Дар сказка для замечательного человека

Одной рукой дарила, а другой брала
Судьба, жестокая царица.
Сижу я над кроваткою твоей и умоляю сердце биться…
Дала талант, про цену умолчала.
Я упаду, опять начну сначала,
И отстою тебя любой ценой.
Мой Ангел, доченька моя со мной.
Вдохну твой запах и взобью подушку;
Не упрекнув, сама сложу игрушки;
Тебя я много балую - и пусть.
Оставлю позади борьбу за маленькую жизнь и грусть.
Господь, спасибо материнское тебе
За то, что вместе мы наперекор судьбе!

Уставшее за день солнце катилось к горизонту, цепляясь за землю последними лучами, словно маленький ребенок, не желающий ложиться спать. С ветки могучего тысячелетнего дуба сыпались листья - иногда по одному, иногда веселой гурьбой; кружась, складывались в пестрый ковер с витиеватым узором.
Старушка зябко куталась в платок, сидя на скамеечке у дома. Веретено быстро мелькало в руке, накручивая серебристую нить на округлые бока. Движения были скупыми и размеренными; рука нехотя отрывалась от работы, поправляла выбившуюся седую прядь. На удивление молодые васильковые глаза зорко вглядывались вдаль.
Вдали показался размытый силуэт. Солнце обняло землю руками и закатилось за горизонт. Старушка бросила веретено и живо, по-девичьи, бросилась навстречу.
- Сестра, ждала тебя еще два дня назад, что могло тебя так задержать?
Обращалась она к белокурой девушке, которой на вид было не более шестнадцати лет. Она, скорее, была похожа на внучку, чем на сестру такой почтенной дамы, и только васильковые глаза и такой же острый, цепкий взгляд выдавали кровное родство.
- Тебе нравится эта унылая осень? - девушка нежно обняла сестру и сгорбленная фигура буквально за мгновение выпрямилась, узловатые, измученные старческим артритом пальцы выровнялись, седые волосы упали на плечи белокурыми локонами.
Щелкнула пальцами - и пейзаж вокруг изменился: снег сыпал крупными пушистыми снежинками, на дубе была огромная шапка, но обе сестры даже не вздрогнули от холода.
- Или лето?
Последовал еще один щелчок, и шелковистая трава на поляне перед домом заколыхалась от легкого ветерка.
- Когда ты ушла, был конец лета. У меня нет твоего таланта и волшебства, я просто делаю нить судьбы… думаешь, это легко? - начала оправдываться старшая сестра, - это ты одним движением превращаешь нити в кружева, сплетаешь человеческие пути, и только судьба их вершит.
- Как раз о ней я с тобой и хотела поговорить. Пойдем в дом, и не забудь прялку.
«Все-таки волшебство - великая вещь» - завидовала Марьяна, грея озябшие за день ноги у камина, запивая сладкие плюшки ароматным чаем из мяты.
А младшая без умолку стрекотала о чудесах света, о путешествии; прошел битый час, пока она добралась до сути. Резко вскочила на ноги и начала бродить кругами по ковру, сотканному из обрывков серебристых нитей.
- Да кем она себя возомнила, СУДЬБА! Хм, подумаешь, старшая… Поставила мне условие. Кому она условия ставить надумала! Да если бы не я, люди жили бы совсем просто и скучно. Вот скажи, кто плетет все узоры? Кто устраивает удивительные встречи и разводит людей врозь? Да если бы не я, они бы жили, встречали свои половинки в определенное время и умирали. Вот и все, были бы ленивыми и не стремились ни к чему.
Средняя сестра, все так же молча, сидела у камина; холод, пробравший за день до костей, неохотно покидал тело. Только рядом с младшей, взбалмошной и непостоянной сестрой она не ощущала ни зимней стужи, ни хода безжалостного времени.
- Плесни мне еще чая, на этот раз жасминового.
Раздался очередной щелчок, и по комнате разился дурманящий аромат травяного чая.
- Ты только представь себе, она заявила, что, на правах старшей, требует, чтобы я отдала часть таланта простому человеку. Даже не спросила, хочу ли я. Марьян, ты чего молчишь?
- Вспоминаю, как ты «творчески» запутала кружево, разозлилась и разорвала его. Сколько погибло людей? Ты спросила у сестры, когда она вызвала тебя к себе, что было - цунами? Ураган? Или это было землетрясение? Можешь даже не отвечать; зная тебя, я уверенна, что ты даже не спросила. Права она, много тебе одной таланта, ты не справляешься. Не гневи судьбу, пусть тебе кажется, что она только иногда вмешивается к людям, а я только плету нить каждой судьбы; на самом деле это огромный труд. Но и без твоего ДАРА нам будет нелегко. А теперь сядь, замолчи и послушай меня. Я сегодня за ночь сплету нить - особую, крепкую, с двойным плетением. Пусть это будет девочка. И завяжу на ней особый узелок: если у этой девочки не будет детей, то и твой дар не разойдется по потомкам, не разбавится и не останется на земле. После смерти этого человека он вернется к тебе. А чтобы не потерять эту девочку среди миллионов других, ты ее пометишь первой буквой своего имени.
- А если вмешается старшая сестра? Ты же ее знаешь.
- На этот случай я завяжу еще один узелок, и если все таки родится ребенок, будет наш, заберем его в свой мир.

Долго трудилась старшая сестра над особой нитью и думала свои тяжкие думы: что бы было, если бы не ей досталась эта рутинная работа, и как бы справилась вздорная Катарина без ее надзора.
В ту ночь раздался первый крик новорожденной девочки. Позже, в больничной палате, затаив дыхание, мама впервые распеленала свое маленькое чудо, потрогала смешной твердый носик, каждый пальчик, и заметила возле большого пальчика родимое пятно в виде буквы «К»
Ей даже на миг показалось, что пятнышко отсвечивает серебряным цветом.
В палату зашла медсестра и начала ругать:
- Нечего лишний раз распеленывать детишек, принесли кормить, так кормите.
Мама блаженно улыбалась после тяжкого бесценного труда, опьяненная счастьем. Теперь свою кроху она ни с кем не перепутает - мало ли, что бывает в этих роддомах.
Девочку назвали Наташей.
Подрастающая дочка радовала маму своими успехами. Старшая сестра очень любила суетливую и очень талантливую маленькую Натусю.

Часть2

Наташа рисовала, не замечая хода времени. Сроки поджимали; нужно было закончить работу. Нахлынула тягучая, горькая тоска, заполнила и затопила душу. Ей так хотелось ребенка, маленького человечка, часть ее и мужа. Не покидала твердая уверенность, что малышу досталось бы самое лучшее, по-другому быть не могло. Ведь это будет их ребенок, он будет обязательно пахнуть ангелами.

…Катарина была в ярости: она металась по поляне перед домом, кричала и неосознанно щелкала пальцами. Вокруг дома то поднимался смерч, то завывала зимняя вьюга, то лил ливень, отражая ее состояние.
Марьяна смотрела со стороны, не отрываясь от прялки.
Через час младшая сестра угомонилась, села на мокрую поляну и стала приводить в порядок наполовину разрушенный дом, вырванный с корнем дуб, разглаживать помятую траву.
Вновь засияло солнце и воцарилось вечное лето.
- Угомонилась? А теперь рассказывай, чего ты так разошлась.
- Столько сил, столько времени насмарку. Ты представляешь, она опять вмешалась, Рита ждет ребенка. Нужно это исправить, пока еще поздно.
- Успокойся. Ты хочешь до конца дней прожить в этом доме, быстро старея? Ты пойдешь наперекор Судьбе? Она давно уже не маленькая упрямая девочка, давно стерла из истории свое имя, как только ее назначили Судьбой. Мы втроем много веков работали вместе, таково наше предназначение; но если ты пойдешь наперекор, она не простит. Ты забыла о заветном узелке, который навсегда привязал Наташу к нам? Есть еще другой, она не сможет ничего изменить.

…А в это время в глазах Наташи сияли звезды. Она переполнена счастьем. Хотелось на весь мир кричать, что у нее будет ребенок! Свой человечек, родной, маленький! Николай смотрел на жену, и не мог насмотреться: такой красивой и сияющей он ее еще не видел.
Животик круглел, а Наташа продолжала работать. Она с головой ушла в творчество, изредка поглаживая маленькое чудо и рассказывая, сколько у нее надежд, сколько всего они сделают вместе.

Катарина нервно постукивала по столу пальцами, не в силах успокоить нервную дрожь. Это немыслимо: она старела, не так быстро, как ее средняя сестра, но эта мысль приводила ее в ужас.
- Марьяна, бросай прялку, как ты все пальцы не истерла до костей! Это произойдет сегодня, и тогда все закончится. Ты развяжешь узелок, и все.
Несколько часов спустя Олечка сделала свой первый вздох.
Наташе снился сон: вся ее сущность тянулась вверх, она сопротивлялась, просыпалась в холодном поту и наутро не могла вспомнить, что ее так обеспокоило.
Олечка все еще была в больнице.
Бледной тенью, словно состоящая из тумана, она сделала несмелый шаг. От нее тянулся еле заметный серебристый след, вел ее через город в палату к дочери и уносился ввысь.
Все та же неведомая сила тащила верх. Наташа сделала еще шаг, но остановилась, залюбовалась своей крохотной девочкой, завернутой в пеленку и сладко сопящей.
Сон всколыхнулся и растаял, испуганный первыми лучами солнца. Запахло кафе, муж собирался на работу.

- Не торопи ты меня, стараюсь, как могу… сопротивляется узел, я впервые с таким сталкиваюсь: вроде только начнет поддаваться, еще немного - и натыкаюсь на сопротивление. Заслон такой силы умеешь ставить только ты.
- Делай свою работу, время уходит. Они не должны быть вместе. Не можешь развязать - тяни за нее. Тут наш мир, ошибку нужно исправить, и немедленно.
Жизнь как будто раздвоилась: днем Наташа механически выполняла домашнюю работу, а ночи она проводила с дочерью. Держала ее крепко, не выпуская из рук ни на миг. По сути, она была лишь тенью, охраняющей сон дочери.
В ту ночь, уже привычно приблизившись к кроватке и взяв Олечку на руки, подошла к окну, и засмотрелась на огромную луну. Все стало размытым, и через долю секунды летний ветерок уже играл в волосах.
- Отдай ребенка! Она в моем мире, а значит, моя.
Незнакомая старуха тянула скрюченные пальцы, руки ее подрагивали; толстая двойная нить обвила Наташу с дочкой и стала затягиваться.
- Отдай, не то обе погибните, обе! - крикнула другая старушка - тебя не должно было здесь быть. Мы бы просто развязали узел, и все!
И только в этот момент ошарашенная мать поняла, что у нее сейчас отнимут самое ценное в жизни. А нить все затягивалась. Мир исчез из-под ног, и только тонюсенькая нить еще их удерживала.
- Тебе нужна моя девочка? Ты ее не получишь! - одним ловким движением намотала нить на руку, дернула… и оборвала, выдохнув в последний раз.
Открыла она глаза посреди поляны. Старушки стояли, понурив головы, а за их спиной стояла сама Судьба. Это понимание пришло само. Дочка открыла глаза и впервые широко улыбнулась, глядя на свою маму.
- Я решила вмешаться. Я видела, что происходит, но до последнего надеялась, что Марьяна образумит взбалмошную Катарину. Ты забудешь все, что тебе снилось: забудешь эту поляну и нас, талант навсегда останется тебе и твоим потомкам. За все твои страдания я дам тебе ДАР куда более ценный. И только получив этот Дар, ты поймешь, от кого он, и за какие страдания. Такова воля Отца. Пошлю тебе всего одну весточку, всего лишь на миг позволю вспомнить.
А вашим наказанием, сестры, будет вечная старость и рутинная работа. Распустите ковер, который у вас в гостиной и с каждого обрывка сплетите новую судьбу, новую жизнь. Работы хватит на весь следующий век.

Эпилог.
Наташа покормила маленькую Дашу и уложила сладко сопящее маленькое чудо в кроватку; пригрозила пальцем гремевшей игрушками Оле , и тут раздался осторожный стук в дверь.
- Натусечка, родная, как ты похорошела! - всплеснула руками сестра Маша. А у меня для тебя подарок, - она бережно развернула сделанную своими руками книгу, - я принесла тебе сказку, сказку о твоей семье; будешь читать ее своим девочкам…