Поездка в Севастополь

                ПОЕЗДКА  В  СЕВАСТОПОЛЬ.

                Память
                за прошлое держится цепко,
                то прибывает,
                то убывает…
                А ведь очень
                хочется,
                Чтоб и про нас
                помнили!
                Роберт Рождественский. 



     Приглашение от Евгения Мутыло, выпускника нынешнего МГТУ, в нашу бытность СВФ МВИМУ им. Ленинского комсомола поступило ещё весной. Тогда возникло общение в Skype. Меня заинтересовала его фраза: «с женой живу - душа в душу». Из собственных наблюдений могу предположить – это достаточно редкое, скоротечное явление в брачном союзе. Осуществить приглашение получилось в сентябре.
     Уже не единожды встречает меня на перроне симферопольского вокзала пара: Слава Чумак и его супруга Люба. Крепкое рукопожатие со Славой и лёгкое касание устами щеки Любы. – Чуть не опоздали, неожиданная автомобильная пробка была в пути, а тут поезд  немного задержался, сказала она, и, подходя к машине, добавила, что встреча будет короткой, назвав причину.
     – Конечно, короткой, я ведь приехал в Крым купаться в море, прежде всего.
      Со Славой мы ознакомились с расписанием движения электропоездов в Севастополь – город первой моей плановой остановки в Крыму. Забегая вперёд, скажу, что вышло как обычно – планы разбились о факты, и в Севастополе мне довелось пробыть десятидневку, затем вернуться домой в Брест.
      Встреча со Славой не превысила двух часов, наговорились достаточно. Я показывал фотографии моих последних встреч с однокашниками, а Люба в это время накрыла стол и мы вместе продолжили беседу вприкуску с Любиными кулинарными изысками. Запомнился плов, где вместо мяса присутствовали мидии и морепродукты. «Вкус специфический», как театрально говорил незабвенный Аркадий Райкин. Телефонный звонок в Севастополь. Ура! Евгений сегодня свободен от трудовых обязанностей и будет меня встречать.
     Умчалось в историю сорокалетие с тех пор, как впервые я посетил этот город. Тогда, в уже отдалённом 1973 году нас молодых первокурсников здесь ожидал учебный барк «Крузенштерн». В памяти многое стёрлось, однако не забылось название бухты Камышовая из которой стартовал поход вокруг Европы.
      Реальной встречи не было более 35 лет, но благодаря Skype общение длится уже полгода, поэтому с узнаванием друг друга затруднений не предвиделось, что уже радовало. Дружеское объятие с крепким рукопожатием состоялось у первого вагона электропоезда, в назначенном месте нашей встречи. 
      - Сейчас должна подъехать сестра Ольга, для встречи гостей из Мурманска, говорит Евгений и, подходя к привокзалью, указывает рукой на TOYOTA COROLLA красного цвета. У машины стоят две барышни: Ольга и подруга её. Дружеское приветствие последовало незамедлительно, ведь не виделись десятилетия. Ольга быстро убедила меня остановиться в просторном доме её семьи, а не в квартире Евгения. После коротких и бурных обсуждений текущего момента Ольга, поручив встретить гостей подруге, отвезла меня с Евгением домой и вновь поехала на вокзал.
      - Первым делом надо искупаться в море, предложил я, что не составило затруднений, ибо Карантинная бухта находится в трёх сотнях метров от дома.
      - Пора возвращаться, Оля уже, по-видимому, дома, сказал Евгений, через несколько минут после моего выхода из воды. Так нежданно окончился, как выяснилось позже, мой загарный сезон в этом году.
        Дома, кроме внучки Евы и няни Наташи были две гостьи Надя и Наташа. Оля уже уехала в Учкуевку и оставила нам бутылку коньяку с наказом осушить её по случаю приезда в город – герой Севастополь. Учкуевка – место отдыха горожан и гостей города, где к услугам отдыхающих процветает их семейное дело – прибрежное кафе. Привлекательная надпись там есть у входа: «ласково просимо, каждого выносимо». Вскоре Евгений уехал домой готовиться к вахте, предварительно указав дорогу к ближайшему супермаркету, а мы втроём отправились к морю купаться. Так в первый день мне удалось искупаться в море два раза.
      Тёплый утренний дождь дня следующего не стал помехой для купания в море. Ещё ничто не сулило ухудшение самочувствия и достаточно продолжительного снижения температуры воздуха. Однако циклон, зацепивший Крым набирал силу, и это купание в море стало для меня последним в этом сезоне. А вот для экскурсий по городу снижение температуры воздуха можно рассматривать как благо. С Евгением, пешком, мы немало прошли по улицам города, вспоминая лабиринты судьбы, где нам удалось пройти и остаться не целыми, но живыми.
      Ольга периодически привозила продукты «на всех». Я поживал в комнате, где на одной из стен висит портрет Олиной мамы. Воспоминания о доброте Павла Гавриловича и Галины Дмитриевны, родителях Ольги и Евгения, постоянно будоражили мою память всю декаду – период моего пребывания в Севастополе.
      В один из дней, когда дождь прекратился, Надя и Наташа поехали в Учкуевку «на разведку». По приезду они сообщили, что Ольга купила билеты на экскурсию, всем троим по южному берегу Крыма. Экскурсия состоится завтра и продлится весь день. Я пытался с ними говорить, но Наташа сказала «лучше молчи а, то совсем голос потеряешь». Я промолчал вечер и весь следующий экскурсионный день. Экскурсия была замечательная. Во время завершающей экскурсию часовой прогулки, по экскурсионному маршруту Ялты я, молча, посетил кафе, где по рекомендации юной официантки пришлось лечиться глинтвейном с мёдом. Что – то помогло, и голос появился, однако возник стойкий кашель по ночам. Это подорвало моё терпение, и в последний севастопольский день я сказал Ольге, что город Брест тоже туристический, но не курортный, а в курортных городах принято платить квартирные деньги. Я сейчас готов это сделать.
       - Ай, отстань!
       Прозвучал ответ. И в этом вся Ольга, её природная доброта к друзьям юности, к коим себя отношу….  Я стал было прощаться с Ольгой, ведь завтра поутру покидаю Севастополь.
       - Ещё рано, встретимся в Учкуевке, тебе звонил твой друг Борис в мой телефон.
        Звонок в телефон, вторично, Борису Дубенко.
       - Подожди немного, я в Симферополе на вокзале, делают объявление, плохо слышно.
        Через мгновения объявление прекратилось, и мы договорились о встрече. Подходящим местом выбрали Учкуевку, куда я направлялся, находясь уже на пристани Северной стороны – районе Севастополя, где проживает Борис.
        Учкуевка, Сижу на скамейке у конечной остановки маршрутного такси Северная сторона – Учкуевка, назначенном месте встречи. Не солнечно, не жарко, комфортно, похоже затяжной циклон окончательно покидает Крым. Наблюдаю за пассажирами , выходящими из маршрутки. Бориса заметил не первым уже в трёх – четырёх шагах от скамейки, идёт, улыбается, как будто и не было этих 35,5 лет разлуки.
        - Ты наверно приехал на машине, говорю ему, здороваясь в дружеских объятиях.
        - Да, на машине, вон там стоит и показал рукой.
        Здесь же на этой скамейке я показал ему фотографии однокашников, с которыми встречался в апреле текущего года и более пяти лет назад. Приятно отметить, что большинство ещё живы и многие продолжают трудиться.
        Удивительно тесен мир. В ходе короткой прогулки по набережной Учкуевки выяснилось, что Борис знает мужа Ольги, Сергея. Он тоже окончил нашу мореходку.
        - Зайдём в заведение, предлагаю Борису, надо проститься с Ольгой, заодно познакомиться с Сергеем, ведь завтра утром уезжаю в Симферополь, а там по состоянию здоровья всё решится.
        - Я тоже утром еду в Симферополь на лечебные процедуры, сказал Борис. К сожалению вместе ехать не получалось, в Севастополе два автовокзала и он выезжает значительно раньше, как выяснилось.
      - У меня остались квартирные деньги, и я готов их потратить на вино.
      - Нет, уж лучше коньяк, от него нет выхлопа, а мне утром на процедуры в Симферополь необходимо.
       За такой короткой беседой мы зашли в кафе, где как выяснилось, Ольги не оказалось. Она в Севастополе, подсказала одна из сотрудниц. И мы решили ехать домой к Борису.
        Коньяк мне купить в магазине Борис не позволил, пока я выбирал шоколад, он успел прикупить ещё пяток чебуреков у добросовестных торговцев, сливающих масло после каждой жарки.
        - Всегда покупаю у них чебуреки, когда бываю здесь, пригодятся, дома еды мало, жена в отъезде в самом северном городе - герое Мурманске.
        Когда мы сели в машину, и я по привычке стал пристёгиваться ремнём безопасности, а во многих случаях и опасности для пассажира, Борис сказал, что тут совсем близко, можешь не пристёгиваться. Всего двадцать минут пешком к моему дому и столько же до пристани Северная сторона от моего дома.
        Мы расположились за столиком внутреннего дворика, у дома Бориса. Ощущение увиденного уюта выражу просто – желательно так надо встречать осень жизни всем капитанам дальнего плавания. К сожалению, нечто подобное пока редко можно встретить.
        Первый тост прозвучал – За встречу! Второй – За тех не живых однокашников, какие остались в нашей памяти. Несколько позже, неожиданно, Борис стал рассказывать о срочной службе на Серверном флоте в городе Полярном, где мне пришлось стажироваться два месяца. Потом ещё до мореходки ему вспомнился эпизод о работе матросом в Севрыбхолодфлоте, в этой организации прошла моя первая производственная практика. Разговор заскакал о Крайнем севере, где, пожалуй, мне пришлось появиться раньше Бориса. Подошёл момент смены темы разговора, и я спросил его о карьере, капитанстве.
        - Капитаном я стал в сорок лет и отработал в этой должности шестнадцать лет, до пенсии.
         Тут мне вспомнился Виктор Конецкий и, прерывая Бориса, я поделился познаниями из Интернета, что он был штурманом на теплоходе «Вацлав Воровский». Этот теплоход в 60 – 70 годах был гордостью пассажирского флота Мурманского морского пароходства.
        - Да, Конецкий, конечно мастер….  Однако я тебе расскажу сейчас одну из многочисленных историй моей капитанской жизни. Уже смеркалось, и рассказ был наполнен только незабываемыми впечатлениями.
         Вызвали меня в контору, начал свой рассказ Борис и, говорят – надо перегнать «убитую» плавбазу Виктор Кингисепп из Мурманска в Индию для утилизации. Судно уже пять лет находилось в отстое и, надо полагать, потихоньку разукомплектовывалось, как уже почти бесхозный объект, в дальнейшем не пригодный к эксплуатации. Естественно никакой механизм никем эти годы не проворачивался.
         Плавбаза Виктор Кингисепп, некогда могучего флота рыбной промышленности СССР, пересекала и мой жизненный путь, но об этом позже.
         Чудо всегда возможно, посему удалось запустить главный двигатель, что позволило руководству принять решение о самостоятельном движении судна к месту последнего приюта. Задание пришлось выполнять экипажу в 24 человека. Главные параметры судна выглядят так: длина наибольшая 165,5 метров, ширина 30 метров, водоизмещение 20 тыс. тонн. Эти цифры мне помнятся оттого, что на аналогичном судне ПБ Даурия, я проходил производственную практику и писал отчёт о ней.
         Подходя к Гибралтару, приходит ко мне донкерман (специалист по приёму, учету и хранению топлива) и говорит:
      – Нет топлива.
       - Как нет, бункеровались же на весь переход?
      -  Нет и всё, не знаю куда делось.
       Я даю радиограмму в контору о необходимости дозаправки судна топливом. Нам организовали заход в порт Сеуту. Это на юге от Гибралтара на африканском побережье. Приняв необходимое количество топлива, пересекли Средиземное море. В районе Суэтского канала снова приходит донкерман и говорит:
      - Топливо нашлось.
      - Как нашлось? Спрашиваю его.
      Оказалось, что переборки топливных танков местами проржавели, и топливо перетекало из одного в другой в зависимости от посадки судна, то есть осадки носом и кормой, постоянно меняющейся в процессе эксплуатации.
       Вновь даю радиограмму – топливо нашлось.
       Пока шёл обмен радиограммами, мы прошли Суэтский канал, а в Красном море выяснилось, что на судне нет штурманских карт путевых и обзорных для предстоящего района плавания. Тут нет ничего удивительного, ведь мурманские рыбаки в Индийском океане рыбу не ловили, даже во времена СССР, а от брака в работе не застрахован никто. Как – то Красное море мы прошли, используя обычную географическую карту, абсолютно не годную для дальнейшего движения в пункт назначения. Я сочинил радиограмму, чтобы радировали курсы, коими следует идти, точки поворотов, то есть маршрут движения. Долго потом улыбались командиры над этой радиограммой, а мне ничего тогда не оставалось делать, как её составить и послать.
       Пройдя Красное море, получаем радиограмму, остановиться, ожидать мурманское судно и отдать ему излишки топлива. Ложимся в дрейф, а на дальности видимости чем – то занят американский авианосец. Я на мостике, смотрю, с авианосца поднимается вертолёт и летит к нам, полагаю узнать о наших намерениях.
        Забегая вперёд, скажу, что тогда мобильников ещё не было, связь с судами разных стран осуществлялась по радиостанции УКВ на 16 канале, которая на судне уже не работала.
        И вот вертолёт завис так близко от меня, что по лицу лётчика было видно: что – то хочет сказать, а шум вертолётного мотора препятствует.
         Я начинаю смеяться и, вжавшись в кресло, открываю рот от смеха на полную, когда Борис поднялся с кресла и стал показывать жестами эпизод общения с американцем.
          Американец трясёт кулаком около уха, показывая, возьми трубку радиостанции УКВ, а я в ответ трясу кулаком у правого уха, потом складываю руки крестом себе на плечи, мол « трубка не работает». Так продолжалось раза три, после чего американец в улыбке прозрения, как и ты, сейчас, широко раскрыл рот, набрал высоту и улетел. Больше с авианосца нас не тревожили.
          - Тебе надо эту историю записать на диктофон, говорю Борису, как бы подводя итог встречи, ведь уже совсем темно стало.
          - Погоди, была ещё встреча с пиратами, не унимался Борис.
          - А излишки топлива отдали, спросил я
          - Нет, никто не подошёл, достались индийцам.
          Пираты на своих «джонках» с заготовленными лестницами для подъёма на борт судна появились неожиданно. Ни средств, ни людских ресурсов к обороне такого крупного судна у меня не было. В нерабочем состоянии находилась и система пожаротушения, пожалуй, единственное эффективное средство для борьбы с проникновением посторонних лиц на борт гражданского судна. 3 штурман принёс на мостик ящик с имевшейся даже с избытком пиротехники. Однако, попытка отбиться от пиратов сигнальными ракетами не увенчалась успехом. Не летят они в горизонтальном направлении. На несколько выпущенных мной ракет в сторону пиратов, уже у борта один из них поднял руку с автоматом Калашникова и энергично потряс им. Этот пиратский сигнал – предупреждение побудил к прекращению бесполезной возни с пиротехникой. И это было правильным решением. Они осмотрели судно, убедились, что взять нечего и, оставив всех живыми, удалились.
         Получив радиограмму с маршрутом движения, мы благополучно прибыли в пункт назначения и стали на якорь. Стояли на якоре десять дней в ожидании сизигийного прилива. Сизигийный прилив – момент наивысшего подъёма воды у береговой черты, возникающий в случае нахождения светил Земля, Луна, Солнце на одной прямой линии. Жара 45, питались одними кашами, так как в провизионных кладовых рефрижераторные установки не работали, многие продукты питания хранить не было возможности.
          Судовые крысы, момент о коем я в жизни впервые слышу, стали покидать нижние помещения судна и я (Борис, авт.) лично видел, как на верхней палубе у них надувались животы и лопались перед смертью.
          - А люди все выжили, спросил я.
          - Все.
          Сложность подстерегала и в последний момент, при подъеме якоря, который пришлось оставить в воде, то есть отрезать якорь-цепь газорезкой. Выбрасывались на берег Бхавнагар, что в Камбейском заливе.
          Уже позже я узнал, что за нами из Мурманска шёл буксир, на случай остановки главного двигателя…
          Осенняя мойвенная путина 1982 года для меня примечательна тем, что по накалу страстей, пожалуй, не найдётся более увлекательного вида рыбного промысла, чем лов кошельковым неводом. Память не сохранила название судна – ловца, а бортовой номер помнится МЕ – 314. Незабываем первый улов и подход плавбазы Виктор Кингисепп для приёма рыбы. Более суток мы стояли у борта плавбазы, передавая улов. В результате была получена квитанция о сдаче на плавбазу 207 тонн мойвы. В один из подходов к базе капитан отпустил меня навестить однокашника Генку Быльцова. Он там трудился 2 штурманом. У островов Шпицбергена, где вёлся промысел мойвы, состоялась незабываемая, одна из последних наших встреч…
           Северная сторона, пристань, ещё одно рукопожатие. С борта отходящего катера вижу стоящего и в тот же миг удаляющегося Бориса. Встретимся ли ещё? Надеюсь!


                Октябрь  2013 г.