Жаль, жаль, жаль...

26 июня 1975 года

 Сейчас звонила мама. Если я и была до этого оживлена, то теперь настроение упало. Она недовольна, конечно, моими тройками. И ещё: заставляет ехать в лагерь. Не просит, а заставляет. Так и сказала:"Я этого хочу, и ты поедешь!". За что же , Господи, такое издевательство? Я очень устала, очень, а она этого даже не понимает.

 Деревянная она, что ли? Где все её материнские чувства? Где? Я не хочу домой. Не хочу никого ни видеть, ни слышать. Только одиночество может мне помочь. Я не люблю свою мать. Это ужасно. Но это не значит, что я никого не люблю. Люблю!


29 июня

"Вот и всё - э,эй! Сбор трубят - э,эй!..."* Жаль, жаль, жаль...

Вчера был очень трудный день. Утром сдавали педагогику у Дамбран. Я сначала думала, что вытяну лишь на трайбан, но получила "5"! Приятно. Милькошка завалила, завтра будет пересдавать.

После экзамена мы носились как угорелые: в институт, на почту, в сберкассу... На почте я так забила ящик с книгами, что служащая поранила палец.

А вечером мы были в театре на О. Стриженове. Было несколько казусов: у актрисы платье зацепилось за гвоздь, а Стриженов временами был страшен и часто кашлял. Больше всего он мне понравился после окончания спектакля - очень мило и скромно кланялся.

А что было потом! Грандиозная пьянка в 81-й. Ели картошку и жареные грибы, пили и пели. Вовка сидел с Нинкой на одном стуле, в общем, с ними всё ясно. Женька, который собирался в Казахстан, но из-за провала у Дамбран не поехал, сидел за столом туманный и задумчивый. Потом он, качаясь и кося глазами больше обычного, ушёл спать.

К нам пришёл Николаев. Я, конечно, была взвинчена,а тут ещё и он! И началось... Что я делала, боже! Бросала кружки в стену, обливала всех водой, потом начала приставать к Николаеву. Облила его тоже водой, а он всё отмахивался и говорил:"Тс...Я буду спать". Но я не унималась. Он тогда схватил меня за руку и сказал:"Верочка, родная!" - чтобы я от него отвязалась. У него руки были мокрые и удивительно горячие. И сильные.

Потом я не выпускала их в Феней из комнаты, стояла с половой  щёткой в руках. Ревновала... Но потом он всё же ушёл. Я болтала всякую ерунду, сказала ему даже:"Николаев, ты мне нравишься". Вот дурочка! Но мне кажется, что он всё забыл, ведь он вчера был вдрызг пьян. Сегодня он посмотрел на нас безразличным взглядом. Забыл?

А потом мы долго-долго гуляли по городу... Провожали Аньку. Мы с Томкой танцевали  и пели во всё горло "Mein lieber Tango"**. Было весело и как-то всё равно. С нами всюду ходил Олег Т., друг Ли. Ему нравится Ирка, как видно. На улице познакомились с боксёром Костей, который тоже шёл на вокзал. Он остался там с Феней. Во даёт она!

Спать легли в 4 утра. А в общагу залезли через окно читального зала. Романтично!

Сегодня мы с Галькой П. были у её троюродного брата Юры. Поиграли в карты, поскучали... Она в него вчокалась. Смена декораций: Котик ведь в Казахстане.

А я даже не знаю. Саша, наверное, мой добрый дух: увижу его - везёт. Он добрый, добрый! И бескорыстный. В наше-то время!

Милькошка на свидании с новым кавалером - Толиком. Я имела честь видеть его в театре.

Очень неуютно, грязно у нас, но всё равно - уезжать трудно, хотя хлопот много. Я не хочу домой. Что там делать? Издевательства терпеть? О, скорей бы осень! Тоска зелёная...



*Начальные строки "Фрегата", бардовской песни.

**Строки из немецкого варианта песни, которую исполняет Мирей Матье - "Parieser Tango"

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/11/04/1371