая вместо шинели часть милицейского обмундирования сидит на мне как коньки на кролике. Ни убежать, ни прокатиться! В какой высокопоставленной голове вызрела мысль о замене проверенной временем вещи на такую вот экспериментальную, я не знаю. Материал дешёвый, напоминающий тот, который идёт на знаменитые женские трусы-панталоны, доходящие до колен. Да и цвет, называемый маренго, мне ничего не говорит. В русской палитре красок такого нет! Морозец легко пробирается под это пальто, напоминающее толстовку, в которой ходил, судя по рисункам, Незнайка. Правый карман отсутствует, вместо него прорезь, через которую я должен в случае необходимости выхватывать пистолет. Однако, если надеть кобуру на ремень поверх кителя, то как её ни приспосабливай, дотянуться просто нет никакой возможности. А я уж и не говорю, что её надо ещё и открыть предварительно. Мысли мои имеют скорее теоретическое направление. Дело в том,что пистолета у меня нет, поскольку не отучился я на курсах милицейских, рассчитанных на шесть месяцев и преобразующих человека в участкового инспектора. Но имеется удостоверение сотрудника милиции с моей фотографией, да участок, который я и обслуживаю. На плечах у меня погоны младшего сержанта милиции, окончу курсы, получу офицерское звание, поскольку должность моя - участковый инспектор, позволяет расти аж до капитана! Нет больше заведующего здрав. пунктом. Как студент вечерник и кандидат в члены КПСС направлен на усиление органов милиции. Правда и сам я не противился. С медициной надо было завязывать, стала она у меня вызывать нечто вроде идиосинкразии! То-есть полной не восприимчивости! К этому времени, как говаривали древние, меня повязали узы Гименея, вступил я в законный брак. Между прочим с той самой девушкой, с которой, начиная с первого курса, ходил не только в один институт, но и по институту, взявшись за руки, что почему-то многим доказало - мы брат с сестрой! Интересная логика! Позволяющая однако предлагать мне различные варианты взаимоотношений со стороны местного женского контингента. Раз сестра, то и проблем с ревностью нет, и человек свободный.
Сегодня я работаю с трёх часов и до двенадцати, вечера разумеется. С собой у меня планшет, почему то называемый "ленивка", который просто распух от бумаг. Граждане то сигнализируют, то просят помощи. Я должен разобраться по существу и, обязательно, дать ответ. Причём в установленные сроки. Давно ушли в прошлое участковыё, писавшие в своих рапортах, "Проходя по участку, был встречен уголовный элемент, который в разговоре нанес мне удар в правую полужопу!" Нормальные люди работают. Многие с опытом и стажем, некоторые уже в стадии ухода на пенсию. Встретили меня хорошо. Ещё бы! Нет участкового на участке, так дело стоять не будет, дадут временно второй участок, паши! А все мы знаем, что нет ничего более постоянного, чем временое. Под уличным фонарём уточняю адрес и захожу в старый деревянный двухэтажный дом. До революции здесь явно жила одна семья, а теперь коммуналка, заселённая старухами, отработавшими всю жизнь на фабрике имени Тельмана. Какое отношение имеет борец-антифашист к производству тюля и гардин, не скажет, пожалуй, никто. На территории нашего отделения прямо поветрие. Называют шелкоткацкую фабрику "Красная Роза", в честь Розы Люксембург, в честь Эрнста Тельмана гардинную, да есть фабрика имени потомка еврейских выходцев из Германии товарища Свердлова, производящая различные ткани! Плюс имеется сад, названный в честь Мандельштамма, да улица Россолимо. Хорошо, что я медик и знаю, а то думай, что за фрукт такой. Не зря же Чехов сказал, что нет такой вещи, которую еврей не превратил бы в фамилию! В доме царит полумрак, старушки экономят, ведь плата за электричество в местах общего пользования разбрасывается на всех. В заявлении от жильцов коммуналки, не подписанном кстати, рассказывается о том, что вытворяет единственная относительно молодая жиличка, по имени Домна и по прозванию Салтычиха, которая ввела прямо таки оброк, заставляя отчислять свою долю со старушечьих пенсий сразу после ухода почтальона. Каждая платит ей по пять рублей с пенсии, а если возмутится, то может и по лицу получить, и в кастрюле с супом пригоршню тараканов найти, а то и что похуже. Одна пожаловалась мне на то, что Домна забрала и порвала единственную у неё имевшуюся фотографию сына, погибшего на войне! Я прошу всех написать персональные заявления и добиваюсь своего, не смотря на всё нежелание жильцов, запуганных до крайности! Пора бы и с самой героиней познакомится. Узнаю, что работает Салтычиха в "стекляшке", расположенной в начале улицы Усачёва. Это также моя территория. Иду туда и нахожу искомое. Как сказал бы герой, сыгранный Мироновым, "Вот оно, зараза, канапе!" Домна – могучая и дородная, вся обвязанная пуховым платком поверх пальто, собирает использованные кружки и тарелки в зале, не брезгуя и пустыми бутылками, явно составляющими источник дохода. В "стекляшке" накурено, хоть топор вешай. При моём появлении посетители судорожно прячут бутылки с выпивкой, быстро допивают уже разлитое. Не они сейчас мне нужны! Захожу в каморку заведующей, представляюсь и прошу пригласить сюда сотрудницу, работающую в зале, а пришедшей Домне с ходу объясняю всю пагубность её представлений о том, что у милиции руки коротки, и что ничего противоправного она не совершает! А в конце официально предупреждаю её о полной несовместимости такого поведения с моральным Кодексом строителей коммунизма. И сразу, без перехода: Ещё раз старушек обидишь, поедешь в Красноярский край клюкву собирать. За бесплатно! И даже за дорогу платить не придётся. Беру у совершенно охреневшей бабищи письменное объяснение и, на отдельном листе, предпреждаю о недопустимости нарушения Правил социалистического общежития. А затем покидаю "рыгаловку", другого и слова для этого места не найдёшь, и иду по следующим адресам.
Морозец усиливается, в переулках тускло горят фонари. Ни души! "А вокруг - только ветер, да снег. В самом центре Москвы не заснул человек." Хорошая была песня, пока наш корабельный радист, отчасти на ней помешавшийся, не начал транслировать её постоянно во время приборок и прокручивания машин и механизмов! От скуки дорожной, да и спасаясь от мороза, начинаю думать о ляпах, встречающихся иногда в музыкальной продукции. Вот, например, песенка шута, где он умоляет дать ему звёздочку и не просто так, а именно ту, на которую указывает. "Дайте бедному шуту, звёздочку вон ту..." А дальше вообще следует постельная сцена. "От чего так быстро ночь улетает прочь? Ты не хочешь мне помочь,а я не спал всю ночь..." Из текста прямо следует, что та, к которой обращаются, крутанула "динамо" и категорически ничего не дала, в том числе и звездочку! Жуткое дело, трагедия шекспировских пропорций! Уже и в анекдотах такие ляпы отражаются. "Сняла решительно, а он не попросил!" А фотография в газете чего стоит! По новеньким рельсам, держа друг друга за руку, идёт молодая пара. И подпись, "Пока не ходят поезда..." И это газета, орган Центрального Комитета КПСС! В самом снимке ничего нет, если не знать очень распространённой частушки, "Приезжай ко мне на БАМ, я тебе на рельсах дам. ПОКА НЕ ХОДЯТ ПОЕЗДА, пусть работает пиз*а!" Большего для вызывания смеха в адрес "Правды" и сделать было нельзя. При Сталине редактор уже бы объяснялся с нашими тогдашними коллегами. Подхожу к девятиэтажке и на лифте поднимаюсь до нужного адреса. Здесь в отдельной квартире проживает молодая семья. Он - начинающий, но уже широко известный в узких кругах поэт, она - жена в интересном положении, ожидающая ребёнка недели через три. Дело в том, что не смотря на молодость, поэт попивает. Иногда, переходя отпущенные ему природой пределы. И именно в таком состоянии бьёт беременную жену и посуду, материт соседей и мешает отдыхать после трудового дня всем, выставляя магнитофон в открытое окно и включая его на полную громкость. Это следует из имеющегося у меня заявления. Однако, каков Папанин! Зима, снега уже намело, а он берёт магнитофон, открывает окно и музицирует. Что- то здесь не так! Сейчас в квартире царит тишь и благодать. Вкусно пахнет ватрушками что-ли. Снимаю пальто и прохожу на кухню. Все мы, москвичи, предпочитаем кухню остальным комнатам. Дети, жёны, собаки, короче все - сидят в большой комнате и смотрят телевизор, а мужики гужуются на кухне и никому не мешают! По их просвещённому мнению! И поговорить можно и выпить. Достаю и даю прочитать заявление от соседей. Жена сразу говорит, что никогда её муж и пальцем не тронул, что всё это клевета и поклёп. А ссоры действительно бывают, но где их нет. Сама она из кубанских казачек, нрав горячий, вот иногда и превращаются обычные тарелки в летающие, и, что интересно, без всякой помощи со стороны инопланетян. Муж смущённо мнётся, мямлит что-то, одно слово - поэт. Вроде Цветика! "Я - поэт, зовуся Цветик. От меня вам всем приветик!" Соседей он не материл. Пару раз, когда магнифон был включён, заходили соседи, но он их просто обозвал невежественными людьми, не отличающими классику от хора имени Пятницкого, ретроградами, компрачикосами и эпигонами Троцкого. К чему он сказанул про Троцкого он уже и не упомнит. Может в том смысле, что Троцкого всегда упоминают с отрицательной стороны. А соседи и не поняли ничего, кроме того что их оскорбили. Запомнить, как именно, не смогли, приписали нецензурную брань! А насчёт выпивки, так бывает, кто сейчас не пьёт? Говорят, что только фонарный столб, у него чашка всегда висит вниз! Поэту время от времени попьянствовать просто необходимо. Вон и Есенин писал, »"И похабничал я и скандалил для того, что бы ярче гореть." Жене такое не всегда нравится, ну а дальше и до битья посуды дело доходит. Да ещё и беременная она, что кротости совершенно не добавляет. Мне всё ясно. Беру письменное объяснение прощаюсь и, вновь облачившись в пальто, иду к соседям. После моего звонка, дверь приоткрывается на длину цепочки, и, только после предъявления удостоверения, я оказываюсь в квартире. Объясняюсь по существу вопроса, рассказываю о принятых по их заявлению мерах. Мол, проведена профилактическая беседа, ответственный съёмщик предупреждён о недопустимости нарущения правил совместного проживания, если не прекратит, будут приняты более строгие меры. Короче, ля, ля, ля! Меня внимательно слушают одетые в почти одинаковые пижамы муж с женой и только что не записывают. Подбежавшая, белого цвета, представительница рода собачьих с огромным голубым бантом на шее, уже собралась было пометить как собственность мой сапог, но хозяин вовремя пресёк эти поползновения. Как тот алкоголик из анекдота, который при виде сотрудника милиции "убрал, но не перестал", собачка продолжает свою оккупационную миссию и пускает струю на хозяина. На этом всё собственно и заканчивается. Хозяин идет, по видимому, переодеваться, а я спускаюсь на улицу! Надо бы зайти кой куда поблизости. Под кой куда я, конечно, имею ввиду очередной адрес, а не место, всеми нами посещаемое время от времени! Пройдя метров двести, нахожу искомое. Среди современных зданий каким то чудом сохранился деревянный дом, частное владение, принадлежавшее владельцам со стародавних времён, переходившее от поколения к поколению. Просто чудо какое-то! Даже чердак с голубятней имеется. Примерно из такого и бил пулемёт Чапаева в соответствующем кинофильме. У меня есть заявление, что проживающие по этому адресу люди торгуют самогоном, а сам дом стал притоном разврата! Подписи нет, то есть что-то имеется, но неразборчиво. К нам поступил циркуляр свыше, что и не подписанные заявления и жалобы надо разбирать обязательно, и, на основании проверки, принимать необходимые меры. На примере с Домной, это подтвердилось. Боятся старые, не подписали заявление, но помощь то им нужна! Звонка нет и я стучу в дверь большим чугунным кольцом. Для этих целей и предназначенным. Открывает молодой парень с бородкой норвежского типа, но без усов. Преставляюсь и прошу разрешения войти. Меня охотно пропускают в комнату. Весь дом состоит из кухни, двух комнат и удобств. Восхищаюсь строением, так похожим на избушку Бабы Яги и, под предлогом ознакомления с архитектурой, обследую дом. Никакого самогонного аппарата нет, нет и специфического запаха барды, из которой самогон гонят. Спрашиваю про подвал и чердак. Подвала нет, засыпали, когда дома вокруг строили, а чердак есть. Лезем на чердак, оборудованный как летнее место для спанья! Нет и тут никакого следа самогоноварени. Парень похоже всё понимает, но молчит. Закончив осмотр, мы усаживаемся в большой комнате и я показываю ему заявление. Только взглянув на него, он заходится от хохота. Спрашиваю, чего такого смешного есть в бумаге? И слышу ответ. Работает парень в геологоразведке, дома бывает наездами. Постоянно в домике проживает его мать. Недавно он с приятелями вернулся с полевых работ, деньги и желание были. Учитывая совпадение возможностей и желаний, пригласили знакомых девчонок, мать отправили в гости к сестре в деревню и принялись гулеванить. С собой привезли много копчёной рыбы, медвежатину, а, главное, настоянный на бруснике алкогольный напиток, изготовлявшийся жителямии деревушки, полностью в тайге затерянной. Пароход с продуктами и цивилизованными напитками проходит по местной речке раза три в год, так что все припасы покупаются жителями сразу и на значительное время. В том числе и спиртное. Но его до следующего парохода почему то всегда не хватает. Вот жители и приноровились гнать своё. И очень неплохо приноровились! Продукт градусов на 70, отменного вкуса и близкого к удару колом по голове действию. Приняли геологи на грудь, расслабились, с девицами танцуют... И одному в голову пришла вдруг мысль, а давайте на нашу гулянку анонимное письмо сочиним. Мол, самогон, девки, разврат то да сё... И написали! Смеялись до того, что одна из приглашённых описалась, тут все вообще чуть от смеха не поумирали! А вот, что ещё и отправили, он не знал, гулянка продолжалась, не было времени за судьбой написанного следить! Конверты были, адрес и знать не надо, в каком отделении хозяин прописан, у него всегда спросить можно. Вот кто-то и догадался довести шутку до логического конца. Я это выслушал, сказал о том, что написано пером и топором не вырубается, и спросил, может подскажет выход из ситуации? Мне то куда девать их послание?Потом взял объяснение, дав предварительно указание ни в коем случае ни в чём не сознаваться, а упирать на происки проходимцев и завистников, клевещущих на честного и зажиточного геолога, ведущего исключительно правильный образ жизни и от того отбросам общества ненавистного. И присовокупил свой рапорт, в котором так и сказал, что в ходе проведённой проверки изложенные в заявлении события подтверждения не получили. Дело закрыто. Окончен бал, погасли свечи. Генсек заснул, устав от речи. Попрощавшись, ухожу в ночную темноту, под какое то уже истерическое завывание ветра. И холоднее и холоднее на улице. Что же зимой будет? Скоро десять. Решаю навестить Домну ещё, но уже в логове зверя! Как и в прошлый раз смело захожу в общую кухню, благо наружная дверь открыта, и вижу картину Репина "Приплыли!" Все посетители данного курятника стоят чуть ли не по стойке смирно вдоль стены, а Домна, если угодно одетая, в трусах с начёсом и лифчике размером с приличный гамак, расхаживает перед ними и поливает отборным матом, перемежая его с угрозами вырвать старческий сикель и намотать их кишки на барабан! Пьяная в дупель, она представляет для дрожащих божьих одуванчиков реальную опасность. Подхожу, и не говоря ни, слова, быстро валю супротивницу на пол, а затем сорванным со стены полотенцем вяжу ей руки. Опыт подобного рода у меня громадный. Я столько раз вязал для вящего спокойствия возбудившихся по разному поводу больных по дурдомам, что работаю, практически, автоматом. Старушки с визгом рассыпаются по своим каморкам, а я звоню в отделение и вызываю патрульную машину. Мне обещают выслать минут через десять мотоцикл с коляской. Спасибо и на этом! Привязываю ноги Домны к батарее. Вот теперь совсем она не опасна. Быстро собираю объяснения от престарелых жиличек, упирая на нецензурную брань и угрозы побоями. Пишу и свой рапорт, подтверждающий сказанное свидетелями. Потом торжественно заверяю бабушек в том, что в течение года соседка к ним не вернётся, и тут прибывает коляска. Домна заснула как была, прямо в узах! Забираю из её комнаты какую то рвань с кровати, вероятно служившую ей одеялом, развязываю и укутываю в тряпку. Мороз всё-таки на улице. Собираю одежду, брошенную где попало, и, погрузив экспонат в коляску, мы отбываем, провожаемые молчаливым шопотом старушек и их крёстными благословениями! По прибытию в отделение, доставленная приходит в себя и поливает матом всю нашу советскую действительность в лице дежурного по отделению, меня и постового милиционера у двери! Мы препровождаем фурию в камеру, бросаем туда одежду и одеяло, и постовой закрывает засов. На речи её мне плевать. Как сказал поэт, "Мы ловим звуки одобренья не в сладком ропоте хвалы, а в диких криках озлобленья..." И пошла Салтычиха наша по статье о хулиганстве, 206, части первой, как раз и предусматривающей подобного рода нарушения, и получила она год, и вздохнули старые люди по месту бывшего её жительства, облегчённо. А я, вспомнил анекдот о лётчике-герое, рядом с которым на садовую скамейку присел милиционер. Не годится соколу сидеть рядом с дерьмом - заявил пернатый. На что милиционер ответил: Ну тогда я полетел!» И я полетел, домой! Пока метро открыто!
1972. Июль.
"Ты меня не ждала сегодня..."
Москва задыхается. Горят торфяники в Подмосковье и прилегающих областях. Воздуха почти не осталось, сплошная гарь. Над городом висит полог сизого цвета. Иногда на улицах из-за дыма с трудом можно рассмотреть проходящие машины и пешеходов. И жара! Каждый день градусов под 35! Мостовые раскалены, стены домов не остывают до утра, а затем начинают нагреваться по-новой. Мы как то всё жаловались, что новые панельные дома не очень подходят для наших, достаточно суровых зим. Но, как оказалось, не подходят эти продукты воспалённой хрущёвской мысли и для жаркого лета. В этих архитектурных выкидышах нечем дышать, а вентиляции никакой. Воду приказано экономить. И как это понимать? Не мыться что-ли? Купить в магазине электрический вентилятор всегда было не легко, ну а теперь вещь эту не купить ни за какие деньги! Ладно мы, взрослые. А каково детям, моему почти годовалому сыну, например? Мается, бедняга, а самое обидное, что и помочь нельзя. В магазинах исчезло молоко, нет кефира, нет мясопродуктов и рыбы. Хана всему, что требует холодильного оборудования. Крутимся с женой как можем, добывая правдами и неправдами хоть что-то, что сгодилось бы маленькому в еду. Пока перебиваемся, но держаться всё труднее и труднее. Хоть бы дождь прошёл, но нету его и вскорости, согласно прогнозам, не предвидится. Госметеослужба, вравшая и ошибавшаяся всегда, теперь может торжествовать. Сказали, что будет Великая сушь, так вот она. Говорим чистую правду. В любой порядочной стране на фонарных столбах уже качались бы чучела, изображающие предсказателей погоды!Шутка!
На службу мы всегда ходим в костюмах, сорочках, галстуках и начищенных ботинках. Жара не жара, а сотрудник Уголовного розыска Москвы выглядеть должен прилично! Да и как носить пистолет не на виду, если на тебе вместо пиджака цветная распашонка? Я уже старший инспектор уголовного розыска Москвы, или, если пользоваться сокращённым наименованием - МУРа! Отделение милиции, на территории которого я осуществляю свою часть борьбы с уголовной преступностью, расположено в людном месте, практически, вблизи от центра Москвы, так что работы хватает. Правда, я никогда не слышал жалоб от оперов окраин на отсутствие работы у них! Все пашем как проклятые, прямо как влюблённые "часов не наблюдая!" Мой рабочий день начался в десять утра, а закончиться должен в семь. Это теоретически. Но, поскольку службу нашу регламентирует не трудовой кодекс, а Закон о Советской милиции, то рабочий день давно стал не нормированным. Профсоюза у нас тоже нет, а парткомы напирают вовсе в обратную сторону, призывая оставаться на службе даже тогда, когда рабочий день уже закончился. Сотрудник милиции - всегда на посту! И тут же, по окончанию официального рабочего дня, перед уходом домой мы сдаём наше табельное оружие. Как сочетать одно с другим, неведомо никому. Тебе говорят, будь готов и рыбку съесть и на кол сесть, а ты, как юный пионер, отвечаешь, что всегда готов! И даже со всем усердием!
Сегодня общегородская операция, в ходе которой положено усиленно бороться с уличной преступностью, путём негласного патрулирования в особо поражённых криминалом местах. Ну и проверка по адресам известных нам мест сборищ уголовно-преступного элемента, подозрительных квартир, общежитий, мест сбора наркоманов и гомосексуалистов. Обычно, мы выходим на такие дела вдвоём с напарником. Так сподручней и вражину какого повязать, и позвонить сбегать к телефону ближайшему. Никакой техники связи мы не имеем. Нужна подмога или машина - звони из автомата или с проходной предприятия. Напарник мой, внешне выглядевший как типичный рыжий прибалт и носящий редкую для России фамилию Гагельстром на самом деле абсолютно русский парень. Откуда такую фамилию носит, понятия не имеет. Предки видно приплыли на Русь викингами, да подзадержались немного! Сегодня на Лёне легкая курточка вместо пиджака. Приходится спросить, для чего нужен предмет, применяемый против дождя в нашу погоду. И в ответ: "Для конспирации!" Оба смеёмся. Как раз среди нас гуляет анекдот о том, что Дзержинский, повстречав рано утром Ильича, спрашивает, куда это он направляется? На что вождь мирового пролетариата отвечает "На еба*ку!" "А удочки зачем?" "Для конспиации, батенька!" А на самом деле порвался вчера пиджачок, пока крутили у метро разбушевавшегося гражданина, который попытался выкупаться в пруду, расположенного у метро сада, да ещё и в голом виде, а, завидя милиционера, схватил в охапку одежду и тряся своими достоинствами, попытался прошмыгнуть в метро. Крыша видать от жары поехала, а может решил сочетать возлияния внутрь с каликами какими. Сопротивлялся отчаянно, а Лёня шёл себе домой, да оказался в эпицентре. Пришлось своим помогать, экипажу патрульной машины. Я и сам столько всего перервал в задержаниях, погонях и рукопашке, подумать страшно. А карманы "Макаровым" продранные? Да вот только недалёкий пример. Несколько дней назад, уходя из отделения, я решил взять с собой наручники, поскольку намечалось возможное задержание. У нас этих приспособлений, предназначенных для стреноживания супостатов, на всё про всё три штуки. Но, как всегда в советской действительности, одна пара без ключа. Одеть - можно, снять - нет! Приносит дежурный пару абсолютно одинаковых изделий и спрашивает, знаю ли я какая без ключа? Нет, говорю, не знаю. А он: Сейчас проверим, да раз и одел мне одну пару одним кольцом на руку. И конечно именно ту, что без ключа. Что я ему наговорил, понятно пьяному ёжику. Но разговорами наручник не снимешь. Беру с собой милиционера-водителя и мы едем с ним к станции метро, где имелся пункт по ремонту замков и вырезанию ключей. Вваливаюсь туда. Сам в гражданском, на поясе пистолет в кобуре и с порога: Снять можешь без ключа? Слесарь обалдел совершенно. Что он то должен был думать? Ну за мной вошёл водитель в форме, объяснились. Ковырял он механизм, ковырял, но открыть не смог. Это только в кино преступники легко от наручников избавляются. А у меня уже рука пухнет, наручники то при усилии самозатягиваются! Пили его говорю, к чёртовой матери! Взял слесарь ножовку, пилит, а железо то греется. Рука уже покраснела и вообще синей становится. Я попросил набрать воды в стакан в автомате с газировкой и лить на распил. Тогда дело пошло, наручники мы распилили. И результат! На руку смотреть страшно. Пиджак в крошке и пыли металлической, а крахмальная сорочка с индийскими запонками, которой я очень гордился, прекратила своё существование и годилась только на протирку, как ветошь! Решаем с утра пораньше покрутиться у бань в конце Савинских переулков. Там две пивные палатки, винный магазин, то есть для нас место хлебное. И точно! Стоит себе и пьёт пиво Валька, носящий сразу две кликухи. "Зелен" - это от фамилии Зеленцов, и "Чекист" - откуда эта, я не знаю, ну, да будет время спросить! Данный экземпляр в бегах, недавно на него пришла ориентировка. За кражи личного имущества граждан отбывал срок, затем был условно-досрочно освобождён и отправлен на "химию", так называют в народе предприятия, где зека работают без конвоя и на полном своём содержании! А наш Валя оттуда ноги нарисовал! Подхожу один, громко представляюсь, так как народа вокруг достаточно, а я в штатском. Прошу пройти со мной в помещение бань, но "Чекист", видя что я один, ставит кружку на столик и наносит мне быстрый удар под дых. И промахивается! Я то готов был. Напарник мой, возникший у него за спиной, молча выкручивает клиенту руку, я другую, а затем транспортируем его в баню, откуда и вызываем транспорт. День начался хорошо! С почином - говорю Лёне. Идём дальше, забирая направо, и вот он Бородинский мост. Красиво, но территория не наша. Поворачиваем направо, намереваясь посетить недавно открытый напротив здания МИДа магазин одежды, поэтически называемый "Руслан". В этом торговом храме в любое время народу уйма. Но дойти нам так и не пришлось. Из дверей магазина выбежал длинный парень, держащий в руках женскую сумку, а за ним пожилая женщина, пытающаяся его догнать. Совершенно случайно парень спотыкается о мою ногу и падает на землю, продолжая руками и ногами изображать поступательное движение. Он чем то напоминает головастика в период, когда ручки и ножки уже отросли, а хвост ещё присутствует. И именно в тот момент, когда дотошный юный натуралист выхватил его из родной стихии! Приближается запыхавшаяся женщина утверждающая, что этот мерзавец выхватил у неё сумку и убежал. А нам ничего более и не надо! Аксалотль тоже отправляется в наш милицейский вивариум. Решаем заглянуть на тихую улицу Плющиха. Никаких таких "Трёх тополей" там не имеется. После фильма с Дорониной и Ефремовым слава об этой улице широко прокатилась по Союзу. А мне там и Шалевич очень понравился. Хорошо сыграл он русского мужика, знающего толк в хозяйстве и умеющего собирать копейку к копейке! Если бы на Руси таких сохранилось побольше, да волю им дать... Однако, опять Гражданская начнётся. Не любят у нас, если человек живёт хорошо. Пусть лучше все бедные будут. Свободу ещё перетерпим, с братством после третьего стакана тоже нормально, а вот с равенством были, есть и будут проблемы! Как ровнять? Как сказала внучка одного декабриста, "У нас с вами принципиальные разногласия. Вы за то, что бы не было богатых, а я вслед за дедом за то, что бы не было бедных!" За разговором и на Плющиху пришли. Люблю я эту улицу. Очень уж она наша, московская! Постепенно исчезает моя Москва. Нет уже больше того народа, который говорил, упирая на А и растягивая слова. Среди старой Москвы ножевыми ранами прошли Ново-Арбатский и Ново-Кировский проспекты. В самом начале улицы, называвшейся Тверская-Ямская (звучит как!) поставили стараниями идиотов стеклянный куб. Исчезла старая Таганская площадь и окружающие улицы. Временщик Хрущёв, обуреваемый нелепыми идеями о построении коммунизма и отмирании государственных институтов, снёс Таганскую тюрьму, одну из лучших в мире в своё время. И теперь, спасибо Никите, люди должны сидеть в двух оставшихся, набитые в камеру как сельди в бочку! А Бронные улицы, а Арбатские переулки? Ну а Плющиху почти не тронули. Кое-где жива ещё столица наша, не дотянулись руки очередного Кагановича до полного сноса старого мира. Правда процесс идёт, и мне его не остановить. Здесь на Плющихе в старом деревянном флигельке живёт человек, очень мне помогающий. От него я получаю интересную информацию. Вот удивился бы преступный мир, если бы узнал, что оставивший в зонах 17 лет человек активно помогает Уголовному розыску. А всё очень просто. Пьяная драка, задержание мною участника, долгие беседы и материал, позволяющий макнуть ещё лет на пять. А сидеть не хочется, на воле хорошо, пускай в тюрьме и макароны дают. Только нет там никаких макарон. Утром - рыбкин суп, в обед - щи из кислой капусти, ужин - хлеб и чай без сахара. А человеку этому, признанному судом особо опасным рецидивистом, после оглашения приговора срок на треть тянуть придётся в крытке! Подумал он, подумал, и давай освещать. Что? Где? Когда? Негласно, но активно! Проверяю паспортный режим в коммуналке, по месту его проживания. Паспорта прошу предъявить всех. По ходу дела придираюсь к своему, и приказываю добровольно показать мне место его проживания. На предмет обнаружения. В свете последних решений. Заходим и быстренько перетираем по делу. Сегодня вечером с фабрики имени Тельмана будут тырить тюль. Он уже спрятан на территории, осталось перекинуть через забор на тихую и не освещённую Саввинскую набережную. Материал это дефицитнейший. Окна есть у всех, а тюля для занавесок, как говорится, днём с огнём. Громко выговариваю рецидивисту, угрожая применить всякое, если ... и так далее. Для полной отмазки. А как я должен разговаривать с теми, кто не желает становиться на путь исправления? Лёня в это время беседует с соседями, просвещает и предупреждает. Попутно интересуется поведением бывшего сидельца, но плохого о нём никто не говорит. Наверное уважают очень. Применительна и такая терминология, боятся - значит уважают! Уходим.
По результатам полученной информации докладываю свой план начальнику отделения. Дело в том, что преступная группа на фабрике мне хорошо известна. Я давно веду разработку её членов. В неё входят два братана Токаревых, судимые много раз начиная с малолетки, и сосед их и дружбан по детским воровским забавам, существо крайне ущербное, но обладающее большой физической силой. Кликуха у него Карзубик, так как кариез как раз сейчас доедает его последние зубы, и результаты, как говорится, на лице! Для обустройства дел вечерних мне необходима, как минимум, машина, да пара милиционеров в гражданке. Просто завидую нашим коллегам из кинофильмов. Ну нет у них таких проблем. Четыре машины с шестнадцатью сотрудниками к подъезду, я сам поеду на задержание! Это из фильма "Мёртвый сезон!" Я на задержание не поеду, а пойду, не на машине, а на своих двоих. Машину вызову, когда задержу, и будет нас двое с Лёнькой, потому что все милиционеры ночной смены расписаны по постам. Кто райком охраняет, кто исполком, а кто и на посту у элитных домов. У нас их много, и в разных местах. Такое впечатление, что эту касту неприкасаемых именно в этот не желающий остывать от дневной жары вечер решили подержать за вымя массово и в организованном порядке! Ладно! Перебьёмся на отрыжке! Как говаривал наш опер, служивший в Розыске с середины войны и ушедший на пенсию лишь несколько месяцев назад. Славился он среди нас тем, что никакой другой одежды кроме форменной не имел, всё полученное быстро и аккуратно пропивал. Но на службе был трезв, и, для маскировки заменив пуговицы на цивильные, щеголял в старых шинелях и кителях! К которым одевал полукеды. Вид конечно был тот ещё, но зато к милиции его никто не относил. А один комплект формы был неприкасаем. На предмет вызова к начальству! Когда стемнело мы с Лёней устроились в кустах, растущих вдоль высокого забора предприятия. Точного времени начала не было, да и делать в таких засадах тоже нечего. Курить нельзя, трепаться нельзя. Ждать можно, этого сколько хочешь! Примерно через час по набережной в нашу сторону начало продвигаться нечто, влекомое впрягшимся в верёвочную сбрую подобием человека. Темнота настолько сгустилась, что мы и друг друга различали с трудом, а пришелец стоял в метрах десяти и смотрелся пятном мрака в темноте. С той стороны забора внезапно стали перелетать какие то пачки, а тип по эту сторону ловил их и складировал на то, что притащил с собой. Похоже - большую повозку на четырёх колёсах. Лёня рванулся было вперёд, но я его попридержал, прошептав, пускай всё погрузят. И сами перелезут. Через несколько минут поверх забора мелькнуло две тени, мягко приземлившиеся на нашу сторону. И вся троица дружно потащила свой груз в сторону прохода, туда, где территория фабрики заканчивалась и начинались дворы домов, выходивших на Малый Савинский переулок. Подтащив тележку к одному из старых деревянных флигелей, её быстро разгрузили. А пачки с чем-то занесли в дом, где как раз и проживал Карзубик. Бывал я у него неоднократно по самым разным поводам. От пьянки и матерка в адрес соседей, до проверки его самого, как лица, состоящего на учёте в милиции. Пора брать! Поднимаемся на второй этаж и звоним в дверь. Открывает кто-то из соседей. Показываем удостоверения и сразу вопрос, Карзубик дома? Сосед молча показывает на его дверь и мы, презрев всякие церемонии, вышибаем её, благо открывалась дверь внутрь, и проделать это было не трудно. За столом вся гоп-компания, а в углу пачки-упаковки с тюлем! Быстро одеваем наручники самому опасному, то-есть владельцу комнаты, а остальных укладываем на пол, а затем вяжем и их, используя подвернувшиеся верёвки от упаковки. Братаны с приятелеми и опомниться не успели, напоминая всем своим видом мужика из басни Крылова, внезапно атакованного медведем. Лёня по телефону в коридоре вызывает транспорт, и на этом наш трудовой день можно считать законченным. Это если не начать прямо сейчас колоть задержанных на всё что можно, примеряя их ко всем не раскрытым ещё преступлениям. А, пожалуй, так и будет. Звоню домой и успокаиваю жену. Мол, задержусь часика на три. Зато начальник отделения, обрадованный и задержанием и, особенно тем, что сделано оно было чисто в нашем уголовно-розыскном варианте, обещает дать машину и отправить на ней домой! Правда это будет уже не сегодня!
1974. Март. "За тех кто в МУРе никто не пьёт."
И поэтому тоже, мы сидим и пьём сами! В маленьком кабинете на третьем этаже нашего отделения советской милиции. Два стола, четыре стула! Обстановка просто спартанская и вполне соответствует двум бутылкам тминной водки, стаканам и покрошенным на газету кусочкам чёрного хлеба. По времени сейчас около часа ночи, да вот раньше не сумели мы освободиться, времечко свободное для этого дела найти. Как говорят наши современники - аиды, среди тут ваш покорный слуга собственной персоной, начальник уголовного розыска 7 отделения, начальник отделения капитан Вайман, начальник 1 отдела МУРа полковник Мараков и, наконец, начальник 2 отдела Мура полковник Дерковский. Оба полковника личности просто легендарные, работают в Уголовном розыске ещё с войны. А про Дерковского даже сняты три детективных фильма. Особенно крутой – «Возвращенние святого Луки», про раскрытие кражи из музея Изобразительных Искусств. Да и история с алмазом »Чёрный принц» впечатляет. А Мараков крутил гадьё послевоенное, даже в операции против "Чёрной кошки" принимал участие. И повоевал в милицейском ополчении в битве за Москву, да и после войны тоже не сидел сложа руки. Мне кажется бы и не по чину с такими волками пить, да я сегодня вроде как именинник. Оба полковника у нас конечно вовсе не в гостях, сначала было дело! И дело громкое. Повадились какие-то уроды крушить на Комсомольском проспекте квартиры, где проживают как на грех старшие страны Советской военачальники, на уровне маршалов и генералов армии. Или их вдовы с сыновьями и дочерями. За неделю обнесли четыре квартирки, иногда просто в наглую действуя. Представьте, приходит человек с папкой бумаг, звонит в дверь среди белого дня и представляется сотрудником архитектурного управления Моссовета, даже ксиву показывает. Объясняет человечку, который дверь открыл, что дом будут ставить на капитальный ремонт, а жильцов временно выселять. Под эту марку осматривает квартиру, и, если там никого нет, кроме открывшего, отпирает наружную дверь и впускает ещё двоих. Хозяина или хозяйку связывают, ну а деньги, награды, оружие именное и драгоценности прибирают. Затем наливают в стакан немного водки и заставляют выпить. Человек вырубается и плохо что уже помнит, поскольку в водяру добавлен был предварительно клофелин. Это лекарство такое, абсолютно не совместимое с любым алкоголем. Как сказал классик, гром пошёл по пеклу. Если бы шерстили работяг каких-нибудь, интеллигентов или торговлю, то конечно такого резонанса бы не было. А тут элиту советскую, да ещё и армейскую. Дело моментально было поставлено на контроль аж в ЦК КПСС, автоматом в министерстве нашем на контроле и так по нисходящей. И два отдела МУРа при деле. С одной стороны первый, Маракова, поскольку грабёж чистой воды, а это по его профилю, с другой - кражи то квартирные. Значит по линии второго отдела, Дерковскому ближе. Ну а на самом низу мы, опера с территории, на которой и совершались преступления. Начальство приехало не зря. Оба начальника отдела МУРа координировали сегодня работу как своих сотрудников так и наших. Повязали мы супостатов, откровенно оборзевших и творивших полный беспредел на нашей территории. Сидят все трое в каземате подвальном, в разных конечно камерах, и с ними работают. Во первых сидят они не одни, а с теми, кто и разговорить их может. А во вторых камеры слушают и все речи записывают. А поскольку слово изреченное есть ложь, со слов евангелия, то и вы особо не вдумывайтесь в формы и методы работы. Как пели милые привидения в замке Шпессарт, "Важен здесь результат." А он уже есть! Общими усилиями изъяты по местам проживания вещи с квартирных грабежей. Награды, деньги, драгоценности, именное оружие. У меня просто слюньки потекли при виде немецких маузеров времён войны калибра 6,35, коробочек полных боеприпасов к ним, оружия в виде кинжалов с орлами на рукоятке, выкидных ножей. И тому подобного. Ну люблю я красивые вещи, всё бы отдал за такую игрушку. А вот уже серъёзная вещь. В треугольной кобуре маузер 7,65 и коробка патронов к нему. Вот остальное меня не интересует. Но много всяких колец и перстней, браслетов и пачек денег.
В совсем не прекрасный для задержанных вчерашний день, какой-то человек обратился в комиссионный магазин на Комсомольском проспекте к заведующему секцией электронных товаров с нескромным предложением купить у него случайно оказавшийся бабушкин перстенёк с изумрудом. Тот перстень посмотрел, однако таких денег у него не было. За перстень просили около 200 рублей. Тогда он сказал, что знает у кого можно занять. Уж больно ему перстень понравился. Договорились встретиться в кафе »Крымское». Через два часа. И разбежались. А комиссионщик то был наш человек. Позвонил мне. Я доложил начальству в районе и получил санкцию. Мой шеф, начальник Уголовного розыска района, подполковник Фёдоров, быстренько достал нужные деньги, организовал за работником комиссионки наружное наблюдение. Ёще две бригады "наружки" готовы были наблюдать за теми, кто может придти на встречу. У вас конечно может возникнуть вопрос, почему, собственно, из-за паршивого перстня такие сложные приготовления? Да потому что он по описанию в цвет подходил под один с места грабежа на Комсомольском проспекте. И его настоящий владелец уж очень был нам нужен. В кафе "Крымское" мы с коллегой пришли заблаговременно. Заказали по пиву и по шашлыку, которые пришлись весьма кстати. Минут через 20 появился работник комиссионки и тоже сел кушать за столик наискосок от нашего. Вскоре к нему подошел мужчина средних лет и у них завязалась беседа. Мы на них и не смотрели. Все равно лучше сотрудников наружной службы не сработаешь! Ели себе шашлычок, пили пиво. Хорошо! И пиво сегодня каким то чудом было чешское. Плзеньский праздрой. Майский день, именины сердца. А пришедший передал что-то собеседнику, взял деньги и не пересчитывая сунул в карман. А за тем растворился в толчее Комсомольского проспекта. Размечтался. Ни хрена он не растворился. Его вели тремя бригадами "наружки." Уйти от них может бы смог герой "Мёртвого сезона", правда только в кино. Не в реальной жизни. К утру мы знали, кто такой, где живёт, с кем общался, что говорил по телефону. Короче, много! Во всю работали первый и второй отделы МУР, продолжалось наблюдение. Перстенёк был показан и опознан владельцем, заработал и следователь, ведший уголовное дело, производя необходимые следственные действия. Не были в стороне и наши опера. Утром были задержаны все три фигуранта. И понеслось. Обыски по месту жительства и местам проживания родственников. Обыски на двух дачных участках, расположенных в прямом смысле за Можаем. Обеспечение следственных действия, то-есть организация опознания возможных преступников потерпевшими, опознаниеа места возможного нахождения автотранспорта, использовавшегося в ходе совершения преступлений. Крутились так, что любо-дорого! А чего не крутиться, если результат есть и дело идёт? Основное закончили часам к 12 ночи. Начальство подвело итоги и отпустило оперов по домам. Ну а мы, по устоявшейся традиции, предложили руководству обмыть удачу, на что оно, руководство, и согласилось не раздумывая. В сейфе у меня стояло две бутылки «Тминной» водки, стаканы были взяты во временное пользование в красном уголке отделения вместе с графином воды, а кусок хлеба чёрного остался в КПЗ от кого-то, кого выпустили до ужина. Вообще теплая тминная водка невозможна для принятия внутрь. Гадость редкая. Но, как говорится, нет таких крепостей, которые не пали бы под натиском большевиков! И ещё я всегда помню про наше "слабо". Например, сумеешь налитое тебе ведро водки выпить? Нет, конечно, кто ж выпьет. Что, слабо? Кому слабо, мне? Наливай! Кто бы знал, как мне неохота сейчас пить хоть что-то, даже отдалённо напоминающее спиртное. Устал я до полного одурения, есть хочу, да поспать бы часов десять. Тем более завтра рабочий день, а что он преподнесёт не знает никто. Хорошо сказано Экклезиастом, "Как можешь знать ты, что будет завтра? Ибо кто тебе об этом скажет?" Втихаря могу сообщить, что перепало как-то мне совсем незаконно приобрести библию и все четыре Евангелия, да и послания апостолов к ним. Так что почитываю я потихоньку религиозное зелье и всё более убеждаюсь, что это великолепный источник по Истории Древнего мира, сборник интереснейших историй одного их самых интересных народов мира, да впридачу и кладезь мудрости. Ничего подобного я в литературе не встречал. Евангелия - просто образец для подражания во всех смыслах. Да и вера моя, христианская, давно уже не подпитывалась столь основательно. До прочтения библии и евангелий я хоть и был крещёным, но вот в вопросах веры теоретических конечно был слабак. Да и откуда? Никто и нигде Закона Божьего не преподавал. Однако пора и честь знать. Начальник отделения разлил тёплое зелье по стаканам и мы дружно выпили. А куда денешься? Сразу вспомнил, пока занюхивал черняшкой, "Водку тёплую из мыльницы пить будешь? Водку! Тёплую! Из мыльницы! Буду!" Спешу рассказать анекдот народу. Посмеялись. Уж больно в тему. Мараков предлагает выпить за меня, отказываюсь, уверяя, что не могу больше. Только кто меня слушает? Пей лейтенант, вот и вся доминанта. Выпиваю ещё и комната начинает медленно кружиться. Прошу разрешения выйти, бегу в туалет и сую два пальца в рот. Процесс пошел успешно, быстро уничтожаю следы мнимой слабости, моюсь и возвращаюсь. Все закурили, кроме Дерковского, у которого пуля сидит в лёгком и неоперабельна. Но вот пора и разбегаться. Начальство уезжает на своих машинах, а нас с Вайманом везёт домой отделенческий шофёр. Около двух я дома. Жена и сын давно спят. Прокрадываюсь на кухнюи делаю пару бутербродов с колбасой. Запиваю молоком и к себе, в соседнюю комнату. Давным давно мы привыкли спать порознь. А что делать? Жене к девяти на работу, да сына в садик завести, благо он под самыми нашими окнами, а мне, если не позвонят, сообщая о выехавшей за мной машине, можно поспать часов до одиннадцати.
Живём мы, москвичи между прочим коренные, в районе станции метро "Текстильщики", на Грайвороновской улице. Хоть сам я родом с Лубянской площади, а жена из Сокольников. Ирония судьбы, без всякого лёгкого пара. Набираюсь сил и лезу под душ, а затем спать, спать, спать. Сразу проваливаюсь в сон как в чёрную полную какой то тревоги и тоски ямину. И вдруг - резкая картинка. Я бегу по тёмной улице, преследуя неведомого и невидимого мною преступника. Повороты, резкие тени, ничего толком не видно. Умом я понимаю, надо встать на месте, оглядеться, а то могу и нарваться на нож или пулю. Но остановиться не могу. Я как бы не совсем собою руковожу. В голове одна мысль - догнать. Достаю на бегу пистолет и передёргиваю затвор. На предохранитель не ставлю. Чувствую, противник буквально рядом. Поворачиваю за угол и вот он. Огромная темная фигура без конкретных очертаний. Что-то вроде дождевика с капюшоном, правда безумного размера. Из мрака на меня глядит ствол, и я слышу голос, "Замри, мосол, окалечу." Ствол медленно поднимается, и я успеваю выстрелить из своего Макарова. Да вот только пули почему-то все сразу вылетают, как будто пистолет стоит на стрельбе очередями. Но ведь Макаров не может стрелять очередями! Пули летят медленно, медленно и падают в метре от меня. А ствол напротив поднялся до уровня моей груди. Швыряю пистолет туда, где должно было быть лицо и рвусь вперед. Пытаюсь сойтись в рукопашной. Да вот беда. Спотыкаюсь и падаю. А черная фигура уже надвинулась вплотную. Ору что-то нечленораздельное, пытаясь рукам достать горло врага. И просыпаюсь в холодном поту. Слава богу! Это был всего лишь ночной кошмар. Бреду на кухню, жадно выпиваю стакан холодного чая из холодильника, да выкуриваю сигарету. Это никакого здоровья не хватит, после таких двух дней, такая ночка. Если ещё и ночью не спать, а за призраками бегать, то, как говориться, "Ку-Ку, Гриня, и привет родителям!" Достаю из аптечки таблетку димедрола, запиваю её водой и опять ложусь. На этот раз глубокий сон без сновидений. Димедрол сильный антиаллергант, да и снотворным эфектом обладает. Сплю! Просыпаюсь утром около девяти. Дома тишина и покой, только на стене часики тикают. Ни жены, ни сына. И иногда так несколько дней подряд. Ох, нелёгкая это работа быть женой и сыном сотрудника милиции. А если ещё и опера, то вопрос семьи частенько переходит в разряд проблемных. Наша служба откровенно не совместима с семьёй. Читаю на столе записку, все правильно, поешь перед уходом, чистую рубашку я в шкафу повесила, постарайся купить мяса и молока. Я не смогла. Люблю. Целую. Просто героическая женщина. И мама её была такая же. Тоже мужа всю жизнь на службу провожала. Тот был опером, хоть и не по нашей епархии. Надо будет договориться и достать еды по максимуму. А так всё очень хорошо, и шильдики в голове отдохнувшей больше не люфтуют!
1976. Июнь. "Сижу на нарах, как король на именинах!"
Именно так я и сижу. И не просто сижу, а беседую, покуривая сигарету "Дымок". Рядом со мной дитё малое, неразумное. Семнадцати лет отроду. В возрасте четырнадцати, деточка, чего-то там выпив, вышел во двор погуляти. Встретил соседа по подъезду, который категорически не понравился. Малютка взял с земли камешек, весом килограмма в полтора да как дал соседу по головке, так что тот сразу в реанимацию загремел. А ребёнку злодеи судьи дали четыре года за хулиганство сопряжённое с особой дерзостью. Отбывал он срок очень далеко, аж в Сибири, хотя по всем правилам должен был ехать на усиленный режим в колонию для несовершеннолетних под городом Камышин. Ответа на это я в его документах так и не нашел. Правда, иногда и такое бывает. Есть места там, в Тмутаракани, а Камышинская зона полна. Вот и едут московские пацаны чёрти куда. Заслужив на зоне кликуху "Москва", откинулся подросток через два с половиной года. Досрочно! Приехал домой, выпил, вышел во двор, а там сосед. Ну и сказка про попа и его собаку. Дядя в реанимации, дитё опять в тенетах. Только статья другая. Убийство! Через пятнадцатую статью УПК РСФСР. То есть покушение на убийство. Старался убить, да не сумел довести дело до конца. То ли рука дрогнула, то ли голова сверхпрочная оказалась, но убить хотел, да не смог. В чём, кстати, сам сдуру на первом же допросе и показал. Так бы была 108 УК РСФСР нанесение тяжких телесных повреждений, а так покушение на убийство. Вы сейчас думаете, что для него это большая разница. Да ни хрена подобного! По советским законам, как известно, самым гуманным в мире, наибольший срок для несовершеннолетнего "десятка". Чего хошь делай, хоть половину Москвы штабелями поклади! Десятка! А она ему и так во всей красе катит. Чего мелочиться? За убийство в авторитете скорее будешь! Паренёк этот - борзый. А поскольку сам я являюсь инспектором по политико-воспитательной работе среди несовершеннолетних, которые в возрасте до восемнадцати лет совершили преступление, отбыли срок наказания и совершили новое преступление, то мне и думать, чего с ним делать то. По званию я старший лейтенант, работаю здесь около двух лет, так что ничего нового. Но ничего нового не значит не делать ничего! Как пел Высоцкий, "Не то всё это очень плохо кончится!" В моей работе одним из главных принципов является постоянное наблюдение за моими воспитанниками. А у меня их около сорока членов. Так сказать по половому признаку. И члены эти многие охотно пустили бы по прямому назначению. Как сказал гений русского фольклёра Козьма Прутков, "Может ли солдат быть племянницей? Может! Если господин полковник не брезгует солдатской задницей." А воспитанники мои и не побрезгуют. Употребят тех кто послабее. И не физически послабее, а духом слабые. Со статьями за взлом волосатых сейфов, развратные действия и тому подобное. Или если ранее соответственно отметился. Сначала будут притеснять всячески, а затем и опустят! Как говориться, на зоне лучше твёрдый шанкр, чем мягкий характер! А моя задача не допускать каких-либо нарушений. Ни драк, ни покушений на копчёный глаз соседа, ни притеснений по любому поводу! За это мне и деньги платят, а зарплату я всю свою жизнь отрабатывал добросовестно. Вот только недавно я обнаружил, что один из моих воспитанников, достав два мелких металлических шарика, сделал на члене надрезы и пытался их туда вживить. Ну, в результате не хилое воспаление, санчасть, уколы. Спасли дураку ответственный отросток. Я с огромным трудом нашёл запрятанные осколки оконного стекла, которыми он себя и прооперировал. Если бы зажило нормально, думаю,что он охотно попробовал бы своё изобретение на соседе по шконке. Конечно, если бы сумел уговорить.
Я вот, например, ещё с флота помню жуткую историю. Как-то послали меня в караул на гарнизонную гауптвахту, был я в то время старшиной первой статьи, служил по первому году, так что на роль помощника начальника караула очень даже подходил. Дали мне Макаров с восемью патронами, служи - не хочу. Так вот во время дежурства я по должности ознакомился с сидящими. Были там суточники, но были и совершившие уголовное преступление. В том числе один казах. Так сидел он за то, что договорился с другим казахом о взаимной сексуальной любезности. Типа: Мен сен сектым, сеакка киттым. То-есть, я тебя поимею, хоть убегай. По казахски, значит, любовь такая. Ну и трахнул его приятель. А сам давать отказался, только рассмеялся в ответ. Говорит, ты и так хорош! Тогда обиженный взял ножик и сексуального партнёра не состоявшегося и зарезал. Драма шекспировских пропорций. Правда умерли не все.
Так вот такого исхода на вверенном мне участке службы, я вовсе не хотел. Поэтому сидел в пустой камере на шконке, курил да с "Москвой" беседовал. С недавних пор стал я замечать, что ни одна "дачка", получаемая сокамерниками, без ознакомления "Москвы" не обходится. Что матрасы, именуемые "машками", у всех значительно похудели, а у моего собеседника в три раза толще стал. Что он не принимает участие в уборках, за счёт всех обедает и ужинает от пуза. Сахарок у него от всех паек. Короче, шикует. А в камере с ним сидели вовсе не рахитики. Могли и за себя постоять. Да вот никто ещё борзянки не переел. Опасаются. А мне со всех сторон карачун. И нонешнее положение не нужно, но и революционный переворот с возможными последствиями без надобности. "Москве" я тоже разрешил сидеть, не рядом, конечно. На шконке напротив. Паренёк он здоровый, так что разрыв между нами быть должен. Да и терять ему чего? Десятка есть, больше не дадут. А мне сражаться с ним и совсем не надо. Пропущу удар, плохо, сам его покалечу, не лучше. Решил я с ним поиграть, беседую о том о сём, как там на воле папа с мамой, как отбывал наказание, почему так далеко и так далее. Совсем не важные вещи спрашиваю. А потом говорю, что запрос на него пришёл, об отправке его по первому месту отбывания наказания. Всё это лажа голая, но он то про это не знает. А сейчас говорю ты должен в карантине пересидеть несколько дней, поскольку укол тебе сделают от весенне-летнего энцефалита. Сибирь всё таки, не Сокольники. Клещи там всякие страшные и болезни смертельно опасные. Он, естестественно, интересуется, почему опять в такую даль ехать? У него и здесь дело уголовное, суд скоро. Как это он поедет? А я ему объясняю, что в бывшей его зоне против него дело уголовное возбудили. Подробности сообщить не могу, но для выполнения следственных действий его и этапируют. А потом назад, в Москву. И спрашиваю, чего это он там совершил? Мол, я ж ничего не пишу, и подписи его не требую. Строго между нами. Подумал, подумал клиент мой, да и говорит. Было дело. Один надумал по решению врачей срок себе сократить, попросил помочь руку ему сломать. И сломали! "Москва" держал, а второй ломиком по руке и ударил. Да воспитанник сразу загнулся. Как врачи говорили, болевой шок! Это он для себя загнулся, а для "Москвы" с приятелем чистое убийство. Правда по неосторожности. Но всё равно убийство! Тогда это как то на тормозах спустили. Пришли к выводу, что сам он руку сломал, сам и помер от боли. Да вот только родители у него были персоны. Видно дело так не оставили, раскрутили подельца, а тот как начал правду говорить. Вот и до него дошло. Я сразу объяснил, что дело плохое. Здесь десятка ломится, да там тоже срок не хилый. После восемнадцати пойдет на взрослую зону. А там уж местный "кум" всё сделает, что бы его опять мокнуть как неисправимого. И любой судья поверит. Только начни. Впереди маячит "крытка", почётное звание особо опасный рецидивист, да строгий режим после отбытия в "крытке" трети срока. А его ещё отбыть надо. А после восемнадцати лет, срок уже будет до пятнадцати. Только успевай отбывать! Призадумался "Москва", чего, говорит, мне делать? Ну я ему и подсказываю, как человек опытный, в уголовном розыске служивший, про что всё моё "крыло" отлично знает. А давай опередим события. Ты, вроде, ничего не зная, но испытывая угрызения совести, сам за своё ответить хочешь! Пиши явку с повинной, глядишь и статью переменять с убийства на нанесение телесных повреждений средней тяжести. Это ж совсем другое дело. И написал, и подписался! Молодец! С чистой совестью и на свободу выходить легче! А то, что признательные показания значительно облегчают работу следователя и, заодно, удлиняют срок, я, лично, ему говорить не собираюсь. Это народная оперская поговорка. Она для своих, а не для преступного элемента! Сидючи здесь, в казематах первого следственного изолятора думается хорошо. Даже чуть-чуть на философский лад сворачивает. Сами подумайте. У нас на корпусе человек триста малолеток, да взросляка сидит под тысячи три, может и больше. Да на больничке народец лёжа сидит. Да хоз. корпус с обслугой, тоже человек под сто. И все сидят. А я тоже сижу, восемь часов в день, с часовым перерывом на обед. Да после работы на часок забегаю в спорт. зал в волейбол поиграть! А потом домой. Из тюряги! Как говорится, "Кто куда, а я в сберкассу". Был такой рекламный плакат во времена моего детства. Из серии "Я ем повидло и джем" и "Пейте томатный сок"! Прямо из украинского анекдота про осторожное обращение с электричеством "Не чипай, бо наебне!" Так что в смысле философском вынужден вам сказать чистую правду (это при том, что я и прокурору-то никогда никакой правды не говорил). Опера, как и горбатого, только могила исправит! Герой мультфильма чётко сформулировал: Врали, врём и будем врать. Семью восемь двадцать пять.
Есть такое понятие разведопрос. Умение разговорить свидетеля, потерпевшего или преступника - искусство. Работа с людьми, включая собственную агентуру - необходимость. Тут всё просто. Или ты опер, или человек, придерживающийся десяти заповедей или Морального кодекса стороителя коммунизма. Кстати и отличия между двумя этими литературными памятниками вовсе нет. Ну не может опер соблюдать заповеди. Нет у него такого человеческого права. Как солдат нарушает заповедь "не убий" просто выполняя свой долг. Так и опер! При выполнении служебных обязанностей ты можешь легко убить или покалечить человека. Как быть с принципом "Не делай людям того, чего не желаешь себе!" "Не прелюбы сотвори." Согласен. А если для дела, так тобой понимаемого! А если ты всё же человек, а до жены, как до космоса. Да и какая жена, если дома с трудом добираешся до кровати, а утром просыпаешься один в пустой квартире! "Не укради." А как назвать кражу у тебе подобных самого нужного, личной свободы? А ведь ты всё для этого делаешь. И так по всей гамме. Опер вообще резко выламывается из привычных систем отсчёта. Что бы противостоять преступнику, высоких моральных качеств маловато! Нет места сочувствию, жалости, пониманию причин и объяснению всякими обстоятельствами мотивов совершения преступлений. Это в кино и книгах моральные переживания героев принимаются читателями за реальные жизненные события. Преступник, его размышления с изложением мотивов. Сыщик - аналогично. А в реальной жизни всё короче. Он пошел, она передала, они совершили. Думает опер о том, как раскрыть, кто причастен, какие есть улики, за что и кого тянуть, кого подвести поближе, с кем переговорить и тому подобное... Не до моральных переживаний! Сначала осмотришь труп убитой пожилой женщины, пролежавший в зимнее время под батареей неделю, пока соседи от запаха с ума сходить не начали. Потом установишь похищенное, и крутишься ,собирая информацию, да примеривая похожих. Потом, если сумел, берёшь преступника. Используя все что можно, колешь его, проверяешь на причастность к другим преступлениям. Опер врёт всегда. Словечка в простоте не скажет. Пообещает ради раскрытия, хоть билеты в театр на Таганке, хоть презерватив импортный с волоском, хоть луну с неба. Связка вор-сыщик была, есть и будет. И, поскольку, вор использует в своей практике вещи вовсе уж аморальные, противостоять ему с позиций высокой морали нельзя. Ну не получится. Поневоле будешь врать, притворяться, применять всякие злокозненные штучки, да и по морде время от времени заедешь. Если противник вовсе уж перешёл все грани и хамит тебе в открытую. Закон есть закон. Соблюдать его безусловно надо. Живём мы в государстве, а не в банде. Правда и в банде есть свои законы, да и у преступного мира тоже есть закон, на наш немного не похожий. Но я так считаю. Например, есть законы ведения войны, Женевская конвенция и всё такое. Да вот только если разведка берёт языка, то экстренно иногда его "потрошит". А потом, с собой не возьмёшь, режут ножом, что интересно, до смерти. Вспомните, рассказ Казакевича "Звезда". Ни в чем не повинного немца, следовавшего после ранения из госпиталя, схватили как языка, поговорили и зарезали! Какие Женевские конвенции? Война! И опер всегда на войне. Так и называется, война с преступным элементом! Вот иногда и ведёшь себя как на войне. И что интересно. Это одинаково не нравится как преступному миру, так и прокуратуре с органами Советской власти и коммунистической партии! Просто трогательное единение. То что в камере на двадцать человек расчитанной сидит сорок, то что у людей, судом не признанных пока преступниками, нет элементарных удобств, то что в больничке местной койка буквально стоит на койке, а на карантине больные с открытой формой туберкулёза сидят в камерах с теми, кто только подозревается - пустяк и никакое не нарушение социалистической законности. А вот если опер по морде дал при задержании, или, не дай бог, при допросе, если не зарегистрировал чего-нибудь, так сказать "спрятал от учёта!" Ай, яй, яй! Геволт и вообще кадохал цорес, как говорять наши соседи по планете и стране, получившие законное право на иммиграцию. Будет сидеть, я сказал, строго говорит прокурор! Чувырла братская! Чего в стране то делается. Если так и дальше пойдёт, то и с преступностью бороться вообще некому будет. И закон останется только один. Тот что в банде. А государства правового уже вовсе не будет. Если вместо волков охотников отстреливать, чья верх возьмёт? Пора мне от этого разврата куда нибудь линять. Ребята, что до сих пор в розыске работают, при встрече волками воют. Так их зажали, что побежал народ из оперов. Кому сидеть охота? Да то ли ещё будет! Ну ладно. Вернёмся в наши Палестины, к нашим баранам.
Надо с "Москвой" решать. Наговорил я ему много. Вон аж в затылке чешет. Для начала, отвожу его в камеру и говорю, что бы собрался с вещами. Мол, решил я его никуда не отправлять пока. Посидит и здесь в карантине, с теми, с "усилка", кто по суду срок уже получил да ждёт отправки на зону, организую для него новую камеру. С новыми сидельцами. Не нравится это ему, но, как говорили старые русские, "в гостях воля не своя". Так что собирайся. Иду к начальнику нашему, подполковнику по званию. Он у нас руководит политико-воспитательной работой с заключёнными. Излагаю ему свой ход мыслей, мол в целях предотвращения, учитывая полученное в результате наблюдения, с прицелом на дальнейшее... И получаю согласие на организацию новой камеры. Затем иду к лейтенанту, заведующему вторым по сложности после моего "крылом". У него сидят те, кто совершил тяжкие преступления, осужденные к срокам отбывания наказания в воспитательно-трудовых колониях усиленного режима. Если кто не знает, просвещу! Режимы бывают: общий, усиленный, строгий и особый! Различаются по условиям содержания, количеству получаемых продуктов, порядком пользования ларьком и перепиской. А так же возможностью получения личного свидания. Для несовершеннолетних применяют только общий и усиленный режим. Воспитательно-трудовая колония общего режима расположена в Подмосковье, в Икше. А усиленная довольно далеко от Москвы, под Волгоградом в Камышине! Договариваюсь с коллегой о том, что пара его воспитанников, а по иному мы своих Змеев-Горынычей и не называем, будет переведена ко мне. Начальство знает. И прошу отобрать тех, у кого срок под десятку, и поздоровее. Находим искомое и заказываем перевод. Никаких претензий у моего сослуживца нет. Баба с возу, хорсу легче! "Москву" моего ждут тяжёлые времена. А может и договоряться. Борзота с борзотой завсегда общий знаменатель найдёт. Но вот что ущерба физического особого не будет, я надеюсь. Да и насчёт секса вряд ли получится. Не тот контингент. А камера без "Москвы" отдохнёт. Да и мне с ними работать получше и полегче будет. Неужли ни один не оценит избавления от постоянного напряга? И точно! Перед уходом домой смотрю в смотровой глазок. "Москва" играет в домино с новыми сидельцами. О чём то оживлённо беседуют. Интересно, как это он объяснит сокамерникам, что их двоих к нему посадили, взяв аж с "усилка"? Для каких таких целей? Любой вопрос "Москвы" может ими восприниматься, как направленное выведывание информации об их уголовном прошлом. А кому кроме "кума" такие сведения нужны? Просто простор для домыслов и подозрений. Да и "Москва" призадумается о том же. С чего вдруг этих, с "усилка" сюда перевели? С какой целью? Вот и пусть думают. А там, глядишь, все по зонам и поедут. И без резких телодвижений и всяких там нарушений режима. А у меня таких детишек ещё двенадцать камер. И со всеми работать надо. Плюс ещё и стенгазету "крыла" выпускать, в кино и баню водить, за чистотой следить и личной гигиеной. Да и от так называемых "весёлок" не шарахаться. Это когда я собираю в кинозале часть воспитанников, даю им гитару и они поют хором или соло разные песни. И иногда очень хорошо поют. Жалостливо так! Всё на сегодня. "Надоело говорить и спорить и любить усталые глаза..." как пел, когда то любимый мной, русский довоенный поэт Павел Коган. Прямо обстановку в камере описал... Паганини! "И отдыха нет на войне солдату". Это я учёность свою показываю. Одно слово "образовавщина", поганая русская интеллигентность! Вот интересно. Спросит Господь, где ты был Адам? А по тюркски, например, каждый человек Адам. Что отвечать будем? Я думаю, как и все, кто на войне постоянной. В окопах, Господи! Прости солдатиков! Ибо ведаем, что творим, но думаем, что по воле Твоей! Аминь!
1977. Апрель. "В коммунистических бригадах с нами Ленин впереди!"
Сегодня "красный" день календаря! Суббота апрельская, день Коммунистического субботника. Если не знаете, то много много лет назад, когда захламление Кремля превысило не то что даже и ослабленные временем большевитские санитарные нормы, но кучи конского и человеческого навоза не позволяли просто ходить, когда количество всякого, естественно, никем не убираемого мусора грозило поглотить существующий режим, Ленин провозгласил День Коммунистического труда, заставив всех выйти на уборку территории. И сам вышел. Я картину видел. В сапогах и курточке нёс Ильич с соратниками бревно. И, судя по позам несущих, отнюдь не надувное, как клеветали потом ненавистники свободного труда и вообще злопыхатели всех мастей и оттенков. Конечно, лучше бы фотографов пригласили. Был бы подлинный документ эпохи. Но и картина хорошая. Почему это я должен не верить нашему художнику, а изыскам и проискам врагов умиляться? Вот в память той самой уборки и празднуем мы сегодня День коммунистического субботника, отмечая его ударным трудом и полным отсутствием за этот труд какой-либо денежной оплаты. Потому что не денежная налицо. Профсоюз нашей организации на сумму два рубля 50 копеек сделал специальные пакеты, содержащие продукты питания, относящиеся к дефициту. Там и шпроты, и сайра, и горошек, и колбаска сухая, и даже воды бутылочка, что бы всё это богачество после поглощения запивать! И, что характерно, абсолютно бесплатно, раздал их всем присутствующим на этом празднике освобождённого труда. Хоть и не намекая, но давая понять, что алкоголем затариться может и должен каждый сам. Не опираясь на профсоюзную щедрость. Ну об этом нашим работягам и напоминать не надо. Пошли гонцы во все концы. Этап. "А не послать ли нам гонца за бутылочкой винца? - уже дело прошлое.
И так, кто я и где я? Я уже не в кадрах Министерства внутренних дел. Ушёл вчистую, а поскольку несколько раз получал в схватках с уголовным элементом травмы и ушибы, что документально подтверждалось, то и вовсе ушёл красиво! Инвалид третьей группы. Причислен к инвалидам войны. Почетное увольнение, товарищеская пьянка и часы настенные с бронзовой дарственной надписью от руководства. Это прошлое. А настоящее ещё чудесней. В смысле не верь глазам своим. Я работаю начальником транспортного участка Управления комплектации Треста Главмосстрой г. Москвы. Ни моё предыдущее образование, ни мой жизненный опыт, ни склад характера, ну ничего не предвещало такого поворота. После ухода я собирался пойти работать в школу, по своей специальности учителя истории и обществоведения. Но, как гласит народная мудрость, человек предполагает, а бог располагает. Не взяли меня в школу ни в одну. Был ноябрь, штаты укомплектованы. Не нужен, значится! А тут подвернулся старый приятель, который через пятых знакомых подвигнул меня к труду на стройках пятилетки, в прямом смысле этого слова. Свёл меня с начальником Управления комплектации. Так и стал я тоже начальником. Только транспортного участка. Управление комплектации поставляло всё для комплексной сборки домов в столице. По графику везли на стройки бетонные плиты, раствор фундамента, электрику, слесарку, столярку, стёкла, изоляцию, утеплитель, элементы потолков и крыши... Короче, всё для постройки дома нужное. Моя задача была организовать вывоз всего этого автотранспортом, железной дорогой и, если надо, по рекам и морю. Поскольку строили не только в Москве и Московской области, но и на Байкало-Амурской магистрали, в Крыму и на Кавказе. Когда мой глубоко уважаемый тесть узнал о моих планах, то он только сказал: Миша, держись от колёс подальше! Мудрый был человек. Сам карьеру начинал в двадцатые годы учеником слесаря в гараже, стал водителем, и в армии срочную отслужил водилой. Так что тему знал. Не послушал я старшего по званию, дурак был. Не сложилась у меня карьера в строительной индустрии. Полгода я отработал, а сейчас не знаю как и сорваться! Крутятся вокруг меня сумасшедшие деньги. Грузовики, легковушки, дефицитнейшие строй материалы. Зарплаты рабочим. Объёмы работ. Наряды. Штрафы. Сверхурочные и так далее. И везде подпись моя нужна. А я в девяносто девяти случаях и проверить не могу. Было - не было, послали - не послали, отгрузили - не отгрузили. Кто и где использовал грузовики, куда ушёл цемент? Ну не могу я многое просто проверить. Не имею возможности. А опыт опера не пропьёшь, хотя меня охотно и много "на шермака" по-первам поить пытались! Не подписываю я ни хрена, если проверить не могу. Принесут мне скреплённые резинками огромные пачки путевых листов, а я не подписываю. Ибо не знаю и знать не хочу про то, что по неподписанным путевым листам водилам зарплату не платят. Любая проверка, если установит липу, никогда не поверит, что я всё это наподписывал безвозмездно. Такие то деньги разрешая выдавать. А оно мне надо? Так же и с закрытием нарядов работягам моим. А у меня, между прочим, три бригады грузчиков, знающих только одну фразу - Ты меня заинтересуй. Но сегодня никаких таких руководящих дел. Я сам каплей влился в массы. На мне старая офицерская форма без погон, естественно, на руках брезентовые рукавицы. Готов круглое катать, а прямоугольное кантовать! По всей территории Управления комплектации страшное количество строительных отходов, ржавых бочек, обрезков досок, да и просто мусора, не имеющего ни специфического названия, ни какого либо предназначения. А вдоль подъездных путей просто грудой, Монбланом этаким, сложены рулона рубероида. А чуть дальше слегка укрытые брезентом Эвересты стекловаты, старая столярка, фрагменты упаковки оконных стёкол и потолков. Ничего со времён Сквозник-Дмухановского не изменилось. Только поставь какой-либо забор, или образуй угол сразу туда столько дряни натащят, что только всем коллективом и вывезти можно. Бравурно заиграла музыка. По трансляции громко поют про юный Октябрь впереди, про молодого Ленина. Рассказывают и про видения сны просматривающей старушки "Авроры, тихо спящей над сонной Невой. И тут же убеждают, что хорошее дело растить сыновей! И это при ветре, упорно ударяющем в пробой, траву подорожник, степной зверобой! Вы подумайте, какая связь, как сказала одна старая еврейка врачу, назначившему ей от головной боли уколы в задницу! Народу масса, настроение весеннее. Гораздо приятнее физически работать на свежем воздухе, чем ежедневно разгребать авгиевы конюшни моей повседневной работы. Так и просится на язык строчка Высоцкого, "А потом я сделал ход неверный!" Не по Сеньке шапка! Не по себе сук рублю! Не с моим суконным рылом в калашный ряд! И, "Взялся за грудь, говори что-нибудь! Шутка юмора! Вообще-то я давно заметил справедливость поговорки - Как надену портупею, так тупею и тупею. Стоило мне обрядится в форму советского офицера, как пошли совсем иные пословицы и поговорки. И ужасно захотелось вывести моих грузчиков в чистое поле, поставить лицом к стенке и пустить им пулю в лоб. Это я тоже шутейно! Начинаем работать и часам к пяти, с помощью присланных нам подкреплений в лице инженеров и техников Главмосстроя практически подчистую убираем всё намеченное. Даже не верится. Ай, да мы! Спасибо нам! Работяги мои давно исчезли, а руководство, и меня в том числе, ожидает дружественный междусобойчик. Корм закуплен месткомом, а выпивка состоит из спирта, имеющегося в резерве Управления комплектации для каких то сугубых целей, которые я не стремлюсь и узнать! Короче часам к одиннадцати меня привозят домой в состоянии близком к клинической смерти. Народ добросовестный, под руки доводят до лифта, поднимают на седьмой этаж, где и сдают жене. В себя прихожу только утром, благо это воскресенье. Есть время и возможность придти в себя. С собой мне дали пакет с продуктами и даже с двумя бутылками пива. Заботится местком о руководящих кадрах, многое учитывает в своей нелёгкой работе. Именно тогда и вызрела у меня окончательно мысль. "Пора, мой друг, пора! В дорогу сердце просит!" И в понедельник я подаю по всей форме составленное заявление, содержащее просьбу об увольнении меня с занимаемой должности по собственному желанию...
На этом рукопись обрывается. Возможно мы и узнаем, что было далее с автором, ежели судьба кинет карты как надо и рукопись будет опубликована. Ну тогда, "продолжение следует..."
Михаил Буканов.11.06.2011года.
Картинки с ярмарки. Мусоргский отдыхает!
© Copyright: Михаил Буканов, 2013
Свидетельство о публикации №213110100351
Свидетельство о публикации №213110100351
Рецензии