Моё первое прикосновение к духовной поэзии

До недавнего времени я считала духовными стихами – просто стихи на церковную тему, тему веры, не подозревая, что существует целый жанр, посвящённый духовному стиху и духовным песнопениям.
В советское время меня не воспитывали в православной вере, и любые мои стихи заменяли мне и исповедь, и молитву. Много лет назад, тяжело больная, я поступила в послушничество к православному священнику игумену Никите. Сначала сидела в церковном киоске и запоем читала новую для меня литературу: богословскую и проповедническую. Естественно, это вылилось у меня в стихи духовного содержания:

Мы забываем тебя, Боже,
Для ложных  и пустых идей!
Мы распинаем тебя, Боже,
Обидами родных людей.

Я по щеке ударю сына -
Вдруг, кровь Спасителя в горсти!
И стынут губы… Губы стынут –
Не смею прохрипеть: Прости!

В крови святой и наши руки,
Мы все, всем миром у Креста!
И наша совесть –  это муки
За нас распятого  Христа!

Я с детства стеснялась петь, сама пугаясь своего низкого голоса. В церковном послушании, подпевая клиросу, неожиданно осмелилась. Оказалось, что я могу вести свою партию довольно точно. Это придало мне решимости, и я стала напевать свои стихи на духовную тему:

Моя мама молиться не умела
И меня молиться не учила,
А душа то плакала, то пела,
Онемелая,  о чем-то молила!

Я молю тебя, Пречистый, прости,
Немоту моей души отпусти! 
Пусть летит она в иные края! 
Пусть и плачет и поёт душа моя!..

Что придало мне такую смелость?
Бабушки церковные часто после службы затевали песнопения. Мой слух  задевали неловкие, зачастую нескладно сложенные стихи песен. Но, видя искренность и умилённость старушек, во время исполнения этих песен, я смирялась.
Однажды, во время общей работы, старушки вспоминали «старинушку», перебирали песню за песней, и я рискнула.

Я спела им несколько своих песен на духовную тему, чем вызвала удивленное и уважительное: А ты можешь! И хорошо можешь петь! А песни такие, где услышала?
Узнав, что сама написала, они сначала потеряли интерес к моим песням. Потом, то одна, то другая подошла: Перепиши.

Однажды мне посчастливилось сниматься в документальном фильме про Троице-Сергиеву Лавру. С благословения иеромонаха, помогавшего снимать фильм, я напела несколько своих духовных песен. Было забавно: мы сидели с батюшкой на корточках на фоне куста роз, я пела свои песни, тот глубокомысленно слушал, а оператор снимала нас по пояс, чтобы не было видно неловкой позы.

Обычно мои мирские критики, привыкшие воспринимать церковную тему, как сладостно-благостную, не принимали в песне «Юродство» грубое слово «суки». Я пыталась объяснить, что юродство – это «ругание миру», притом зачастую в резкой и нелицеприятной форме. От меня отмахивались.
А этот монах сказал: «Это очень сильная песня!»

Я поняла, что только священник-исповедник, принявший огромное количество исповедей преступных и подлых людей, умеет воистину прощать и любить людей такими, как они есть. И может без сладкого лицемерия понять и принять эту мою песню:

ЮРОДСТВО
(посвящается российской интеллигенции)

Из родника у храма лицо свое умою,
Бреду по бездорожью я с нищенской сумою.
А в храме сердцу ясно и Бог врачует раны,
Но я пришла напрасно, как видно, слишком рано.

Во взглядах строгих юношей: «Я тайну не нарушу!»
И девушки, как Ангелы, спасающие душу.
Я положу поклоны, вгляжусь в родные лики.
В душе примолкнут стоны, ругательства и крики.

Но старец взглядом ясным мне подтвердит из храма:
«Да, ты пришла напрасно, да, ты еще упряма!»
И повинуясь тайному, неслышимому звуку,
Я выхожу из храма на пытку и на муку.

Озлобленные, подлые, насильники и суки!
Я к вам, мои родные, протягиваю руки.
И в сердце, как в копилку, я ваши слезы скрою.
Уйду по бездорожью я с нищенской сумою.


Пару лет спустя, после съёмок, снова была в Сергиевом Посаде. О том фильме я не имела никаких известий. И вдруг знакомая Сергиево-Посадская старушка говорит:
- Валя, а твои песни по радио «Радонеж» какие-то монашки пели. Говорят, что «написала песни неизвестная, но как видно, глубоко верующая мирянка».
Возможно, когда-то и мои песни войдут в филологические исследования под видом «народных песнопений»?