Восточная небыль!

И сказал правдивый: Истину говорить легко и приятно. А опер охотно с ним согласился и продолжал допрос. Тут мы чётко  можем убедиться, евангелие, как источник для полного подражания, хорошо лишь тем лицам, которые  умеют отличить иносказание и притчи от истины в последней инстанции. Я не собираюсь комментировать эти святые для меня и для многих книги. Ни образование, ни мой жизненный опыт не могут помочь мне в деле объяснения кому бы то ни было всего сокровенного, что положили Лука, Марк, Матфей и Иоан в основу своих произведений. Так что я и не берусь. Но, вот воспользоваться местами из священных книг для определения существенного и полного отбрасывания бессмысленного мы безусловно можем, а временами просто  должны.Вот я и пробую писать таким образом, определяя и отбрасывая.

 В давние - стародавние времена жил в городе Герате  уста, что по местному вовсе не означало губы,а подразумевало, что этот человек мастер своего дела. И был этот мастер искусным каменщиком. Падишах, правивший в городе и его окрестностях,  в своё время отличался неугомонностью и несравненной прытью. Неугомонность его выливалась в военные столкновения с соседями, ну а прыть заставляла иметь не только положенных по закону жён, но и уйму наложниц, которые по одиночке или целыми группами отвечали на прихоти своего повелителя. Ничего зазорного в этом не было. Про сексизм, феминизм и прочие глупости в то время слыхом не слыхивали ,а обнажившую себя в людном  общественном месте уныло побивали камнями, выполняя тяжёлую, грязную и неблагодарную работу.  Действительно! Ты прикинь! Нагнись, камень подбери, да ещё и кидай!  А зачем? "Воды арыков журчат как живые, переливаясь …" и так далее, а ты сидишь в тени платана или, там, смоковницы, кушаешь плов, пьёшь горячий зелёный чай, да благодарно потеешь в свой бухарский халат!  Итак, государь правил,а года шли. Совсем стариком стал. Вот когда ему и аукнулись прошлые шалости. Соседи легко и охотно грабили пришедшего в скудное состояние падишаха, а ему ответить на их наглые военные вызовы мешали то подагра, то трясуница, да ещё и с какой-нибудь лихоманкой. Гарем просто отбился от рук и грозил совершить сексуальную революцию, ежели правитель не ответит на требование законного удовлетворения желаний своих жён и пожеланий наложниц! Падишах срочно пригласил везиря, но тот, сославшись на мудрость самого правителя, никаких советов ему путных не дал ,а затем и сам скоропостижно скончался в страшных конвульсиях, избежав таким образом какой-либо ответственности. И что делать в таком положении бедному правителю? Вопрос, с которым надо было разбираться, как сразу, так и прямо сейчас, это рушившаяся система выживания государя и государства, стал ребром и бил по голове! Тут-то и вспомнилось падишаху давнее донесение покойного ныне везиря о том, что знаменитый мастер-каменщик водит дружбу с дервишами и алхимиками, продал душу шайтану и пьянствует с джинами и иблисами. В то время придавать значение этому бреду было некогда. Строились дворцы и крепости. Облицовывались камнем арыки и всякие там уч-кудуки. Но вот сейчас,время как раз было, и государь потребовал доставить к нему каменщика. Сидя на троне, он дождался прихода мастера, оторый к этому времени также состарился, и приступил к беседе. "Старик",-мягко спросил он,- "что ж ты, сволочь такая и сякая, сам пьянствуешь с разными там злыми духами, дружишь с интересными людьми и получаешь деньги за свою душу, которой у такого как ты , может, никогда и не было. В то время, как твой государь, можно сказать, исстрадался до такой степени, что не может ни набить морды борзым соседям, ни пробрать до самых высот низы своих страдающих женщин. Привет! Ты хорошо, гад,  устроился! А как у тебя с провидением? Ничего именно тебе не подсказывает, что такое отношение к возможным общественным обязанностям, до добра не доведёт. Кровавыми слезьми умоешься,сука! Я доступно излагаю?Изгой! Параплюй польский!"
Однако старый мастер, уста по ихому, тоже за словом в халат не лазил. "Ваше сясь",-начал он. "Я ведь в своё время этому старому таракану говорил, ты бы не смотрел глазами завидущими на то, как люди живут, а сам бы потихоньку всего попробовал. В экспериментальных целях. Да и падишаху нашему про всё рассказал. Но,этот старый козёл сослался на мнение общественности и долго и нудно рассказывал мне о правилах приличия, мерзости в вероотступничестве и сугубой пользе религиозных молитв и бдений. А-то я сам ничего такого рассказать не могу! Правдолюбец экий выискался. Праведник! А сам так на ваш гарем и посматривает, так и посматривает." Падишах в этом  месте начал внимательно прислушиваться. "И вас, ваше очень даже светлейшее, он в сугубое заблуждение ввёл. Я тут по пунктам скажу.С дервишами и устроителями огненной и иной алхимической потехи дружбу водил. А почему?  Уж очень мне научные изыскания нравились. Я и сам с камнем чудеса творил и на других смотрел с уважением и охотой. Вы только себе об этом подумайте. Берёт обыкновенный человек абрикосы, освобождает от косточек, измельчает, даёт забродить, и у него после пропуска через специальное приспособление, чудо вода. В огне горит ,а в воде не тонет, разбавляется. При приёме внутрь веселит и приводит в прекрасное полное расположение духа. В то же время, это не виноградное вино, которое нам, верным,  запрещает пить пророк Аллаха Мухаммад в Коране. Да пребудет Аллах вечно и вековечно. И Мухаммад тоже! Также по линии огненной забавы. Огни там потешные запустить, либо шутихи.  Для поднятия тонуса и прочих частей мужского организма. Вверх! Очень даже подъёму нужному в сочетании с водой огненной споспешествует! Веселие создаёт и на женский пол в смысле доступности влияет. Правда! Или, по простому говоря, способствует. Поскольку расслабляет. Падишах тем временем ещё более заинтересовался. "Продолжай, старый мошенник",- проговорил он и стал внимательно слушать дальше. "А насчёт души продажи",- продолжал мастер,- "иногда, ты же, твоё великое, годами ни хрена не платил, а только завтраками кормил. У меня знакомый иноверец был, тоже по нашему каменному строительству мастер, так тот даже слова такие проворил, которые у них в стране очень  далёкой, Неметчине, мастера слышат от правителей в подобных ситуациях и в ответ говорят: "Лёйте, лёйте, нурмих хойте" , да на чистом нашем языке добавлял "Так лентяи всякие говорят, которые платить не хотят!" Почти в рифму! Так что я всё что можно закладывал. И имущество и домик свой.  А вот с душой промашка вышла. Не то что бы её вовсе не было. Ощущаю, имеется . Как и совесть, любовь к тебе и стране нашей,  но тут загвоздочка малая. Никаким образом я её продать не могу от себя отдельно. Вместе мы с душою моей завсегда, единое целое. Ко мне иногда вражины подкатывались. Продай, мол, план укреплений,или ходов созданных подземных тайных керязов – подпольных ходов, водою города наши вдосыть питающие. И столько денег предлагали, что просто за одну душу, никто не даст. Так мне и говорили! Продай страну и падишаха своего с душой и со всеми там потрохами. Только я на это не шёл.  И не потому, что такой хороший. Просто есть пределы, за которые никому заступать нельзя, хоть ты кто будь. А то, ненароком, душу свою и продашь. Я про это пытался везирю объяснить, да что с него возьмёшь. Одна извилина, да и та от чалмы, как мой друг Ходжа Насреддин говаривал! Падишах на время задумался. "А по последнему пункту чего скажешь? Насчёт кумовства со злыми духами и совместных с ними диких гульбищах, переходящих в пьянки?" "Так и тут",- отвечал призванный на ковёр. ( кстати,  выражение это пошло именно от того времени)   "Это как посмотреть. Работаешь почти что  лошадью, поесть некогда, а выпить завсегда время  найдётся. Ну, и пьёшь как ишак, из полуведра. Так что до идрисов, иблисов и прочих джиннов тут  пьяной рукой, как говорится, подать. Явятся, как миленькие. Научный факт. Явление духов зла народу в процессе массового потребления .Мне об этом сам Абу-Сина рассказывал, который у немцев Авиценна. Во время совместной научной дегустации нашей абрикосовки. Правду сказать, тогда до появления видений дело не дошло. Всё же врач Абу-Сина. Умеет останавливаться во- время. И ещё! Мне не джинны, а вовсе даже жители далёкой страны Чин одну вещь дали. Я помог купцам караван-сарай с современными нам удобствами для их самих  и верблюдов выстроить, а они мне в благодарность подарили трубку курительную и шкатулку, с содержимым для её наполнения! Я даже на кусочке пергамента надписал название сего дивного творения рук человеческих. Да вот же он, кусочек этот. Называется по ихнему, по- чински, вещество прелестное сочно и просто "Опиум"! У меня с собой есть трубочка эта и средства для её воспламенения. "Наука – она много гитик умеет",_"так иногда проговаривался плохо окончивший жизнь ваш же родственник, хан Улугбек! Ну, который в Самарканде- городе правил, да был казнён, путём отсечения главы за распространение ложных астрономических сведений и подсматривание ночью за небесными планетами! Огрёб по полной! Так что известно теперь, где он, а где его голова! "Ну, что? Разжигать мне чудо снадобье?" И достал кресало, кремень и трут. "Зажигай", -скомандовал падишах.- "Но помни. Ежели и во время совершения чудес твоих, я ни одной своей проблемы не решу – не обессудь! Усеку всё что можно. Будешь как  мавзолей великого Тимура -  круглый и синего цвета. Взяв  поданую мастером раскуренную маленькую трубку, правитель глубоко затягивается неколько раз и засыпает.

Очнувшийся падишах, скинувший лет так с сорок, бодро озирается по сторонам. Его окружает целый сонм  юных прелестниц в самых фривольных и прозрачных одеяниях. Сам он сидит на троне, пышно украшенном  шёлком, драгоценными камнями, золотом и слоновой костью. Два эфиопа оммахивают правителя огромными опахалами из павлиньих и страусовых перьев. По бокам в богатых парчовых халатах стоят визирь и мастер-каменотёс. Причём, на мастере халат мусульманина и чалма, а на визире халат бухарского еврея и меховая шапка в виде огромной шайбы. Взяв чашу, падишах прихлёбывает какой-то напиток и морщится."Слышь,мастер! Вкус у твоей абрикосовки  говённый и горло дерёт. Отравить меня хочешь, педер сухне? Или только разума лишить,педер-сек? Везир
быстро встревает в разговор: "Зря вы меня не послушались, господин. Это мерзутник ,как вы правильно отметили, сын сожжённого отца и таких же остальных родителей, а, также, собаки, только и мечтает,как бы родину продать.Я тут намедни тоже прикинул. Продать можно и с выгодой, но тогда где я везирем буду? Так что не стал. Ой! Извините, оговорился! Простите подлеца! Мастер: " Во, гад!Не, надо было у Маленького Мука взять молодильные яблоки, да тебе все и скормить.  Ты бы в детство впал, а я на воспитание тебя отдал в Ебипет-страну. Там из всякого дерьма мамелюков готовят, которые пачками в сражениях гибнут. И ты бы прошёл свой славный путь, не запятнав бухарский халат презренной изменой." Шах: "Разговорчики отставить! Я падишах  или так, пописать вышел? Девочки!- командует он своему  гарему, -  "за мной! И- с песней! Хафиза! Запевай!"  "Идём дорогой длинной, не по земле былинной, а в спальню и из спальни, решаем где вопрос. Вовсю мы сексуальны, порой трансцедентальны, да и маниакальны, утрём любой мы нос!" Падишах вслушивается в слова и задумчиво дополняет; "А вот в городе Стамбуле у местного, блин, султана хороший обычай есть. Нырять своих женщин учит. Бывало прикажет, давай, дура,  та сама в мешок так и лезет, самозашивается, да в воду на глубоком месте. Приятно, и заглядение на пузыри смотреть. На душе хорошо, умиротворение наступает. урвой меньше. Это я на одном корме  тут сколько сэкономил?  А остальные накладные и прочие расходы? Сплошная выгода! Вместе с гаремом уходит в спальню и тут же,ликуя, возвращается. А ведь прав, старик был!  Как я их всех? Один. В пыль, в лёжку. Просто-таки уконтрапупил до полного удовлетворения и всей невозможности. Ай,да я! Спасибо мне! Вот такой я гигант большого секса в крупном столичном городе. Преуспел!
Видит, что визир хочет уйти."Стой! К тебе разговариваю. Куда это ты собрался? И вообще. Ты умер. Точно умер. Вот хоть его спроси." Показывает на мастера. "А он хитромудрый такой,-отвечает уста. "И помер и в сон к вам влез и в третью позицию встал. Слышь, паразит. Расскажи государю про твои делишки скорбные в области получения сметаны, путём собирания её с дерьма."  "Это было не совсем так",- отвечал визирь. Мы, покойники, люди правдивые, ибо скрывать нам нечего, а силой или угрозами ничего от нас добиться невозможно. Наврём! Так что я буду говорить правду, единственно правду и ничего кроме правды. Уж,такой у нас бухарских евреев-аидов обычай. Народный! В чём и действительно клянусь, положа руку под стегно, то- есть, сев на собственную руку." "Какой прелестный у этих вот  мерзавцев обычай",-задумчиво выговорил падишах. Но, продолжай про сметану." "Государь! Тут почти всё, что этим вот старым поцем изложено, правда, кроме одного. В реальной жизни собрать этот высококачественный молочный продукт с отходов жизнедеятельности человека не представляется возможным. А то мы у себя в Бухаре только бы этим и занимались. Сумашедшие деньги бы зашибали. Но, что не можно, то нельзя. Я бы лично не взялся за процесс снятия таких вершков. Однако! И тут я вам всем некую запятую поставлю, в процессе разговоров иногда возникает понятие сверхжадности, толкающее на самые дикие поступки. А поскольку бухарские евреи себе в таком нужном свойстве характера как жадность не отказывают, то им и приписывают эту гиперболу из формальной речи! Я всё доступно излагаю или нужны разъяснения?"  Раздаётся грохот. В огненном клубке появляется дикое страшилище. "Всем стоять.Проверка идентичности. Я – Мунир! Руки в гору и не вертухайся. Расплющу!"  Мастер чешет себе затылок, сняв чалму. С головы визиря падает меховая шапка. Падишаху до появления чудовища вообше нет дела. Он играет на дудуке, выдувая "Турецкий марш " Моцарта. Везирь: "Я конечно дико извиняюсь, но требую объяснений. Вы вот объявили себя Муниром,то-есть ангелом или дьяволом, определяющим,пропускать ли мусульманскую душу после смерти в Рай, или дать ей по башке дубиной и отправить в Ад. Молчите?  А что вам-таки  остаётся делать?  Никакого Мунира по вере моей и отцов моих в природе не существует. Наша религия этого категорически не допускает. Вы, может, для них какой-то Мунир. Показывает на мастера с падишахом. А для меня вы, батенька, тля несуществующая и сущствовать не могущая. Поскольку вас и в природе то нет!"  Падишах: " Ответ, Мунир, ответ."  Мастер: "Скажи ты ему пару ласковых." Мунир: "Ничего я говорить не буду. Как дам больно." Бьёт дубинищей , и визирь проваливается под сцену. Мастер: "Так ему, песьеголовцу, и надо." Мунир: "А ты не очень радуйся." Лупит его дубиной, и мастер также под сценой. Падишах: "Однако! Шустёр ты, братец!" Вырывает дубину и лупит Мунира. Тот тоже проваливается под сцену. "Вот мастер человек был. Создал-таки для меня реальность, в которой и жить и творить хочется. Да и народишком править всяко приятнее. И с бабами опять же. Вон ггарем мой до сих пор в себя от восхищения придти не может. Сладострастницы этакие!  Внезапно в комнате оказываются все персонажи, от гарема до остальных. С визгом и  гамом они обрушиваются на падишаха, пытаясь лупить его досмерти чем ни попадя. Но правитель взмывает в воздух, вылетает в окно и с криками: " В Мешхед, в Мешхед» исчезает. Темнота. Затем освещается тронный зал падишаха. Стоит мастер, а на троне, свернувшись калачиком, лежит мёртвый правитель.