Все мы - космонавты...

  Несколько лет назад человек первый раз полетел в космос. Для нас, детей это событие стало потрясением. Мы все любили читать фантастику, а тут чудо случилось наяву, при нашей жизни. Мы оказались свидетелями  величайшего события, да ещё главным участником его стал гражданин нашей страны : Юрий Гагарин. И конечно, все мы мечтали о космосе. Представляли, как люди будут летать на другие планеты так просто, как мы ездим на дачу на электричке.

  Погода в это лето была переменчивой: то шли проливные дожди и мы проводили дни, собираясь вместе на чьём-нибудь чердаке, то солнце пекло так, что кожа слезала лоскутами с наших обгоревших плеч после долгих игр на поселковом пляже. Компания у нас была постоянной: мы все  жили летом в одном посёлке, на одной улице. Мальчишек было гораздо больше, чем девочек, точнее девочка была одна - я, если не считать васькиной трёхлетней сестрёнки.  А мальчиков - пять. Игорька мы в расчёт не брали потому, что он в наших проделках не участвовал, но был допущен присутствовать при них, дав обещание никогда об увиденном не докладывать ни своим, ни тем более, нашим родителям. Он слово держал и везде ходил вместе с нами, и его советы, которые он нам давал, очень часто помогали нам выходить сухими из воды при довольно щекотливых ситуациях.

  Итак, мы все мечтали стать космонавтами. Но нашу мечту омрачало одно
 обстоятельство: в космосе требовалось отменное здоровье, чтобы преодолевать нагрузки при взлёте, невесомость в космосе, трудности  при посадке. Мы понимали, что не каждого возьмут в космонавты: там нужны сильные, выносливые, терпеливые, не боящиеся боли люди. А ещё,как сказал мне отец, у космонавтов должен быть хорошо развит  вестибулярный аппарат.
  Мы с братом переглянулись и я спросила отца, что это такое. И он долго объяснял нам, что люди, у которых этот аппарат отлично развит, могут долго кататься на карусели, качаться на качелях,кувыркаться много раз, нагибаться и быстро  разгибаться и потом у них совсем не кружится голова и они могут сразу пройтись по ровной линии, нарисованной на асфальте мелом, или по доске через канаву и не упасть туда, или с первого раза, стоя с закрытыми глазами, без промаха поднести указательный палец к своему носу.

  Я всё рассказала ребятам и мы стали думать, как нам подготовиться ко всем испытаниям, чтобы потом нас наверняка приняли в космонавты.

  Первым делом, мы решили воспитывать в себе терпение. Сначала учились не бояться щекотки, что давалось непросто. Пушистым пёрышком щекотали друг у друга в носу. Чихали, морщились, но через какое-то время стойко выносили эту пытку и лишь лёгкие подрагивания ноздрей выдавали насколько великим стало наше терпение.
  Но со щекоткой пяток дело обстояло хуже. Мы гоготали так, что соседка тётя Таня боялась, что куры перестанут нестись и она останется без яиц. Но скоро и с этой проблемой было покончено: при щекотке пяток только чуть-чуть подёргивались ноги, но никто уже не смеялся.

  Следующим этапом было отучение от хохота при щекотке шеи и боков. Процедура была довольно жёсткой, но действенной. Испытуемый, уцепившись руками за нижнюю ветку старого дуба так, что не мог достать ногами до земли, должен был вынести три минуты интенсивного щекотания боков и шеи, находясь в подвешенном состоянии над корытом с разведённым водой навозом, который васькина мама приготовила для полива огорода.
  Как орали мы, чувствуя неотвратимость падения в это корыто, когда последние капли терпения иссякали и, глупо хохоча, мы плюхались в вонючую жижу!  После такого купания вход в наши дома был запрещён и приходилось прямо в одежде нырять в пруд и возвращаться домой с лёгким душком самодельного удобрения на нашей, побуревшей от него одежде. Но мы не отступали.

  Удивительно, но с болью мы справились легче, чем со щекоткой! Мы резали себе ладони осокой, жгли крапивой голые животы, сажали на руки пчёл и терпели их укусы, вытирая потом тайком выступающие слёзы. Ходили босиком по раскалённому в жаркие дни асфальту.
  Успехи окрыляли нас! Казалось, все испытания были пройдены: мы не боялись (почти) щекотки, терпели боль, могли сидеть под водой целую минуту, научились хранить тайны и говорить на секретном языке зашифрованные фразы, вставляя перед каждым слогом только нам известный слог, например,"ри". И тогда простое предложение, например: "Иди сюда" выглядело как настоящая тайнопись: "Ри-И  ри-ДИ  ри-СЮ  ри-ДА".  И мы были уверены, что нас никто из чужих не поймёт. Мы быстро бегали и даже могли подтягиваться на ветках или турнике, правда не больше трёх - пяти раз. Мы почти гордились собой.

  Но с вестибулярным аппаратом дело не ладилось. Мы кружились на месте, сначала с открытыми глазами, но всё равно падали на траву, переворачивались на спину и в глазах всё мелькало.  Казалось, что мы, лёжа на спине, падаем в небо. Кого-то тошнило, кто-то долго не мог встать даже на четвереньки. Ничего не получалось... Тогда решили завязывать глаза.  Стало ещё хуже.  Кто-то вспомнил, что в единственном в посёлке детском саду, есть карусели, но они были очень маленькими и,после нескольких вечерних тренировок  одно кресло отвалилось и, сидевший на нём Толик разбил себе при падении нос и сильно подвернул ногу.  Но по-прежнему, даже после упражнений на карусели, мы не могли сделать по прямой и пяти шагов.
  Тогда мы придумали новое испытание для укрепления ненавистного нам теперь аппарата.
Всё к той же ветке старого дуба мы привязали верёвку с небольшой петлёй, в которую, вставая на руки с помощью товарищей, вставляли ногу так, чтобы если станет совсем плохо, можно было,оперевшись руками о землю, освободиться от петли и мягко свалиться вниз.
  Когда очередной будущий космонавт был готов, мы раскручивали его, висящего вниз головой, со страшной скоростью. Вращаясь вокруг собственной оси, никто не выдерживал и тридцати секунд и, с криком, мешком падал на, заботливо приготовленное, сено с глухим ударом головой о землю, не успевая подставить рук. Высота была небольшой, чего нельзя сказать о шишках, появлявшихся на наших головах, превративших их в буграстое подобие гранат "лимонок" или ананасов. Чтобы не получить более серьёзных травм, от этого испытания нам пришлось отказаться. Мы были в отчаяньи. Вопрос о вестибулярном аппарате всё больше беспокоил нас.
 
  И, как всегда в нужный момент, раздался тихий голосок Игорька, всё время наблюдавшего за нами: "Я знаю, что нужно делать." Все наши, побледневшие от тяжких испытаний, мордашки повернулись к нему с надеждой. Игорёк продолжал: "У ВитькА папка шофёр, вы знаете - он возит песок на огромном самосвале из карьера возле реки. И, если мы достанем покрышку от колеса этой машины, я подскажу, что делать дальше."

  Тут Витёк вспомнил, что у них во дворе лежит старая покрышка от отцовского грузовика - она продырявилась, её заменили на новую, а эту отец привёз на свой участок, середину заполнил землёй и бабушка ВитькА посадила там цветы. Многие в то время использовали старые покрышки для самодельных клумб.
  Мы сначала не поняли: как покрышка может нам помочь развить этот проклятый вестибулярный аппарат, без которого невозможно стать космонавтом. Тут опять вмешался Игорёк: "Давайте сначала мы освободим её от цветов, вымоем, перетащим в укромное место,а потом я всё расскажу." Авторитет Игорька был очень высок и мы, не обладавшие столь широким кругозором, безропотно повинуясь его командам, принялись  за дело. 
  Ох, как трудно было очищать покрышку от земли и цветов, а ещё гораздо труднее - поднять и выкатить эту громадину с участка да так,чтобы витькина бабушка не заметила, как мы разоряли плоды её трудов! Мы были ловкими, вёрткими, довольно сильными детьми, но даже вшестером нам оказалось почти невмоготу поставить покрышку вертикально, чтобы откатить в безопасное место: ведь была она в диаметре больше метра. Но всё же мы справились и с этой задачей.
  Но перед тем, как установить покрышку для испытаний, Игорёк, наконец, посвятил нас в свой замысел. Суть его была такова: испытателю нужно было забраться внутрь покрышки, что позволяли сделать её габариты и крепость резины, а также размеры наших тщедушных тел (не считая, конечно, тЕла толстого Васьки). Потом укрепиться там, упёршись ногами и зацепившись за внутренние края руками.  Остальные должны столкнуть покрышку с горки и бегом сопровождать её, пока она будет катиться, не давая ей упасть на бок, свалиться в канаву, пруд или врЕзаться в забор, бочку или ещё во что-нибудь.
  Долго спорили, кто будет первым.  Выспорила я. Засунув меня в покрышку, как в капсулу спускаемого аппарата, с известным криком "Поехали!", ребята отпустили "тренажёр" с горки...

  Всё замелькало перед глазами: я не понимала, что происходит. В голове всё перемешалось и я боялась только одного: выскочить из покрышки. А скорость нарастала. Ребята отстали, а покрышка,катившись всё быстрей и быстрей, начала подпрыгивать всё чаще и выше...
  И вдруг, завалившись набок, стала с дребезжанием вертеться на месте как монетка, брошенная на стол. Мне показалось, что это длится вечность. Я держалась из последних сил и, когда уже казалось, что я выпаду из неё, покрышка с глухим звуком окончательно рухнула на землю, а я вывалилась изнутри покрышки в её середину, свернувшись грязным клубком...
  Ребята подбежали, стали теребить меня, а я боялась открыть глаза... И, когда меня вытащили оттуда, я не смогла стоять на ногах: коленки мои подгибались, всё вокруг вращалось с бешеной скоростью, руки безвольно висели вдоль тела и я вновь, и вновь валилась на траву... Целый час я не могла прийти в себя и, только после холодного "душа" из ведра, я смогла на четвереньках уползти домой.  Я не ела два дня, не замечала разбитых коленок и локтей, и пролежала всё это время в гамаке на веранде, слушая шелест вновь начавшегося дождя. Дождь дал нам всем передышку, как бы намекая, не слишком ли сложные испытания мы придумали себе.  Но нет, мы так не считали и тренировки решено было продолжить.
  Я почти оправилась: голова не кружилась и на вопросы ребят:"Ну,как?"- небрежно отвечала: "Нормально." Восхищённые моим мужеством, товарищи снова стали спорить, кто в этот раз первым удостоится подвергнуться столь ответственному испытанию, приближающему нас к главной мечте: стать космонавтами. Кулаками и криками это право "заслужил" Васька. Да, тот самый Васька - толстый, сильный, спорить с которым было  почти бесполезно, зная, а порой ощущая на своих боках всю силу его веских "аргументов", коими оказывались, как вы уже догадались, его огромные кулаки. Нет он не был злым, но не имея достаточных знаний, он не мог как Игорёк мощью интеллекта отстоять свою правоту, а поэтому пользовался более доступными для него доказательствами.

  Кандидат был выбран. Васька, кряхтя и ругаясь, едва разместившись в покрышке, решил побить мой рекорд по дальности качения в ней. Разогнав покрышку до приличной скорости, мы отпустили её и помчались следом. Покрышка, под тяжестью "начинки" в Васькином лице,скатилась с асфальта и, набирая скорость, поскакала по обочине, затем через канаву, по мосту и...упала в пруд. Закружилась на поверхности и, выпуская огромные пузыри, стала погружаться в воду... Васька не вылезал.  Он застрял! Мы с ужасом вспомнили, что он и плавать не умел! А если бы и умел, то из-за своей толщины не смог бы выбраться.
  Васька что-то орал, пузырей становилось всё меньше и покрышка легла на дно так, что вода еле-еле прикрывала её (к счастью, в этом месте было неглубоко)... Васька отчаянно трепыхался, а мы, испуганные и растерянные, замерли на месте... а потом хором завопили!
  Взрослые ребята, игравшие на берегу в мяч, сначала не поняли, что произошло, а когда услышали наш внезапный рёв, в два счёта поставили покрышку вертикально, выкатили её на берег и выдернули из неё застрявшего Ваську, который не успел захлебнуться, а только громко икал, стоя на полусогнутых ногах, скрестив руки на груди и встряхивая головой при каждом "ике". ПотОм силы покинули его, ноги подкосились и он упал ничком на мокрый песок...

  Космонавтами нам больше быть не хотелось. Но с покрышкой мы не расстались. Прикатив её к нашему любимому старому дубу, мы, в трёх местах привязав к ней верёвки, сделали подобие качелей и ещё несколько лет качались на них, вспоминая эту удивительную "космическую" тренировку.