Поручик Ржевский в Москве 10

(продолжение следует)

Начало:
http://www.proza.ru/2013/10/29/1482

10

    На третий день Рождества я, следуя полученному приглашению, приехал на званый ужин к княгине Б. Меня встретили в передней княгиня Мария Николаевна и её супруг князь Б., сухопарый пожилой мужчина в придворном одеянии и с камергерским ключом.

   – Je suis tr;s heureux, cela vous, porutchik , ai accept; mon invitation, – сказала она, протянув мне руку для поцелуя, кою я опять-таки шаловливо пощекотал пальцем. Княгиня мне ответила понимающей улыбкой. 
(– Я очень рада, что вы, поручик, приняли моё приглашение…).

    В гостиной уже находилось много знакомых мне лиц. Они раскланивались со мной, я с ними. Снова слышалась пустая болтовня и смех. Как всегда, не присоединяясь ни к одному из кружков, я переходил от одного к другому, высматривая миленькие личики и любуясь обнажёнными частями дам.

    Вскоре появилась в гостиной Мария Николаевна, и сразу возле неё образовался новый кружок. Я намеревался подойти к ней, но в это время в гостиную вошёл высокий конногвардеец. Я его узнал. Это был мой знакомец по Парижу штаб-ротмистр Суховятский. Наши с ним дороги не раз пересекались в парижских борделях. Имени я его не помнил, а, может быть, и не знал. Под руку он придерживал какую-то юную особу. Была сия особа весьма привлекательна и мне почудилось, что она даже искрилась. Шла она плавной походкой, но, сдавалось, ей хотелось бы прыгать и кружиться, взвивая колоколом розовый муслин подола. Её быстрый взгляд, словно кого-то выискивая, пробегал по присутствующим в гостиной.

    Суховятский заметил меня и кивнул головой. Я ответил и подошёл к нему.
   – Je vous salue, Rzhevskiy. Avaient il y a bien longtemps ;t; ils non vus, – произнёс Суховятский.
   (– Приветствую тебя, Ржевский. Давно не виделись…).
   – Je suis ;galement heureux vous ; voir, Sukhovyatskiy, – ответил я и взглянул на его спутницу, разглядывающую меня. 
   (– Я тоже рад тебя видеть, Суховятский).
   – Laiss, Rzhevskiy, en te pr;sentant mon cousin Natalia ; Ordynin, – проговорил Суховятский и, повернувшись к спутнице, добавил: – Un ce porutchik Rzhevskiy, mon cher. Bravez hussar.   
    (– Разреши, Ржевский, представить тебе мою кузину Наталью Ордынину… – А это поручик Ржевский, моя дорогая. Храбрый гусар).

    Наташа протянула мне ручку, к коей я с удовольствием приложился.
   – Rzhevskiy, je me rappelle que vous n'est pas inclin; aux cartes. Permettez-moi ; la p;riode de communiquer Natalia ; toi quand je jouerai la partie autre, – сказал Суховятский. – Vous n'objectez pas ?
   (– Ржевский, я помню, что ты не склонен к картам. Позволь мне на время передать Наталью тебе, пока я сыграю партию-другую …  – Не возражаешь?).

    Я не возражал. Цыпочка с живым личиком и с шаловливыми глазками была вполне в моём вкусе. Наташа тоже, видимо, не сожалела о покинувшем нас кузене. Посмотрев ему вслед, она состроила рожицу и показала язык удаляющейся спине Суховятского.
   – Vous n'aimez pas trop votre cousin, le mademuazel,– заметил я.
   (– А вы не слишком любите вашего кузена, мадемуазель…).

   – Он воображала и педант, Ржевский, – ответила по-русски Наташа. – А за что его любить? Как приехал, и слышу от него:
   – Natalia, ceci est inexact… Natalia, n'oublient pas, que vous est dame, et pas jeune fille de la rue…  А я, может быть, завидую уличным девкам. Им нет нужды соблюдать приличия…
   (– Наталья, это неприлично… Наталья, не забывай, что ты дама, а не девка с улицы…).
   
    Мы не спеша прошлись по гостиной. Наташа раскланивалась со знакомыми. Уже на втором круге она заглянула мне в лицо и сказала:

   – А вы, Ржевский, совсем не похожи на занудного воображалу. С вами легко. А правда, что вы, как говорят о вас в свете, волокита и обожаете женщин?

    Я усмехнулся и ответил:
   – Не меньше, чем славную рубку с неприятелем, мадемуазель.

    – И за что вы нас любите, Ржевский? – Наташа, повернув головку, посмотрела мне в лицо.

   – Как за что, мадемуазель? – усмехнулся я. – За ваши сиськи и письки.   

    Наташа не удержалась, расхохоталась так, что в нашу сторону изумлённо посмотрели скучающие гости, а затем, скривив губки, сказала:
   – Фи, Ржевский, вы изволите выражаться вульгарно.

   – О, мадемуазель, будь я поэтом, я сказал бы, что люблю вас за перси и за… – тут я запнулся и, не найдя поэтического определения сокровенному дамскому органу, закончил: – …и за то, что у вас под подолом платья.

   – У нас под ним ноги, Ржевский.   

   – Во, мадемуазель, именно, за них и за то, что меж ними находится, – нашёлся я.

    Наташа, порозовев лицом, снова посмотрела на меня и спросила:
   – Ржевский, вы со всеми дамами разговариваете так вольно или позволяете только со мной?

   – Нет, мадемуазель, только с теми красавицами, кои пришлись мне по сердцу…

    Сделав несколько шагов, Наташа снова спросила меня:
   – Скажите, Ржевский, за что вас женщины так любят?

   – Да что о нём говорить, мадемуазель, – ответил я. – Лучше я вам покажу его, что так нравится дамам. Позвольте, я только расстегну рейтузы…
 
    Я взялся за застёжки. Наташа ужаснулась и схватила меня за руку:
   – Вы что, Ржевский, как можно такое на людях?!
   – Тогда пойдёмте, мадемуазель, туда, где никто нам не помешает побыть tet-a-tet…
   – Ах, Ржевский, вы несносный человек, – проговорила Наташа, плотнее прижавшись к моему боку. – Почему я не могу рассердиться на вас? – спросила  Наташа и повела меня вновь по шелестящей негромкими разговорами, шелками и муслином гостиной. Лицо её сделалось задумчивым.

   – Почему вы молчите, Ржевский, и не отвечаете мне на вопрос? – наконец, проговорила она.
   – Вы спросили саму себя, мадемуазель, – улыбнулся я.
   – Тогда расскажите мне о войне. Вам было страшно?
   – Конечно, мадемуазель, – ответил я. – Когда в тебя летят пули и ядра, становится страшновато, но как полетишь на своём скакуне в атаку на конницу неприятеля, страх улетучивается, и жаждешь одного – скорой рубки…

    С этого места я начал описывать Наташе страшные картины сражения. И чем они были страшнее, тем плотнее она прижималась ко мне, и грудь её всё волнительнее и волнительнее вздымалась, приподнимая корсаж. Я давно заметил, что дамам нравятся кровавые описания сражений, они возбуждают их. Так мы проговорили до самого ужина.

    За столом мы с нею сели рядом. Я ловил на себе любопытные взгляды. Некоторые я как бы не замечал, на некоторые отвечал насмешливой улыбкой. Вскоре появился и Суховятский с расстроенным лицом.

   – Суховятский, вы никак проигрались? – поинтересовался я у конногвардейца.

 – Карта, как никогда, шла дрянная, Ржевский, – ответил тот, принимаясь за еду. Проигрыш не сказался на его аппетите.

    Я наслаждался едой и вином, когда на моё колено опустилась чья-то рука. Слева от меня сидел Суховятский, справа Наташа. Вряд ли так со мной стал бы заигрывать штаб-ротмистр. Я украдкой скосил глаза в сторону Наташи. Она сидела с непроницаемым лицом, но левая рука её была опущена под стол. Это шалила она. Ей не составило большого труда нащупать моего дружка, от прикосновения нежных ручек восставшего от сна и рвущегося из рейтуз на волю. Не пресекая приятных Наташиных ласк, я тоже опустил руку под стол на шёлк её платья и, подтянув подол кверху, приступил к разведке, уверенно продвигаясь в известном направлении. Так мы забавлялись до конца ужина. Все были заняты своими разговорами и на нас никто не обращал внимания.
     По окончании ужина гости начали разъезжаться. Простилась со мной и Наташа.
   – Я была рада познакомиться с вами, Ржевский, – хитро улыбнувшись, сказала она, – и буду рада вас видеть у нас. Я скажу папеньке, чтобы, приглашая к нам на рауты гостей, имел в виду и вас.
   – Je vous f;licite, Rzhevskiy. Je vois que vous avez ;t; satisfait par Natalie, – склонившись к моему уху, негромко сказал Суховятский.
   (– Поздравляю вас, Ржевский. Вижу, что вы приглянулись Натали).
    Я подошёл попрощаться к Марии Николаевне. Князь был занят разговором с неким полковником.
   – Je remercie toi, la princesse, de la soir;e int;ressante et du d;ner savoureux, – склонив голову, произнёс я. 
   (– Благодарю вас, княгиня, за интересный вечер и вкусный ужин).
   – Je scie, porutchik, que vous ne vous ;tes pas ennuy;, – ответила Мария Николаевна, коснувшись меня своим бюстом. - J'il ;tait ainsi souhaitable avec toi d'avoir un entretien. Arrivent dans moi demain, le non, demain il ne sortira pas. Arrivent le jour apr;s le demain, le 29;me, au sujet du midi. Je vous attendrai. Vous arriverez?
   (– Я видела, поручик, что вы не скучали. … – А мне так хотелось с вами поболтать. Приезжайте ко мне завтра, нет, завтра не получится. Приезжайте послезавтра, 29-го, около полудня. Я буду ждать вас. Приедете?).
   – J'arriverai, votre seigneurie, – пообещал я.
   (– Приеду, ваша светлость).

(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2013/11/08/1127