Три недели без родителей - продолжение

Из сборника "Девчачьи секреты"

В первый же день нам сказали:
- Кто с собой привез еду, сдайте ее на хранение. В конце смены вам ее отдадут.
Валя возмутилась:
- Вы чего у нас еду отбираете? Чтобы на обратную дорогу хватило?
Ольга Александровна объяснила:
- Нет, не поэтому. Просто у нас тут заводятся муравьишки, и они могут не только вашу еду подпортить, но и вас покусать.
И она рассказала нам, что в Анапе очень много черных муравьев.
Еще у нас забрали чемоданы, поэтому надо было сразу вынуть оттуда все необходимое. Сумки под кроватями нам тоже держать не разрешили.
После того, как Ольга Александровна и Александр Геннадьевич совместными усилиями утащили нашу еду и чемоданы, Валя воскликнула:
- Это беспредел какой-то! Сначала отбирают еду, потом чемоданы! Что же дальше?
- Телефоны, что ли? – догадалась Оля со слезами в голосе.
И действительно, минут через десять снова пришли вожатые и попросили сдать в камеру хранения  ценные вещи:
- Сдавайте телефоны и, если есть, фотоаппараты. Вам их будут выдавать на время тихого часа.
Я первая спокойно положила телефон и фотик в коробку.
Валя снова воскликнула:
- Ну, это точно, беспредел! Как приеду в Москву, обязательно пожалуюсь родителям.
Вожатые ей сказали:
- Если хочешь оставить телефон  при себе, завтра напишешь расписку, а пока сдавай, как все.
- Ну, ваще, полная наглость, - всхлипнула Валя, швырнула в коробку свой мобильник и зарылась под одеяло.
Юля и Маша не стали возмущаться и сдали свои телефоны. Аня немножко поворчала, но и ей пришлось подчиниться.
На следующий день Вале удалось вернуть свой мобильник. Это был клавишный телефон с функцией видеокамеры. Его «достоинства» мы узнали очень скоро.   

На следующий день наш отряд собрали в беседке для воспитательной беседы. Кроме вожатых, к нам подошла дама в форменной одежде. На ней была голубая рубашка с шевроном, черная строгая юбка и черная кепка, как у полицейских в метро. На груди у нее была нашивка: «ОХРАНА ЛАГЕРЯ».
Незнакомая дама произнесла дружелюбным голосом:
- Здравствуйте, дети! Добро пожаловать в наш лагерь! Сейчас я ознакомлю вас с правилами поведения. Во-первых, в каждой комнате и в каждом туалете установлены видеокамеры. Случайно вы их не найдете, а если вдруг обнаружите и решите сломать, то вашим родителям придется платить за замену. Эти видеокамеры будут фиксировать ваше поведение. Мы каждый день будем просматривать все записи. Если мы обнаружим, что вы деретесь, то вам придется отправиться в изолятор.
Мы сначала подумали, что нас таким образом хотят подселить к больным детям, и начали недовольно шушукаться.
Дама резко ударила кулаком по столу, и в ее голосе зазвучали яростные нотки:
- Замолчите, дети!
Мы испуганно притихли.  Гостья снова заговорила вполне дружелюбно:
- Это специальный изолятор. Если кто-то из вас там окажется, то ваши родители обязаны будут забрать вас оттуда в трехдневный срок.
Мы больше не шушукались. Всем стало страшно. Мне совсем не хотелось впутывать маму или папу в свои неприятности. И еще мне совсем не светило просидеть три дня взаперти.
Женщина в форме строго оглядела нас. Ее глаза были похожи на индикаторы робота, а сама она напомнила мне говорящего робота Валли из известного мультика.
Дама-Валли произнесла на прощанье:
- До свидания, дети!
Мы поняли, что встречаться с ней нам придется еще не раз.

В первые три дня мы не ходили на море, у нас не было ни дискотек, ни других веселых мероприятий. Мы сидели в своей комнате, как в бетонной клетке. Девчонки то и дело всхлипывали. Конечно, мне тоже хотелось домой, но до отъезда было еще две недели с хвостиком. Когда нам раздали телефоны, я позвонила маме и сказала, что у меня все хорошо. Мама меня плохо слышала, потому что у меня под ухом орала Валя. Она жаловалась своей маме, что ей тут очень плохо.
Как только моя соседка закончила свой разговор, она стала ругать наш лагерь еще сильнее:
- Ох уж этот долбанный лагерь! Как же он меня достал!
Тут она прибавила еще несколько выражений, которые приличные девочки обычно не говорят.
Я сказала ей:
- Валь, ты чего материшься? Я сюда отдыхать приехала, а не твою брань слушать.
Она оглядела меня с ног до головы и надменно сказала:
- Не хочешь слушать, уши заткни.
Я тогда говорю:
- Лучше бы ты свой рот прикрыла. Всем от этого будет легче.
Тут она на меня как закричит:
- Очкозавр! Ты чё, мне угрожаешь, что ли?
Я тут же предложила ей закончить этот глупый разговор, но Валя, явно, была настроена поговорить:
- Но ведь не я его начала!
Мне ничего не оставалось делать, как сказать, что она может говорить без меня, сколько хочет, а мне пора в туалет.
Тут в разговор вступила Оля. Ей тоже не нравилось в лагере, и она тоже стала его ругать. Я и ей предложила выражаться покультурнее, а чтобы она лучше слышала, я облокотилась руками о ее кровать. Дело было в тихий час, и мы все уже были в ночнушках. Валя быстренько настроила свою функцию видео и стала снимать меня.
- Эй, девчонки, смотрите! Наша Лизка к Оле в кровать целоваться лезет! – комментировала она отснятые кадры.
Юля за меня заступилась:
- Живо перестань!
Валя направила мобильник на нее:
- Какое ты имеешь право мне указывать?
Но Юлю было разозлить не так-то просто. Она спокойно продолжала:
- Если ты сейчас же не прекратишь снимать из-под тишка, то я тоже буду тебя снимать, когда ты переодеваешься. У меня есть тоже телефон с функцией видео.
- Ой, смотрите, и второй очкозавр мне угрожает, - засмеялась Валя.
Тут я стала заступаться за подругу:
- Валя, это западло! Сейчас же перестань! Мы тебя не снимаем на видео без спроса!
- Чё хочу, то и снимаю. Это мой телефон, - объяснила нам она.
В этот раз до драки дело не дошло. Любительница домашнего видео добровольно выключила телефон. Нас всех потянуло в сон, и вскоре мы все утихомирились.

Перед полдником нас разбудили вожатые. Пора было перекусить. В столовке нам дали булочку с чаем. Многие, особенно мальчишки, стали возмущаться:
- Это что за еда такая?
Кто-то пошутил:
- Вот вам булка, вот вам чай! Кушайте, детишки!
В конце концов, мы поели, и вожатые снова собрали нас в беседке.
- Первые три дня никто на море никто ходить не будет, - сказал Александр Геннадьевич. – Давайте послушаем музыку.
В песне, которую он нам поставил, были такие слова: «Море, море, солнце, солнце, лето, лето, Анапа, Анапа! О-о-о! А-а-а! Анапа! Анапа!» Потом эта песня звучала у нас каждое утро. Мы подпевали на свой лад:
- Без моря, без моря! Без солнца, без солнца! Без лета, без лета Анапа живет!
На четвертый день нам разрешили зайти в море по щиколотку. На пятый – по колено. А на шестой день над пляжем был черный буек – знак того, что купаться нельзя. Купаться нам разрешили только на седьмой день. У нас в запасе было еще две недели моря, солнца и Анапы.

Чтобы мы не совсем скисли, у нс были разные мероприятия. В один из  первых вечеров нам организовали открытие смены. На сцене выступали только вожатые: они пели, танцевали и даже показывали акробатические номера.
Одним из самых смешных номеров была песенка «Хочу я быть вожатым». Ее исполняли сразу шесть человек.
Сначала все шестеро пели:
- Хочу я быть вожатым, вожатым быть хочу. А если им не стану, то…
Тут солировал первый вожатый:
- В сантехники пойду! Сунул, дернул. Смотри, как потекло!
 Последнюю фразу он повторил три раза, показывая, как именно он сует и дергает. В руке у него был самый настоящий вантуз, какой стоит у нас дома в туалете.
Потом все снова запели:
- Хочу я быть вожатым…
Тут вступила вторая солистка:
- В балерины я пойду! Па налево, па направо, па-ва-рот!
Эта девушка была, как и все вожатые, в форменной рыжей футболке, но крутилась, как настоящая балерина.
Потом снова был припев, а после него вступила третья солистка:
- В стюардессы я пойду! Вот вам кофе, вот вам чай, вот пакетик блэ-э!
Потом сантехник и балерина повторили свои партии.
Еще в этой веселой песенке был охранник, диджей и доярка. Последние слова я уже не расслышала, так как весь зал надрывался от хохота.
После этого мероприятия у нас были танцы. Первый назывался «аррива». С него потом начиналась каждая дискотека.
Второй песней была «Kiss me!». Мы все хлопали в ладоши, вертели руками и посылали друг другу воздушные поцелуи.

Наконец, нам разрешили купаться. На пляже женщина-спасатель сразу предупредила нас:
- Если вы будете топить друг друга, ваш отряд не будет купаться еще неделю. Я буду за вами следить с берега.
Сначала в воду зашла Ольга Александровна. Когда она подняла руку, то свистком дали сигнал, что нам пора заходить. Мы поплескались минут пять, и вновь раздался свисток. На этот раз нам надо было уже вылезать. Все стали возмущаться:
- Чего так мало? Мы же друг друга не топили, в воде не баловались!
Но спасательница сплюнула сквозь зубы и произнесла:
- В следующий раз накупаетесь. А сейчас – марш загорать!
Больше мы в тот день не купались. А всего мы за 21 день залезли в море аж пять раз, хотя в начале смены нам пообещали, что будем купаться целых 19 дней по два раза. Зато мы всю смену дышали морским воздухом.

Когда нам совсем нечего было делать, мы шли в библиотеку и  брали там разные книжки. Больше всех любила читать Аня. Она привезла с собой «Приключения Электроника», а в библиотеке взяла еще «Денискины рассказы».  Юля тоже любила художественную литературу: она прочитала книжку «Папа и море» про муми-тролей. Она прямо заболела этими муми-тролями. Мы то и дело видели ее с этой книжкой, и она нам все время рассказывала про муми-папу. Оля не очень любила читать – ей больше нравилось рассматривать занимательные  картинки про разные страны и путешествия. Маша читала про покорение Америки, индейцев и конкистадоров, - это была научная литература. А я читала про крыс. Про моих любимых хомяков в библиотеке, увы, книжки не оказалось, а я очень люблю научную литературу, особенно про грызунов.
Одна Валя за всю смену так и не взяла в руки ни одной книжки. Мы поинтересовались:
- Почему ты ничего не читаешь.
- По-вашему я похожа на ботаника? – возмутилась она. – Да вы сами ботаны со своей дебильной литературой!
Да уж, она совсем не была похожа ни на ботаника, ни на биолога.  Ее главным увлечением, помимо видеосъемки,  было играть в электронную игру «Мяу-сим». У нее на экране был маленький котенок, за которым надо было «ухаживать». Настоящие животные ее совершенно не интересовали.
Конечно, это личное дело каждого – чем занять свободное время. Мы все не только читали, но и рассказывали друг дружке, кто что прочитал. Так мы узнали много нового и интересного. Одна лишь Валя все твердила:
- Ой, моя кошечка поела! Ой, моя кошечка попила!
Но это уже никого не интересовало.

Наша смена называлась «Дети цифровой эры». Нам никто особо не разъяснял, что это значит, но все отряды назывались очень современно: «Оп-флэшмоб-ТВ», «СССР-ТВ», «Прёт-ТВ», «Ростелеком»… Я догадалась, что цифровая эра  - это что-то связанное с телевидением и телефоном. Глядя на камеру в нашей комнате, камеру в туалете и на Валин телефон, я с грустью подумала, что цифровая эра уже наступила, и нам приходится жить в ней. Особенной радости я от этого, честно говоря, не испытывала.
Валя тем временем продолжала свои съемки. Теперь она решила заснять, как я переодеваюсь. Мне пришлось завернуться в покрывало, но хитрая Валя, как настоящий телерепортер, не погнушалась сделать постановочный кадр. Она стала срывать с меня накидку, и мне пришлось держать еее зубами.
Юля за меня вновь вступилась:
- Немедленно прекрати!
Валя лишь отмахнулась:
- Я очкозавров не слушаю. Отвали!
Тут уже вступила Маша:
- Тебе говорят «Прекрати!» Значит, прекрати немедленно!
- А тебе-то какое дело? – усмехнулась Валя-папарацци. – Не тебя же снимают.
Аня к тому времени от нас уже уехала, так что нас осталось всего пятеро. Оля пришла на помощь Вале и тоже стала стаскивать с меня покрывало. В тот момент мы все забыли о камере, которая снимала нас всех с потолка. К счастью, я уже успела переодеться и ударила главного папарацци по голове своей подушкой.
От неожиданности Валя упала на свою кровать и запричитала:
- Ты чего делаешь? Мне же больно!
- А мне неприятно, что ты меня снимаешь, когда я переодеваюсь, - спокойно ответила я и отвернулась от нее.
Тут она размахнулась своим чехлом от телефона и больно хлестнула меня по шее. А я в тот  день как раз потянула связки на шее, и от удара почувствовала резкую боль. Я свалилась на свою кровать и еле-еле сдерживала слезы:
- Ты зачем это сделала, Валя? У меня сегодня и так шея сильно болит.
- Нечего было бить меня подушкой, - ухмыльнулась моя ненавистная соседка. – Ты меня ударила по голове, а я тебя по шее. Так что я тебя еще раз ударю.
В этот момент кожаный чехол, точно лассо, просвистел у меня над ухом и ударил по спине. Я поняла, что с ней бесполезно разговаривать, и чтобы не получить еще, зарылась в одеяло.
Я, конечно же, не струсила. Я могла бы просто придушить ее. У меня сильные руки, я десять раз подтягиваюсь на перекладине. Но я вспомнила, как женщина-надзиратель сказала нам:
- Если вас будут бить, вы не должны давать сдачи. Тот, кто это сделает, отправится в изолятор, также как и нападающий.
Мне совсем не хотелось отправляться в тюрьму из-за какой-то гадкой девчонки, ведь потом никому ничего не докажешь. А маму срывать из Москвы мне хотелось меньше всего. Она ведь думала, что у меня все хорошо, что я тут отдыхаю и наслаждаюсь теплым морем.

Вечером того же дня, после отбоя, Валя снова включила свой телефон и стала светить фонариком мне в лицо. Девчонки к тому времени уже заснули.
- Валь, прекрати пожалуйста, - попросила я ее по-хорошему. – Я спать хочу.
- А я не хочу тратить свое внимание на очкозавров, - гордо ответила моя мучительница.
К счастью, мне все-таки удалось вскоре уснуть.