Безумное совершенство

                "Совершенство, друг мой, так же не создано для нас, как и бесконечность.
                Не надо искать его ни в чём, не надо требовать его от чего бы то ни было:
                ни от любви, ни от красоты, ни от счастья, ни от добродетели.
                Но надо любить его, чтобы быть настолько добродетельным,
                красивым и счастливым, насколько это возможно для человека.".

                Альфред де Мюссе. "Исповедь сына века"



Георгий обожествлял совершенство во всем. Может оттого, что сам был далек от совершенства. И уж точно совершенства  во всем сразу. Он это знал и чувствовал в себе. Его это не угнетало и не мешало жить. Понимание собственного несовершенства было ему даже полезно. Вспоминая о том, что он рожден не идеальным совершенством, он стыдился этого и испытывал неловкость перед остальными. Перед теми, кто, как ему казалось, был если не идеалом совершенства, то в чем-то явно был совершеннее его, Георгия.

Польза была в том, что в моменты своего стыда, он начинал действия, какие по его убеждению должны были сделать немного совершеннее. Иногда это удавалось, а порой приводило к новому разочарованию в себе. Но не будь таких, пусть и редких и одиночных, его устремлений к своему совершенству, то он многого так и не смог бы достичь в своей жизни.

А даже того малого, чего он все таки достиг, было вполне достаточно, чтобы он испытывал небольшую гордость за себя, и мог ненадолго, успокоиться в своем стремлении к идеальному совершенству.

Самыми несовершенными в мироздании Георгию казались люди. Они как будто специально старались быть не совершенными во всем. Как правило, но не всегда. Некоторым изредка удавалось быть совершенными хоть в чем-нибудь одном.

И это было так поразительно и непонятно ему, что он, встречаясь с подобным в людях,  восторженно любовался  и наслаждался увиденным или узнанным в них. Потом пытливо старался понять - как это им удалось и откуда в них появилось это их совершенство.

Часто это ничем не заканчивалось, и тайна совершенства оставалась для него загадочной и непостижимой. В моменты, когда его посещала удача и открывалась ему истина, он не всегда был рад тому, что познал. Не все пути к совершенству сияли блеском чистоты и были освещены лучами справедливости. А порой путь к чьему-то совершенству был столь долг и тернист, что Георгий как ни старался, но не мог подобные одежды совершенства примерять на себя. А если так, то к чему ему чужое совершенство, если ему оно без пользы? Ну, разве что усладить свой взор и полюбоваться недолго?!

Крайне редко он встречал тех, кто достиг своего совершенства в чем-то путем, который и ему казался по силам. Еще реже ему удавалось этим, чужим путем пройти самому и получить в конце неплохой результат. Тогда он безумствовал от радости и гордости за себя и торопился поделиться своим опытом с другими.

Чаще всего подобные попытки вызывали в нем еще более глубокое разочарование в людях. Большинство из них не испытывали не только никакого восторга от его опыта и результатов, а, наоборот, с ненавистью и злобой отвергали все его попытки их убедить в том, что это так прекрасно и просто стать чуток совершеннее.

И даже, если все они имели до этого неосторожность поделиться с ним своей мечтой о собственном совершенстве хоть в чем-нибудь, то на поверку все это оказывалось наглой ложью с их стороны. Потому как не собирались они ничего делать для реализации своей мечты. Да и не мечты это оказывались вовсе. Чаще всего они это утверждали лишь для того, чтобы поддержать с ним разговор и не разочаровывать его, что не оттолкнуть ради только им ведомой корысти к нему.

В ряду прочих совершенств человека стояла красота его внешности. Если с мужской красотой особенного ажиотажа Георгий никогда не наблюдал, то с женской красотой все было иначе. Красота женщины был неким фетишом в умах не только мужских, но чаще всего женских. Это было какой-то болезненной страстью или патологической зависимостью, явно безнадежно неизлечимой. Этим страдали все люди вокруг в разной степени, но без всяких исключений в подобном утверждении.

Разнились лишь стадии и формы заболевания умов граждан и гражданок в окружении  Георгия. Это было ни с чем не сравнимым бедствием умов. Разве что конкуренцию, да и то слабую, могла составить страсть к денежным знакам. И что уж можно сказать, если случалось столкнуться с идеальной женской красотой. Тут у всех, как и Георгия, отключалось сознание, и терялся дар речи. Мужчины мгновенно немели и глупели прямо на глазах, а женщины с трудом удерживали сознание в себе, чтобы умерить в себе ненависть и злость.

Очень часто тут и там проводились на разном уровне сравнительные конкурсы женской красоты. А что уж говорить про научные исследования (вплоть до генного и атомного уровней) и многочисленные, безумно дорогие аукционы и распродажи женского совершенства и сопутствующих аксессуаров. Но даже на бытовом уровне у Георгия создавалось впечатление, что женская красота в своем совершенстве это единственная цель и страсть человечества.

Сложными исследованиями определялись параметры совершенства этой страсти. Были определены - возраст тридцати и одного года, длина ног в сто десять сантиметров, объемы, пропорции, вес эталона женской красоты и совершенства в зависимости от цвета кожи и разреза глаз. Георгию порой казалось, что расчет космических кораблей производился менее тщательно и скрупулезно. Может именно по этой причине, не все летательные аппараты достигали своей цели, чего нельзя сказать обо всех тех женщинах, кто был обладательницей параметров эталона или с допустимыми отклонениями от него.

Но самым любопытным для Георгия было то, что подавляющее большинство мужчин проявляли к женской красоте лишь абстрактный интерес, как к любому совершенству природы, совсем не имея представлений о практическом ее использовании в реальной жизни. И он не был исключением. И имел право, как минимум, считать себя мужчиной не только по первичным половым признакам или по трем заповедям: дерево, дом, сын, но и по своему стремлению понять и  вознести женщину.

Но как только жизнь столкнула его лоб в лоб с идеалом внешности женщины, и  он закономерно онемел от приступа глупости, после выхода из ступора мысли стали просто барабанить в его голове. Их было много, и были они очень странные.

-  Это надо же такое?!  Какое должно быть счастье быть так безумно красивой!

-  Ох, хоть бы на минутку попробовать – как это? Быть безумно красивой?

-  Странно звучит? Ну что тут такого странного? Красивая - до безумства!

-  Ну, просто: ни отнять – ни добавить нечего! Само совершенство!

-  Сплошное безумие – женщина без изъяна, если верить своим глазам и тем всем документальным трем десяткам фотографий во всех ракурсах и на разных фонах экзотики пейзажев.

-  Ну, прямо – все при ней! Это ж надо такое! Хотел бы чего подправить или заменить – так нечего же?!

- Мастер говоришь творил? Ну да, мастер сотворил! Нет слов!

- А с другой стороны… А мне зачем то все это? Ну что, скажите на милость, прикажете мне делать с таким совершенством? Вот если бы я был так красив? Окажись я на твоем месте? Чтобы я стал делать?

- Нет, мне это точно не зачем! Мужики донимать тут же станут! А мне это вовсе ни к чему?! Да и женщины порвут на сувениры. Нет, я хочу быть целым и жить  далее с руками, ногами и волосами, пусть и седыми уже. Я пока что в себе ничего лишнего не обнаружил, чтобы раздавать кому ни попадя!

-  Кстати, а может у тебя есть чего такого, лишнего, чтобы я на время примерял поносить маленько? Чтобы почувствовать, ощутить на себе, так сказать?

-  Ну то самое, что может быть тебе мешает и тяготит? Ничего такого нет? Я на время. Обязательно верну! Охота очень попробовать на своей шкуре. Ни корысти ради – ради своего невинного любопытства! Попробовать что-то такое вот, красивое поносить немного на себе?

- Что? Хочу женщиной стать? Чур тебя, чур! Это ж надо такое подумать?!

- Ведь мне даже не столько что-нибудь поносить – грудь там, талию или ноги.  Мне интересно попробовать: как это – быть очень красивой женщиной? Испытать чувства ее, ощущения. Это вообще приятно или нет? Быть уверенной в своей неотразимости и совершенстве без тени сомнений и колебаний? Трудно это или легко? Например, приятно собой любоваться постоянно, или давно уж надоело?

- Или вот внимание мужчин, например? Уже достало или все так приятно и волнительно? Замечательно быть все время в эпицентре мужского желания? Я не женщина, и мне очень трудно все это представить! А любопытно-то как, ты себе представить не можешь, как интересно все ощутить и понять внутри тебя, из глубины, понимаешь!

- Нет, мне как мужчине и так очень приятно видеть тебя и наслаждаться твоим совершенством! Ну, очень-очень приятно! И это нормально и естественно! Но я не могу себе никак представить, каково это – владеть таким совершенством, такой исключительной, восхитительной красотой? Вот любоваться – это я могу сразу сказать – очень приятно. Глаз радуется и внутри такое тепло наполняется… А вот - владеть? Не знаю, и представить никак не могу!

-  И еще. Вот ты для меня стала доступна. Только руку протянуть и можно даже потрогать, нежно прикасаясь. А дальше что. Что дальше мне прикажешь с тобой делать, с таким вот сокровищем? Мне очень сложно это даже представить. Это ж надо такой глад оберегать? И лелеять, и тешить, и ублажать, чтобы не нарушить и не испортить? Ну не знаю! Это что замок нужен или дворец с охраной от посягательств? Ведь, где попало, не поселишь. Тут что-то привычное не подойдет наверняка?!  Это все равно, что приобрести «Мазерати» и в хлеву на ночь оставить! Да тут и замок, поди нужен, и дворец сразу, да еще и не один?

-  А еще нужно все обеспечить, чтобы ты купалась в счастье и достатке, чтобы не испортить красу неземную. Ведь люди мне такого не простят! Такую красоту купать только в шампанском нужно, летом в кабриолете возить, а зимой в шубах… Да и ходить по земле такими ножками просто непристойно. Ты парить должна, не касаясь земли грешной! Тебя нужно ставить ножками стройными и длинными на ладошки и носить!?

- А дети? Нет, тебя нельзя допустить до такого! Они все испортят! Уйдет вся краса твоя. А это дар, как талант! Его беречь нужно и приумножать, а не «угробить» зараз! Или два! Или десять! Да и как дети то - со мной? Я ж своими генами все нарушу?! Мои ж разбавят и изуродуют все, погубят? Нет, и этого нельзя допустить никак!

- Я если берусь обладать тобой, то ответственность, при этом,  какую беру на себя? И не только перед собой, но перед всем миром людским. Мне никто и никогда не простит, если я такое вот удивительное и восхитительное творение природы не сберегу!

- До чего же это хлопотное и ответственное дело быть или обладать совершенством, - решил про себя Георгий в тот раз, когда встретил чудо - чудесное в виде женской красоты. И с той поры как то охладел он к совершенству если не  в себе самом, то в женской внешности – так точно. Не то чтобы он стал тянуться к уродству в женщинах, но и за красотой совершенной тянуться душой перестал. Есть в женщине что-то прекрасное, одно или два, а это любой доступно и вполне реально, вот и хорошо. И достаточно! Все должно быть в меру. И совершенства и красоты. А идеалы и эталоны – это для мира фантазий и иллюзий, где нет ответственности и платы за образы, что себе сам надумал.