Ворона и утёнок

Я наблюдал, как ворона убивает утёнка. Убивает не из жестокости или особого злодейства. Для вороны это был обычный процесс добывания пищи.
 
Утёнок был маленький, жёлтенький, явно не совсем здоровый. Его более удачливые братья и сёстры давно уже убежали от страшной серой птицы под крыло заботливой мамаши-утки.
 
Утка была неподалёку. Она вытягивала шею, шипела и кричала, но ничего поделать не могла. Она же утка. И возле неё штук десять - двенадцать жёлтеньких, недавно вылупившихся утят. Утята громко и отчаянно пищали.
 
Пищал и утёнок, оставшийся один на один с вороной. Но уже не громко и как-то обречённо. Он запутался в траве, судорожно и суетливо трепыхал культяпками крылышек, вертел головкой, беспомощно вытягивал шейку.

Над ним стояла ворона. Время от времени она тюкала утёнка по голове крепким чёрным клювом. Била сильно, но не спеша и без суеты.

Ударит, повернёт голову, посмотрит одним глазом. Потом вторым. Поднимет голову, внимательно осмотрится по сторонам. Не грозит ли ей самой какая опасность? Опять внимательно посмотрит на пищащего обречённо и беспомощно утёнка. Снова ударит.
 
Я лежал, ещё не совсем проснувшись, в гамаке, подвешенном среди двух яблонь в старом саду. Не двигался. Поэтому был совершенно невидим для вороны.

У вороны глаза расположены по бокам головы. У неё, в отличие от человека и сов, не бинокулярное зрение. Как большинство животных и птиц с таким зрением, она хорошо видит предметы движущиеся и  не обращает внимания, практически не видит, предметы неподвижные.

Я был абсолютно неподвижен. И мог наблюдать дальше.

После очередного удара твёрдокаменным вороньим клювом, утёнок вытянул шейку и затих. Ворона внимательно посмотрела одним глазом на утёнка, затем подняла голову, вытянулась на лапах, осмотрелась по сторонам.
 
Утёнок, конечно, еда превосходная, но как бы самой не стать едой для кого-то. Например, для деревенского кота, который тоже охотиться умеет.
 
А ещё есть собаки. Они,  конечно, не так опасны, как кот, но всё же зевать не стоит. Да и хозяин подворья, с ружьём может выйти на крылечко. Не все же, как дачники, в гамаках валяются.
 
Посмотрела ворона внимательным глазом и в небо. Там тоже может быть опасность. Ястреб или коршун. Или какой-нибудь лунь болотный. Они тоже любители утят, цыплят и прочей дворовой живности. Но и зазевавшейся вороной не побрезгуют.
 
А ей воронят кормить надо. Голодные они в гнезде сидят, - ворону с добычей дожидаются, клювы жадные широко раскрывают, еды громко требуют.
 
Ворона опять посмотрела на затихшего утёнка, осторожно, но уверенно потянула за крылышко. Утёнок запищал и поднял уже изрядно окровавленную голову.

Ворона опять внимательно посмотрела круглым блестящим глазом. Показалось, даже прищурилась. Приподнялась на лапах и изо всей силы долбанула клювом.
 
Клюв у вороны крепкий как долото. Этим клювом она и зайчонка может забить. Если найдёт, конечно. Но если найдет, будет бить долго, размеренно и методично. Пока не убьёт.
 
А зайчонок будет лежать смирно и молча. Хотя мог бы легко убежать от вороны. Мог бы, да инстинкт не позволяет. Дело в том, что зайчиха, родив зайчонка, хорошенько покормит его молоком один раз и уходит. И может прийти через неделю или две. А может вообще не прийти.
 
Бывают и у взрослых зайчих непредвиденные обстоятельства. Но зато любая другая, пробегающая мимо зайчиха, обязательно покормит малыша молоком. А молоко заячье настолько питательно, что зайчонок ещё неделю может лежать неподвижно.

И пока он неподвижен,  очень трудно его обнаружить любителям заячьего мяса. Во-первых, потому что он неподвижен. Во-вторых, потому что у зайцев потовые железы расположены исключительно на подошвах лап.

Если заяц не двигается, он не пахнет, не оставляет следа в пространстве. Следа, по которому его могут найти наземные хищники.

От  летающих хищников одно спасение - защитная окраска и неподвижность. Неподвижный зайчонок в степи - это точка, иголка в стоге сена. Но чуть шевельнул ухом и вот она - ворона.

Села рядом. Сложила крылья. Походила. Посмотрела. И начала бить. Можно бы убежать, но как быть с инстинктом? Бежать - значит двигаться! Побежать - значит оставить след! Убежать - значит мать не найдёт! И лежит зайчонок.

А ворона долбит. Пока не забьёт. Или пока кто-нибудь не вспугнёт. Тогда зайцу повезло. Возможно, он вырастет. Если его другая ворона не найдёт. Или эта не вернётся. А она скорей всего вернётся.

Потому как птица наблюдательная и умная. Даже, как считают многие учёные орнитологи, самая умная. Из птиц разумеется. Ворона даже считать умеет. Но только до шести.

Выяснили это следующим образом. Как-то группа студентов-биологов, будущих учёных, решила понаблюдать за гнездом серой вороны. (korwus korone – по-научному).
 
Нашли воронье гнездо, построили неподалёку шалаш-укрытие, натащили туда фотоаппаратов, магнитофонов, прочего оборудования. Стали ждать ворон. А вороны, и он, и она, кружатся неподалёку, каркают, но к гнезду не приближаются. Пока в шалаше люди.

Хитрые студенты решили обмануть ворон. Они пришли в шалаш втроём. Затем двое ушли, а один остался. Вороны не прилетели. Пришли вчетвером, ушли трое.

Результат тот же - нет результата. Впятером. Вшестером. И только когда пришли толпой в восемь человек, а ушли семеро, вороны не смогли посчитать. Для них семь - это много.
 
Каждый день ходить к гнезду толпой в восемь человек с тем, чтобы семь потом вернулось назад, студентам показалось обременительным и нерациональным. Они стали думать дальше.

Однажды в шалаш пришло нечто одно. Были это четыре студента, накрывшиеся одним большим байковым одеялом. Затем из шалаша ушло  так же одно. Это было всё то же одеяло. Но под ним скрывались всего три студента. Один остался в укрытии.

Вороны поверили, что в шалаше никого нет. Ведь  пришло одно и ушло одно. А ноги посчитать вороны не сообразили. Да и считать-то они могут только до шести. Всё остальное - много.
 
Лежать в гамаке неподвижно не очень удобно. К тому же было жаль утёнка, столь бесславно погибавшего посреди двора. Ведь при хорошем питании он, месяца через три, может превратиться в упитанную жирную утку и стать украшением любого стола.

И вообще, с какой стати ворона здесь распоряжается? Да и просто жалко утёнка, такого маленького и  беззащитного. Маленьких и беззащитных нужно защищать.

Слегка шевельнул пальцами руки. Этого было достаточно. Ворона улетела. Даже не каркнула.
 
Я встал, взял в руки жёлтенький комочек. Он попискивал. Как показалось, благодарно. Отнёс его к суетящейся и орущей во весь голос маме-утке.

Утиное семейство успокоилось через некоторое время, отправилось к ближайшей луже. Спасённый утёнок тоже ковылял вместе со всеми, переваливаясь с боку на бок. Почти как взрослая утка. Я опять залез в гамак.
 
Утром обнаружил утёнка мёртвым. Он был холодным и мокрым от росы.

У полной кормушки весело попискивали оставшиеся в живых утята, заботливо покрякивала утка.

Чем накормила ворона своих воронят, и накормила ли вообще, я не знаю.