Питер Хег. Смилла и ее чувство снега - впечатлений

Питер Хег. Смилла и ее чувство снега.

«А я – кто есть я? Ученый? Наблюдатель? Или человек, получивший малую возможность взглянуть на жизнь со стороны? С обзорной точки, из одиночества и просветления?»

Смерть помогла Смилле, главной героине романа Питера Хега, посмотреть на свою жизнь именно из такой обзорной точки, из своего одиночества и просветления.

И, наверное, эта цитата лучше всего характеризует не только главную героиню, но и весь роман в целом.

Все люди одиноки. Даже встречаясь с друзьями, создавая семьи и отдаваясь заботе о детях, мы остаемся, словно планеты – каждый на своей орбите.

Можем пройти рядом, изменить чью-то траекторию движения… Но только на миг. Чтобы потом снова и снова соприкасаться со своим одиночеством. И может быть, однажды, когда-нибудь – с просветлением.

На первый взгляд, кажется, что роман  представляет собой скорее остросюжетный детектив, в котором есть наркотики, таинственные «злодеи», почти мистический метеорит во льдах Гренландии…

Но вчитываясь в эту историю, невольно понимаешь, что прежде всего, этот роман – драма человеческих чувств и отношений. Формат ретроспективного дневника, когда первые острые чувства уже остыли и можно говорить о событиях, причинявших нестерпимую боль, почти отстраненно, невольно приближает к Смилле.

И невозможно оставаться равнодушным к этой простой, в сущности, истории.

Очень волнующе, обстоятельно, лирично, а подчас и довольно неожиданно он рассказывает историю Смиллы Ясперсен, наполовину гренладки, наполовину датчанки.

До смерти матери, она жила с ней и с братом среди безмолвия снега и льда. Кочевки, охота, белый океан и белое небо навсегда соединили ее со снегом.

«Между белой поверхностью и моим сердцем протянута нить…»

Она чувствует его и понимает так, как никто другой. Читать ли следы на снегу, видеть тончайшие нюансы кружащихся хлопьев снега или исследовать льды и поведение айсбергов – для нее словно дышать.

Но снег не просто присутствует в ее жизни, он  - отражение ее внутреннего безмолвия, внешнее выражение внутреннего льда.

После смерти матери она сменила много школ, приютов, раз за разом убегая от отца, от жизни среди множества людей - чужих, равнодушных, холодных.

Ее отец, Мориц Ясперсен, анестезиолог, «врач для богатых», любит свою дочь не меньше, чем ее мать. Однако каждый из них живет своей жизнью, изредка соприкасаясь в тех вопросах, где без этого не обойтись.

Одиночество кажется Смилле привычным и уютным, как домашний кокон. Ведь в одиночестве никто не может предать или бросить, в одиночестве никто не оставит тебя. В одиночестве нечего и некого терять.

«К одиночеству у меня такое же отношение, как у других к благословению церкви».
Снег и лед – выражение одиночества. Inuit знают более 80 оттенков снега. Смилла – знает множество оттенков одиночества.

И не она одна, мог бы сказать почти каждый читатель. О чем тут еще говорить?
Но вот в ее мире снега и льда появляется мальчик, гренландец, сын ее соседки по дому. Исайя похож на маленького диковатого зверька – он и хочет тепла, и опасается подойти слишком близко. Смилла сама такая.

Маленький мальчик и 38-летняя Смилла тянутся друг к другу, чувствуют родную душу во взгляде, в молчании,  в чтении «Начал» Евклида, в коротком общении.

Юлиана, мать Исайи, редко бывает трезвой. И иногда ему надо где-то переночевать и что-то поесть. Смилла – его друг и прибежище.

Неизвестно, как бы складывалась их жизнь дальше, но происходит трагедия. Исайя разбивается насмерть, упав с крыши.
 
Остались только следы на снегу. Следы, которые говорят Смилле о том, что маленький мальчик, боящийся высоты, не случайно оказался на крыше. Что он спасался от кого-то или чего-то, напугавшего его, и именно так сорвался вниз.

Никто, кроме Смиллы, не видит ничего необычного в этой смерти. Ребенок оплакан и похоронен. Точка.

Однако, перевернуть страницу жизни не так просто, как закрыть расследование, отправив папку в архив.

Смерть Исайи изменила жизнь Смиллы, добавила ей новые ценности и придала новый смысл.
Она не может оставаться в стороне и смириться с итогом расследования. Она не верит в несчастный случай. Единственный выход – начать свое собственное расследование.
И Смилла без колебаний рискует своей жизнью, чтобы открыть тайну смерти маленького мальчика.

«Смерть страшна не тем, что она меняет будущее. А тем, что она оставляет нас один на один с нашими воспоминаниями».

Смилла проживает свою жизнь и одновременно наблюдает за ней как будто со стороны. Такой эффект внешнего наблюдателя, который чутко следит за каждой мыслью, чувством, поступком. Этот наблюдатель не действует и не подталкивает к действиям. Он просто есть. И благодаря только ему одному и мог возникнуть этот роман.

Питер Хег очень лиричен. Для него, как и для Смиллы, снег – прекрасная совершенная часть мира. Отражение гармонии и безупречности.

«Облака и море сливаются в завесу серого, тяжелого шелка. Вода становится вязкой и чуть розоватой, словно ликер из диких ягод. Синий туман морозного дыма отрывается от поверхности воды и плывет над водным зеркалом. И вода отвердевает. Холод извлекает из темноты моря сад роз, белый ковер ледяных цветов, созданных солеными замерзшими водяными каплями».

Так смерть извлекает жизнь из ледяного безмолвия одиночества и рождает хрупкие цветы любви там, где недавно все было еще однородным и темным.

Смерть Исайи приводит Смиллу к открытию любви.
 
Страх и любовь часто смешиваются в нашей жизни. Не так-то просто выйти из ледяного царства одиночества и впустить туда другого человека.

Доверие – самый большой дефицит в нашем мире. То, чего так страстно мы жаждем и так яростно отвергаем. Любое доверие – риск потери и риск предательства. Любое доверие – это ответственность и ответная искренность. И это очень непросто. Не только для Смиллы. Да, собственно, почти для каждого…

«… на 45% влюбленность состоит из страха. Что вас отвергнут, на 45% - из маниакальной надежды, что именно на сей раз эти опасения не оправдаются, и на жалкие 10% - из хрупкого ощущения возможности любви…»

Есть такое понятие у философов как Бытие-в-мире, реальность, существующая в движении. Она течет сквозь нас, изменяется сама и изменяет наш внутренний мир.

От одиночества к любви, от пустоты к наполненности, от отстраненности к  риску для жизни. В этой реальности есть не только жизнь, но и смерть, как ее неотделимая часть.
И, конечно же, там есть любовь, которая противостоит холоду и снегу. Она – из области тепла и единения. Она отрицает одиночество.

Можно ли чувства выразить математическими формулами? Можно ли вместить весь пыл, безудержный порыв и спокойную силу любви в цифры точно так же, как холодную безупречность снега и одиночества?

Питер Хег пробует это сделать…

«Система чисел подобна человеческой жизни. Сначала натуральные числа. Это целые и положительные числа маленького ребенка. Но человеческое сознание расширяется. Ребенок открывает для себя тоску, а знаешь, что является математическим выражением тоски? Отрицательные числа. Формализация ощущения, что тебе чего-то не хватает. А сознание продолжает расширяться и расти, и ребенок открывает для себя промежутки. Между камнями, между лишайниками на камнях, между людьми. И между цифрами… Это приводит к дробям. Целые числа плюс дроби дают рациональные числа. Но сознание на этом не останавливается. Оно стремится перешагнуть  за грань здравого смысла… И получаются иррациональные числа…»
Читая историю Смиллы, я все время мысленно возвращалась к другому роману – «Одиночество простых чисел» Паоло Джордано.

Математика и снег. Одиночество и любовь. Желание тепла и невозможность перешагнуть через пропасть своих страхов…

Ограничения формулы, внутри которой неизбежно оказываются люди – интересный ракурс для привычных ситуаций.

Нужны мастерство автора и его собственная точка обзора – «из одиночества и просветления» для того, чтобы получилась по-настоящему проникновенная, трепетная и живая история человеческой жизни.

Питеру Хегу это удалось в полной мере.