Илья Муромец

Илья Муромец - "старой казак", просидев тридцать три года на печи, обрел невероятную физическую силу. В тридцать три года он встал на ноги и пошёл. Сев на коня, стал богатырем святорусским.

Этот сюжет не настолько сказочен, как кажется на первый взгляд. В своей далёкой юности я знавал, по крайней мере, двух человек, которые не стали Муромцами и не были казаками, но по выражению автора летописи, "сидели на печи". То-есть не могли пользоваться собственными ногами долгое время.

"На печи", они как раз и не сидели. Оба, несмотря на свою инвалидность, вели более чем активный образ жизни. Один из них, по прозванию Джон-на-костылях, стал в городе Кишиневе общепризнанным молодежным полукриминальным авторитетом.

В далёкие советские времена, пожалуй, единственным способом индивидуума мужского пола самоутвердиться, была драка. Дрались много и жестоко. Бывало дрались один на один. Гораздо чаще - стая на стаю, "кодла на кодлу", улица на улицу, школа на школу, магала на магалу. 

Слово "магала" - происходит от турецкого "махалля" - квартал, район города, где живут люди, объединенные по какому-либо признаку. Национальному, профессиональному  или территориальному.  Например, в нашем случае, учащиеся одной школы.

Когда-то, во времена до Суворовские, Молдова, ставшая впоследствии Молдавией, а потом обратно Молдовой, была вилайетом, Османской Турции. Достаточно долго была, чтобы отдельные элементы организации общества закрепились в качестве народных традиций и обычаев местного населения.

Местное население Кишинева советских времён - это молдаване, евреи и русские почти в равных пропорциях. Да ещё гагаузы. Гагаузы - это суть турки, но принявшие православие.

Кроме того в городе проживали румыны, как православные, так и католики, украинцы всех конфессий, немного поляков, армян, грузин, азербайджанцев. Ну и прочих представителей больших и малых народов, населявших Российскую Империю, временно обозначавшуюся аббревиатурой СССР.

Это отступление от темы сделано для того только, чтобы понять, сколько причин было для драки. И это только национальный аспект! А еще девчонки. И вообще, фраза "дай закурить", воспринималась как вызов и требовала немедленного удара в челюсть. Потому как это был тактический прием драки.

Если же неискушенный в уличных обычаях индивидуум, лез в карман за пачкой сигарет, тем самым связывая себе руки и отвлекаясь, он становился законной добычей нападавшего. Не обязательно курящего.

Это второе отступление от темы говорит о нравах, увы, далеко не рыцарских, в обществе подрастающих мужчин, защищавших "свою территорию", стремящихся расширить свое влияние на территории чужие.

Так вот, в этом обществе, или сообществе, были свои герои и легендарные личности. Одним из таких героев, героев без кавычек, был Джон-на-костылях.

О способе его передвижения говорит сама кличка. Джон передвигался на костылях. Ноги его, в огромных ботинках на толстой подошве, безжизненно болтались в почти пустых штанинах между обычными деревянными костылями жёлтого цвета. Костыли всегда были новыми. Наверное, определённый шик калеки.

Если не смотреть на ноги, перед взором представал атлетически сложенный, широкоплечий и красивый молодой человек, одетый в новую блестящую кожаную куртку.

Кожаная куртка - неслыханная роскошь по тем временам. Несбыточная мечта всех без исключения парней, ведущих светский,  уличный образ жизни.

Двигался Джон в пространстве следующим образом: выбрасывал вперед одновременно оба костыля, крепко зажатые под мышками, переносил на них вес своего тела и махом, одним движением, бросал вперед ноги. Ноги держали его какую-то долю секунды, необходимую для очередного взмаха костылями.

Передвигался Джон достаточно быстро. Скорее всего, медленно он передвигаться просто не мог, терял инерцию движения. Вот эту самую инерцию, помноженную на не маленький вес верхней части своего тела и невероятно развитую мускулатуру той же части, использовал Джон в драках. Весьма эффективно использовал.

Естественно, он не мог воспользоваться банальным "дай закурить". Или длительными разговорами на любую тему,приводящими к одному финалу. С недрузьями  молодь разговаривала с одной целью: найти формальную причину для драки.

Это могло быть оскорбление. Явное, мнимое или предполагаемое. Нечаянное употребление табуированных слов. Или просто вызов на вызов, когда в ответ на "дай закурить", слышалось " - да не курю я!", с обязательным выпусканием струи дыма в лицо противнику. Всё это для Джона было недоступно. Джон готовил себе "врага" заранее.

Время-от-времени,  в городе начинали циркулировать слухи, что Джон-на-костылях, оскорбился, не важно за что, на одного из членов тусовки. Он заочно обещал "поймать", "набить морду", "порвать" и так далее.

Более или менее объяснялись причины. Но объяснялись более-менее. И не самому "провинившемуся", а всем, кому ни попадя. Рано или поздно, слухи достигали ушей жертвы. Жертва выбиралась сознательно из юнцов, не слишком крепких духом.

При этом Джон старался, по возможности, подбирать противников рослых, крупных телом,но не сильно искушённых в уличных баталиях. Если предполагаемая жертва начинала, в свою очередь, недружественные действия, а то и искала встречи с Джоном, дело заканчивалось всегда миром. Невелика честь прикалечить калеку.
Чаще было наоборот.

Авторитет Джона, легенды о его прошлых подвигах, наводили ужас на психологически не подготовленного юнца. Он начинал оправдываться перед всеми, избегать мест, где мог одновременно с ним появиться его безногий враг. Словом, признавал свою несуществующую вину.

Тогда Джон начинал охоту.  Помогали ему все. Почему? Во-первых, раз оправдывается - значит виноват! А раз виноват, должен быть справедливо наказан. А кто против справедливости?

Вторая причина ещё более банальна: инстинкт стаи, преследующей слабого. Желание быть сильным, или хотя бы находиться рядом с ним, получая отсвет, блик славы героя. Герой, тем временем, рано или поздно настигал Жертву. Разыгрывалась сцена, полная комического драматизма.
 
Представьте себе картину: вечер, только что зажглись редкие уличные фонари. Под одним из фонарей - группа молодежи. Исключительно мужского пола. Гитара, бутылка - другая дешёвого вина, анекдоты, громкий смех. В общем, всё как обычно.

Правы психологи, утверждающие что общение - главный вид деятельности подростков. В общении они делятся опытом чужим и своим, приобретают новый. Живут и готовятся к жизни. Став взрослыми, почему-то начинают считать такой способ времяпрепровождения глупым и бесполезным. Но это потом.

А сейчас весело и страшно. Весело, потому что все свои. И ты свой. Страшно потому, что в любой момент, из-за неосторожно сказанного слова, неуместного смешка или слишком внимательного взгляда, может разгореться драка. Даже между своими.

Ну а если на территории появляется чужой... Да не дай Бог, он провожает девчонку с соседней улицы... Опять же, в любой момент может быть объявлен поход в сопредельный район, например, на танцы... А какие танцы без драки? Драка просто обязательна! Затем танцы и существуют!

Основным развлечением все-таки остается собрание под фонарём. С вином и гитарой, с дружеским общением. Так как фонарей немного и  деваться особенно некуда, рано или поздно, в световом кружке появляется парень, намеченный Джоном в жертву.

Ему сочувствуют, ободряют. Иногда злорадствуют и подшучивают. Вместо "подшучивают", в этой среде употребляют иное слово, неудобно написуемое. Близкое по смыслу, но более ёмкое и более точно отображающее суть происходящего.
   
Вечер продолжается. За шутками и прибаутками, хлебнув винца, жертва расслабляется. Ну и, конечно же, обязательно найдётся тот, кто изыщет способ доложить Джону, что враг его находится не-где ни будь, а именно под этим конкретным фонарем, на конкретном углу конкретных улиц.

Уже стемнело окончательно. Выпито прилично. Уже как-то и скучновато. И тут, в световом кругу, из темноты, возникает Джон-на-костылях. Именно возникает.

Он уже давно стоит, если так можно выразиться в отношении его, вернее висит на костылях, в темноте за пределами светового кольца. Его со света не видно. А он видит всё. И выжидает.

Он выжидает момента, когда в броуновском хаотичном движении его противник окажется с краю группы. Желательно к нему лицом. Последнее, впрочем, не обязательно. Потому что когда Джон начнет действовать, лицом к нему повернутся все.

Собравшись с духом и выбрав благоприятный момент, Джон молча бросается вперед. Именно бросается. Начинается его движение с того, что слегка отклонившись назад, он враскачку, усилием рук, бросает висящее меж костылей тело вперед.

Ног он не чувствует совсем. По стуку тяжелых ботинок определив момент их соприкосновения с асфальтом, далеко вперед выбрасывает костыли и, используя инерцию предыдущего движения, опять махом летит вперед.

Разгоняется таким образом до приличной скорости. В три - четыре прыжка подскочив к противнику, Джон отбрасывает правый костыль в сторону и, со всего маху, вкладывая в удар всего себя, включая собственную репутацию, наносит страшный удар кулаком в лицо.

Затем падает. Как правило, падает и его противник с разбитым носом и раздавленными в кровь губами. До него никому нет дела. Всё внимание приковано к Джону.

Он отбивается от множества рук, пытающихся его поднять, орёт что-то вроде: "Всех зарежу-перережу, горло перегрызу!"   Пытается на руках, волоча по земле ноги, добраться до "обидчика". В общем, нагоняет ужас.

Но вызывает лишь сочувствие. Смешанное с уважением. Наконец его успокаивают, поднимают, подают костыли, дают хлебнуть винца.
 
Здесь же товарищ с разбитым лицом. Он с облегчением демонстрирует дружелюбие. А что делать? Не будешь же бить калеку!

Джон с достоинством удаляется в темноту, поскрипывая костылями. Там его  ждет такси. Роскошь, недоступная подавляющему большинству присутствующих.

Потерпевший становится героем дня. Теперь, при каждом удобном случае, он может рассказывать, что у него было недоразумение с самим Джоном-на-костылях. Но теперь, слава Богу, все утряслось. И они с Джоном закадычные друзья. Даже из одной бутылки пили! Из горла!

Через время Джон выбирал себе следующую жертву.



.