Женькины истории. 3. Телевизор

Со слов мамы, папа с дядей Витей рано утром уехали в Москву. Где была, эта Москва Женька и представления не имел, но то, что она была столицей нашей Родины, это он знал. Папа часто повторял:
"Москва – это столица нашей Родины!".

- Да, Лолочка? (так папа ласково называл маму).
- Да, Сёмочка, - отвечала мама и хитро улыбалась.
- Кто это Родина,- думал Женька?
Августовским вечером 1964-го года, когда солнце закатилось за крышу Женькиного дома, в комнату вошли папа и дядя Витя, в руках они держали большую коробку.
- Весь день в очереди стояли в ГУМе.
- И как видишь не зря,- сказал папа, обращаясь к маме.
- Ну, дорогие мои, теперь и у нас в доме будет праздник,- сказал он и достал из коробки квадратных ящик со стеклянным окошком с одной стороны.
- Вот Вам телевизор «Старт-3», последняя модель,- уточнил папа.
Эта новость сразу облетела весь рабочий квартал. Все завидовали Женьке, ведь в то время телевизор имела не каждая семья, большинство жили бедно. Телевизор поставили на этажерку, а огромную коробку от него выбрасывать не стали, затолкали её под дубовый вытянутый стол, стоящий возле окна комнаты, накрытый бордовой плюшевой скатертью с бахромой. Под этим столом Женька часто играл, там было темно и уютно. Из-под низко висячей скатерти он видел ноги всех, кто ходил по комнате, а его не видел никто. Женька сразу проделал в коробке два отверстия для глаз и, забравшись внутрь, ощущал себя настоящим танкистом.
В один из выходных августовских дней Женькины мама с папой пошли в кинотеатр «Пионер», сейчас он называется «Родина», смотреть взрослый фильм, а папину маму, бабушку Фаню, попросили побыть с Женькой. Вторую бабушку, Фаню, Женька тоже очень любил, и всегда радовался её приходу. Баба Фаня встретилась в дверях с родителями Женьки и, проводив их, выложила на стол много, много шоколадных конфет, переоделась за ширмой в мамин байковый халат, взяла таз и поставила его на табурет у стола. Затем нагрела на керогазе ведро воды,  принялась стирать какое-то бельё. Женька ел конфеты и, смотря на бабу Фаню, думал: "Хоть бы бабушка Фаня почаще, что ли приходила в гости".
 Наевшись конфет, Женька прошмыгнул под стол. Там в коробке было полно всего интересного: игрушечный пистолет, китайский фонарик, маленький радиоприёмник, часы на цепочке, оловянные солдатики и многое другое. Женька стал играть в танкистов, пробирающихся на танке ночью в тыл к врагу, чтобы спасти разведчиков, попавших в плен. Тем временем, окончив стирку, баба Фаня налила себе большую кружку чая и присев за стол на мягкий стул стала смотреть концерт по телевизору. Женька, сидя в коробке, повернул её в сторону бабы Фани так, что прорезанные дырки для глаз оказались напротив ног бабушки. Включив китайский фонарик, тоненький такой, как карандаш, направил луч света через отверстие коробки на бабушкины ноги. Он посветил на сомкнутые колени, и они красовались округлой формой, были гладкие и загорелые. Концерт был, наверное, весёлый потому, что бабушка смеялась, двигала ногами вперёд и назад. Потом она вдруг раздвинула широко ноги, и луч фонарика высветил темно-коричневые волосы. Женька удивился... на бабушке не было трусиков, перед его глазами в луче света переливалась шёлком  писка. Она была такая же волосатая, как у бабы Мани, но волосики на ней были, как толстая леска, намотанные вокруг глубокой морщины, на которой сидела баба Фаня. Женька медленно светил лучиком фонарика на левую ляжку, затем на правую ляжку, при этом старался не дышать, как бы ожидал какого-то волшебства. Тени от волосиков гуляли по чистому телу бабушки, придавая зрелищу очарование и тайну. Писка напоминала Женьке «ласточкино гнездышко», свитое из коричневой пакли или прошлогодней потемневшей соломы, от которого вдоль по каждой из ляжек с внутренней стороны наружу, росли извилистые волоски «еловым лапником». Бабушка то сдвигала, то раздвигала колыхающиеся ляжки, но луч Женькиного фонарика фиксировал всё. Прилипание и отлипание елового лапника к лохматому коричневому гнездышку. А придавленная к стулу морщина, вероятно от неудобства, корчила рожицы ему и фонарику. Женька пытался просветить нижнюю часть живота, однако там было очень лохмато.

Но иногда складка  раздвигалась, и его взору представали ещё две волнистые перегородочки ярко-розового цвета с влажным блеском. Сквозь буйную растительность изредка проступало дутое тело писки. Оно было, как округлая подушечка для хранения штопальных иголок. Вдруг бабушкина рука, промелькнула в луче фонарика, и стала перебирать волосики писки, почёсывая морщину и взлохмачивая кудрявые колечки быстрыми пальцами снизу вверх. Женька чуть было не выронил фонарик из рук, так его затрясло от какого-то странного чувства, но какого он, конечно же, не мог ещё понять.
- Женя, ты, что там под столом делаешь, ты не уснул, а то смотри, задохнешься?- спросила бабушка.
- Нет,- ответил Женька и вылез  из-под стола. Бабушка посмотрела на него и запричитала:
- Ты же весь красный, ты же мог задохнуться, иди скорей я тебе лицо умою, и сходи, погуляй с детьми во дворе, только со двора ни на шаг, понятно!?
- Хорошо!- громко отбарабанил Женька и выбежал во двор.
Через некоторое время он вдруг вспомнил, что не выключил фонарик! Женька побежал домой. Осторожно прошёл тёмные сени, тихонько подкрался к двери комнаты и застыл.
Из комнаты доносилась негромкая музыка телевизора, Женька слегка приоткрыл дверь и посмотрел в образовавшуюся щель. Наискось от двери, спиной к нему стояла баба Фаня в трусиках и лифчике, чаши которого, висели под сисями. Тёмно-каштановые, слегка вьющиеся волосы облегали голову бабы Фани подковой до самых плеч. Бабушка стояла перед огромным зеркалом гардероба, пританцовывала под музыку и, переломив правую сисю к лицу, внимательно её рассматривала.

Яркий дневной свет струился  из окошка на бабушкины ноги, попу, спину. Свет, отразившись в зеркале, бесцеремонно освещал все прелести женского тела, а зеркало за это показывало бабушке её в полный рост с её большими плюсами и маленькими минусами. Женька отчётливо видел тело бабушки сзади и спереди. Полупрозрачные белые трусики плотно обтягивали попу, а разделяющая полоска двух ягодиц, уходила под трусиками вниз, становясь всё темнее и темнее. Красивые, загорелые, молодые ноги (бабушке Фане ещё не было и срока четырёх лет) поднимались от пола к попе, постоянно утолщаясь, и дойдя до ягодиц, переходили  в два круглых воздушных шарика, которые  резко худели к талии. Танцевальные движения заставляли попу дёргаться. Круглые ягодицы «волновались» в трусиках, похлопывали друг друга. Женьку ударило в пот. Большая правая сися, запрокинув головку, смотрела на Женьку. Кружочек вокруг соска бабушка нежно тёрла указательным пальцем, и он с каждой секундой багровел, сжимался в размере, а сосок наоборот, рос, наливался кровью и походил на маленькую маковую коробочку, с небольшой, едва заметной ямкой в виде звёздочки в центре.
Бесстыдное зеркало показывало Женьке бабушкин упругий живот и треугольные трусики, которые топорщились на писке тёмным овальным пятном.Складывалось впечатление, что баба Фаня засунула в них моток шерстяной колючей пряжи, и он равномерно, натянув ткань трусов, проклюнулся сотнями ворсинок в виде чёрных точек. Или, как будто трусики на этом месте были посыпаны маковыми семенами.
Потом, свои полные сиси бабушка по очереди вложила в чашки лифчика, указательными пальцами левой и правой руки заправила под резинки трусов, торчащие в паху волосики, и потянулась за халатом, висящем на дверце гардероба. Женька быстро, но бесшумно закрыл дверь комнаты и на цыпочках выбежал из дома.
- А фонарик-то я так и не выключил,- с досадой сказал Женька.

P. S.
Дядя Витя Ч. в 1973 году трагически погиб. Его смертельно ранил ножом пьяный сосед.