Серый поток

Не люблю смотреть в лица людей, глаза, их жадный, страждущий, жутко боязливый взгляд. Я ненавижу видеть в них отражение себя, далекого забытого, маленького и странного. Меня, убитого, сломленного, подвешенного между своим осознанием и коллективным бессознательным. Общество, тотально убивающее во мне всякую любовь к жизни. Пятнадцать, двадцать, сорок лет? Сколько этому неутомимому потоку еще съедать остатки личности, которые способны изменить мир. Не каждому дано, взять и выплыть из течения, бросится к берегу, встать на песчаном берегу рядом с грязной рекой бессмысленного движения. Не каждый переборет комфорт и бросится к спасительному песчаному пляжу, по которому можно пройтись голыми ногами, ощутить горячую гальку дорожки. Комфорт. Нас с детства учили плыть говном по Енисею. Зачем? Сколько раз я задавался этими вопросами, будучи еще в потоке, подобно другим. Сколько раз я пытался понять логику этих безликих. Многое-множество раз стоя на берегу, перебирая в пальцах песок, швыряя камни в бурлящую, всепоглощающую воду. Никогда мне не понять, зачем они там плывут. На берегу куда больше можно сделать. Пойти, вдоль русла, или вовсе прочь, открывая для себя новый мир. Узкая речушка в начале поколения ширится, но не выходит из берегов. Бетон. Омывают, иногда бросаются штормами на стену, которую не могут преодолеть. Много боли, нежелание бороться, тихий прилив и скорый отлив. Наблюдать со стороны за этим становится тошно, и я ухожу. Ухожу, и возвращаюсь, в надежде найти компанию. Изредка вскинутая рука, изредка попытки подплыть к берегу, я жду и надеюсь протянуть свою ладонь. Показать этот мир. Показать, как когда-то для меня открыли этот бескрайний простор. Свобода, может она и подразумевает некоторое одиночество, извечное, в своем незыблемом роде. Мне никогда этого не понять.

Ко мне подплывали, спрашивали, что я забыл там, за пределами потока, упрекали, хамили, хватали за лодыжки. Я смотрел. В их глазах не было осознанности, только ненависть, страх различия, желание утопить в своей жажде разрушать.

Я пару раз протягивал руку, но ее не брали. Не брали и все тут. И я шел своим путем, так же не теряя надежды, что появится в этой реке горя и боли тот, кому станет тошно от окружающего. Но нет. Говорят, шепчут, иногда кричат, но не плывут к берегу. Только слова. Никто, ничего не хочет делать, только жаловаться или сомневаться. Сомнение, то, что губит их. Губит и давит, глубже погружает в пучину стабильности. В середине потока всегда спокойно. Иногда, мне чудится, что там начинается неспокойное бурление, но мне лишь чудится.

Я встречал себе подобных. Нелюди. Так называть себя проще и правильнее. Если в потоке люди, то вне его становишься нечеловеком. Чем-то чужеродным, опасным, страшным. Либо тобой восхищаются, либо ненавидят, другого не дано. Ты творишь, учишься, живешь, в конце-концов. Все вокруг меняется и ты следишь, управляешь этим. Твоя жизнь исключительно, и никто не властен над ней. Лишь ты правишь машиной ситуаций. Ты, и никто иной. Настоящее подвластно твоей воле. Руки уничтожают препятствия, ноги создают дороги по которым, быть может, пройдут; глаза запоминают новое, мозг учитывает, делает выводы на основе старого. Ты, и только ты живешь свою жизнь. Забавно, но это и легко, и сложно одновременно. Сложно сделать первый шаг, рывок, а потом ты уже летишь туда, куда желаешь. Но…

Я ненавижу глаза людей, ненавижу в них смотреть. Видеть отражения себя. Того, кто плыл вместе с ними, рассекал пространство, бултыхался в надуманных проблемах. Я презираю их за надменность, излишнюю важность, которая лишь для заполнения пустоты, в которой ничего, кроме фальшивой жизни. Они презирают меня, и мне виден страх, который они не могут спрятать. Запах и дрожь энергии ужаса в этом взоре, который мельком оценивает меня. Оценка, их оценка, я цеплялся ранее за нее, а сейчас… Сейчас они боятся моего мнения, моих слов, моего взгляда. А мне остается лишь улыбаться, идти иногда вдоль брега с легкими волнами, впитывать смрад бриза, доносящегося от воды. Я не люблю смотреть на людей, заглядывать в их души, но без этого страшного напоминания можно позабыть, что был таким же. Таким же маленькими, странным и далеко забытым…