Izabella фрагмент-024

Юные груди просматривались под шёлком блузки своими розовыми сосками – лифчиком и не пахло. На пол лица, что называется были тёмные солнечные очки. Вообще-то её можно было бы назвать красоткой, если бы не искривленные капризом чувственные губки под слоем помады.
- «Хулиган что ли?», - она смотрела на Симона, игнорируя Жуана.
- «Что юная мадам желает?», - сделал Симон независимую мину, мол он тут ничего не знает что по чём.
- «Я-то думала хулиган!», - ещё более искривила капризные губы девица и собралась уходить.
 - «Мисс, вам нужен хулиган? Мог бы предложить!», - решил подыграть Симон и девица последний раз глянула на Симона, - «По средам, записывайся в очередь у гувернёра. Что не любишь богатеньких? Невинный агнец. Рогатку небось уже спрятал. Да уж кадр, краса подворотни», это был вызов, словно Симон трус и способен лишь нагадить из-за угла а потом прикидываться невинной овечкой. Хорошо она читала натуры по лицам.
- «А что у тебя, куча бумажных денег? Куча тряпок? Кукла от папочки», - уже не стесняясь поддел в ответ Симон.
Девица уходила неспешно и её таким было не пронять и всё же она полуобернулась, -
- «Я люблю мальчишек, но не таких крутихвостов. Папочку терпеть не могу, хоть мамочка актриса кино, так что не угадал, я не папочкина дочка. Папочка у меня, можешь посмеяться, как директор мясокомбината. Я могу тебе дать шанс показать себя хулиганом. За углом Метре-пассаж есть мясная лавка. Разбей витрину, герой. А потом поглядим каков ты герой, шнырять по углам», и она ушла.
Симон хихикнул, но поймал себя на том, что на душе стало тошно. Словно испугался перед крашенной девчонкой себя хулиганом показать и мальчишкой вообще. Своя личная задница дороже. Минут через десять после этой сцены Симон встал с решимым видом.
- «Ты что вздурел или влюбился?», - спросил его Жуан, поняв что хочет делать Симон.
- «Не угадал. Я хочу стать мальчишкой и хулиганом», - ответил Симон и пошёл и Жуан побрёл сзади, - «Да видать крепко она тебя проняла!».
Гром и звон разбитой витрины был потрясающий, да и вид не хуже, Симон сохраняя достоинства степенно пошёл дальше, а Жуан рванул как вспугнутый сайгак и был схвачен. На полицейском участке Жуан сидел взлохмаченный и с синяками от охранника мясной лавки, что вкупе с его кривой миной делала и вообще комедийную пародию, но друга он твёрдо решил не сдавать -
- «Месье комиссар, я уже сколько раз повторяю, я в окне лавки увидел чёрта, да такого, что у меня душа не выдержала! Может вы меня ещё в психушку отправите, чёрт оттого только выиграет!».
Комиссар почесал подбородок, -
- «Не переживай так, отправим в психушку. Но так как насчёт оплатить стоимость разбитой витрины? Мне тут с тобой возиться нечего, пигалица. У  меня на шее висят дела с бандитами и покруче, чем твой чёрт. Или денег у мамочки нету?».
- «Какая бы не была стоимость витрины, мосье комиссар, чёрт ведь дороже стоит! Кто мне оплатит за мой отчаянный поступок, спасти мясную лавку и город вообще?», - так же убедительно продолжил гнуть своё Жуан.
- «Доктор психиатр непременно оценит твой подвиг. Эй сержант, запри этого в отдельную клетку, на пару суток», - пришёл к финалу комиссар, но тут на пороге появился другой молодой интересный в сопровождении полисмена, - «Не стоит мосье комиссар. Я сам пришёл. Отпустили бы этого страдальца домой, он тут вообще не при чём. Это я разбил витрину!».
- «Вопрос на засыпку, - ты и есть тот чёрт или ещё один свидетель явления чёрта?», - немного досадливо спросил комиссар.
- «Меня можно признать за чёрта, раз я разбил витрину и свидетелей тут не надо даже. Я могу сказать сразу и просто, я – хулиган», - спокойно заявил Симон.
Комиссар недовольно поглядел на сочинителя чёрта, Жуана, -
- «А что же этого схватили и вон подкрасили ему физию, а не тебя, раз ты разбил витрину?», и снова уставился на Симона.
- «Всё очень просто мосье комиссар. Он шёл со мной вместе и когда я бросил камень, он побежал. А я пошёл спокойно дальше...», - так же рассудительно продолжил Симон и комиссар расхохотался, он понял юмор.
Бьют того кто побежал, струсил, стал скрываться и комиссар махнул рукой сержанту, мол отпусти это чудовище домой. А место Жуана занял Симон.
- «Ну так скажи теперь мне на сложный вопрос, почему ты сам пришёл? Говорят добровольное признание вины смягчает наказание или ты решил не оставить невинного друга в беде?», - начал более уверенно комиссар.
- «Мосье, если бы вы были молодым как я, то может меня и поняли бы, но увы. Шерше ля фам. Я не могу сказать что виновата женщина, но я не мог этого не сделать. Ибо встал вопрос если хотите чести хулигана. Она запросила эту витрину. Но я естественно не скажу, кто она», - уверенно отчитался Симон забыв про Жуана.
- «Да любовь не признаёт границ, законов и правил, но в каждой ситуации есть виноватый. Без виноватых и ситуаций не бывает. Она заказала эту витрину или чёрт, но разбил её ты и это общественное злодеяние. Если ты готов пострадать за любовь, пожалуйста. Но любовь, это что-то прекрасное и творящее, созидающее, а не разбивающее витрин. Весь мир наш, достижения и гений, всё это сотворила любовь. Разрушает только чёрт. Между законом и любовью нет разногласий. Закон не враг любви. Так что бери карандаш, бумагу и пиши роман, как ты разбил витрину и как собираешься осознать своё злодеяние. А потом поговорим насчёт возмещения ущерба», - выдал фиаско любви Симона, комиссар.
Симон взял карандаш и написал;
- «...Я взял камень и разбил витрину мясной лавки. Она не любит своего папочки мясника. А я не люблю богатых. Я считаю что все они рисуются и пустышки. И все их достижения и прелести за счёт бумажных денег. Жандармерия и закон тоже защищают права бумажных денег. Я заплачу за витрину бумажные деньги и больше никто меня не станет укорять законами и их нарушениями. Она оказалась не такая, не трусливая и не рисованная. Она усомнилась, что я хулиган! Будто я жалкий шкодник способный лишь из-за угла выстрелить из рогатки и спрятаться, убежать. Я мальчишка, между прочим. Я не трус. Я понимаю, что не надо совершать подвига чтоб разбить витрину. Но этот камень как вызов брошенный мне. И я не мог не принять этот вызов. Если между нами встала эта витрина, то я её расколочу, что бы доказать хотя бы себе, что я мальчишка, и что я хулиган. Если есть витрины, то их кто-то должен и разбивать. Если есть большие деньги, то их кто-то должен и ненавидеть. Если есть законы, то их кто-то должен и нарушать, иначе чего они вообще будут стоить? Если я не прав, то пошли все к чёрту!».
Комиссар расхохотался прочтя такое, и запер Симона в клетку. Через сутки железные двери загремели и Симона выгнали из отделения, но он готов был сесть обратно, чтобы узнать что случилось.
- «Папочка звонил мне и узнал, что это дочка. Везёт хулиганам, ничего не скажу. Он забрал иск у нас. Дело закрыто, ущерба нет. Но всё-таки подумай любовник, есть более достойные способы для любви, чем бить витрины. Проваливай, у меня много работы!», - отвадил его любопытство комиссар.
- «Вот так мы поощряем преступность!», - недовольно проворчал старый констебль.
- «Ты читал его шедевр, объяснительную по витрине? Из таких и вырастают настоящие парни, которыми может гордиться отечество. Только если сейчас пока он ещё молод, его не собьёт с панталыку какой урод, и тогда мы получим не менее мощного рецидивиста», - отмахнулся комиссар.
- «Подаёшь успехи, хулиган. Но только зачем не пойму ты меня сдал полиции? Неужели я и на деле такая уродина?», - и она ушла от Симона, дочь мясника, и он долго сердито швырял камни в песок.
 Симон сидел на углу шестого авеню и улицы Сант-Лорен, когда на повороте нарисовался шикарный рокер в чёрной коже и на большой скорости, что неприменима для города, и Симон достал рогатку. Рядом сидела подруга из простушек-хохотушек по прозвищу Фишка. Рокер хорошо вписался в крутой поворот и полетел по дороге дальше и Симон не мог сказать с уверенностью, что попал в него. Через пяток минут, с другой стороны из-за афишной тумбы, выскочил тот же чёрный спортивный конь и подскочив на балке бордюра совершил прыжок-полёт метров на пять и резко приземлился дав по тормозу у самого Симона. Всё произошло так внезапно что Симон не успел толком отреагировать и только пытался подняться, чтобы отскочить в сторону, как получил от рокера пинка в зад и упал. Симон вскочил развернувшись корпусом к рокеру и выставив кулаки на боевой манер, но рокер не спешил вступать в поединок и неспеша расстегнув нижние пряжки снял гермошлем и... расправил шикарные волосы. - «Догадываешься что это было? Нет? Это был приз, за то, что ты под таким углом и на такой скорости смог попасть мне в ягодицу! Наверное с пелёнок тренировался из рогатки стрелять? Ох, кто теперь залечит мою прекрасную пышную сексуальную ягодицу? Хулиган что ли или прикидываешься?», - сказала прекрасная и роскошная рокерша и что-то странно знакомое в её лице показалось Симону, но вспомнить и понять что, он сейчас не мог и опустил кулаки, -
- «Прикидываюсь. Ну, разве что, так скажу, мечтаю получить такое почётное звание, как – хулиган. Польщён за такой приз! Но мадам, как вы разглядели на такой скорости что это я в вас пулял из рогатки?».
- «Ягодицей, мой купидон-распутник и зеркалом заднего обзора у гермошлема. Так что теперь мы вроде как квиты? Раз ты прикидываешься, придётся поискать получше, кто займётся моей бесценной ягодицей? Как звать-то хоть тебя распутник-купидон?».