***

  При входе в вагон из тамбура электрички невольно можно столкнуться с таким любопытным предметом, как входные двери. Теоретически, они имеют свойство открываться, разъезжаясь в разные стороны, и в большинстве случаев оно, конечно, так и есть, но стоит кой-кому замешкаться, и они, вопреки всему, застрянут в самом неприглядном положении. Например, как сейчас, когда одна из створок не хочет открываться напрочь. При ближайшем рассмотрении, как назло, ничего рассмотреть не удаётся, но отойдя на некоторое расстояние и взглянув на двери с чуть более удобной позиции, как перед нами предстанет вся курьёзность возникшей ситуации: застрявшая створка слетела со своего нормального положения и накренилась под углом, образуя со второй закрытой створкой пространство в форме острого треугольника. «Как же так? Разве такое возможно?» — спросят некоторые, удивляясь техническому устройству раздвижных дверей. Теоретически, отвечаю я, конечно нет, но в жизни случается и не такое. И пока одни пассажиры косо поглядывают на эту покосившуюся дверную створку, обходя её стороной, как на сцену выходит некто, до сих пор ничего не заметивший, тем самым разрядив атмосферу таинственности своим эффектным появлением. Резко дёрнув за дверную ручку, он отводит, казалось бы, навек застрявшую створку и уходит, так и не приметив ничего необычного, а створка, отныне раскрытая, красуется перед нами своим очередным креном уже в противоположную сторону.

  В новых моделях поездов, славящихся своими мягкими сиденьями со встроенным подогревом, раздвижные двери в салоне вагона были хорошо настроены и отлажены ещё при производстве. По плану, они должны были раздвигаться плавно и легко, реагировать на каждое человеческое прикосновение, дабы любой пассажир, независимо от пола и возраста, мог запросто их открыть и закрыть без какого либо ущерба как для себя, так и для самого предмета использования, да и выглядеть новые двери, в отличие от своих предшественников, должны более воздушно, вследствие чего было решено использовать в них стёкла не прямоугольные, а в форме трапеций, визуально облегчая интерьер, уже без того изрядно отяжелённый массивными сиденьями. Плоды подобных устремлений не заставили себя ждать, и отныне каждый пассажир может воочию насладиться множественными проявлениями легендарного инженерного духа. Двери теперь двигаются так нежно и упруго, что от них и уходить не хочется. Распахнув одну из створок до упора, я отпускаю дверную ручку и смотрю, как она постепенно возвращается в исходное положение, и, чуть ускоряясь, закрывается, подталкивая при этом вторую створку; второй створке не хватает скорости до полного своего открытия, и я помогаю ей — она также уходит до упора, а затем, как и первая, стремится вернуться в своё закрытое положение, и подталкивает первую, с первой створкой я проделываю то же самое, что со второй, и так можно играть до бесконечности — створки неминуемо будут подталкивать друг дружку, главное, помогать им в этом, иначе затухающие гармонические колебания...

  Но я не об этом, и покуда прогресс окончательно так и не заменил вездесущее старьё, непременно стоит упомянуть и про положительные стороны дверей заедающих.

  На одной из вечерних электричек зачастую выходило так, что я ехал в одном вагоне с девушкой, которую я про себя назвал «чёрненькой» из-за цвета её волос. Иногда она садилась напротив меня, и я был бы не я, если б хоть чуточку не понаблюдал за ней. Она выглядела довольно горделивой, особенно проходя со своей царственной походкой по улице или вагону, но как только она заглядывала в свой телефон и погружалась в какую-то интересную игру, она преображалась, становясь гораздо милее и проще, а уж если игра не позволяла ей выиграть несколько раз кряду, она с выражением крайней досады на лице трясла телефоном, словно маленький ребёнок, впадающий в истерику, когда ему не удаются самые элементарные вещи. Однажды, когда я шёл по платформе вокзала к своему излюбленному вагону, я заметил её — она шла передо мной — в этот раз на ней был серенький деловой пиджак, и чёрные очки под цвет волос, отчего я сразу её и не узнал. В вагон мы зашли практически одновременно, сначала она, а следом я.

  ...У раздвижных дверей она положила руку на дальнюю створку: дёрнула один раз, другой, третий, после чего бросила эту затею и резко умудрилась положить свою левую руку на дверную ручку второй створки, ближайшей ко мне, как раз в тот момент, когда я тянулся к той же самой дверной ручке. Так получилось, что свою левую руку я внезапно для нас обоих опустил на её руку, и наши руки соприкоснулись, и мы раскрыли дверь вместе. Императрице, конечно, не подобает обращать внимание на подобные пустяки: она высвободила руку, и пока я держал створку распахнутой, первая вошла в пока что пустующий салон вагона, а я поплёлся сзади, стараясь по крайней мере сегодня не заглядывать ей в глаза...