Всё к лучшему? Глава 1

Чудеса начинаются

-Почему у меня не три руки? - воскликнул Павел, тащивший в руках тяжеленные пакеты, и тут же услышал добродушный голос откуда-то изнутри:
-Пожалуйста!
Не успел он переварить то, что услышал, как из его груди уже торчала третья рука: не правая, не левая, а так, что-то среднее, с двумя большими пальцами по краям ладони и тремя средними.
-Круто, - слабым голосом пролепетал парень и быстро огляделся по сторонам, но на него никто не смотрел. Все были заняты своими каждодневными делами и в спешке совсем не замечали своих ближних. И на этот раз Павел, так часто задумывавшийся над вопросом, отчего это люди так одиноки в таком густонаселённом городе, искренне обрадовался своему одиночеству.
 Он быстро поставил пакеты на землю и засунул руку, торчавшую между двух застёгнутых пуговиц, под рубашку.
«Легко отделался, - подумал он, заметив нитки от отлетевшей, второй сверху, пуговицы, - по крайней мере спрятать несложно», - и, не озираясь больше по сторонам, слегка согнувшись, быстро зашагал по тротуару в сторону дома.
  Придя домой, Павел снял рубашку и обнаружил, что цела и его майка – рука только чуть-чуть завернула её край вниз.
-Круто, - снова сказал он, теперь уже громче. Он повертел новой рукой – она была вполне трудоспособна. Тогда правой рукой он налил себе кружку пива, средней взял кусок сушёной воблы, а левой…
-Что же взять левой? – напрягся Павел. Он напряжённо забегал глазами по кухне, подыскивая какой-нибудь необходимый или просто подходящий предмет и, не найдя ничего, хотел уже было махнуть свободной рукой, когда заметил, что табурет, на который он собирается сесть, стоит слишком далеко. Лицо его просияло и, продолжая держать пиво и рыбу двумя другими руками, левой он ухватился за край табурета, пододвинул его к себе и уселся за стол.
-Круто! – сказал он и отхлебнул пива. – Раньше пришлось бы поставить пиво, пододвинуть табурет и снова взять кружку, а теперь! – и Павел с любовью посмотрел на свою среднюю руку. «Но скажут завтра на работе?» - вдруг пришла омрачившая всё мысль. Он нахмурился. Надо будет найти свитер, который ему подарила его бывшая жена ещё в ту пору, когда они думали, что нашли друг друга. Он был на два размера больше Павла, и под ним можно было скрыть не только третью руку, но и девятый месяц беременности, хотя последнее вряд ли могло ему понадобиться. «Недаром говорят, что в жизни всё пригодится», - усмешка на его лице разогнала набежавшие было тучки.
  Допив пиво, Павел встал с табурета, вымыл кружку правой и средней рукой, вытерев её насухо полотенцем, взятом левой. Тщательно вытерев руки, он отправился на поиски свитера. Это оказалось делом трудоёмким – все три руки проворно копались на полках шкафа, вытаскивая джемпера, свитера и водолазки. Наконец, средняя рука вытащила из шерстяных глубин толстый тёмно-синий свитер. «Жарковато будет завтра», - подумал Павел и натянул свой спасительный наряд, чуть не запутавшись в руках.
  Свитер, на самом деле, совершенно скрывал среднюю руку, но на лбу у Павла тут же выступил пот.
«Я же сдохну с жары», - поморщился он, но тут же решил
, что уж лучше совсем употеть, чем огорошить своих коллег новым приобретением.
  Сняв свитер, Павел сел на диван и вдруг его озарила такая простая и оттого гениальная мысль. Если ему так легко подарили третью руку, то почему бы не попросить, чтобы её так же легко забрали? Ну в самом деле, неужели ему нужны все эти проблемы только ради того, чтобы донести до дома три сумки в трёх руках или уютно устроиться с выпивкой и закуской на табурете.
-Мне не нужны три руки! – громко и внятно произнёс он.
-Дарёному коню в зубы не смотрят, - последовал тихий и добрый ответ.
 Павел как-то сразу осунулся и побледнел.
-Что мне сделать, чтобы она отсохла? – спросил он, хватаясь за соломинку. Но никто не ответил.
-Мамочки, - вдруг совсем по-детски произнёс Павел. – Мамочки!!! – заорал он, задрожав всем телом.

                ***

   В это же время в другой квартире молодая учительница Светлана Андреевна, несколькими часами ранее бурно обсуждавшая со своим десятым «А» образ Наташи Ростовой, с ужасом, граничившим с истерикой, разглядывала в зеркале отражение двух могучих крыл, выросших из её спины буквально на глазах. Крылья были огромны и покрыты крупными серо-коричневыми перьями. Светлана расправила их и тут же пожалела об этом, услышав звон разбитой хрустальной вазы и шелест разлетевшихся по полу тетрадей уже упомянутого десятого «А».
  Сложив крылья, она резко развернулась, чтобы устранить последствия своей неосмотрительности, но даже со сложенными крыльями Светлана с трудом умещалась в своей малогабаритной однокомнатной квартире.
  «Хорошо ещё, что я живу одна, - подумала учительница. – Что было бы с мамой, если бы она меня сейчас увидела?»
И только это пронеслось у неё в голове, как раздался звонок в дверь.
«Мама!» - мелькнула цепенящая мысль. Выхода не было, и девушка затаилась. Звонок повторился снова и снова. И, наконец, случилось то, чего Светлана боялась больше всего – решив, что дочери ещё нет дома, мама стала отпирать дверь своими ключами. К счастью, дверь была закрыта на два замка, и, пока мама возилась с весьма неподатливым первым, Света нырнула на балкон, плотно прикрыла дверь и забилась в самый дальний угол, прикрывшись куском ветхого брезента, который, о удача, было недосуг выбросить уже несколько лет.
  Сидя в пыльном углу балкона, она боялась только одного – услышать леденящий скрип балконной двери – мама уже который год просила убрать отсюда накопившееся за годы барахло, а у Светланы до этого никогда не доходили руки.
  Раздался убийственный скрип, и мама вышла на балкон.
-И что ты с ней будешь делать! – сердито запричитала она. – Весь балкон завалила всякой дрянью.
 Пауза. Сердце Светланы бешено колотилось в углу, но, слава Богу, этот предательский стук не достигал чутких маминых ушей.
-А это ещё что за гадость, - брезгливо фыркнула она и прямиком направилась к крыльям, сложенным на спине её дочери. – Да что она, с ума совсем сошла! Старого мусора мало, так она ещё перьев каких-то понатащила! Да какое количество!
  С этими словами мама ухватилась за оперенье и сильно потянула, но, к её удивлению, перья не подались.
-Может, это учебное пособие какое, - засомневалась она вслух, - только это впору учителям биологии, а ей-то на литературе да русском зачем? - Она снова задумалась.
-Ладно, лучше спрошу, - заключила мама, вспомнив недавнюю ссору с дочерью, когда она без спросу выбросила безобразную картинку, нарисованную чёрной краской на белом картоне, оказавшуюся портретом её дочери, выполненным её учеником в каком-то современном стиле: то ли кубизме, то ли квадратизме. И что только не напридумают, чтобы любую каля-маля выдать за шедевр.
  Мама развернулась и вышла с балкона. Света, продолжая сидеть, взялась разминать руками свои затёкшие ноги. Сколько ещё ей здесь прятаться? Хорошо ещё, что на улице тепло.
  Она слышала, как мама ходила по квартире и, наконец, уселась на диван в комнате и включила телевизор. «Значит, она будет меня ждать! - пронеслось в голове Светланы и отозвалось болью в ногах. – Что ж мне здесь до ночи сидеть?» Надо было что-то придумать. И тут она почувствовала, что у неё на шее висит мобильный – она всегда носила его дома на шее под халатом, чтобы был под рукой. Надеясь на то, что звук телевизора не позволит расслышать её голос с балкона, едва прикасаясь к кнопкам, она набрала мамин номер.
-Да! – услышала она её голос сразу и в мобильном и из-за стены – мама не умела тихо разговаривать.
-Мама, ты где? – стараясь сохранять спокойствие, спросила Светлана.
-У тебя! Сижу, жду не дождусь! – сказала мама недовольным голосом. – Что за немыслимая куча перьев у тебя на балконе? Тебе мало там другого хлама?
-Мама, не трогай, пожалуйста! – искренне взмолилась Светлана, ещё с маминого размышления о перьях на балконе пытавшаяся найти им хоть какое-нибудь разумное объяснение, и вдруг…эврика! – У нас в школе пройдёт неделя Пушкина. Будем беседовать о его жизни и творчестве, о тех временах. Хочу дать ребятам попробовать пописать настоящими перьями, - Светлана замерла в ожидании маминой реакции.
-Ненормальная, - поставила диагноз та, - ради одного урока так захламить балкон. Думаешь, твои ученики это оценят?
-Конечно, им будет очень интересно.
-Конечно, интересно. Мне бы тоже было интересно знать, сколько гусей ты лысыми по миру пустила и хорошо ли ты после этого вымыла руки.
-Мама, извини, я еду с ребятами в театр, буду дома только поздно вечером, так что ждать меня сегодня не надо. Давай, я тебе завтра вечером позвоню, и договоримся о встрече.
-Всё и так понятно! Тебе на мать никогда времени не хватает. Сотню гусей ощипать для своих учеников, на это время есть, а с матерью полчаса пообщаться некогда! Всё! Привет!
 В ухе у Светы прерывисто загудело, она выключила мобильный и тут же услышала, как мама тяжело поднялась с дивана и вышла из комнаты, а ещё через несколько минут хлопнула входная дверь.
  Светлана выдохнула весь свой страх и, с трудом разогнув ноги, слегка прихрамывая, вышла с балкона.
  С мамой всё обошлось. А что же завтра? Как она пойдёт в школу в таком виде? Светлана обессилено села на табурет и услышала мягкое шуршание крыльев по полу.

                ***

  У Анатолия Александровича кружилась голова, и похоже было, что это надолго. Надо было как-то привыкать к головокружению и потери ориентации в пространстве. Шутка ли, видеть всю комнату сразу. Он ещё раз раздвинул руками волосы на затылке, стоя спиной к зеркалу – оттуда на него, точнее на его спину, глядели большие карие глаза, точь-в-точь такие же, как те, что находились с противоположной стороны на лице. Но до лица не хватало носа и рта.
  Анатолий Александрович снова прикрыл глаза волосами, но и сквозь его довольно густую шевелюру глаза на затылке всё-таки различали предметы. Он собрался шагнуть к столу и поймал себя на том, что перестал разворачиваться лицом к предмету, в направлении которого собирался двигаться. Да и зачем? Он одинаково хорошо видел всё со всех сторон.
«В таком случае не грех бы и ноги размножить, - с горькой усмешкой подумал он, - всё-таки ходить пятками вперёд не так удобно».
-Дудки, - сказал слегка обиженный, но добродушный, непонятно откуда исходивший голос.
Сначала Анатолий Александрович испугался, но, подумав немного, решил попробовать поговорить с невидимым собеседником:
-Господин Волшебник, или кто Вы такой, я не знаю. Зачем Вы мне глаза на затылке разместили?
-Так не на попе же их, в самом деле, размещать?! Садиться было бы больно, да и какой прок от глаз в штанах? – слегка раздражённо от глупости вопроса ответствовал голос.
-Да нет, я не о том. Они мне, вообще, не нужны!
-Нет уж, извини. Ты только пару минут назад жалел о том, что у тебя нет глаз на затылке.
-Но я же не думал, что они от этого там появятся.
-Не думал? – строго спросил голос. – А думать надо всегда! Зачем засорять эфир желаниями, которых на самом деле нет?!
-Но послушайте, я понял свою ошибку! Я дико извиняюсь! Заберите у меня эти глаза!
-Он дико извиняется! – по голосу было ясно, что его обладатель теряет терпение. – Заберите у него эти глаза! А мне они зачем? Тем более, карие.
-А что плохого в том, что они карие? – слегка обиделся Анатолий Александрович.
-Будешь много знать, скоро состаришься, а старость – не радость, - буркнул голос и умолк.
-Подождите! Не сердитесь! – воскликнул Анатолий Александрович. – Не можете забрать, не берите. Вы же волшебник! Дематериализуйте их обратно!
 Но ответом ему была тишина, и на все его последующие просьбы также никто не отреагировал.
  Окончательно отчаявшийся мужчина, а он был не кто-нибудь, а начальник лаборатории, а где вы видели начальника лаборатории с глазами на затылке, пошёл в ванну. Там он встал сразу перед двумя, висевшими друг напротив друга, зеркалами. Анатолий Александрович взял щётку для волос и довольно долго держал её в руке, пытаясь понять, где у него перед, а где зад. Наконец, ему пришла в голову счастливая мысль: «Надо просто закрыть глаза на затылке, и тогда всё будет, как прежде». Однако, воплощение этой идеи в жизнь потребовало выдержки. Как в детской игре, где вы выворачиваете хитро сплетённые руки, а потом шевелите не тем пальцем, на который указывают, так и здесь потребовалось определённое время, прежде чем Анатолий Александрович научился закрывать именно два глаза на затылке, а не левый на затылке и правый на лице или наоборот.
  Но даже когда ему это удалось, расчёсывание пока ещё весьма густых волос на задней стороне головы, превратилось в сущее наказание – глаза, а они у Анатолия Александровича были слегка выпученные, всё время попадались в щётку или наоборот.
-Господи, за что мне это наказание, - бормотал изрядно вспотевший заведующий лабораторией. Убедившись в том, что глаза на затылке утонули в глубине густой шевелюры, он побрёл на кухню, вылил стакан молока в мюсли, безо всякого удовольствия это всё сжевал, запивая крепким чаем, и, взяв портфель, отправился на работу. «Хорошо ещё, что Надя спит», - продумал он с некоторым отчаянием.