Будни помрежа

– Аркаша, – сказала его мама, Розалия Львовна, – у меня к тебе разговор.

Параллельно она подкладывала сыну в тарелку очередной голубец.

Аркаша кивнул, давая понять, что слышит.

– Ты пока кушай, а я начну, – произнесла Розалия Львовна. – И не перебивай меня, чтобы не сбить с мысли. Ко мне обратилась моя давняя подруга Фирочка, к которой случайно на дне рождения ее сына Вени подошел ее же двоюродный брат Гриша. Не корчь лицо, Аркаша, это еще не все. Этот Гриша женат на Аллочке, которая стрижется вместе с Бэллочкой из консульства. Он еще спрашивает, из какого. Ты никому не скажешь? Израильского!

– Слишком много информации, мама, – пережевав, буркнул Аркаша. – Короче. Что нужно этой, из консульства?

– Откуда твоя манера брать быков за рогов? – возмутилась Розалия Львовна. – Подавай ему сразу готовенькое! А процесс? Сразу видно, Аркаша, что ты никогда не готовил сложных блюд. И не получал от этого радость.

– Я и простых не готовил! Зачем, если у меня есть такая мамочка!

– Подхалим! Ладно, слушай. Эта Бэллочка пожаловалась Аллочке, что у них праздник, и они не знают, как его отметить.

– Так пусть купят коньяку, – здраво рассудил Аркаша, – наделают оливье, попросят тебя зафаршировать рыбу и погуляют на здоровье.

– Где твоя хватка, Аркаша? – вздохнула мама. – Они хотят с размахом! Чтобы артисты известные, подарки, кто-то из руководства. Понимаешь? Чтобы наши евреи увидели их щедрость.

– Хорошо, мама. Дай этой, из консульства, мой телефон.

– У меня нет. Я позвоню Фирочке. Она сообщит Грише. Он скажет жене Аллочке, а уже та передаст Бэллочке.

– И через год дойдет очередь до меня, – улыбнулся Аркаша. – Чай есть?

Не успел он допить свой чай, как зазвонил телефон.

– Алло, это Аркадий Михайлович? С вами говорит Бэлла из консульства государства Израиль. Нам через месяц шестьдесят лет.

– Судя по голосу, Вы хорошо сохранились, – попытался пошутить Аркаша.

***

– Такой ответственной работы, дети мои, у нас еще не было! – торжественно произнес Дрозд, глядя на своих помощников Люсика и Батю. – Проникнитесь сразу и до конца. Если все сложится удачно, мы можем выйти даже на международный уровень!

Дрозд мечтательно посмотрел на карту мира, висящую в этом кабинете уже лет тридцать. Там Россия еще была в составе Советского Союза. А слова «Израиль» не было вообще. Только какая-то мелкая цифра на его месте.

***

Вникать в процесс подготовки мы не будем. Заметим лишь, что для проведения торжества арендовали лучший концертный зал в городе. Когда Аркаша зачитывал список приглашенных, он от гордости терял аппетит. Лучшие артисты профильной национальности из Израиля, России и некоторых близлежащих стран. Политики с неприятными слуху обывателя фамилиями, аналогичные гости и их шумные семьи. Для приличия пригласили госпожу губернатора    (а как же в наших кошмарах без нее) и какого-то зама из правительства.

Два спонсора, притащившие в кабинет Дрозда немного денег и пожелавшие остаться известными, попросили позвать Плисецкую.

– Майя Михайловна уже не танцует, – сообщил Аркаша.

– Пусть хотя бы походит по сцене, – предложили спонсоры. – Туда, сюда.

Учредили несколько наград.

Самым пожилым евреям, оставшимся в городе – три человека.

Самым богатым евреям, оставшимся в городе – два человека. Это сами спонсоры планировали поздравлять друг друга на людях, чтобы обратить на себя внимание.

Госпоже губернатору – просто так, чтобы не зря пришла.

***

Люсик и Батя заказали флажки, ручки, блокноты, брелки и воздушные шарики с изображением израильской символики. Даже специальный человек с газовым баллоном надувал в фойе шары всем желающим.

Итак, праздник начался. Ведущий, известный еврей с прибалтийской фамилией – не тот, про кого вы подумали, а его отец  – уверенно вел корабль торжества по намеченному курсу.

Второй час шел шикарный концерт. Счастливые зрители с блокнотами, ручками и флажками в руках слушали Кобзона, Розенбаума и Жасмин.

Приближалась кульминация – вручение подарков. Люсик с Батей курили в фойе, когда тот специальный человек с газовым баллоном поинтересовался: «Простите,  столько шариков осталось. Куда девать?»

– А давай все надуем! – предложил романтичный Люсик. – И будем вручать вместе с подарками.

Так и сделали.

Два помрежа с кучей шаров прошли за кулисы. Сначала всучили несколько шариков госпоже губернатору, которая, недолго думая, выпустила их в зал, оставив себе только скромный конверт с неизвестным постороннему глазу содержимым.

Потом спонсоры подарили друг другу по шарику и по специально выпущенному значку «Благодетель ты наш!».

Наступила очередь последней номинации. Ведущий пригласил на сцену трех самых пожилых евреев, оставшихся в городе. Это были женщины. И не просто женщины, а древние старушки. В последний момент выяснилось, что две из них заболели, и в зале находится только одна.

– Сара Маркусовна Мараховская! – торжественно объявил ведущий.

Весь зал напрягся, пытаясь обнаружить эту славную даму. Но вместо нее по центральному проходу медленно шла перепуганная девочка. Худенькая, ростом не более метра тридцати. По крайней мере, девочкой она казалась со спины. В розовом платьице явно из детского мира, в белых туфельках. Еще и какой-то несуразный бантик на голове слева довершал картину.

Когда девочка начала подниматься на сцену, ведущий, пристально вглядывающийся в ее лицо, выдохнул:

– А вот и уважаемая Сара Маркусовна! Да?

Зал тут же отреагировал бурными аплодисментами.

Люсик и Батя, поняв, что других претенденток на подарки не будет, быстро связали шарики подручными средствами и вручили всю эту красоту одному из спонсоров со словами: «Не пропадать же добру!»

Спонсоры вышли из кулис навстречу старушке. Один подарил ей сертификат на пятьдесят тысяч рублей, а другой сунул в маленькую сухую ручку не менее сотни шариков. Сара Маркусовна благодарно кивнула и развернулась, чтобы начать движение обратно в зал. Спонсоры с чувством выполненного долга вернулись в кулисы.

Старушка только подняла ногу, как почувствовала, что отрывается от сцены. Зал охнул.

Ведущий открывал и закрывал рот.

Сара Маркусовна поднималась все выше и выше. Между ее ногами и сценой уже был виден плакат на заднем фоне с надписью «Израилю – 60 лет!»

Старушка начала планировать в сторону зрительного зала. Прямо на губернаторшу!

Аркаша Дрозд в режиссерской кабинке судорожно схватил рацию и просипел в нее: «Люсик, придурок! Она летит!»

Люсик с Батей в это время пытались за сценой развести спонсоров на оставшиеся подарки.

– Она летит! – прорезавшимся вдруг голосом заорал Дрозд.

Помрежи и спонсоры подскочили к сцене.

Не зря Люсик играл в футбол. И даже часто стоял в воротах. Он в три прыжка проскочил сцену и добежал до ее края. Следующим прыжком он ухватил Сару Маркусовну за белую туфельку и притянул к себе.

Госпожа губернатор, начинавшая в последнее время уже узнавать Люсика, облегченно вздохнула белым лицом и медленно порозовела.

Люсик осторожно поставил старушку на сцену и попытался вытащить из ее ручки связку шаров. Не тут-то было! Добровольно отдавать свое богатство Сара Маркусовна не собиралась.

– Я отвезу вас домой, – прошептал ей Люсик в ухо. – Вместе с шариками.

Только после этого старушка с большим сомнением разжала пальцы.

– Так у нас еще никто не эмигрировал! – обрел дар речи ведущий. – Представляете, дамы и господа. Наша уважаемая Сара Маркусовна приземляется с шарами в аэропорту Бен-Гурион! Какой фурор! Главное, чтобы погода была летная. И одеться бы ей потеплее.

Но его уже никто не слушал. Весь зал встал и аплодировал сухонькой старушке. Такую овацию в свою честь она слышала впервые в жизни!