В луже

   Ангелина Белостовцева-Бельская была поэтессой по милости божьей, не по принуждению, а по вдохновению. Сочиняла стихи стремительно. И все потому, что ее часто посещало вдохновение. Иногда, едва коснувшись ее легким крылом, тогда из-под пера ее возникали маленькие и легкие четверостишия. Иногда на нее что-то снисходило необыкновенное, и забыв про все на свете, Бельская сочиняла большие стихи и даже поэмы. И все было бы замечательно, если б вдохновение посещало ее в уютной квартирке. Так нет же, вдохновение захватывало ее врасплох, чаще на улице. Поэтому поэтесса три раза едва не попадала под машины, наталкивалась носом на прохожих и совершенно не слышала их возмущенные голоса. Стихи слагались у нее стремительно, обрастая рифмами. Рифмы, как два крыла, несли ее в голубые дали. Однажды эти два крыла подхватили поэтессу и незаметно отнесли ее за город. Случилось это вечером, когда она возвращалась с работы домой. И вдруг... вдохновенье подхватило Ангелину и понесло… Она прошла мимо своего дома, даже его не заметив. И очнулась за городом в кромешных сумерках. Как потом она признавалась: за это время, что пролетело стремительно, она сочинила целую поэму на пятнадцати листах. Однако из всего сочиненного в памяти сохранилась одна лишь строфа:
      Я шла одинокая,
      Почти что убогая…
   И ничего больше ей не вспомнилось.
   Но то что случилось с Ангелиной Белостовцевой-Бельской, было уже слишком. Было это весной, когда таял снег и птицы, обрадованные весной, весело щебетали и каркали на ветвях деревьев. «Ах, какая весна!— восхищалась Бельская,— Как птички поют…» И в один миг ее захватило вдохновенье. И строчки полились стремительно. А Бельская шла и шла и зашла, совершено не видя перед собой дороги, в огромную и глубокую лужу, что разлилась почти на всю улицу. Вдохновленная весной и голосами птиц, она неожиданно для себя очутилась в глубокой луже. Внезапно грубый окрик оборвал ее настроений.
— Ты куда прешь, дура?!
   Бельская очнулась и обнаружила себя почти по колено в луже и растерялась. Куда идти? Кругом вода. До берега добирайся хоть вплавь. Она растерянно смотрела на взбешенного водителя и отчаянно не понимала что происходит, и как она попала в эту лужу.
— Ну что ты стоишь? Двигайся скорее?
— Куда двигайся?— возмутилась Бельская.
    За спиной ее остановилась еще одна машина, за ней вторая и третья. А Бельская все не могла ре-шиться отойти в сторонку, как предлагали ей водители машин. На встречной тоже встали машины. Движение на улице остановилось. Пробка. Прохожие остановились и с любопытством созерцали происшествие.
— Ну ты, вперед или назад…— ругались люди.
   Но вперед-назад Бельская идти не решалась. Холодная вода как будто ее заморозила. Ну вот, кончилась поэзия, начались суровые будни.
— Она сумасшедшая.
— Как такие по городу ходят и без присмотра?
— Ну, что ты там встала, чертова баба?!
    Это я-то «баба»!? Я поэтесса!— возмутилась Бельская,— Никто не смел меня назвать чертовой бабой, и уж тем более «кобылой без тормозов»…
   Неожиданно на беду примчался полицейский. С берега он что-то кричал Бельской:
— Сударыня, уйдите с дороги! Я сержант Мошкин. Ваши документы.
   Ангелина Бельская полезла в сумочку достала свой паспорт и протянула полицейскому. Но тот едва ли мог достать до нее рукой. Слишком большое было  расстояние.
— Сударыня, сойдите на берег, очень вас просим!
  Бельская растерянно тянула к стражу порядка свой документ, но не двигалась с места.
— Кто-нибудь уберите ее с дороги!— еще больше возмущалась толпа.
    Однако лезть за поэтессой в студеную лужу никто не хотел.
— Как она вообще там оказалась?
— Это же Бельская-Белостовцева. Наша поэтесса.—кто-то обронил в толпе.
   Ангелина едва услышав в толпе свое имя, воспрянула духом. Наконец-то кто-то ее узнал. Поэзия творит чудеса! Поэзию так просто в луже не утопишь. Но все равно с места не двигалась.
— Ах, это Белостовцева? Поэтесса, значит.— сурово переспросил полицейский.
— Белостовцева-Бельская—гордо поправила полицейского Ангелина,— Да, я известная поэтесса…
— Но-но, как же известную поэтессу угораздило сесть в лужу?
— Вот этого я вам уже не расскажу. Вы все равно не поймете.— сказала Ангелина и вдруг отчаянно вскричала,— но кто-нибудь вытащит мня из этой лужи?!
  Никто не решался заходить в воду. Полицейский кряхтел на берегу, переминался с ноги на ногу весь народ.
— Может ей соорудить мостик?— нерешительно кто-то спросил.
—Ага, вот сейчас сразу и соорудим.— возмутился усатый шофер, — как залезла, так пусть и выбирается. Все равно я опоздал.
   Еще минут пятнадцать не расходилась толпа. А по всей улице в обе стороны движение заглохло. Машины, застрявшие в луже уже не могли выехать. Бельская загрустила и задумалась: «Вот как жестоко случается с людьми…» И вдруг ее опять понесло, как видно прилетели ее два крыла, и она уже почти не видела никого, и не слышала возмущенных голосов. Только подозрительное пыхтение возле ее правого уха и почему-то сильный табачный запах. Наконец кто-то с силой ее тряхнул и поставил на суше на ноги. Бельская очнулась и увидела возле себя мужичка, совсем обыкновенного, ничем не примечательного, только с роскошными усами.
— Вы, сударыня, того, будьте внимательны.
   Поэтический слог неожиданно оборвался и застрял где-то в горле. Ангелина во все глаза смотрела на своего спасителя, и вдруг подумала, что поэзия все же творит чудеса.
— Я Ангелина.— скромно представилась Бельская,—Поэтесса.
— Василий.— коротко представился ее спаситель.
— Вы не проводите даму домой?..