Король Генрих IV Часть первая, 3-1

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Бангор. Дом архидьякона.

(Входят  Хотспер, Ворчестер, Мортимер и Глендовер .)

МОРТИМЕР:
Прекрасны помыслы, соратники надёжны,
А, значит, на успех надеяться нам должно.

ХОТСПЕР:
Присесть не будете ль любезны,
Лорд Мортимер, кузен Глендовер?
И дядя Ворчестер, конечно,
Я перед вами, лорды, грешен:
Веду себя, как истинный болван, -
Куда-то задевался план.

ГЛЕНДОВЕР:
Не беспокойтесь: план на месте.
Садитесь. Вам скажу без лести:
Когда Ланкастер ваше имя слышит,
Он злобою звериной сразу пышет,
Бледнеет, рвёт с досады волоса,
Вас отсылая к богу в небеса.

ХОТСПЕР:
Когда же ваше имя он услышит,
В аду вас с удовольствием пропишет.

ГЛЕНДОВЕР:
Винить его я в этом не могу:
Не по себе от имени врагу.
Когда на свет Глендовер появился,
Ему весь мир трусливо поклонился.

ХОТСПЕР:
Кода б не мать, а кошка окотилась,
Всё так же над зёмлею бы крутилось,
Своим бы всё свершалось чередом:
Сверкали б молнии, гремел бы также гром.

ГЛЕНДОВЕР:
Земля дрожала,
Когда мать рожала.

ХОТСПЕР:
Быть может и тряслась у трусов в мыслях,
Я в их компании себя никак не числю.

ГЛЕНДОВЕР:
Пылали небеса, земля дрожала.

ХОТСПЕР:
Так, видно, мать тебе, об этом рассказала.
Не от того тряслась, что народился,
А от того, что небосвод сбесился.
Землетрясения известны нам и предкам,
В утробе матери-земли они нередки,
Бушуют в чреве, рвут её на части,
Ветрами бесятся и вызывают страсти.
В твой день рождения Земля недомогала:
И башни рушила и крепости ломала.
Стонала бурями праматерь в час злосчастный,
Тем памятен и был тот день ненастный.

ГЛЕНДОВЕР:
И сам уверен я и знают это боги:
Простить такое я могу немногим.
И вынужден я снова повторить,
Что в пору, когда матери родить,
Огнями молний небеса пылали,
Косули табунами с гор бежали,
Стада метались с рёвом по лугам,
Клонились камыши по берегам.
Особый небом послан знак планете
О том, что объявился я на свете.
Жизнь доказала - я не рядовой:
С натурой властною и светлой головой.
Где море синее ласкает берега,
Уэльса, Англии, Шотландии скалистой,
Вам не найти ни друга, ни врага,
Кого сравнить со мною можно близко.
Ни маг, тем более - каналья,
Науки знать, как я, не может досконально.

ХОТСПЕР:
Да, -  к истине действительно вы близки:
Не "спикает" никто так по-английски.
На этом прекратим свою беседу.
Словами закусив, иду обедать.

МОРТИМЕР:
Да будет, милый Перси!
Довольно всяких  версий.
У мудреца горит уже чалма,
Ты свёл его, по-моему, с ума.

ГЛЕНДОВЕР:
Из недр земли я духов вызываю.

ХОТСПЕР:
Не только вы, таких я много знаю.
Но средь народа ходят слухи:
Не отзываются им духи.

ГЛЕНДОВЕР:
Могу командовать чертями научить.

ХОТСПЕР:
Тебе хочу иное предложить:
Нет лучшего на свете этом спорта,
Чем правдою хлестать по морде чёрта.
Зови же чёрта, чтобы всем увидеть,
Как правдою его смогу обидеть.
Гоните истиной чертей любого сорта,
Где правда, там не место чёрту.

МОРТИМЕР:
Довольно же, довольно разговоров:
Под небеса из слов наворотили гору.

ГЛЕНДОВЕР:
Три раза Генрих Болинброк
Пытался боем брать оброк,
Но там, где Северн льётся
Следов не остаётся:
Враг в непогоду и босой
Домой катился колбасой.

ХОТСПЕР:
Бежал он без оглядки
От стрел и лихорадки!

ГЛЕНДОВЕР:
Вот карта. Мы её, к примеру,
Разделим поровну на сферы

МОРТИМЕР:
Разбита карта поровну на части,
Где архидьякон принимал участье:
От Трента и до Северна - моё,
Глендоверу - Уэльс и остальное,
От Трента до Шотландии - у Перси.
Всё обозначено: и города, и веси.
Чтоб тройственный союз наш утвердить,
Осталось всё печатями скрепить.
Мы обозначим вечером сей ход,
А завтра все отправимся в поход.
Лорд Ворчестер, в доспехах став бойцом,
У Шрусбери встречается с отцом.
Мы без Глендовера пока что остаёмся,
И две недели без него побьёмся.
За этот срок Глендовер соберёт
Воинственный и стойкий свой народ.

ГЛЕНДОВЕР:
Я постараюсь сроки сократить,
И к вам ко времени с супругами прибыть.
Пока же жён в дела не посвящаёте,
Под тенью ночи их секретно покидайте,
Иначе, заявляю я всерьез, -
Утонет Англия в потоке горьких слёз.

ХОТСПЕР:
На севере от Бартона земля,
Которой ныне обладаю я,
Изрезана извилистой рекою, -
Меня немало это беспокоит.
Серпом большим отрезала река
Моих земель прекрасные бока.
Закрою ток запрудою хорошей
И Трент в иное русло переброшу.
Река отступит, землями затарит:
Угодья мне богатые подарит

ГЛЕНДОВЕР:
Смотрите, как красиво всё и броско!
Негожи Тренту, братец, переброски.

МОРТИМЕР:
То возвращается река, то убегает,
То дарит земли Трент, то отнимает,
То одному ущерб, а то - другому,
Поток спланировать нам надо по иному.

ВОРЧЕСТЕР:
Спрямить плотиною поток,
Есть в этом смысл, друзья, и толк.

ХОТСПЕР:
Как я хочу, так всё и будет.

ГЛЕНДОВЕР:
А разум мой иначе судит.

ХОТСПЕР:
"Иначе",  как мне понимать?

ГЛЕНДОВЕР:
Останется, как есть!
Иному - не бывать!

ХОТСПЕР:
И кто же мне всё это запретит?

ГЛЕНДОВЕР:
Я, коль не сбавишь, парень, аппетит.

ХОТСПЕР:
Не путайте английский и валлийский,
Они различны хоть довольно близки.

ГЛЕНДОВЕР:
Я вырос при дворе английском с юных лет,
Ни в языке мне, ни в манерах равных нет.
Слова английские под арфу напевал,
И грубой лексике напевность придавал.
А вы, я полагаю, -  не Парнас:
Такой талант отсутствует у вас.

ХОТСПЕР:
Да. Это не моя стезя.
Котом мяукать не обучен я.
Не мне - на улице с книжонкою стоять,
Баллады за бесценок продавать.
Уж лучше таза медного звучанье,
Телеги развалившейся ворчанье,
И клёкот журавлиный в камышах,
Чем чванная поэзия в ушах.

ГЛЕНДОВЕР:
Коль вам реки не полюбилась лента,
Сдаюсь. Меняёте русло Трента.

ХОТСПЕР:
Мне всё равно. Готов я на услугу
И трижды уступлю услужливому другу.
Когда же речь о сделке деловой,
То уговоры и уступки все - долой!
От сделки жду успеха.
Нам не пора ли ехать?
ГЛЕНДОВЕР:
Ночь так светла - луна в зенит воздета.
Нам следует отбыть всем до рассвета.
Пойду потороплю писца и  ваших жён,
Мужьям прощаться с ними не резон.
По Мортимеру дочь моя страдает,
С ума сойдёт, когда о всём узнает.

(Уходит.)

МОРТИМЕР:
Меня ты, Перси, просто удивил!
Как ты, однако, тестю досадил!

ХОТСПЕР:
Я не могу иначе: он меня тиранит:
Галиматьёй моё сознанье ранит:
О муравьях, мечтателе Мерлине,
Своих пророчествах от века и поныне,
О змее-летуне, бесхвостой рыбе,
Общипанной вороне и грифоне-глыбе,
О львах, котах и дряни прочей,
Чем достаёт и донимает очень.
Вчера ни час, а целых девять,
Решил о бесах речь затеять,
Где перечислил всех чертей,
Вершащих план его затей.
Я головою лишь качал,
И ничего не отвечал.
Самодовольный и кичливый,
Он хуже женщины ворчливой.
Уж лучше есть в деревне сыр,
Чем болтовня его и пир.

МОРТИМЕР:
Собрав его заслуги вместе,
Он всё-таки достоин чести.
Начитан, с духами в ладу,
В бою свиреп, бывал в аду,
Богат и очень щедр при этом,
Слывёт учёным и поэтом,
Тебя он ценит выше прочих,
Скажу прозрачней и короче:
Ты, Перси, первый, кто его изводит,
Но с поля боя без потерь уходит.
Прошу тебя я, Перси, впредь,
Все странности его терпеть.

ВОРЧЕСТЕР:
Вы своевольны.
Честью вам клянусь,
И злили Овена.
Я утверждать берусь.
Избавиться вам надо от недуга:
Искать в нём не соперника, а друга.
Хоть иногда и следует кичиться,
Величием и предками гордиться,
При этом надо, брат не забывать
Других людей заслуги примечать.
Нередко гордость, хамство и презренье -
Вести себя есть, братец, неуменье.
Черты такие портят джентльмена,
Они вредят ему обыкновенно.
За этой пеленою рыцарь скрыт,
Его талант во хламе дрязг зарыт.

ХОТСПЕР:
За партой оказался снова я:
За неучёность "шлёпает" семья.
В присутствии же наших дам,
Себя учить я более не дам.
И вот ещё досада:
Проститься с ними надо.

(Снова появляется Глендовер с дамами.)

МОРТИМЕР:
У нас семейная беда,
Она мешает нам всегда:
Жена не знает по-английски,
А я  - ни  слова по- валлийски.

ГЛЕНДОВЕР:
Пусты и уговоры, и угрозы,
Красноречивей слов сегодня слёзы.
И убеждаю дочь я и кляну,
Она же - рвётся с мужем на войну.

МОРТИМЕР:
Скажите ей отец любезный,
Так убиваться бесполезно,
Причин для беспокойства нет.
Последуют она и тётя нам вослед.

(Глендовер и дочь беседуют на валлийском наречии.)

ГЛЕНДОВЕР:
Похоже, и валлийский дочь не понимает:
Всё слышит, только слов не принимает.

(Леди говорит на валлийском наречии.)

МОРТИМЕР:
Читаю взгляд твой, а не слог валлийский,
И дорог и настолько мне он близкий,
Что сил ответить я не нахожу,
А потому безмолвно ухожу.

(Леди снова что-то говорит по-валлийски.)

Любовь волшебный свой язык творит,
Она на всех наречьях говорит,
Уста сливаются с устами в поцелуе:
Они в любви не знают цель иную.
Язык твой выучу и чести удостоюсь,
До той поры, любовь, не успокоюсь.
Ты говори и сердце мне волнуй,
Язык твой сладок, словно, поцелуй.

ГЛЕНДОВЕР:
Любовь заговорила здесь сама.
Ты сводишь женщину с ума.

(Леди снова что-то говорит по-валлийски.)

МОРТИМЕР:
Запричитала снова.
Понять хотя бы слово!

ГЛЕНДОВЕР:
Ей на колени голову склоните,
Она споёт вы, слушая, поспите.
Бог сна волшебным зельем напоит
И от забот на миг освободит.
И сон и явь сотрут свои границы:
Они вольны теперь объединиться,
Как ночь и день, встречаясь на рассвете,
К Земле несутся в золотой карете.

МОРТИМЕР:
Настроен слушать эти сантименты,
Пока готовят наши документы.

ГЛЕНДОВЕР:
Вот и прекрасно. Ждите музыкантов,
Они - далече в поисках талантов,
А как найдут, придут к вам тот же час,
И будет музыка небесная у вас.

ХОТСПЕР:
Иди же, Кэт, ко мне, приляг,
Ты этой позе - сущий маг:
Творишь со мною чудеса,
Меня пленит твоя краса.


ЛЕДИ ПЕРСИ:
Ах, легкомысленный повеса из повес,
Ты не срывай с любви моей завес.

(Звучит музыка.)

ХОТСПЕР:
Похоже, дьявол по-валлийски понимает:
Он леди слушает и, вторя ей, играет.
Нельзя не оценить его талант:
Из дьявола -  отличный музыкант.

ЛЕДИ ПЕРСИ:
И ты, мой дьявол, музыкант не хуже:
Поскольку дьяволу всё время служишь.
Лежи, внимай, как леди напевает:
Как на валлийском женщина страдает.

ХОТСПЕР:
Моя собака, что по кличке "Леди",
Не хуже воет на своих соседей.

ЛЕДИ ПЕРСИ:
Ты хочешь, чтоб на Перси донесли
И голову обидчику снесли?

ХОТСПЕР:
Да не хочу. Не злись.

ЛЕДИ ПЕРСИ:
Тогда уймись!

ХОТСПЕР:
Уняться - женская забота.

ЛЕДИ ПЕРСИ:
Тебя не понимаю что-то.
Пусть бог тебе поможет.

ХОТСПЕР:
В уэльскую кровать уложит?

ЛЕДИ ПЕРСИ:
Что ты такое говоришь?

ХОТСПЕР:
Она - мурлычет, ты - кричишь.

(Леди поёт песню на валлийском.)
Довольно. Это нестерпимо.
Мне пение твоё необходимо.

ЛЕДИ ПЕРСИ:
Да что б мне провалиться! -
Такого не случится.

ХОТСПЕР:
Словечки ваши, леди, поражают,
Их чаще бабы в лавках применяют:
"Иди-ка вон!"
"Мне не резон!"
"Чёрт подери!"
"Огнём гори!"
Как лорду этой речи не дивиться! -
На всё готов ответ, что не случиться.
Словечки эти может и сгодились,
Когда б вы  прачкой в Финсбери родились.
Пусть словом этим тешится весь люд,
А вам такого права не дают,
И слово и манеры ваши , Кэт,
Должны нести  величие и свет.
Так пойте!

ЛЕДИ ПЕРСИ:
Стойте!

ХОТСПЕР:
Упрямство ваше ничего не стоит,
И чести вас оно не удостоит.
Как только завершится документ,
Отъезда моего придёт момент.
Есть у меня каких-то два часа,
Я жду, хоть и не верю в чудеса.

(Уходит.)

ГЛЕНДОВЕР:
Спешить нам, Мортимер, назрел резон.
Вы так медлительны, как Перси рвётся вон.
Скрепим печатями наш общий договор,
И на коней! Верёд во весь опор!

МОРТИМЕР:
Я всей душой.
Не к месту ваш укор.

(Уходят.)