Душа. Глава 1. Капель

- Раз… Два!.. Три!!!
        Две серые от грязи спички летят в проталину во льду. Подхваченные бурлящими потоками талой воды, они несутся вниз по течению туда, где звонкий ручей впадает в мелкий, заросший тиной и камышом, пруд. Чья спичка достигнет озерца первой, тот победитель. С замиранием сердца слежу как тоненькая палочка кувыркается в мутной воде, то появляясь, то исчезая. Бегу за ней, позабыв обо всем. Ручеек извивается среди хаотично расположенных гаражей. Ноги скользят на подтаявшем снегу. По спине бегут струйки пота: мама как всегда перестраховалась и заставила одеться по-зимнему. Ненужные варежки болтаются на резинках, то и дело, попадая в воду. Другие ребята тоже обливаются потом в пальто и шарфах.
Спичка соперника цепляется за кусочек льда. Он тянется к ней палочкой.
        - Так нечестно! Помогать нельзя! Считай до десяти и опять запускай! – кричат наперебой ребята, и я громче всех.
        Какой-то кусочек мусора толкает застрявшую спичку и освобождает ее. Соперник издает радостный вопль – бежим дальше. Кого-то зовут домой. Он начинает канючить и, несмотря на запреты и угрозы, бежит с нами дальше. Все поглощены гонкой.
        Это время капелей. Поздней весной мы бегаем в лес за сиренью и котиками. Летом и осенью ходим за грибами и ягодами. Зимой катаемся с горок. А сейчас ранняя весна – самое время для спичечных гонок в ручьях. Воздух буквально переполнен свежестью. Небо над нашим поселком словно сделало глубокий вдох, наполнившись кислородом. Яркое солнце слепит, но греет слабо. Птицы огромными стаями перелетают с одного «голого» дерева на другое на фоне «пустого», без единого облачка, голубого неба.
        Моя спичка, благополучно проскочив несколько камней и льдинок, безнадежно застревает в небольшой кучке листьев…
 
В канун Нового Года на город надвигалась армада, громыхая гусеницами, окрашивая воздух копотью дизельных двигателей. Город встречал ее «оскалом» домов без крыш, злобными «взглядами» выгоревших окон. Пустые, покрытые грязью и копотью улицы, напоминали «гостеприимно» открытые мышеловки…
 
… Слева от застрявшей в листьях палочки виднеется мое отражение. На меня смотрит усталое, покрытое пятидневной щетиной лицо, на щеке запеклась кровь, шея замотана старым шарфом, на голове черная вязаная шапка. Голубое небо за спиной в мутной воде кажется серым, а силуэты гаражей напоминают покрытые копотью стены домов. Ручей выходит из берегов, заполняя мутной водой все вокруг…
 
        …Серое небо Грозного обрезано со всех сторон темными углами зданий. Откуда-то слева периодически приносит удушливую копоть – догорают наши «коробочки». Боли уже нет. В ушах до сих пор звенит, будто взрыв был секунду назад. Должно быть сильная контузия. Не знаю, сколько я пробыл без сознания, но крови потерял много. Лежу в большой луже собственной крови. Страха нет. Страх для тех, у кого есть надежда или хотя бы шанс. Холодно. Кровотечение, очевидно, продолжается. Кровь уходит из тела, а вместе с ней жизнь – это моя капель.
        Дома Олька родила месяц назад. Ваня. Мужик. Пишет: «…весь в  тебя пошел, как пристанет к груди – не оторвешь». Сын сейчас, наверное, спит, а Оля с мамой режут на кухне оливье. Аж слюнки потекли. Потом под бой курантов выпьют, купленного еще в августе, шампанского. На столе будет стоять мое фото – то самое, школьное: светло-русые волосы, карие глаза и узкий подбородок под растянутыми в улыбку тонкими губами.  И будет в жарко натопленной коммуналке только и разговоров, что обо мне. Жаль, дома я для них так и не построил. Но моих «чеченских» денег должно хватить на квартиру в нашем поселке. А дом? Ванька вырастет, за нас двоих построит. Он мужик – весь в меня. Взять бы его годовалого, подбросить, любуясь хохочущим беззубым личиком с блестящими от смеха бусинками глаз…
        Мать жалко. Сначала отец, теперь, наверное, я. Бедовые мы у нее. У нас во дворе парня избивали. Все из-за шторок выглядывали. Папа тоже мог, но оттолкнул маму в коридоре и вышел. Парня отбил – все разбежались, а он остался на дороге с ножом в боку. Милиция установила только, что убийцы «лица кавказской национальности», то ли «гастербайтеры», то ли «грабители-гастролеры» – искать никто не стал. Я мог бы смириться и жить дальше, но оттолкнул маму на вокзале и прыгнул в пропахший шинелью и кирзой вагон. Потом покаюсь. Все потом…
Чечены прошли. Мы хорошо засели – им никогда в жизни не пройти мимо. Эх, если бы не этот случайный минометный снаряд… Как там наши? Может, все-таки успеют?.. А то если нет, то я напрасно… А напрасно не хочется… Такая вещь как жизнь на дороге не валяется и отдавать ее даром нельзя.
        Интересно, что там дальше. Теперь моя очередь узнать. Может, еще посижу у кроватки  сынишки, маму по голове поглажу, у отца на могилке постою…
Темнеет. Словно грязная вода заливает глаза. Лицо покалывает, как от мороза. О скольких вещах сейчас необходимо вспомнить, а у меня перед глазами грязная спичка застряла в кучке сырой листвы посреди бурлящего ручейка. «Помогать нельзя!» Все ребята убежали дальше за другим кусочком дерева, которому повезло больше. Сижу на корточках, глядя на свой, безнадежно севший на мель, «кораблик». Считаю в уме до десяти. Переживаю.

* * *

Корпус догорающего танка ядовито коптит. Сидя на горячей от пожара броне разглядываю свое тело, лежащее неподалеку в луже крови. Скоро за мной придет мой учитель Семион, но сейчас у меня еще здесь дела, которые нужно завершить.
Души остальных погибших в этом бою уже разлетелись, кто сразу Домой, а кто утешать родных и близких в родных городах и селах. Этот естественный для обычной, полной Любви, земной души порыв мне дается с трудом. Мне всегда после смерти мучительно хочется принять свой привычный облик и стремительно умчаться Домой, чтобы поскорее вернуться, но мое обучение требует точного выполнения всего, что для других земных душ является нормой.
Мой родной мир погиб более десяти тысяч лет назад. С тех пор я воплощаюсь на Земле. Дома таких как я ласково зовут “Подкидышами”, мы не обижаемся - это просто добрая шутка, без негативного подтекста - в Верхнем Мире его попросту не существует.
Из-за колоссальной разницы между моей старой и новой родинами, приспосабливаться очень тяжело, но это часть обучения. Я не жалуюсь. Конечно есть миры более похожие на мой родной, но легкий путь всегда в разы дольше.
Я испытываю удовлетворение, для человеческого разума это, наверное, была бы гордость. Сотни воплощений на протяжении тысячелетий и, наконец, результат: перед самой смертью я думал о родных, вспоминал сына. Похоже, очередной этап развития для меня пройден, Дома меня ждут поздравления. Моя группа во главе с Семионом, наверняка, приготовят сюрприз. Я с удовольствием отмечаю тепло, с которым думаю о членах своей группы.
Эта жизнь была отлично задумана и прожита точно по плану, и вот первый успех за столько столетий. Симеон был прав, полученный опыт пробудит то, что ранее дремало во мне, усыпленное прежним опытом. Я даже чувствую, что мое отношение к гибели моей первой родины претерпело изменения, но на этом я сосредоточусь позднее. Преодолев соблазн принять форму представителя давно исчезнувшего вида, я отправляюсь выполнять свой последний жизненный договор - утешение.
Подо мной проносятся леса, холмы, озеро - все словно покрытое серой вуалью, война изувечила этот пейзаж, высосав из него жизнь, как кровопийца, оставила только бледный труп. Желая хоть немного развеяться, я резко меняю высоту. От этого маневра в животе появляется приятная щекотка, будто мое тело еще со мной. Дома это пройдет как и прочие фантомные ощущения.
Наконец, внизу появляются знакомые серые коробки расположения воинской части. Сегодня, после ужасающего по своей бессмысленности и глупости штурма, не многие смогли вернуться сюда. К счастью, среди них мой лучший друг Колька - его путь в этой жизни еще далек от завершения. Сейчас он спит в караулке, до смены постов еще два часа. Опускаюсь на соседнюю койку и долго разглядываю лицо спящего друга. Мной овладевает ностальгия, а еще чувство потери, для меня, как души это в новинку. Я уверен, что Семион незримо присутствует и радуется этим изменениям. Ради них мы трудились из жизни в жизнь тысячи лет.
Не исключена, что осталась одна-две тысячи лет, до того дня, когда я не захочу оглядываться на прошлое, тогда я окончательно стану земной душой. Земля станет моим родным миром, а прошлое останется в прошлом.
С того момента как я покинул свое тело, меня не покидает чувство знакомое каждому путешественнику. Даже если живешь в королевских покоях, а дома простой шалаш, все равно тянет вернуться. Я постоянно чувствую легкое энергетическое прикосновение Семиона. Оно приносит Любовь и слова: “Как только будешь готов...” Учителя редко вмешиваются в дела душ на Земле, но я особый ученик, а у душ иногда возникают проблемы с возвращением Домой. Кроме того, Семиону очень хочется идеально завершить эту непродолжительную, но крайне продуктивную жизнь. Ведь это не только моя, но и его заслуга.
Я посылаю Учителю эмоцию понимания и благодарности. Благодаря своему происхождению, я более искусен в управлении энергиями, чем равные мне по развитию земные души.
Вспомнив о своей цели, я возвращаюсь к спящему другу. Накануне выезда колонны из части я приклеил фото жвачкой к обратной стороне выдвижного ящика моей тумбочки. Тогда это показалось причудой, просто это фото для меня много значит и мне не хотелось чтобы оно сгорело или попало в чужие руки, если я не вернусь. Теперь я отметил это, как еще один положительный сдвиг: мой разум послушал душу, раньше я как правило, был глух по отношению к своей интуиции.
Я распускаю свою телесную форму, превратившись в сферическое облако бело-серого света, похожее на туман. Сконцентрировавшись около головы друга, я формирую нечто похожее на танковый шлем. Несколько минут уходит на то, чтобы синхронизировать свои энергии с мозговыми волнами Коли. Наконец, я получаю доступ к его сновидениям.   
Мне повезло - ему сниться учебка танковой дивизии, где мы вместе проходили подготовку. Хотя о везении вряд ли идет речь, я смутно ощущаю присутствие более развитой, чем я, бессмертной сущности и догадываюсь, что это Диметрий помощник Симеона и Учитель Колиной души по имени Торан. Дома мы принадлежим к одной группе родственных душ, я с радостью предвкушаю встречу. Но сначала нужно завершить начатое.
Младший Учитель помог мне внушив Коле подходящий сон, теперь мне легче внедриться. Я решаю не усложнять себе задачу и действовать напрямик. Коля по приказу командира взвода выходит из строя, с серьезным и торжественным видом марширует через плац и не меняя выражения лица начинает взбираться на дерево. Посмеиваюсь про себя над проказами Диметрия, это нелепое поведение во сне запомнится Коле, дальше зависит от него поймет он намек или проигнорирует. Сны самый простой и эффективный способ общения Учителей в душами, но не каждый сон что-то значит, в этом и заключается сложность - заметить и понять намек.
Я вспоминаю свой жизненный договор с другом, он учится у меня не отступать перед трудностями, жертвовать своими интересами ради цели, и не идти на компромисс с собой ради эгоистических побуждений. Эти простые черты характера, которые с таким трудом даются людям, норма для жителей моей прежней родины. В своих воплощениях я делюсь ими с множеством душ, получая в замен то, чего не хватает мне. Коля в этой жизни научил меня быть открытым и непосредственным. С его появлением в мою жизнь пришли новые люди, путешествия, радость открытий и расширение горизонтов. Открылись многие грани души, которые ранее дремали. Благодаря ему, меня окружали друзья, появилась жена, которая подарила мне сына. Осознание всего этого наполняет меня чувством глубокого удовлетворения от хорошо проделанной работы. Мы оба выполнили наши Жизненные договора и можем двигаться дальше.
Тем временем, Коля спускается с дерева, и я с удивлением обнаруживаю, что на нем офицерская парадная форма, новенькие погоны блестят огоньками лейтенантских звезд. Друг приближается ко мне быстрым шагом и, широко улыбаясь, крепко меня обнимает, что-то врезается мне в плечи, я удивлен - на мне тоже офицерская форма.
От важности происходящего и торжественности момента у меня сжимается сердце. Блоки воспоминаний спадают как покрывало со статуи в день открытия. Я вижу наши жизненные договора и понимаю, что была альтернатива выбранному пути, но я ее не выбрал. Возвращенное знание поможет мне сейчас и позднее при прощании с семьей.
Не выпуская Колю из объятий я переношу его в нашу казарму, к своей тумбочке. Все еще улыбаясь друг смотрит на меня глазами полными печали. В них я вижу Торана, его бессмертную душу, он грустит то того, что наш совместный опыт в это жизни подходит к концу. Но мы помним подготовку которую прошли Дома. Я вытаскиваю выдвижной ящик и отрываю немного потертое цветное фото, на котором мы стоим обнявшись в майках и спортивных шортах, наши тела блестят от воды и пота.
Направив на снимок поток энергии, я наполняю ее Любовью и Всепрощением. В свое время эта фотография окажется в золоченой рамке на массивном столе генерала-лейтенанта Николая Петровича Соколова. Офицера, который сыграет решающую роль в прекращении бессмысленного кровопролития. Если Коля и дальше сможет сохранить себя и выполнит жизненные задания, фото пройдет с ним все испытания, поддерживая и напоминая, что война всегда берет намного больше чем дает.  Однажды ему придется выбирать между своим Я и наживой на чужой крови, тогда снимок должен стать дорожным знаком - проезд запрещен.
В тот день мы участвовали в соревнованиях по пятиборью. От холодной воды у меня свело ногу. Коля собрался меня вытаскивать, но я настоял, чтобы он боролся дальше. На следующем этапе я продолжил состязаться, тогда мы победили в командном зачете.
Забрав снимок у фотографа в клубе части, я вдруг решил подурачиться, и с видом восточного мудреца, потирая подбородок изрек: “Помни, проигрывает только тот, кто не смог поверить в победу.” Мы посмеялись, а потом Коля написал эти слова на обороте карточки. Он мне подарил фото при распределении, когда никто не знал точно в какую часть попадет.
Передавая ему снимок, я подспудно передаю Коле установку, позвонить моей жене Оле, для будущего очень важно, чтобы она услышала новости именно от него. Обнаружив фотоснимок в моей тумбочке, он сразу поймет, что должен попросить не сообщать моим родным о случившемся, и взять короткий отпуск, чтобы рассказать все лично. Командование на это пойдет, а среди живых не осталось никого, кто смог бы помочь им лучше Коли.
Друг задумчиво смотрит на карточку, его лицо стало серьезным, кажется, еще не проснувшись, он догадался, что это не просто сновидение. Внезапно, серьезно глядя мне в глаза, Коля протягивает руку. Я жму ее, стараясь запомнить этот момент в мельчайших подробностях. В последствии, когда ему понадобится поддержка, достаточно будет передать ему этот образ в потоке энергий Любви и Поддержки.
Торан не просто самый близкий друг в этой моей жизни, он самая близкая мне родственная душа Дома - тот кто, не считая Учителя, первым принял мою растерянную сущность тысячелетия назад, когда я впервые вошел в сферу человеческих душ. Торан поддерживал меня весь мой путь становления, как члена нашей группы. Он всегда принимал мои взгляды и ценности, даже те которых не мог постигнуть и шел со мной плечом к плечу, через бесчисленные сражения с самим собой. Сейчас, глядя в глаза друга, я понимаю, что наши мысли совпадают.
Не выпуская его руку, я делаю свое тело прозрачным, постепенно превращаюсь в дымчатый силуэт. Спустя мгновение его рука сжимает пустоту, а я пролетаю сквозь потолок, оставляя своего друга в одиночестве с цветной фотографией в руке.
Мой путь лежит над горными хребтами, реками, многочисленными полями и дорогами, разрезанными пограничными полосами, которые отделяли меня от родного города последние полтора года. Позади, немного правее, из-за горизонта поднимается рассвет первого дня нового года.
Родные дома уже спят, холодильник полон недоеденных деликатесов, которые завтра покажутся еще вкуснее. Только я уже немного равнодушен к земным радостям. Жизненные договора стали для меня доступны, чтобы я мог как можно лучше завершить это воплощение.
Я поднимаюсь над облаками, делая Дом ближе, хотя бы условно. Впереди последние, самые сложные задачи, а затем наступит время отдыха и размышлений.
Жена смотрит повтор новогодней телепередачи - мама проснулась раньше и пошла гулять с сыном. Оля пользуется случаем немного побездельничать, такие часы отдыха выпадают редко после рождения ребенка, тем более когда мужа нет рядом. Чувствую укол совести и напоминаю себе о том, что все происходит именно так, как мы запланировали еще до появления на свет.
Душу Оли зовут Дайрин, она родственная душа Торана. Дома такие души шутя зовут “половинками”, они настолько тянутся друг к другу, что иногда портят себе жизни, в которых им не суждено быть вместе. На нашем уровне развития многие уже имеют таких партнеров, но мне еще не повезло встретить такую душу. Эта жизнь не станет для них исключением - Коля после войны женится на моей вдове и станет отцом моему сыну. Дайрин и Торан решили, что готовы дать своей связи по-настоящему тяжелое испытание, и Совет их поддержал, Старшие любят смелые решения и трудные задачи. 
На этот раз, им предстоит не просто найти друг друга и принять решение связать свои судьбы, но и углубить свою связь, преодолевая чувство вины и постоянное немое присутствие погибшего друга и мужа. Я еще не раз вернусь к ним, чтобы ободрить, поддержать и помочь пройти испытание.
Дайрин в нашей группе сложнее всего давалось мое присутствие. Она никогда не воплощалась нигде кроме Земли. Этой душе никак не удавалось побороть отторжение, которое в ней вызывают другие формы жизни. Кармический урок совместной со мной жизни, помогает преодолеть недостаток, мешающий ее дальнейшему духовному росту.
Мы изначально принадлежали к разным мирам: я был хулиганом из неполной семьи, человеком со своеобразным набором моральных ценностей и жизненных ценностей, которые может дать “воспитание улицей”, а она родилась в семье интеллигентов. Папа Оли умер, когда она была десятилетней девочкой, и мама воспитывала ее со всей возможной строгостью. В борьбе за свои отношения, нам пришлось многое пересмотреть и изменить в своих взглядах и многим пожертвовать. Дома мы сейчас несомненно ближе: я, наконец чувствую себя полноценным членом группы, а Дайрин избавилась от дискомфорта вызванного моим присутствием.
Опустившись на краешек кровати разглядываю лицо, такое любимое и далекое одновременно. Оля сосредоточенно смотрит сквозь меня в телевизор, и внезапно смеется ад очередной выходкой комиков на экране. Мое сердце сжимается - именно смех стал для меня знаком, что это моя судьба. Смех и имя, Оля. Мне всегда казалось, что оно белое, теплое, круглое и мягкое. Сейчас я знаю причину: готовясь к этому воплощению, мы посещали один из миров, которые используются душами для отдыха. Эта планета населена маленькими белыми шарообразными существами, они не отличаются развитым разумом, но в замен наделены поразительной способностью дарить и получать Любовь. Духовные сущности приходят сюда, чтобы восстановить силы. Мы дали двум существам наши имена из будущей жизни и длительное по земным меркам время за ними ухаживали. В обычном случае это было бы излишне, но наши Учителя опасались, что отторжение Дайрин перенесется в ее земную жизнь, и помешает нашему сближению, поэтому создали для нас дополнительные сигналы. Во время подготовки к воплощению я подолгу вглядывался в смеющееся лицо Дайрин-Оли, стараясь запомнить каждую мельчайшую черту. В последствии, когда Коля нас познакомил в компании друзей на новогоднем вечере, от ее смеха у меня оборвалось дыхание. Затем приятные ассоциации с именем, закрепили мимолетный эффект узнавания.
Чувствую чье-то присутствие в комнате. Под потолком в нерешительности зависло белое облачко, это Дарий, душа моего сына. Видимо Ваня заснул во время прогулки, подозреваю, что Дарий сам приложил к этому руку. Он приближается, наши энергии соприкасаются. Дарий рад меня видеть и обеспокоен предстоящей трудной работой. С моим уходом все заботы о душевном покое мамы и бабушки лягут на его плечи. Малышу, который еще не научился ходить и его душе, еще не вполне поладившей с телом, предстоит стать главным утешением для потерявшей кормильца семьи.
Я передаю Дарию большую порцию энергии Любви вплетаю в нее энграммы Коли - в будущем у них возникнет связь, как у настоящих отца и сына. Появляется духовное присутствие Симеона, его энергии пополняют поток, усиливая его. Дарий посылает благодарность адресованную нам обоим. В его объятии чувствуется любовь, сожаление, что в этой жизни мы не долго работаем вместе и предвкушение встречи Дома. Тут его энергии приходят в движение - где-то на улице в коляске вот-вот проснется мой сын. Мне хочется на него взглянуть, но это просто бесполезный порыв, я сдерживаюсь, тем более, что он с мамой. В такой момент контакты с душой матери могут привести к преждевременным волнением. Я вернусь к ней позднее, когда Коля приедет с печальным известием, а сейчас не стоит нарушать ее покой необъяснимым предчувствием.
Симеон еще раз передает образ Дома, отдыха и уюта, сопровождая его словами: “Когда захочешь”. Я понимаю, что в такой ситуации многие души испытывали бы соблазн остаться на Земле, особенно учитывая мой военный опыт и насильственный характер смерти, но я не из их числа - мы оба это осознаем. В то же время никогда нельзя не учитывать опасность отягощения души утратой, насилием, страхом, чувством утраты, несправедливостью или любым другим из множества не свойственных Верхнему Миру явлений. Таких бессмертных сущностей на Земле не мало. Как правило, разрешив противоречия между полученной травмой и своим вечным Я, они находят путь домой, но среди душ ходят слухи о том, что есть такие, которые остаются на долго и даже организовываются для каких-то своих целей. Я не склонен верить сплетням, но некоторые вещи, увиденные собственными глазами, игнорировать невозможно. Дома нет секретов, заговоров, борьбы за власть или еще чего-либо в этом роде. Души защищают только от той информации, которая может причинить им прямой ущерб, в силу недостаточного их развития. Симеон сказал, что я пока не готов, и я перестал расспрашивать. Просто, находясь вне Верхнего Мира, я теперь чаще оглядываюсь по сторонам.
Осталось одно последнее дело, прежде чем можно будет уйти. Оля, по-прежнему, смотрит телевизор. Я сажусь напротив - лицо к лицу, глаза в глаза. Ее взгляд устремлен сквозь меня, концентрируюсь на глазах. Для усиления связи, я прикладываю ладони к ее щекам. Энергия двумя золотистыми нитями тянется от моих глаз к ее. Я не слишком в этом искусен, поэтому хочу передать ей энергии до того, как ее разум закроется потрясенный горем. В последствии эту работу продолжат Дарий и Торан. Через глаза я передаю Оле Любовь, Смирение и Утешение, одновременно стараясь через ладони забрать Усталость, Тоску и Безысходность.
Наконец, после продолжительных усилий, мне удается пробиться: Оля вздрагивает и прикладывает руку к щеке, ее взгляд несколько секунд блуждает по комнате и останавливается на нашем свадебном фото. У нее на глаза наворачиваются слезы. Пользуясь моментом передаю столько энергий Любви и Утешения сколько могу.
Из коридора раздается звук отворяемого замка, я поспешно разрываю связь и сквозь вереницу верхних этажей покидаю здание. С этого момента моя работа на Земле завершена. Немного позднее я вернусь и не раз, чтобы поддержать родных, но до тех пор меня ждет заслуженный отдых.
Город удаляется становясь похожим на большую серую микросхему вставленную в черно-белое обрамление зимних лесов, полей и дорог. Все больше уменьшаясь, лоскутные узоры сливаются в монолиты континентов, и вот уже весь земной шар виден как на ладони. У меня нет настроения любоваться пейзажем, и я направляюсь прямиком к манящему свету.
Симеон встречает меня с улыбкой - это одна из наиболее удачных моих жизней. Многие земные нормы чужды моему прежнему Я, которое было частью Роя на протяжении десятков тысяч лет. Но Симеон настаивает, что эта школа необходима для моего дальнейшего развития. Большинство стремящихся Домой душ, сейчас направились бы к свету сквозь тоннель, затем через несколько процедур очистки, больше похожих на принятие душа на Земле, к распределительным сферам и оттуда в потоке попутчиков к сферам проживания своих групп и там готовились бы предстать перед Советом. У нас сформировалась другая традиция - я предпочитал начинать с размышлений, потом отчитаться перед Старшими и только после этого возвращаться, через процесс очищения Домой. Сейчас мы, не покидая материальный мир, перемещаемся в пространстве.
Послушной лошадке дают сахарок за хорошо вспаханное поле, пришло время для моего угощения. Мы оба смеемся над моим сравнением. Ограничение скорости не распространяется на наши духовные сущности, впрочем его вполне можно обойти и  материальной Вселенной. Доказательством этому служат несколько групп коаблей движущихся значительно быстрее света. В одной из таких групп я узнаю Кочевников. Не зависимо от расовой принадлежности, их легко узнать по формации: на значительном удалении перед основным флотом во всех направлениях двигаются корабли разведчики; и по размеру базовых кораблей: как правило, они не меньше средней планеты. Мои энергии до сих пор не совсем восстановились после того, как моя родная цивилизация была уничтожена Кочевниками. Знание того, что их жизнедеятельность не более чем застойный период в духовном развитии, в ходе которого они по прежнему приносят общему делу пользу, не может исцелить мои раны. Равно как и тот факт, что полное уничтожение стало для Роя лучшим избавлением от духовного ступора, в котором тот оказался. Сейчас мои соотечественники воплощаются в разумных существ по всей Вселенной, успешно развиваясь, но я уверен, что каждый из них носит на сердце раны от участи, постигшей наш вид.
Симеон успокаивает меня, эти Кочевники не угрожают Земле, хотя проходят от нее достаточно близко. Люди пока не зашли в тупик настолько, чтобы их пришлось извлекать. Я не сомневаюсь, что он специально подстроил эту встречу, чтобы выяснить в каком состоянии находится мое духовное равновесие, а главное смог ли я простить своих обидчиков. Вместе с ним я отмечаю, что за последние воплощения мое отношение к ним изменилось к лучшему. Их роль во Вселенной схожа с работой хирурга, выполняющего кесарево сечение. В развитии некоторых цивилизаций наступает момент, когда дальнейшее духовное развитие становится невозможным. Зашедшая в подобный тупик раса, не находя путей для движения дальше, может начать стремительно деградировать. В такой ситуации единственным выходом является гибель цивилизации для спасения накопленного ее душами опыта.
Мы можем мгновенно переместится к месту назначения, но мне нравится сам процесс путешествия. Мимо проносятся звездные скопления, туманности, бескрайние поля астероидов, умирающие и еще не рожденные звезды. Глядя на чудеса Вселенной я с трепетом предвкушаю время, когда Человечество выйдет в далекий космос, и все эти тайны будут ждать его. Это словно еще не прочитанная, но, безусловно самая захватывающая книжка - пока она лежит на полке не раскрытая, можно наслаждаться самим ожиданием предстоящих открытий.
Наконец, мы прибыли, название мира, который некогда населял Рой, невозможно передать, как и мое прежнее имя. После перехода в Сферу Земных Душ, я получил имя Кларк, как наиболее созвучное, а имя моей утраченной родины навсегда сохранится в памяти ее детей. Мы с Учителем часто говорим о том, что однажды у меня пропадет потребность в этих визитах, но пока они необходимы.
Огромные станции и пусковые установки для межпланетных полетов все еще кружат на орбитах. Некоторые из них повреждены - обломки кружат тут же. Перед нами мертвое тело Роя, моей первой родины. Поверхность планеты также содержит многочисленные следы жизнедеятельности. Кочевники так и не научились пользоваться нашими достижениями. Сила Роя заключалась в умении менять свойства материи посредством ментального воздействия, что позволяло создавать уникальные по своим свойствам материалы и технологии. Как выяснилось, была и слабость, Рой не знал, что такое война, наши технологии никогда не развивались в направлении уничтожения живых существ.
На приспособление не было времени, если это вообще представлять возможным. Кочевники легко взяли жизни, но совершенно не сумели воспользоваться материалами и технологиями, поэтому ушли, истощив запасы звездной системы, и оставили все строения в целости.
Возможно, меня влечет сюда беспочвенная надежда, что однажды Рой вдруг воскреснет, ведь устранить причиненный Кочевниками ущерб не составит труда. На Земле я выбрал путь Воина, если Рой вернется его нужно будет защищать. Я не хуже учителя понимаю, что это не верный путь и плохая мотивация, но это мой выбор и все его уважают. Однажды я избавлюсь от призраков прошлого и смогу выбрать другую более правильную дорогу, когда буду готов.
Симеон молча посмеивался над моими фантазиями.
- Ты же знаешь, что можешь легко избавиться от груза прошлого, начать с чистого листа как человек, взяв из прошлого только хорошее...
Я киваю, глядя перед собой. Мы сидим на каменном выступе над пропастью. Под ногами сотни метров отвесных скал, а впереди бескрайние просторы цветущей растительности. Здешние леса цветут и плодоносят непрерывно - рай для насекомых стал миллионы лет назад колыбелью Роя.
Даже на этой высоте слышен гул крыльев. Возможно, там внизу прямо сейчас зарождается новая цивилизация инсектоидов. Однажды они обнаружат в себе уникальные способности. Сначала телепатию, потом телекинез, и, наконец, трансформация материи. За миллионы лет таланты перерастут в умения, случайности и совпадения - в знание, и однажды молодая раса, поднявшись над атмосферой, с удивлением обнаружит следы своих предшественников. Построенные Роем станции и в то далекое время будут как новые.
Мои грезы обрывает тишина - Симеон, понимая, что я его не слушаю, перестал ко мне обращаться. Почувствовав укол совести я обращаюсь во внимание.
- Все в порядке, поговорим, когда будешь готов, а сейчас тебе нужно побыть собой. Учитель обнимает  меня, словно укутывая теплым и мягким пледом из Любви и Одобрения и оставляет наедине с моими мыслями.
Приняв привычную для этого мира форму, я мчусь над поверхностью планеты. Мое тело, около двух метров в длину, покрывают серо-зеленые пластины экзоскелета, две пары упругих полупрозрачных крыльев рассекают воздух с оглушительным треском, восемь конечностей симметрично расположены по бокам туловища и увенчаны крючками и присосками для передвижения по твердой поверхности, голова на три четверти состоит из фасеточных глаз. Проворно маневрируя между стволами, корнями, огромными цветками и листьями, я пересекаю цветущую долину. Жители планеты шарахаются от меня в стороны. В мире ориентированном на телепатию, я стал заметен для большинства живых существ.
Заросли остаются позади, дальше простирается пустыня. Кочевники извлекли из недр планеты значительную часть запасов воды, в результате жизнь сконцентрировалась вокруг остатков этого бесценного ресурса. Впереди среди дюн виднеются темные пятна. Вновь возникает ассоциация с микросхемами. Постройки в основном сферической и цилиндрической формы соединены между собой множеством переходов. Это старые постройки Роя. В то время наш вид достигал около полуметра в длину. В конце этого этапа развития цивилизация нашла путь в космос. Уход от гравитации открыл перед Роем невиданные возможности эволюционного роста, сняв ограничение роста. Экзоскелет больше не зависел от собственного веса, жители Роя увеличивались в размерах, следом за развитием нервной системы. Это была эпоха бурного развития науки и технологий. В то же время духовность топталась на месте, столетие за столетием.
Жители Роя приблизились к пределу своего развития, как жизненная форма, но перейти на уровень, когда душа перестанет нуждаться в услугах телесного разума, и тело станет ее продолжением - послушным инструментом на пути к Вознесению, так и не смогли. Им мешала коллективность жизнедеятельности Роя, которая исключала индивидуальную духовность, в то же время, они так и не научились объединяться в единое целое.
Тысячелетиями духовное развитие Роя стояло на месте. Потом дошло до того, что духовность стала считаться излишней, сначала над нематериальными аспектами жизни посмеивались, потом начали вытравливать силой, и, наконец, объявили рудиментом - темным пятном на разуме великой цивилизации. Тогда пришли Кочевники. Следы их пребывания видны и здесь. В нескольких местах постройки разрушены на десятки метров в глубину. Но тот факт, что технологии Роя строились на ментальных способностях действовал лучше любого защитного кода.
Покружив немного над древними постройками, я взмываю в небо, и преодолев атмосферу, приближаюсь к орбитальным станциям. Рой никогда не был цивилизацией мечтателей, все достижения обуславливались жизненной необходимостью. Выход в космос стал прямым следствием потребности в ресурсах. Мы не задумывались над возможностью другой жизни в космическом пространстве и не ждали от нее угрозы.
Я лечу вокруг пустующих станций. Когда то повсюду кружили тела и снаружи и внутри. Я потратил сотни земных лет, чтобы отнести каждого в его ячейку. Судя по всему больше никто из душ Роя сюда не возвращался. Возможно, они не хотели помнить, а, может Симеон единственный Учитель, кто верил, что для дальнейшего развития нужно примириться с прошлым.
- … но, если ты сам переживешь тяжелые воспоминания и найдешь силы простить обидчиков, вся твоя обида и агрессия обратятся в Любовь - это огромный запас энергии, который резко ускорит твое развитие.
Именно так Симеон закончил бы свою фразу, но я его не слушал.
Все станции похожи друг на друга, как близнецы. Рой не относился к цивилизациям, стремящимся к красоте как к таковой. С точки зрения разумного насекомого, что оптимально, то и красиво. Тем не менее, вид грандиозных строений в космосе вызывает у человеческой составляющей моей души трепет, а у остатков инсектоидной - жгучую ностальгию.
Одна из звезд парной системы начинает появляться из-за горизонта. Осознавая себя бессмертной сущностью, я все же чувствую тревогу, поэтому создаю вокруг своего тела скафандр. Именно такой был на мне в момент, когда прервалось мое последнее воплощение в Рой. На удалении от планеты прямо в космической пустоте проступают затейливые узоры, словно термиты прогрызли пространство, оставив за собой прозрачные тоннели похожие на гофрированные трубы. Они видны только при прямом воздействии света. Сейчас словно гигантский спрут выступает их черного небытия, переливаясь оттенками золотистого. Это свет преломляется и искажается в местах измененного пространства-времени.
Рой до конца остался верен себе - мы так и не научились создавать оружие. Скафандры предназначались для строителей. Пространство давно покорилось нашему разуму, а незадолго до появления Кочевников, настал черед времени. Огненно золотые крылья скафандра получали энергию из бесконечного источника между измерениями и его черный, составленный из миллиардов восьмиугольных деталей корпус, использовал ее чтобы сжимать пространство и останавливать время на ограниченных участках. Эта технология должна была обеспечить Рой постройками, которые не смог бы разрушить ни враг ни само время. Но, по иронии, именно времени у нас не оставалось.
Издалека армада Кочевников казалась не большой - просто скопление огоньков на черном усеянном звездами полотне неба. Вначале их даже скрывал свет небесных тел. Но приблизившись флот захватчиков превратился в тучу, затмившую собой звезды. Попытки вступить в контакт грубо прервал шквальный обстрел. В тот день у Роя появился новый вид - воины, и ими стали строители. Мы придумывали тактические приемы прямо в бою, ценой миллионов жизней. Я помню как несся сквозь пустоту сверкая ослепительно золотыми крыльями. За мной увязалось целое звено захватчиков, они настигали меня - скафандр создавался для строительных работ, а не для стремительных виражей. Скорее интуитивно, чем с конкретной целью, я начал строить за собой широкий тоннель. Не имея другого выхода, Кочевники устремились в него. Они не понимали природы этого искажения света. Дав им залететь достаточно далеко, я закончил тоннель конусом и их корабли разлетелись от столкновения со стенками тверже и долговечнее алмаза.
Технологии Роя на десятки тысячелетий опережали Кочевников, но не в военном деле. Мы не умели маневрировать в условиях боя, у нас не было военных формирований, скафандры не имели защиты и разлетались от любого попадания - исход войны был предрешен. Тем не менее, мы быстро учились сражаться и даже уничтожили один базовый корабль врага, но время было против нас.
Спрут из тоннелей в космосе разрастается и уже занимает большую часть небосвода. Это зрелище можно было бы поставить наряду с величайшими чудесами Вселенной, если бы не его трагическая история. Может однажды какая-нибудь цивилизация обнаружит это переплетение искаженного пространства-времени и станет любоваться им, не подозревая, что это предсмертный крик гибнущего Роя.
Отраженный от тоннелей свет на планете создает нечто похожее на северное сияние на Земле, только в золотистых оттенках, а в космосе освещает орбитальные станции. Издалека, каждая из них напоминает гвоздь с широкой шляпкой, но при ближайшем рассмотрении видно, что верхушка не круглая, а восьмиугольная. Это обусловлено восьмеричной системой математического исчисления, которой пользовался Рой. Поверхность станций не ровная, она усеяна различными неровностями, расщелинами шлюзов и выпуклостями антенн.
Станции и сейчас размеренно вращаются и, в точно рассчитанные тысячи лет назад промежутки времени, озаряют космос голубоватым сиянием, корректируя свою орбиту.
Я проникаю в один из кораблей. Со сноровкой, которую невозможно утратить, пробираюсь сквозь лабиринт переходов в центральную часть. Здесь сердце станции. Огромная гроздь кристаллического вещества пульсирует голубым светом, источник которого скрыт от непосвященных за пределами этого измерения. Работать с трансформатором смогли бы только специально обученные жители Роя, а они все сознательно прекратили свои жизненные функции, когда поражение стало фактом. Именно здесь источник бесконечного разочарования Кочевников и моего торжества. Захватчики не только не смогли скопировать технологии, но и взять с собой рабочий образец.
Когда один из кораблей Кочевников пытался буксировать станцию, она упорно возвращалась на свою орбиту. Разъяренные оккупанты увеличили мощность до предела, не подозревая что источник питающий станцию не имеет ограничений. В результате от их корабля оторвалась корма, в которой находился генератор буксировочного луча. Станция невозмутимо вернулась на орбиту, откорректировав ее с учетом “прилипшего” обломка. Эти мысли вызывают у меня положительные эмоции каждый раз, когда я прихожу сюда, все словно повторяется вновь и вновь. Наверное, это и есть цель моих визитов и еще возможность спокойно поразмышлять.
Здесь в жилой ячейке, неподалеку от генератора, мне лучше всего думается. его тепло, не физическое, а энергетическое, волнами распространяется вокруг и помогает расслабиться и сосредоточиться. Подобно клубам сизо-голубого дыма в прокуренном помещении, энергия кружит вокруг моего тела. Узоры никогда не повторяются, с неисчерпаемой фантазией они создают все новые и новые рисунки, унося меня в прожитую накануне жизнь в качестве стороннего беспристрастного наблюдателя. Сейчас один из наиболее важных процессов в моем обучении подготовка ко встрече с Советом, которая подведет итог прожитой жизни и определит мое будущее воплощение.