Неожиданный подарок. Часть XI. Глава IV

Утром меня разбудило размеренное точение когтей Воблера об жиденький матрас на моей полуторке. Я опустил руку и поболтал ею в пустоте, в надежде словить эту ушастую пакость, (ведь сколько раз гонял Воблера за эти проказы). В мою ладонь ощутимо впились острые зубки Охотника.
 - Ну, да, забыл. Прости, друг ушастый. Сейчас встану, умоюсь и в Бар за твоей пайкой. Осилишь ли? – Воблер отпустил мою ладонь и мявкнул в ответ. – Вот и чудненько, вот и ладненько.

 Здоровенный шмат осетрины поделили по-братски. Добрую половину я сбагрил коту. Ну, лень мне много жевать спросонья. Воблер тихо урчал в углу, поедая деликатес, а я, быстро закончив со своей долей и вытерев об штаны свои жирные руки, (ну ни в душ же идти), стал заваривать чай. Эх, видела бы меня в это время моя любимая бабушка… Оттаскала бы за вихры, эт всегда, пожалуйста. Сам удивляюсь своему нынешнему спокойствию: никакого сердцебиения, паники и метания мыслей. Да и так всё понятно. Не параллельная это действительность. То что мне удалось увидеть, являлось нашим миром, только между нами лежала пропасть в триста лет и Удар… Ну, не записки ж мне писать самому себе, в прошлое. Да и зачем? Я бы поверил на ЕГО месте? Пусть всё остаётся на своих местах. Ежели я тут, существую, дышу и выживаю, по мере своих сил, значит семейство моего пращура выжило и продолжило свой род. Маленькая зацепочка, в виде Есенина, тому доказательство.
 Потягивая крепко настоянный и горячущий чай, я размышлял о прошлом и настоящем. Эх, хоть на недельку б окунуться в ту, зазеркальную жизнь. Не думаю, что моему отражению, которое существовало там, в ещё спокойном, мирном времени, понравилась нынешняя действительность. Хотя тут есть и свои плюсы. Легким дышется легче, в виду того, что природа захватила бастионы, отвоёванные человеком в прошлые века. Опять же, продукты – только натуральные и никаких заменителей… Только вот радиация и её последствия…

 Воблер, подойдя ко мне, стал ластиться, урча и выгибая хвост. Я поднял это упитанное тело и водрузил к себе на колени. Умные глаза Охотника смотрели на меня внимательным взглядом: - «Ну, что дальше-то делать будешь, Рыбоням?»
 - А ничего. Жить, как и все, - ответил я ему вслух. Я погладил котяру по атласной спине. – И ты мне в этом поможешь.

 Мною, единолично, было принято решение оставаться на первом этаже, да бы и дальше котяра мог пользоваться услугами запасного выхода. А холода… Да, фигли нам, Сибирякам, холода. Переживём!
 От чего-то казалось, что на этом миссия Воблера не оканчивалась. И я оказался прав.

 Последние недели, перед окончательным снежным покровом, я занимался заготовкой впрок наживок на разных Локах. Воблер иногда сопровождал меня в походах. Приходилось менять маршруты, подыскивая Локации с минимальным уровнем радиации. Больше Охотник на долго не пропадал. Лишь однажды он исчез на три дня, после чего моя жизнь сделала крутой поворот. Ну, не будем забегать вперёд…

 На третьи сутки отсутствия Воблера я стал себя чувствовать неуютно. Нет, паники не было, но пропажа моего близкого друга, наводила на мысли. Что-то нынче осень шалит, затяжная, однако, удалась. Лист весь успел облететь и пожухнуть, тропы все развезло от непрекращающихся дождей так, что боты разъезжаются при ходьбе на частенько попадающемся суглинке. Не люблю я этот переходный период. Корявые пятерни лысых деревьев, устремлённые ввысь, к нависающим свинцовым облакам и стаи ворон, своим громким карканьем мешающих настроиться на ловлю очередной наживки. То ли, сама осень… Скоро зима полностью вступит в свои владения, укутав белым покрывалом окружающую серость пейзажей. А ну, как не вернётся Охотник до морозов. Нет, за него-то я как раз и не переживал. Не маленький, устроит свой быт. А нафига мне терпеть лишения, поёживаясь в выстуженном номере под тонким одеялом? Моя натура реалиста начинала устраивать мятеж. «Переезд. Переезд. Переезд», - тюкало у меня в голове.

 Утром четвёртого дня, отоварившись в Баре на очередную вылазку и заправив лезвие своего ножа, выскоблил наросшую за неделю щетину. Портить станок об эту запущенную растительность не хотелось, а лишний раз почувствовать себя самцом было приятно. Умелыми движениями, без единого пореза, приведя себя в Богоугодный вид, подставил распаренную перед экзекуцией физиономию под струю ледяной воды. Глянул в зеркало. Красавец! Кто бы брови лохматые в порядок привёл: редкие волосины, непомерной длины, торчали «против шерсти» так, что хоть исподнее суши.

 «Ладно, чай не на войну собрался. И так сойдёт!» - с этими мыслями я закинул торбу с набором для чая и харчем за спину и ногой захлопнул дверь. Форточку я предусмотрительно оставил приоткрытой. Вдруг Воблер вернётся…

 У модулей перехода Бункера мне почудился знакомый голос. Покрутив головой в поисках Охотника и не обнаружив его среди огромного количества галдящего люда, решил: - «Зайду в модуль, двери оставлю открытыми. Если это он, сам заскочит вовнутрь. Котяра у меня смышленый, привыкший к переходам».

 И точно, не успел я шагнуть за порог и вынуть кредитку, как промеж моих ног стрелой прошмыгнуло чёрное тело. Сделав полный разворот, на противно скрипящих по пластиковому полу подошвах, я узрел восседавшего в заднем углу кабины Воблера. Невозмутимый вид его заставил меня улыбнуться: - Ах ты, морда! – только и смог вымолвить я. На самом деле, не ругать же мне этого бродягу. И не назад же возвращаться, по такому случаю. Решено – едем!

 - Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка - Локация «Протока». Для живца Ельца таскать будем, - весело продекламировал я.

 Выбрал хорошее место подальше от основной массы народа. Сидеть тут долго, потому излишний шум – ранняя головная боль. Маякнул друзьям по рации свое нынешнее место пребывания, сам узнал, кто – где. Закинул самые лёгкие снасти над ямками в три метра и раскидал прикорм. Эх, сколько я Ельца тут выловил, а как в первый раз. Пейзаж тут, не сказать, что сказочный, но спокойная гладь воды успокаивала нервы, а маленькие проплешины средь густых зарослей ивняка на крутых склонах исключали групповое соседство.

 Первая поклёвка, вторая, третья… На муху ничего не перебивало. Пёр один Елец, что очень радовало. Воблер постоянно лез под руку, появляясь то с одной стороны, то с другой, пытаясь как-то помочь в выуживании очередной рыбки. Чтобы не отвлекаться, я накидал за спину с десяток штук, покрупнее. Поди хватит на час спокойствия?
 Быстро набил целый садок. Пора и в наживку перерабатывать. Грешным делом подумал, что Воблер и тут кинется мне помогать, но этого хитрована по близости не оказалось.

 Вскоре переработал второй садок, третий… Вечерело. Тут из кустов выглянула чёрная мордочка и понюхала воздух.
 - Никак не наелся, проглот? Давай рыбку ловить, хорош шастать по кустам. Так жирок к зиме не завяжется!
 - Мяяя, - ответил Воблер, не покидая своего укрытия.
 - Ну, да ладно, чего это я? Вот, лови, напарник, - кинул ему снятую с крючка рыбину.
 Воблер схватил трепыхавшегося Ельца за хребтину и нырнул в рыжую траву.
 Через несколько минут он потребовал свою долю ещё раз…, затем ещё и ещё. Я вынул и уложил на крутом склоне все три удилища. Какая к Водяному рыбалка, когда тут такое!

 Я решил тихонечко проследить, кого эта наглая морда прикармливает и, выждав паузу, прошествовал в том же направлении, в котором в последний раз мелькнул нервно подрагивающий хвост Охотника.
 Метров через пятьдесят, чрез три прогалины, справа от моей стоянки, выйдя на пустошь, я впал в ступор. Мой дражайший помощник, эта чёрная бестия, с невозмутимым видом укладывал поверх приличной кучки рыбёшек, слегка трепыхавшуюся добычу, которую несколько минут тому назад выклянчил у меня. Кучка эта возлегала прямо у самых ножек молодой Рыбачки. Я стал хватать ртом воздух, пытаясь что-нибудь произнести, но мысли мои путались, а негодование росло и росло.

 Рыбачка мило улыбнулась и приятным голосом произнесла: - А я всё думаю, откуда котик таскает рыбку. Ну, не сам же он её ловит. Хотя, наслышана о парочке, промышляющей в этих местах. Ваш котик?
 - Скорее всего, моя рыбка! – отдышавшись, ответил я. – Судя по снастям, Вы хищников ловите?
 - Да, Судака. Но, к сожалению, живец уже заканчивается, а мелкие снасти я не взяла.
 - А, ну, тогда понятно, откуда у Воблера такая прыть. Котяра смышлёный. Ему в лапы спин дай, так Тайменя вынет, сам, без посторонней помощи! Забодай меня комар!
 - Так это Воблер? Значит, Вы – Рыбоням, - радостно сообщила она свою догадку.
 - Значит…, - ответил я и вопросительно посмотрел на неё. Лет 30, может 35. После такого жаркого лета все лица промыслового люда покрыло несмываемым загаром, а под сильными ветрами кожа так задубела, что точный возраст вряд ли кому-то удалось бы угадать с первого взгляда. Отсутствие какого-нибудь защитного костюма на здешней локации наводило на мысль о безбашенности или опыте Рыбачки. Хотя …, наличие автодоков тоже не исключается, что может позволить себе не каждый Сталкер. Ладно скроенную фигурку подчеркивала перешитая под себя защитка. Вьющиеся темные волосы были перехвачены сзади неприметной лентой. Глаза… Глаза пожалуй больше зелёные, чем карие, хотя при таком освещении… Губы полноватые, слегка, и наверное чувственные.
 - Дарина. – Заметив, что я бесцеремонно разглядываю её с ног до головы, Рыбачка подошла поближе, сократив между нами расстояние, и протянула для знакомства свою узкую ладонь.
 Котяра, уяснив, что ему за его проказы ничего не будет, присел рядышком и тоже отметился: - Мя.

 - Да, мы с Воблером рады приветствовать Вас. Может Вам ещё живца подбросить для полноценной рыбалки? – спросил я, сам не узнавая себя. Какие-то перемены произошли во мне за один миг. Я больше не чурался женского пола… и даже пытался, улыбаясь, общаться. А мой мохнатый друг выступил в роли свахи? Да, дела. Видимо даже котяра заметил, что мне пора завязывать с одиночеством.

 - Ну, если не жалко, с полсотни возьму. Утром я возвращаюсь в гостиницу. Налима ещё подловлю и всё.
 Пока совсем не стемнело, я за несколько ходок перетаскал новой знакомой весь свой последний улов. Почему-то захотелось подольше оставаться в её компании. Свои снасти и весь свой скарб я бросил – тут воровать некому. Жизнь в здешних местах быстро учит непреложным правилам: места-то порой глухие…

 Через пару часов общения я знал о Дарине многое. И то, что она родом с Вятской глубинки, откуда, по рассказам моей любимой бабушки, были когда-то и наши корни. И что в семье она была поздним и единственным ребёнком. И что отец её называл никак иначе, как Дарёна, что означает долгожданный подарок. А тут она оказалась по причине недавней смерти родителей и отсутствия каких-либо других родственников в тех краях.
 Вырыв глубокую ямку и наплевав на местное отделение Гринписа, я развёл костёр. Не помирать же от холода. Воблер свернулся калачиком прямо на рюкзаке Рыбачки и тихонечко похрунькивал, обогреваемый жаром костра. Дарина всё говорила и говорила, а я всё слушал и слушал, глядя на неё и не мог оторвать своего взгляда.