Горе от ума А. С. Грибоедова - новое прочтение

Комедия задумана, ещё в Петербурге около 1816 года. Грибоедов, вернувшись из заграницы, оказался на одном из светских вечеров и был поражен тем, как вся публика благолепствует перед всем иностранным.
В тот вечер она окружила вниманием и заботой какого-то болтливого француза; Грибоедов не выдержал и сказал пламенную уличительную речь. Пока он говорил, кто-то из публики заявил, что Грибоедов сумасшедший и, таким образом, пустил слух по всему Петербургу.
Грибоедов, чтобы отомстить светскому обществу задумал эту комедию. Для осуществления замысла он много ходил по балам и светским вечерам, собирая материал.

Основная идея трагикомедии: протест свободной личности «против гнусной российской действительности».

Вот случай вам со мною, он не новый;
   Москва и Петербург - во всей России то,
   Что человек из города Бордо,
   Лишь рот открыл, имеет счастье
   Во всех княжен вселять участье;
   И в Петербурге и в Москве,
   Кто недруг выписных лиц, вычур, слов кудрявых,
   В чьей по несчастью голове
   Пять, шесть найдется мыслей здравых
   И он осмелится их гласно объявлять…

Все мы «проходили» классику в школьные годы. Не буду утверждать, что мимо, что-то всё-таки отложилось в душе и культуре восприятия. Я была фанаткой чтения – меня мать с отчимом гоняли за то, что я «слишком много читаю». Отчим сжигал библиотечные книжки в печке, а я собирала копейки от школьных завтраков и расплачивалась. Единственной отговоркой, способной спасти меня от наказания, когда заставали за книгой, была: «Это мне нужно для школы, мы это проходим по литературе!» Так, мою потребность в чтении, спасала классика.

Я много знала наизусть, в том числе большую часть «Горе от ума» Грибоедова. Конечно, это больше касалось любовных сцен, да монолог «А судьи кто?..» Помню, как болела душой за Чацкого, как злилась на Софью за то, что «не того выбрала»…

Сейчас, перечитывая произведение вновь, я, неожиданно для себя, много хохотала. Впервые поняла, почему А.С. Пушкин, называл А.С. Грибоедова «комическим гением».
«Горе от ума», которое в молодости казалось трагедией любви, открылось передо мной во всей его трагикомичности и пародийности.

Я любила Москву советского времени, с благоговением приезжала сюда. После долгие годы вспоминала людей, с которыми здесь познакомилась, Останкино, пустые ночные электрички и троллейбусы…

…Блажен, кто верует, тепло ему на свете! -
Ах! Боже мой! ужли я здесь опять,
В Москве! у вас! да как же вас узнать!
Где время то? где возраст тот невинный…

Несколько лет назад, проживая в Москве, я почти возненавидела метро и город. Столкнулась со столичным снобизмом одних, и, суетливым угодническим низкопоклонством других.

Читая, казалось бы, знакомое произведение, открыла для себя всю мозаику характеров и кратких убийственных характеристик персонажей. Впервые до меня дошло, что это произведение – на века! Я увидела в нём сегодняшнюю Москву. Было ощущение, что Грибоедов писал её сегодня, просто для иносказания, обрядил героев в одеяния прошлого.

…Я одаль воссылал желанья
Смиренные, однако вслух,
Чтоб истребил Господь нечистый этот дух
Пустого, рабского, слепого подражанья;
Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,
Кто мог бы словом и примером
Нас удержать, как крепкою вожжой,
От жалкой тошноты по стороне чужой…

И далее:
…Как платья, волосы, так и умы коротки!..
Ах! если рождены мы все перенимать,
Хоть у китайцев бы нам несколько занять
Премудрого у них незнанья иноземцев.
Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев.
"Как европейское поставить в параллель
С национальным - странно что-то!
Ну как перевести мадам и мадмуазель?
Ужли сударыня!!" - забормотал мне кто-то.
Вообразите, тут у всех
На мой же счет поднялся смех.
"Сударыня! Ха! ха! ха! ха! прекрасно!
Сударыня! Ха! Ха! ха! ха! ужасно!"

Не напоминает сегодняшних разговоров и споров об англизировании, а точнее – американизировании нашей речи?

Меня здесь не раз пытались «поставить на место», а точнее просто хамили, и с остервенением добивались права – хамить мне безнаказанно, люди, от которых ожидала большего уровня интеллигентности и культуры, чем в провинциальном городе. Поступая в московский ВУЗ, я ожидала встречи с соцветием интересных, творческих личностей, потому торгашеская, циничная, обывательская атмосфера, горько разочаровала меня.

И, читая произведение Грибоедова, я была настолько солидарна с Чацким, что Чацким себя и ощущала.

И точно, начал свет глупеть,
   Сказать вы можете вздохнувши;
   Как посравнить да посмотреть
   Век нынешний и век минувший:
   Свежо предание, а верится с трудом,
   Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;

И из известного, со школьной скамьи, монолога:

Где, укажите нам, отечества отцы,
   Которых мы должны принять за образцы?
   Не эти ли, грабительством богаты?
   Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
   Великолепные соорудя палаты,
   Где разливаются в пирах и мотовстве,
   И где не воскресят клиенты-иностранцы
   Прошедшего житья подлейшие черты.
   Да и кому в Москве не зажимали рты
   Обеды, ужины и танцы?