Противостояние

Петрович гипнотизировал взглядом баночку с фруктовым йогуртом.  Руки, равно как и другие части тела, в этом процессе не участвовали. Они безвольно свисали плетьми вдоль немолодого загрустившего тела. Этим вечером музыка Россини придавала действу особую торжественность с привкусом безысходности. Надо было бы встать и переключить телевизор, но ступни приросли к полу, а ноги вцелом налились свинцовой тяжестью и не реагировали на команды центральной нервной системы. В последние дни они вообще вели себя кое-как.  Носили хозяина черти где, чем доставляли немало хлопот прочим немаловажным органам. Более остальных страдали внутренние - в особенности непарные - и некоторые малопригодные к трансплантации. Старинные ходики изо всех сил старались помочь медиуму: они протяжно раскачивались перед самым носом упрямого йогурта. Новосел не сдавался -  не уходил, хоть ты тресни! Чувствовалась железная выдержка консервантов.
 
-  У этой сволочи срок годности еще на целую неделю, - от этой скорбной мысли Петрович, аж, вспотел.
На какое-то время он в изнеможении прикрыл глаза. Вот она, знакомая поляна: буйство красок, расторопные пчелы, деловитые муравьи, праздные пятки. Тихое журчание ручейка, студеный родничок. А в нем охлаждается,  чтобы, едва выскочив на свет Божий, мгновенно покрыться испариной …

Первым не выдержал напряжения кот Васисуалий:
-  Я, конечно, все понимаю: пришло время, то да сё… Но лицезреть твои мучения – увольте. Не можешь сам, размазня, так смотри, как это делают настоящие мужчины – хищники.
Он выгнул спину, оттопорщил усы и зашипел.
Желаемого эффекта не последовало.
-  Это от того, что она ко мне спиной, - кот перелетел на стол и уселся рядом с хозяйским носом.
Две пары ненавидящих глаз уставились на фригидную желеобразную массу.
 
-  Поддай, Петрович! Больше скорби – может, гадина, скиснет.

Петрович напрягся. Картины босоного детства угнетающе не действовали: всеобщая бедность не удручала, а скорее радовала - за других. Суетная в погоне за юбками юность приободряла. Зрелые годы… Здесь, пожалуй, стоит покопаться. Так: вот Зинка бросила – не пойдет, Люсьен рога наставила – маловато будет,  новую машину угнали – шут с ней, хлопот меньше…
-  Давай, Петрович, давай! Заснул что ли? Мочи нет! – Васькины глаза наполовину вылезли из орбит.
… жена ушла, со скандалом, детей забрала, дачу, последний номер «Спид-Инфо»…
-  Ааааа!
… вот она идет, в руках пожитки: в левой – ее, в правой – общие…
-  Ооооо!
… бросает на ходу оскорбительные слова, грозится не сообщать своим иногородним родственникам…
-  Уууу!!!
… и цепляет полой дареной на восьмое марта шубы ни в чем не повинную, тихую, нежную, по-детски беззащитную…
Бум! – зенки Васисуалия таки выскочили из глазниц и повисли на влажных, почти невидимых ниточках.
… бутылочку портвейна. Несчастная откатывается к стенке и пребольно стукается об угол. Божественный напиток, сначала упругой струёй, а затем, пульсирую все реже и тише, бьется в конвульсиях. Смотреть на это без слез было невозможно – Петрович всхлипнул и зарыдал…

-  Ура!!! Подействовало! – Василий, придерживая передними лапами искрящиеся от радости очи,  пустился в пляс.
Он танцевал, хвост трубой, вокруг поверженного врага, словно тот был ничем иным как тотемным столбом. Далекие стриптизерши, не обращая внимания на свист в зале,  застыли у шестов с разинутыми ртами и были готовы расстаться с согретыми разгоряченными телами гонорарами за один только мастер-класс.
Танец? Нет! Коррида у последнего вздоха. Вздоха скисшего йогурта.

С чистым сердцем и просветленной душой траурная процессия церемонно прошлась по двору и опустила, всплакнув в надушенные платочки,  усопшего в бездонное чрево мусоросборника.

Да будет мир праху его и … в нашем доме.

04.11.13