Наваждение

Наваждение

Со двора совершенно не было видно, что происходит на улице. Над забором шумели кронами яблони, цвет облетал, а облака с каждым днем все больше становились похожи на сказочные замки.
Максим возвращался с работы, запирал за собой калитку, подметал дорожку и лишь потом, снимая обувь на крыльце, проходил в дом. Сразу шел в мастерскую, бросал там сумку с документами, включал свет над мольбертом и разглядывал очередное лицо на холсте.
Раз от раза, на него смотрел один и тот же человек, то улыбаясь, то грустя, то нахмурившись. На стеллаже копились подрамники, а Максим так и не мог понять, кого он рисует.
Иногда он разговаривал с портретами, но не ждал, что холст заговорит с ним в ответ. Просто, когда вечерами на дом наваливалась ватная тишина, угнетала, хотелось разорвать ее, сказать что-нибудь вслух...
– И не надоело тебе? – спросил он портрет. – Когда уже отвяжешься?
Лицо улыбалось.
Максим снял картину с мольберта и аккуратно положил в стопку к другим, достал свежий холст.
Сегодня он решил наконец-то победить себя, спастись от этого наваждения.
Схватив с полки журнал о животных, он вырвал страницу с фотографией, которую давно заприметил: понравилась мягкость цветов, разлитых закатом по заросшей долине на фоне, а на переднем плане красовалось старое дерево с мощным стволом и причудливо изогнутыми ветвями, на одной из которых сидел старый сутулый ворон.
Максим закрепил фотографию в углу холста и стал набрасывать будущую картину.
Вскоре он взялся за краски, кисть мягко клала мазки. Из фона проступал ствол дерева, затем ветви. Максим добавил облака, подсветил их закатом и взялся за листву, затем за ворона.
Через несколько часов картина была готова.
Он отошел на несколько шагов от мольберта, тяжело вздохнул и присел на табурет.
Из кроны дерева, собираясь из теней и полутеней, на него смотрело все то же лицо.
Ворон хрипло каркнул.

18.02.2013
Д. Негин