Гринпис. Честь короля

СОРОК ПЯТЫЙ день несвободы экипажа "Арктик Санрайз".

 Вчерашнее сочетание цифр предполагало некое темное. Сегодняшнее дает надежду, когда за плохим следует хорошее. У великого народа, объединенного Великой Победой год, обозначивший не только завершение страданий и надежду на лучшее, запечатлелся на генном уровне.

 Для меня лично совпадение носило некий мистический характер. Описав, как пример бренности бытия, Васильевский остров в море Лаптевых, упомянул его питерского тезку. Здесь все иначе. Он прирастает землями и богатством, устремляясь все дальше на запад.

 А вечером из новостей "Эха Москвы" узнал об изменениях в судьбе заключенных мурманского СИЗО. Активистов Greenpeace и членов команды Arctic Sunrise переводят в Санкт-Петербург.

               "Тридцать колодников,
                Тридцать несчастных
                Осеннею стужей
                Гнали к Неве.

                Мурманским трактом,
                К Питеру ближе,
                Звеня кандалами,
                Убогие шли..."

 Слава Богу, сейчас чуть иначе. После обеда в пятницу погрузили в шесть автозаков и отправили к новому месту заключения. Возможно, активисты впервые за прошедшие сорок четыре для увидели друг друга. Отмечаются условия перевозки. По опубликованной информации передвижные места заключения не отапливаются. Ехать не менее суток, а ночью температура опускается до -18. Туалетов в передвижной тюрьме, естественно, нет.

 И все же надежда на благополучный исход и долгожданную свободу крепнет. Она обусловлена не только случившимися переменами. Официально они обусловлены желанием улучшением условий содержания. Да, Питер славится историей нашей пеницитарной системы. В советские времена пионерам показывали камеры, где томились пламенные революционеры и народовольцы.

 Наиболее отразился в памяти наших предков Алексеевский равелин. Наиболее известные заключенные поступили сюда после событий на Сенатской площади. Отсюда же декабристы отправлялись и в ссылку. Петрашевцы, а за ними и народовольцы шли от этих стен на казнь. Одни-на инсценированную, другие реально казнимые. Спустя сто лет заключенные старейшей российской тюрьмы были переведены в Шлиссербург, а равелин разрушен.

 А история питерских тюрем, часто обрастая легендами, шла своим чередом. В знаменитой "Шпалерке" ждали казни Перовская и Желябов. Возможно, эпизод со знаменитой чернильницей, описанный Михаилом Зощенко, взят именно из этих мест. Пионеры страны Советов восхищались не только мудростью В.И Ленина. Они с удовольствием слушали легенду, как будучи в заключении, он не только обхитрил туповатых вертухаев, но и умудрился написать предвещающий нынешнюю экономическую ситуацию труд. Строки работы "Развитие капитализма в России" Ильич, говорят, выводил молоком, макая ручку в хлебную чернильницу.

 Вождь революции, как и нынешние активисты, делал по утрам зарядку. А потом садился за работу над книгой. Злобные надзиратели всячески мешали ему. Боясь исторического прогресса,они регулярно шмонали его. Но куда с их куриными мозгами тягаться с таким умищем? Вождь, как и все революционеры, знал одну хитрость. Если написать молоком, то сначала ничего не видно. И вертухай, передавая обратно книги, нихрена не видел. А соратники Ильича бежали домой и с грели странички над свечкой или лампой. И между печатных строк проступал так знакомый почерк, предвещающий мировую революцию и грядущее светлое будущее всего человечества.

 Вот как описывал отношения Ленина и надсмотрщиков  сам Зощенко:
     "Надзиратель говорит:
     - Что вы делаете? Вы чернильницу кушаете!
     Ленин говорит:
     - Вы, кажется, ослепли. Это не чернильница, а хлеб. И вот я его кушаю."

 Сомневаюсь, что подобный диалог возможен в нынешнее время. Хотя, кто знает. Тюрьма учит и не таким хитростям. А "авторитеты" порой чувствуют себя здесь не хуже, чем на воле. Ленин-то не мог заказать себе проститутку. Может поэтому и больше писал.

 Вот такие они, питерские тюрьмы. А если упомянуть знаменитые "Кресты", то точно отражение истории великой державы. Это не мурманское СИЗО.

 Есть и ещё один мотивационная причина перевода. Предполагают, что здесь активистам будет обеспечен  более широкий доступ к юридической и консульской помощи. Уделали мурманчан по-полной. Говорят, те ещё ищут переводчиков аргентинского и бразильского языков. Но главное, в Питере, хоть и короткие дни, но нет полярной ночи.

 Все это, отдающее постмодернизмом, действо наводит и на более смелые мысли. Скажите, что должна чувствовать королевская особа, приезжая в чужую страну, если в местной тюрьме находятся поданные королевства? Именно такая ситуация создается сейчас.

 Как уже отмечал, нынешний год перекрестный между Нидерландами и Россией. До осени все было хорошо и официально. Делегации, дружественные речи, обмен луковицами. Боестолкновение среди морской равнины отразилось во взаимном избиении дипломатов и даже, по словам одного из них, задержанием малолетних детей. Стареющий, но все ещё лихой, депутат даже грозился побить окна. Предполагаю, что за кулисами в это время шли непростые переговоры о заключительном аккорде Года Дружбы, а именно, приезде королевской четы.

 И вот одновременно с сообщением о передислокации из мурманского СИЗО приходит известие: Король Нидерландов с супругой посетит Москву 8-9 ноября. Все пойдет по великосветскому протоколу: концерт Бетховена в зале Чайковского, рауты и соответствующие беседы.

 Здесь важен момент укрепления авторитета молодого короля не среди руководителей России, а среди своих поданных. Как отнесутся рядовые голландцы к подобному мезальянсу? С одной стороны пробивающие слезу аккорды третьего концерта Людвига ван, а с другой -реальные страдания Маннеса Убелса (Mannes Ubels). Они даже похожи, эти два гражданина страны тюльпанов: молодой король и главный механик мятежного судна. Вдруг в этой ситуации пошатнется авторитет одного из них?

 Наша страна такие ситуации уже переживала. И помнит последние аккорды жизни другой царской семьи. Трагичные, как третий концерт Людвига ван Бетховена. Вот и думаешь, неужели молодой король, не пытаясь изменить нынешнее положение своего поданного, пойти на протокольное мероприятие? Примеры иного поведения в династической истории его семьи есть довольно яркие. Достаточно вспомнить роль королевы Вильгельмины в движении антифашистского Сопротивления.

 У нас, конечно, совсем иное. Но когда твой поданный мастерит из хлебного мякиша чернильницу и пытается молоком писать на волю труд "Развитие капитализма в Голландии", не подорвет ли это и твой авторитет?