Второй и последний

В 1975 году, ровно через год после окончания института, мой бывший однокурсник получил повестку в военкомат.

Иманту предстояло забыть полученную им по окончанию обучения на военной кафедре политехнического института, военную профессию, командира инженерно-саперного взвода. Ему выпала „ счастливая “ и „почетная“ обязанность: пойти служить в ВДВ. Все началось с теоретической подготовки, в конце, которой предстояло совершить ряд прыжков с парашютом, а далее, предстояла служба в элитных частях Советской армии ...

Самым запоминающимся и одновременно самым страшным прыжком в жизни Иманта, оказался именно второй прыжок. Как потом выяснилось, именно второй прыжок становился решающим у многих десантников…

Сидя в самолете, Имант прокручивал в уме каждый, свой предстоящий шаг, ему ведь уже один раз довелось совершить прыжок. Все ощущения от свободного падения, хлопка при раскрытии купола, тишины при парении в небесах и эмоции при приземлении- все это пройденный этап, ничего нового его уже не ждет. Все должно было произойти примерно по тому же сценарию. Он успокаивал себя тем, что парашют сложен в строгом соответствие с требованиями укладки, сам парашют, прозванный „ Дубом “ за простоту и надежность, зацепляется за консоль в самолете. Выдергивать кольцо не придется и выход парашюта из ранца-гарантирован. В общем все будет путем, а уж если, что-то и пойдет не так, то всегда можно воспользоваться запаской. Хотя, конечно, не дай бог попасть в ситуацию, когда запаска реально потребуется...

Он сделал решающий шаг с левой ноги и падение в бездну началось. Парашют раскрылся, на какое-то время Имант завис головой вниз. Хорошо, что я гимнаст со стажем, подумал он. Вид собственных ног, у себя над головой его не испугал, для бывшего спортсмена это было обычным делом. Далее он сгруппировавшись, принял нормальное положение и поднял голову, чтобы проконтролировать состояние купола. Выяснилось, что несколько строп перехлестнули купол и разделили его на две части, так, что парашют начал работать в нештатном режиме, а это уже серьезно.

Со всех сторон, в полной тишине, до него стали доноситься крики остальных парашютистов, прыгнувших чуть позже или чуть раньше его. Все они хорошо видели, что купол Иманта не раскрылся полностью и перетянут пополам стропами. Желая ему помочь, они пытались сообщить ему о его проблеме и кричали, что бы он срочно начал резать стропы. Он и сам уже все понял и вытащив из ножен специальный нож, приготовился их резать. Однако он с ужасом обнаружил, что нож весь покрыт маслом и практически не заточен. В комплект был уложен совсем новый нож, который никто не удосужился заранее проверить и заточить…

Сложность была еще в том, что надо было определить, какие именно стропы следует резать. Строп много, а время оставалось все меньше и меньше. Этим, почти тупым ножом Имант, прикладывая все силы и умение, сумел порезать уже пять строп, а купол все еще не наполнился до конца. Земля неумолимо приближалась и страх моментами сковывал его действия. Предательский внутренний голос паники нашептывал прекратить сопротивление и предаться воле судьбы. Но желание жить, когда тебе еще не исполнилось и двадцати пяти лет, заставило его продолжить борьбу, с новой силой. Ставкой была сама жизнь. Он решил попытаться выбросить, запасной парашют. Имант выдернул красную ручку, бросил запаску в сторону, от себя, как и положено. Ручка осталась в руке и не зная, что с ней делать, он выпустил ее из рук. Тут он, глядя на падающую ручку, сумел оценить расстояние до земли, а оно уже составляло чуть больше двухсот метров.
 Наступил решающий момент, если, потоки воздуха сейчас и сразу, не развернут купол запасного парашюта, то он может повиснуть бесполезным мешком... Напряжение нервов достигло максимума, Имант уже сделал все, от него зависящее и теперь оставалось только ждать развязки. В это, решающее мгновение, на его счастье, запаска раскрылась и падение начало резко замедляться. Помогало и то, что главный парашют, хоть и не во всю силу, но все же участвовал в торможении.

Приземление прошло жестко, но без травм. Имант неподвижно лежал на траве и смотрел в голубое небо. Ему уже было трудно представить каким грозным, бескомпромиссным и опасным оно было еще несколько мгновений назад. Он кайфовал от ощущения покоя и надежности твердой матушки земли под собой. К месту его приземления прибежали инструктора и другие лица, ответственные за организацию прыжков, к ним присоединялись и все остальные, приземлившиеся. Ну ты как? - спросил его инструктор, когда он наконец, встал на ноги. Имант, в ответ произнес лишь одну фразу: "Никто и никогда больше не заставит меня еще раз прыгнуть с этим "гребаным" парашютом!".

Инструктора прекрасно понимали душевное состояние Иманта, и никто из них не стал ему возражать и пытаться его переубедить…
По неписанному закону ВДВ, любой, совершивший прыжок, сопровождавшийся реальным риском для жизни и/или психической травмой, имеет право больше не участвовать в прыжках...
 
Из –за этих событий ВДВ страны не дополучили в свои ряды нового высокообразованного бойца - как видно, не судьба.

Интересно, что на праздновании юбилея, наш с Имантом общий знакомый - Виктор, который тоже проходил парашютную подготовку, подарил ему на память ту самую красную ручку от запасного парашюта. Имант был растроган таким неожиданным сюрпризом из далекого прошлого...