Соседи

СОСЕДИ


Мой сосед Семен Семеныч обожает курить на лестничной клетке между вторым и третьим этажами нашей старенькой хрущевки. Когда я возвращаюсь поздно вечером и чувствую в подъезде запах табака, я сразу понимаю: Семен Семеныч курит, и невольно замедляю шаг: я устал за день, мне вовсе не хочется, чтобы кто-то морочил мне голову своими проблемами, тем более всякой политикой. Но лифта в нашей пятиэтажке нет, а живу я над Семен Семенычем и мне его не избежать, Он стоит, курит, держит в руках газету «Московский комсомолец», ненавистней которой  для меня разве что совершенно сумасшедшая «Завтра».
-Нас снова надули! – сказал он, когда я проходил мимо позавчера.
-Не привыкать! – ответил я, пожимая ему руку.
-Так нам дуракам и надо! – сказал он.
Я промолчал.
-Что они не могли эту войну раньше кончить?
Я пожимаю плечами. Какое мне дело?…
Семен Семеныч стряхивает горячий прах с сигареты в желтую консервную банку, которую (видимо он) прикрутил к перилам. Я соображаю, что курит он здесь вовсе не от удовольствия, а оттого, что жена не разрешает дома. Что-то меня удержало на этот раз: наверное тот серый котище, который важно шел по подоконнику, облаком распушив хвост.
-Откуда он? – спросил я, ткнув пальцем на кота.
-Веркин, с пятого этажа! – затянулся Семен Семеныч, - жениться видно хочет… - и снова за свое:
-И сколько они еще народу перебьют, пока до главных террористов доберутся?! Неужто нельзя их как Дудаева, ракетой, или какой-нибудь спецоперацией?…
-Может и нельзя, - отвечаю, - американцы тоже хотели бы Саддама хлопнуть, да не могут…
Семен Семеныч до сих пор цепляется за свой НИИ. Институт уже почти развалился, платят крохи, но Семен Семеныч упорно, каждый день ходит на работу и упорно высиживает там рабочий день, хотя денег, которые он зарабатывает только-только хватает на дорогу.  Жена у него делает частные массажи, и живут они лишь на ее доход и, когда-то неплохо получавший до Перестройки, Семен Семеныч стал в семье чем-то вроде антуража, как бы частью мебели. Постепенно он взял на себя все так называемые женские обязанности, как бы поменявшись ролями с женой: хождение по магазинам, мытье полов, стирка… на него покрикивают, гоняют курить на лестницу… сын его по-моему тоже не уважает. Сын у него на год младше моего, летом они иногда на спортплощадке перед домом в футбол гоняют. Когда он говорит, он постоянно почесывает голову, ковыряет ногтями между поредевшими волосами и, я думаю, что болтовня о политике – единственное, что у него осталось в жизни, что-то вроде неизлечимой чесотки.
-Но ведь известно, где их семьи находятся – в России!!!… Под охраной ФСБ!… - волнуется зряшно Семен Семеныч, - Арестовать бы их, даже делать с ними ничего не надо, просто арестовать и война сразу прекратиться, вот как турки сделали, когда «Амврасию» захватили!
-Ну, это не по закону… - отвечаю я, наблюдая за котом: он вдруг приподнял голову, насторожился, вытаращив желтые глаза глянул на меня вопросительно, что-то видно почуяв, соскочил с подоконника на пол и прыснул вниз по лестнице.
-Во-во – смеется Семен Семеныч, - выходит за этот закон наши парни там и гибнут… А им убивать и насиловать можно!… Всему миру хотим показать какие мы законники, только кто за это платит: они нашими детьми! Это законно!…
Мне хочется поскорее закончить этот бессмысленный разговор, я говорю:
-Ну, ладно, - и протягиваю ему руку, а он будто не видит и не слышит.
-Сплошь и рядом со своими законы нарушаем, А в отношении их вишь какие аккуратисты. И это в стране где сплошь нарушаются законы! В соседнем подъезде мужика избили, так в милиции отказались даже заявление принять. Выходит по закону мы только с бандюгами?... Миллиарды крадут и ничего...
У меня, конечно, по сравнению с Семен Семенычем более менее устроено, кое-как работаю, зарплату получаю, кручусь, у него потому и зудит, что путевого дела нет. Какое мне дело до всей этой истории? У меня своих проблем по горло, чем завтра накормить семью, да еще, чтобы сыну на спортивную секцию и английский хватило, сам, откровенно говоря, еле концы с концами свожу.
-А как нас Ельцин кинул! Как кинул!!! А мы то в него поверили, только в него одного, первый , единственный раз в жизни! Больше никому такой веры не будет!… А он в душу насрал. – Заковырял Семен Семеныч в голове ногтями.
Семен Семеныч бегал на все митинги, даже участвовал в стоянии под Белым Домом в августе 91-ого, после чего его героическая звезда стремительно закатилась. Я правда тоже тогда, откровенно говоря за Елкипалкина голосовал. Тоже купился… Но теперь я в их игры не играю!
-Что ж теперь делать-то? – Семен Семеныч смотрит на меня прозрачными честными глазами.
-Сходите на рыбалку, - советую, - вот я летом такой восход видел! Как поплавок задрожит всякую политику забудете…


Захожу домой и сразу чую что-то неладное: жена какая-то бледная, у сына глаза как в лихорадке блестят, телевизор орет…
-У нас неприятность! – говорит жена.
-Что еще?
-Повестку из военкомата принесли, а Лешка взял и расписался.
-Какого черта? – спрашиваю, еще не понимая вполне что случилось.
-А что я мог сделать, они без предупреждения, а я дверь открыл…
По телевизору какой-то толстозадый во фраке поливал шампанским визжащих полуголых девиц.
-Воевать будем! – весело закричал задорным фальцетом Лешка, - За Россию! – и плюхнулся на диван перед телевизором.
-Заткнись, сволочь! – рявкнул я и увидел как у жены льются по щекам слезы.
-Бежать! – заорал я, - Бежать!
-Куда? – спросила жена.
И впрямь куда? – Велика Россия, а бежать некуда.   


                2000 г., январь.