Витька

ВИТЬКА.                К. Шитов
рассказ

Николай Павлович методично со вниманием и тщательностью порол своего шестилетнего Витьку.  Вечером он поймал поганца с лицом вымаранным шоколадом. После короткого расследования, в шкафчике
сына он с содроганием обнаружил двенадцать плиток дорогого швейцарского шоколаду. Вот и порол.
С Витькой эта беда случилась не впервые. Как в себя пришел, после рождения, так и начал тащить. Понравится чья то игрушка, стащит.
Понравится в садике чей то шарфик, упрет. Талант такой.
Чаще всего в разговорах с отпрыском звучали два вопроса:
«Что это?» и «Где ты это взял?» На оба вопроса Витька отвечал правдиво, и убитый горем папаша уже шерстил интернет на тему уголовно-исправительных учреждений для дошкольного возраста.
 
И вот теперь Николай Павлович трудился над розовеющей плотью наследника, в попытке зарыть этот Витькин талант поглубже, пока не зарыли самого Николая Павловича.
Он опустил юного клептомана  с колен на пол, а сам пересел в мягкое кресло, что бы передохнуть и успокоиться.
Николаю Павловичу было под пятьдесят.  Из первой семьи он вынужден был уйти, и под старость лет обзавелся новой. «Не было у бабы заботы, купила баба порося!»
Он всю жизнь служил на поприще военной стези. Вот теперь оказался на пенсии в чине подполковника запаса.
Внешность у Николая Павловича была незамысловатая: и брюшко и лысинка имелись, однако молодая супруга Сильвия имела на мужа крепкие материальные виды.
Именно жена надоумила подполковника влезть в эту авантюру со строительством квартиры.
             Семейство проживало в домике,  в котором  жили прежде родители
подполковника.  Сильвия была женщина более склонная к городской жизни и пилила мужа, продвигая его неподвижное военное сознание
к необходимости переезда в квартиру со всеми удобствами.
Сознание зашевелилось и в этот момент, возле офицера-пенсионера закружились два обворожительно заботливых молодых человека.
Оба они,  казалось, были увлечены одной заботой, поскорее разрешить квартирный вопрос семьи подполковника.
      Наконец, решение пришло. Следовало передать через нотариуса права на дом одному из молодых людей, а тот в соответствии с договором, вносил за Николая Павловича деньги в жилищно-строительный кооператив по льготному тарифу. После этого семейству оставалось довнести в кассу кооператива десять тысяч евро в рассрочку, а в квартиру въезжать можно хоть сейчас, благо дом уже сдавали строительной комиссии.
Глава семейства возвращался из универсама с Витькой и напряженно обдумывал поступившее предложение о квартире.
Тут Витька дернул отца за полу пальто и  довольным голосом сказал.
-Пап, гляди что у меня есть!- Мальчишка протягивал отцу красивую  запечатанную жестяную коробку с датским печением…

Наконец, подполковник согласился на заманчивое предложение. Они всем семейством отправились в фирму, где их поджидали молодые люди и нотариус.
Собравшиеся подписали солидный договор. Подписали  и свидетельство о продаже дома. После этого один из молодчиков деловито осведомился о дате освобождения помещения, то есть дома.
Договорились, что к концу недели семья переберется в квартиру. Пожали руки, и семейство заспешило в офис строительного кооператива.
Там их ожидало горькое прозрение. Договор оказался липой. Очаровательные сподвижники обернулись жуликами.  В прежнем офисе
они застали за работой только маляров таджиков. Вся юридическая контора молниеносно испарилась.

-Ну и черт с ними!- Горячилась Сильвия.- Денег то мы им, слава богу, не заплатили.
Будем значит, по-прежнему, в доме жить! Никого не пустим.
Николай Павлович с сомнением посмотрел на молодую супругу и покачал головой. Многотрудная жизнь научила его не поддаваться неоправданному оптимизму.
Он сидел и размышлял о судьбе, точнее сказать о  полной ее  непредсказуемости. О тайне собственного предназначения.
Ему скоро пятьдесят, и  вряд ли когда-нибудь он предполагал, что будет праздновать юбилей с шестилетним сыном уголовником и дурой женой, не в собственном доме, а в коробке из под телевизора.

День за днем миновала отпущенная неделя. В назначенный срок в дверь постучали. На этот раз посетителями оказались тоже двое молодых людей, однако совершенно иного рода чем прежние.
Эту парочку вполне можно было запрячь впереди товарного поезда вместо локомотива.  Головы торчали прямо из широченных плеч.
Под лоб у обоих была отведена узенькая полоска кожи. Черепа покрывала щетка из стриженной проволоки. Лица были мясисты. Каждый имел по два запасных подбородка. Взгляд излучал симпатию,
разве что к покойному ближнему.
Они показали подписанный хозяевами документ, из которого следовало, что никакие они не хозяева. Подполковник деликатно заметил об имевшем месте обмане. Сильвия стала угрожать милицией.
После этого, гости переглянулись, легко подхватили  военного пенсионера за подмышки
и уволокли во двор. Там с ним была проведена разъяснительная работа
из ряда тех, что обеспечивают  стоматологов  внеплановыми срочными заказами. Его подняли, отряхнули с головы репейные шишки и объяснили, что могут пострадать домашние. Но если подполковнику так уж приглянулся дом, то они согласны, пусть живет, однако со следующего дня ему придется выплачивать новому хозяину плату.
Засим громилы неуклюже откланялись и отбыли восвояси на здоровенном черном джипе.
Вечером состоялся семейный совет. Среди собравшихся оказался родственник юрист, который крыл хозяев матом за то, что не обратились за советом раньше. Он внимательно прочитал ксерокс договора-продажи и убедительно объяснил, что по закону все правильно и  что если они не съедут сами, их выселят судебные приставы.
Собравшиеся выпили, закусили и пустили шапку по кругу. Каждый
выделил обманутому семейству, сколько мог. Собранных денег с лихвой хватало на  входную дверь будущего жилища.

 Пришло время Николаю Павловичу приподнять над  любимым диваном отрастающее гузно и вместо телевизора припасть к телефону.
Он  принялся обзванивать всех своих знакомых по военному ведомству. К трем часам ночи  один звонок затеплил в душе подполковника слабую надежду.  Его приятель предложил временно поселить семью в каптерку воинской части. Там, по крайней мере можно было перезимовать. А весной, глядишь, еще что-нибудь подвернется.
Сообщение не вызвало в семействе праздничного ликования, однако
к разряду спасительной соломины, подходило вполне.
Стали собираться. Сильвия плакала и вязала узлы из простыней.
Николай Павлович курил и сосредоточенно молчал.
Жена попросила его снять со шкафа старый красавец-самовар, и
он, встав на табурет потянул на себя семейную реликвию. То ли  под-
полковник ослаб физически от нервотрепки, то ли самовар потяжелел,
только медная махина низверглась с высоты и грянула об пол с таким грохотом, что все вороны в округе побросали свое жилище и  в изумлении воспарили над  городом. У самовара отлетела крышка и согнулся на бок клюв с краном.
От адского грохота проснулся Витька. Он стоял переминаясь босыми ногами на половице уставившись заспанными глазами на самовар.
От жалкого, беззащитного вида мальчонки, Сильвия зарыдала пуще прежнего. Да и у отца семейства увлажнились глаза. По щекам его заходили желваки,  столб папиросного дыма удвоился.
-Папа, а у меня во чего есть!- Пролепетал мальчонка,  не без опаски поглядывая на грозного папашу.
Он протянул отцу какую то кожаную вещицу.
- Ты где это взял- В один голос рявкнули  родители.
- У тех дядек, которые папку пороли. В машине нашел.
Николай Павлович с ненавистью посмотрел на чадо и выхватил предмет из детских рук.  Им оказалась барсетка  с фигурным бронзовым замочком.
Подполковник подошел к столу и  вывалил на него содержимое барсетки.
Муж и жена обомлели. На столе оказались: плотная пачка из купюр по пятьсот евро, общей суммой на пятьдесят тысяч. Свернутое свидетельство о продаже дома с их оригинальными подписями, записная книжка с  незнакомыми именами и цифрами и пакетик с неизвестным порошком.
Николай Павлович посмотрел на Витьку ошарашенным взглядом, пихнул за пазуху деньги, а все остальное добро сложил обратно в кожаный футляр и направился к растопленной печи. Намерения его были более чем понятны. Через несколько минут, от этих предметов остался лишь пепел.
-Папа!- Николай Павлович вздрогнул от голоса Витьки, словно испуганный конь.
-Пап, там застежечка осталась.- Смышленый отпрыск показывал на печь.
Отец, теперь уже с нескрываемым восхищением посмотрел на сына и бросился выковыривать из горячих углей замок.

Прошел месяц, после того тревожного и радостного дня. Никто из новых хозяев так и не появился. Была на окраине городка какая то стрельба, но имела она отношение к нашему случаю или нет, неизвестно.
 Из  произошедшего, отец семейства сделал исчерпывающие выводы. Во первых, за мордобой он получил вполне
удовлетворительную денежную компенсацию.  Во вторых, дом остался за ними. Так что пережитый инцидент оставил их семью в очевидном профеците.
Вот только мальчишка, Витька. А что Витька. Все пацаны балуются.
И этот не хуже прочих. А порку, это позорное и недопустимое явление,
Николай Павлович  постановил искоренить.
С тех пор семейство зажило куда лучше прежнего.

Сюрьга 2012-01-09