Снег в августе

А я люблю августовский снег – дикий, внезапный, обескураживающий. Вчера ты принимал солнечные ванны и сушил бельё на балконе, а сегодня с недоумением глядишь на засыпанный белыми хлопьями пол – следствие не закрытого на ночь окна.

Дыхание зимы, ещё робкое, неумелое и неуверенное – она будто смотрит в глазок, не издавая ни звука – боится не сколько идущего на убыль лета, сколько ревнивой осени, чья очередь следующая – должны опадать разноцветные листья, но никак не укутывать землю белое покрывало из невероятных форм оледенелой воды. Снег в августе… Безумие! Но как говорилось в одном кинофильме: «Безумцы всех умней!». А может так говорил и сам Льюис (немного фамильярно звучит, заметили?)? Не возьмусь утверждать.

И мне нравится в этом явлении даже не намёк на излюбленное мною время года, а реакция на него окружающих. Вышел на улицу, смотришь на прохожих, а они недоумевают! Ты улыбаешься, смеёшься, пытаешься из этого миллиметрового настила наскрести что-то похожее на снежок, а остальные пойдут туда, пойдут сюда, покружат на месте, уткнутся гляделками в свои же следы, ей Богу, как в другой мир попали! Вчера, значится, жили на Ленинской, а сегодня где? Что это за страна, где жарким летом валит холодный снег? А может приснилось? Ущипнут себя, ущипнут соседа – повизжат от боли, да ничего не добьются – снег был и снег остаётся в этом самом третьем летнем месяце.

Сентябрь на носу, дети собираются в школы, покупают рюкзаки, а, главное, боты, сапожки, а как сейчас быть? А если завтра метель, буря, заметёт, сугробы по пояс? Торговцы молча ищут под прилавками валенки – может удастся продать, пока «народ в теме». Снег в августе… Умора! Взрослые тыкаются носами в стены и пробуют продавить каблуками ботинок молодой тоненький ледок, едва успевший встать на лужах, а смекалистая детвора пользуется моментом – никаких шуб, никаких варежек – шапка набекрень и санки или кусок плотной плёнки (на коей можно скользить по снежному настилу не хуже, чем на вышеупомянутых санях) подмышкой – счастливые, весёлые – утренний морозец, что к полудню уже спадёт, заставляет розоветь щёки и краснеть уши – мамки с балконов ругаются, а ребятам-то с девчатами что? Развлекаются, пока солнце не вошло в зенит и не смешало снег с грязью, затопив улицы склизкой жижей.

Город Петра, град Ленина – в центре уже всё давным давно растаяло – на Невском трудятся дворники, проезжают специальные машины, поливая каменную мостовую водой, а вот на окраине так не торопятся – тянут момент – грузовики с разбрызгивателями смиренно ждут потягивающих кофе водителей, а дворники разговаривают с рано вышедшим на работу жителем одной из пятиэтажек. Да, это всё равно город, да, тут всё равно царит это «культурное» безразличие, но чем дальше от Авроры, Спаса на Крови и Петропавловской крепости, тем люди душевнее, улочки уютнее – в деревнях, что в сотнях километрах отсюда, и вовсе каждый знает соседа с другого конца в лицо, по имени и на День Рождения если не вещью то уж добрым словом одарит. Но что в городе, что в селе, что на рыболовецкой лодке, бьющейся о причал от накатывающих волн, снег в августе – это явление необычное, сравнимое с чудом. Выпадет лишь раз, исчезнет вмиг, а помнить его будут и внукам рассказывать и в книгах писать, что, мол, глобальное похолодание, или потепление, или инопланетяне, или президент виноват. Снег в августе… Люблю его – помнишь на всю жизнь ту самую минуту, когда на твою ладонь падает абсолютно неуместная снежинка и белые крапинки на загорелой коже, как молоко, залитое в крепко заваренный кофе, позже капельками стекают к локтю и падают с его кончика на землю.

... Зима, плутовка, много от осени потом «лестного» наслушалась, а лето лишь апатично поддакивало – его уже клонит в сон, в двадцатых-то числах.