Козни Амура и дьявольские костры. Часть вторая

История Доминики



Вторая часть истории про подарки, которые делает Ад. Опять же: логики нет, правдоподобности - тем более.



    Белокурая барышня, сидевшая за круглым столиком, покрытым белоснежной скатертью, была единственной женщиной в трактире в столь поздний час. Подобное компрометирующее поведение ни могло не привлекать внимание подвыпивших господ, и те уже не раз приглашали девицу за свой столик, но на все предложения она неизменно отвечала отказом. И только покровительство хозяина трактира да двое городовых, явившихся по его вызову, усмирили не в меру разгулявшуюся публику и позволили девушке наслаждаться чаем в одиночестве.
    Была ли у юной особы хоть одна причина здесь находиться? Несомненно, раз уж она потратила два часа, ожидая неизвестного, назначившего встречу. Но странности этой ситуации придавало не упорное ожидание девушки, а то, что безнадежно опаздывающий некто не был обычным человеком. Точнее, он вовсе не был человеком. Впрочем, Доминика сомневалась и в том, что он был богом.
    С того самого проклятого дня, когда Александр запер ее силу внутри человеческого тела, не удосужившись даже спросить ее мнение, она лелеяла надежду найти мерзкого, сующего свой божественный нос в чужие дела, Амура и призвать к ответу. Насколько позволит ее человеческая суть.
    Нет, Доминика не горела желанием вернуться в преисподнюю. В сущности, долгих пять лет она выслуживалась перед Люцифером именно для того, чтобы ее отправили работать наверх. Но и загнать подальше свою вторую суть и просто забыть о ней она не могла. В конце концов, она родилась демоном, каким бы слабым человечком ни была ее мать! И Ад для нее не просто место работы ; он выжег ее человеческую душу, оставив взамен бушующее пламя и неистовый голод.
    Так родилась новая Доми, которая уже не могла без греха. Она отнюдь не была его заложницей, напротив - любила грех. Она сама была грехом. Такова ее суть, ее жизнь, ее место, ее призвание. И пусть хоть весь ад замерзнет, но она упивалась такой жизнью! Потому и не видела причин для радости, когда Александр воплотил свой безумный план, но, здраво рассудив, что ей сложно будет выжить без поддержки, смирилась. Правда, в числе ближайших планов отвела несколько параграфов на розыски бога, затеявшего эту канитель. Если, конечно, никто из демонов не успеет прикончить ее раньше.
    И вот прошел год поисков, так и не увенчавшихся успехом. Год, в котором не только Амур, но и Ад со всеми его демонами остался недостижимым. Казалось, что о ней просто забыли, или разом оглохли. Иначе, как объяснить то, что все ее призывы остались безответными?
    Все это время рядом был только Александр. Он помогал ей в поисках, хоть и восторгов сама идея у него не вызывала. Вместе они изучили труды Пифагора и Цицерона. Они объездили Европу, потому как ограничиться Римом Доминике казалось слишком малым. Побывали на Капитолийском холме и греческом Олимпе. Конечно, она узнала многое об Амуре и других богах-покровителях любви, но так и не нашла способа его призвать. Как оказалось, отсутствие подобных заклинаний и было особенностью божественной сущности. Бога нельзя призвать – его можно только просить. И надеяться, что он откликнется. Она пошла на такое унижение, и, будучи на развалинах его предполагаемого храма, молилась насколько позволило ее неверие.  Она не надеялась, что бог появится. Он и не появился.
    Только по возвращении из путешествия ей пришло странное послание.
    Письмо обнаружилось в спальне. Она чуть не наступила на конверт, когда вошла, и лишь непривычный яркий цвет бумаги заставил обратить на себя внимание.
    Розовый. Она прежде не видела бумаги такого окраса, даже в Европе, а, стало быть, автором послания мог быть выдающийся ученый либо…
    Не терзая себя догадками, Доминика разломила печать и открыла конверт.
    Кипельно-белая, без единого изъяна и вкраплений, гладкая, как тончайший китайский шелк, бумага, прятавшаяся в ярком конверте, содержала только две строчки:
    «Трактир «На окраине Петербурга». Сегодня в полночь.
    Приходи одна».
    Вне сомнений, это послание с золотым вензелем в виде маленького купидончика, держащего в руках лук и стрелы, имело того же адресанта, что и полученное год назад Александром. И, будь она обыкновенной женщиной, поспешила бы сообщить о своей находке. Но она не была обыкновенной женщиной, как и автор письма не был простым поклонником. Амур все-таки услышал ее. И жаждал личной встречи.
    Доминика не сомневалась ни минуты. Она должна пойти и вытрясти из этого божка всю душу. Если, конечно, сможет.
    А посему, не раздумывая, сожгла необычный конверт в печи и отправилась на поиски сонного порошка. Допустить, чтобы Александр проснулся в ее отсутствие, она не могла. Почему - сама не знала, но она не хотела, чтобы он сомневался в ней хоть один миг.
    Ужин, прошедший в лучших традициях благородных домов и разговор ни о чем сегодня раздражали невероятно. Доминика с трудом дождалась окончания этого изматывающего ритуала, сравнимого разве что с дыбой, и впервые ей показалось, что в Аду было не так уж и плохо. В любом случае, там все было честно: боль - значит, боль, страх - и только он. Здесь же – лицемерие и хорошие манеры скрывали истинные намерения. И пусть намерения Александра были так же прозрачны, как хрусталь, искрившийся в свете ламп, и в чем-то даже порочными, но он не подавал виду, что чувствует. Никогда.
    Будь проклято его светское воспитание!
    Ее нетерпение пугало и заставляло думать. Много, иногда до бессонницы.
    Иногда ей казалось, что все те ночи, которые они проводили, изматывая друг друга, доводя поцелуями и ласками до исступления, чтобы потом обессилено рухнуть на кровать и забыться сном, были не более, чем… Чем? Вот как раз этого она и не понимала. Она не понимала, что хотела от Александра. Но его холодность при посторонних раздражала и ввергала ее в отчаянье. И ей это не нравилось. Уже только ради этого она была готова собственноручно растерзать Амура, посмевшего подвергнуть ее такому испытанию. И ради встречи с ним опоила Александра снотворным и, оставив одного в спальне, в почтовом экипаже примчалась в назначенное место.
    За полночь подвыпившая публика стала развязнее. Она уже успела несколько раз отказаться от вполне двусмысленных предложений, но, похоже, скоро отказы будут толковаться, как жеманство, а она еще не придумала, как будет отбиваться.
    Ее хрупкое тело, полученное после ритуала, было неспособно на что-то большее, чем оплеуха. Она поняла это, когда вздумала ударить Александра, чтобы стереть то холодно-отстраненное выражение лица, присутствовавшее всегда, когда рядом находился кто-то кроме нее. И пусть это только слуги, но Александр каждый раз цеплял свою привычную маску, чем вызывал у нее новый приступ бешенства. В тот раз, памятуя старые привычки она, размахнувшись, ударила кулаком ему в челюсть, и тут же острая боль заставила ее вскрикнуть и ухватиться за ушибленную кисть. А Александр целовал ушибленные пальцы и долго просил прощения за то, что не сумел уберечь ее от боли.
    Но хрупкостью ее испытания не ограничились. Тело оказалось не только хрупким, оно было настолько неприспособленным к жизни, что не позволило поднять чемоданы, когда они отправлялись в их первую поездку.
    И еще оно постоянно уставало. От долгой дороги, от напряженного разговора, от очередной бурной ночи. Пожалуй, от ночей с Александром оно уставало больше всего. Та, которая была неутомима в любовных ласках, теперь могла позорно уснуть, пока ее любовник ходил за вином. Да, граф мало ей уступал в темпераменте, когда она еще была демоном, и его выносливость заставляла с ним считаться в постели. Теперь же эта неутомимость заставляла Доминику чувствовать себя хрупкой и нежной, как румянец девственницы!
    Поняв, что нить размышлений снова увела ее к собственным обидам, девушка отхлебнула чаю и настороженно посмотрела на стоящие в углу часы. Без четверти час. Или Амур опаздывает, или уже не придет. До чего же необязательный тип этот божок!
    - Сударыня, не позволите ли присесть за ваш столик? – учтивый тон вынудил оторваться от собственных эмоций и взглянуть на подошедшего мужчину. Сначала она отметила начищенные до блеска туфли, затем потертый и давно вышедший из моды фрак, а потом перевела взгляд на лицо мужчины. Несомненно, ее инкогнито явился, вот только он не был Амуром, как раз наоборот…
    - Самайн… - раздраженно выдохнула девушка. - Я должна была сразу догадаться. Кто еще в свой день рождения может столь нагло морочить людям головы?
    Не дожидаясь приглашения, мужчина уселся в кресле напротив, закинув ногу на ногу.
    - Ты, как всегда, проницательна, милочка, - Самайн самодовольно усмехнулся, снял перчатки и, сделав знак хозяину трактира, громко произнес: – Штоф водки и шампанского даме! 
    - Какого черта ты явился? – Доминика с трудом сдерживала ярость, бушевавшую внутри, и только понимание, что она благородная дама, и они в людном месте, воздерживало ее от желания надавать демону пощечин.
    От Самайна не укрылись ее старания.
    - Как погляжу, граф на тебя сильно влияет, - он самодовольно усмехнулся. – Надо же, как быстро ты очеловечилась. А ведь была лучшей в свое время…
    Эти слова еще больше разозлили Доминику:
    - Была, пока ты не дал ему ритуал! – прошипела женщина, сжимая в руке салфетку, намереваясь бросить ее в лицо лицемеру.
    - И что же такого я сделал? – изобразив недоумение на лице, мужчина возвел глаза к потолку. – Ну, подумаешь, заперли ее в собственном теле здесь. Так ты же сама этого добивалась, насколько я помню.
    Злость женщины достигло своего апогея.
    - Добивалась?! – с трудом пытаясь приглушить звук собственного голоса, возмутилась Доминика. – Не о такой работе я мечтала! И уж совсем не горела желанием зависеть от какого-то смертного!
    Самайн бросил на женщину скучающий взгляд.
    - А что уже надоел тебе твой человечишка? Так я могу быстро…
    - Не смей! – крик вырвался раньше, чем она успела оценить силу собственного голоса, и все, кто был в помещении, обернулись в ее сторону. Секундная пауза заставила Доминику замолчать и виновато опустить глаза.
    - Адский папа, ты даже краснеть научилась, ; изумление, проскользнувшее в голосе демона, было искренним. – Плохо он на тебя влияет. Тем более, его пора спускать к нам.
    Девушка собрала остатки самообладания в кулак и уже спокойно проговорила: - Не трогай его. Он мой, и не тебе решать, когда ему отправляться в пекло.
    Демон, слушавший эту короткую речь, еще несколько мгновений рассматривал девушку, словно решая какую-то только ему одному известную задачу, а потом также тихо произнес:
    - Пора определиться, Доми, на чьей ты стороне. Кое-кто и так уже считает, что зря отправил тебя наверх.
    Девушка сурово поджала губы и подняла подбородок, уверенно глядя на собеседника.
    - Я демон, Самайн. Демоном и останусь. И если кому-то не по душе, что я здесь, пусть являются сами, и я задам им жару.
    - Не слишком ли самоуверенно для простой человечки? – хмыкнул демон. – Они ведь могут и принять приглашение.
    - Не слишком, - упрямо проговорила Доминика. – Убить меня они не смогут. Моя сила при мне. Пусть и скована пока, но она есть. Так что, не страшно.
    - Еще и отважная, - скривился демон, словно произнес что-то крайне неприличное. – Что от тебя останется лет через сто? А может, вообще, что-то новое отрастет? Душа, например… Ладно, закончим дебаты, они мне наскучили. Скажу то, зачем пришел.
    Доминика напряглась, понимая, что все, сказанное ранее, было не более чем развлечением, а настоящее действо – вот оно, только разворачивается.
    - Да, ты не зря старалась в Аду, потому-то папа и решил тебя сюда отправить. У нас там, видишь ли, приток свежих душ в последнее время ослаб, так что нужен кто-то, кто сможет его пополнить…
    - И я пришлась ко двору, - хмыкнула Доминика, прервав собеседника, но демон не счел нужным отвлекаться на ее замечания и продолжил.
    - В общем, тебя изначально не просто так к твоему графу приставили. Сама понимаешь, титул, деньги, связи… Все это только на руку. Ну, а то, что у вас там все, как у людей… - демон язвительно хмыкнул, - даже упрощает тебе задачу. Совместишь, так сказать, приятное с полезным.
    - И? – Доминика уже начала терять терпение от такой многословности. – Что мне надо делать сейчас?
    - Сейчас – слушать меня и не наглеть, - строго проговорил Самайн, но тут же сменив тон, добавил. – Твое первое задание будет простым, как смертный грех. Собственно, грехи и есть задания. У твоего графа есть брат…
    - Я не буду его соблазнять! – возмутилась Доминика.
    - Ну надо же! – всплеснул руками демон. – Она не будет соблазнять! И откуда столько нравственности в демоне? Дура! Тебе других грехов мало? Что ты за блуд-то уцепилась? Прям как человек, ей-богу! А гордыня тебя чем не устраивает?
    Впервые Доминике было нечего сказать. Сглупила. Повела себя как обыкновенный человек, а еще хотела вернуть силу.  Бесхребетная. Жалкая.
    - Хорошо, - наконец смогла проговорить она. – Брат, так брат. А про следующий тур как узнаю? Сам явишься или кого-то другого ждать?
    - Ты сначала с этим справься, а потом замахивайся на большее, - отчитал ее Самайн. – Если нормально изобразишь, дальше можешь решать сама, кого к нам направлять. А не справишься, как знать… - мужчина равнодушно пожал плечами. – Ты же понимаешь, что если твое тело умрет, у тебя останется только одна ипостась. Мы, конечно, своих не бросаем, но и выбраться наверх ты уже не сможешь. Так что, все в твоих руках.
    Полученная информация неприятно кольнула, поднимая внутри странное щемящее чувство, названия которому Доминика не знала, но любой человек определил бы как страх, и девушка обеспокоенно подняла глаза на демона.
    - А что будет с ним?
    Самайн пожал плечами.
    - Не знаю. Если не дурак, пойдет отмаливать грехи, а если нет – добро пожаловать к нам…
    Больше она не раздумывала.
    - Я сделаю, - твердо проговорила она. – Хозяин будет мной доволен.
    Самайн задумчиво посмотрел на нее, а потом взял ее бокал с шампанским, залпом выпил и проговорил:
    - Вот и славно. Знал, что ты умненькая, - поднялся и, надевая перчатки, спросил: – Вы, кстати, камушек мой куда дели?
    Доминика не сразу сообразила, о каком камне шла речь, потому и ответила с опозданием:
    - Александр его спрятал.
    - Как дети малые, - фыркнул мужчина. – Ну, ладно он – дурак, но ты-то… На твоем месте, Доми, я бы растолк его и развеял по всему миру, чтобы не возникало даже желания собирать кирпичик. А то мало ли, найдется кто-то из наших, кто чуть более отличается служебным рвением, и прощай твой отдых на тепленькой земле.
    - Я поняла, - Доминика кивнула, принимая информацию, и уже привычным жестом протянула руку для поцелуя. – Спасибо.
    - Не стоит благодарностей, сударыня, - демон склонился для поцелуя. – Это в память о нашей… гм… дружбе, - и торопливо вышел из трактира. Вслед за ним, попросив трактирщика вызвать экипаж, покинула зал Доминика.

    ***
    Тихонько открыв дверь, Доминика вошла в спальню.
    Александр спал, как она и рассчитывала, отправляясь на эту странную встречу. Лампа потухла, наверное, не меньше часа назад, и теперь комнату заполнял только лунный свет, пробивавшийся через светлые занавески.
    Девушка вздохнула и принялась самостоятельно раздеваться – меньше всего ей хотелось, чтобы слуги на следующий день судачили о том, куда она ходила ночью, пока их хозяин спал. Он и так безжалостно топтал свою репутацию, живя с ней под одной крышей, так что подпортить ее еще больше она не желала. Ее же собственная репутация не волновала вообще.
    - Ты где была? – тихий голос заставил испуганно вздрогнуть. Доминика обернулась, пытаясь разглядеть лежащего на кровати Александра. Его глаза на мгновение блеснули, отражая лунный свет, и это более чем красноречиво подсказывало, что ей не почудилось.
    - Ты меня напугал, - тихо проговорила она, стараясь унять непонятную дрожь в руках.
    - Не уходи от ответа, Доминика, - в тихом голосе было столько горечи, что она на мгновение решила признаться во всем, и только тихий шепот разума заставил не высказать правду. По крайней мере, не всю.
    - Я встречалась с ним, - тихо проговорила она, – с Амуром…
    Она не успела сказать еще что-то, как ее сжали в объятиях и жарко прошептали:
    - Бог мой, Доминика, зачем? Я же тебе все рассказал. Я чуть не сошел с ума, когда увидел тебя в том трактире с другим, – он говорил и еще крепче прижимал ее к себе, зарываясь лицом в волосы и вызывая странное ощущение покалывания на кончиках пальцев и разливающуюся по всему телу… нежность? Он боялся за нее, он искал ее. Ее, неизвестно за какие заслуги дарованный небесами Ангел-хранитель. Ее нежность, ее радость, ее душа. Она не заслуживала его, но и отказаться от такого дара не могла. С ним она чувствовала, дышала, жила…
    И, черт возьми, пусть хоть сотня жнецов заявится сюда с легионом демонов - она их разорвет собственными зубами, но они не подойдут к нему и на десяток шагов!
    - Я просто хотела убедиться, - тихо проговорила она, обхватывая его за шею, – что все закончилось.
    Тяжелый вздох, последовавший за ее мнимым признанием, заставил прижаться сильнее.
    - Я ведь понимал, что ты не угомонишься, - он, наконец, рассмеялся. – Настырная, как сотня чертей! Убедилась?
    - Да, - она не стала медлить с ответом, понимая, что еще чуть-чуть, и не сможет его обмануть, а правду говорить было слишком опасно. – Только нужно кое-что доделать, - почувствовав, как Александр напрягся, она поспешила пояснить, - Нужно развеять мел, которым ты рисовал ловушку. Тогда ритуал станет необратимым.
    - Сейчас? – голос Александра был полон решимости, и она поспешила его успокоить.
    - Необязательно, - и уже целуя краешек его губ, добавила: – Займемся этим завтра.
    А потом были жаркие объятия и обжигающие поцелуи, заставляющие тело пылать и оставлявшие следы на коже. И удовольствие неистовое, чувственное, порочное. Горячее, как адские костры, сжигающее последние крупицы разума. И все, что не было этим пламенем, казалось несущественным и ненужным.
    Вконец измученные, они заснули под утро.
    И Доминика, впервые  любуясь, как рассветные лучи играли на каштановых прядях ее мужчины, понимала, что ни за что не позволит разрушить созданную иллюзию полного и безоговорочного счастья. Его иллюзию.
    Более того, она сделает все, чтобы та грань, которая принадлежала ей, никогда не приоткрылась. Ее Александр заблуждался, считая, что их оставили в покое, и она сделает так, чтобы он обманывался и дальше.
    Пусть людям свойственно ошибаться, но они так прекрасны в своих заблуждениях.

    ***
    В нескольких кварталах от дома Александра двое ни чем не примечательных мужчин вели беседу.
    - Сегодня, говоришь… - голос мужчины в потертом фраке был недовольным, но его собеседник был спокоен.
    - Он в списке, -  чопорно ответил тот.
    - Что ж, ладно… - незнакомец, казалось, разочарованно вздохнул, а потом достал серп странной формы. – А если так?
    Мужчина в черном стоически вынес этот выпад.
    - На мое место придут другие.
    - Ну, это потом, а пока мы можем договориться.
    Угрюмый тип покосился на лезвие, но ничего не ответил.
    - Значит, не договоримся, - констатировал шантажист и, замахнувшись серпом, перерзал глотку своему собеседнику. Мелькнувший черный провал на месте пореза - и фигура жнеца рассыпалась прахом.
    Демон посмотрел на лезвие.
    - Один готов, - затем перевел взгляд куда-то вдаль, словно выискивая что-то среди домов, ухмыльнулся и с деланным возмущением воскликнул: – Чтоб я еще раз вызвался быть у тебя крестной феей, Доми!
    Сплюнув себе под ноги, Самайн заткнул серп за пояс штанов и многозначительно размял пальцы.
    Смерть жнеца ничего не решала, а значит, ему придется убивать каждого, кто явится за Александром. Дополнительные заботы, но он ничего не мог поделать – привычки, оставшиеся со времен древнего Рима, периодически брали верх и побуждали в нем желание соединять любящие сердца.
    А что еще положено делать богу любви в отставке? В конце концов, демоном он служит всего-навсего последние две тысячи лет...