Василиса

        Коза Василиса очень любила мальчика Васю. Это было нетрудно заметить.
        Во-первых, она его слушалась.
        Второе: она всюду за ним ходила.
        И потом, она не выкидывала при нём своих штучек.
        Все удивлялись!
        Дело в том, что коза Василиса была по натуре упрямой, хитрющей и бодливой. Это было несимпатичное животное с точки зрения характера.
        На вид-то она была хоть куда: этакая фифа с большими жёлтыми глазами и атласными ушками. Чёрно-белая шерсть отливала шёлком. Рога изогнулись в два светлых серпа. Кокетливый пушистый хвостик, как эгретка на дамской шляпке, завершал картину.
        Такая Василиса-краса.
        Но невыносимая!
        Все мучились с ней ужасно. И больше всего, конечно, хозяева – Тимохины. Коза никого не слушалась и делала, что хотела. Внушить что-то ей было невозможно, она была упряма, как осёл.
        Она отказывалась пастись в стаде и всё время удирала. Пастух замотался с ней совершенно и, в конце концов, махнул на неё рукой. Даже плюнул. Так и сказал: или я, или Василиса. Пасите, мол, сами.
        Василиса обожала жевать мокрое бельё. Вывесит хозяйка бельё сушить, а Василиса тут как тут. Сжуёт что-нибудь обязательно. Но не запирать же её днем. И хоть дежурили постоянно, и караулили, и следили, всё равно что-нибудь было сжёвано. Одним словом, испорчено. Когда коза успевала – неизвестно, но факт остаётся фактом.
        Её любимым занятием было торчать на крыше веранды. Дом окружали разные мелкие и не очень мелкие постройки. То есть можно было высчитать, как Василиса туда забиралась, но никто ни разу не видел, как она это делала.
        Вплотную к дому росла яблоня. Яблоки можно было достать только с крыши. Коза забиралась на неё и угощалась яблочками в своё удовольствие. Попробуй стащить её с крыши, когда она уже там! Она бодалась – это первое. Она не кошка – это второе.
        Как эта хулиганка ухитрялась запрыгивать на крышу незаметно? Как ни старались, уследить не могли. Да и не будешь же всё время заниматься козой! Без неё хватает забот. Василиса к тому же была дьявольски хитра. Она будто чувствовала, когда за ней следят, и вела себя тише воды. А потом вдруг раз – и уже на крыше! Деяние не ограничивалось только поеданием яблок, коза ещё топала и прыгала там, как бегемот!
        Того и гляди, дом развалит.
        Не желая пастись в стаде, она паслась одна, по своему усмотрению. Нагулявшись, вечером приходила к воротам и издавала мелодичное: «Ме-е-е»! Ворота и забор были высокие, Василису не было видно, но слышно было прекрасно. «Ме-е-е»! – снова подавала коза сигнал во второй раз. Если ответа не было, она отступала немного и с разбегу бухала рогами в ворота. Потом ещё раз. Последний. После этого Василиса исчезала на сутки и найти её было невозможно. Разве что сама объявится. Хозяйка плакала и просто с ума сходила. Сбивалась с ног в поисках козы. Ведь ей доиться нужно. Столько не доена – ведь молоко пропадёт! Испортится коза. Тут как раз следует упомянуть о том, почему, собственно, Василису терпели?
        «Язва желудочная», - именовал её хозяин Тимохин.
        «Антихрист, сатана», - плевался дед Тимохин.
        «Отрава лупоглазая», - ругалась хозяйка Тимохина.
        А всё равно терпели козьи выходки. Почему? А очень просто. Молоко у Василисы было волшебное. Козье молоко вообще считается полезным, даже целебным, а у Василисы оно и вовсе было особенным. Во-первых, без запаха (козье молоко частенько припахивает) и, к тому же, очень густое и жирное. Ни у кого в деревне такой козы, а точнее, такого козьего молока не было. Вот и тянулись деревенские к Тимохиным за молочком. Кто со стаканом, кто с баночкой. У кого ребёнок болен или слабенький, или рахиточный, или ещё какая хворь прицепилась, все старались Василисиным молоком разжиться. В очередь становились!
        Тимохины людям помогали. Как откажешь больному ребёнку? А известно, сколько коза молока даёт, даже самая удоистая. Это ведь не корова. Так что, бывало, самим Тимохиным только малость какая-то доставалась.
        Вот и терпели Василису. Даже гордились. Да и привыкли. Она хоть и сатана, да своя. К тому же красавица писаная.

        А Вася был соседский мальчик. Мальчик как мальчик. Десять лет. Рыжий, светлоглазый. Нос курносый, а на носу веснушки. Играл с мальчишками в футбол, рыбачил, ходил в лес, купался и загорал на берегу. То есть ничем от своих товарищей не отличался. Разве что цветом волос.
        Чем он понравился Василисе – непонятно.
        Однажды он ловил рыбу на крутом бережку.  Сидит, за поплавком наблюдает. И вдруг слышит: сопение сзади. Поворачивает голову – Василиса стоит. Стебелёк какой-то жуёт и на Васю смотрит большими глазами. А глаза жёлтые-жёлтые. Вася даже испугался немного. Он знал Василису, её все знали. Да и коза-то соседская. Но он также знал, что она бодливая и рога у неё – о-ёй. На концах-то как бритвы. А берег крутой. Не убьёшься, конечно, но как-то неуютно.
        - Ты чего, Василис? – спросил мальчик. – Нет у меня ничего. Рыба только. Три карася. Нету ничего, – повторил Вася и даже карманы вывернул. - Вот, посмотри – пусто.
        А Василиса не уходит. Стебелёк доела, стоит. Смотрит. «Вот ещё, привязалась, - подумал мальчик, отворачиваясь, - ещё в реку столкнёт». И сидит, съёжившись. На поплавок смотрит, а не видит, всё кажется – сейчас рога ему в спину уткнутся. А потом оглянулся – Василиса невдалеке травку щиплет. Как отошла, когда – Вася даже не слыхал.
        «Во, чёрт», - перевёл дух. А потом успокоился. Глянул ещё раза два – пасётся коза и на него ноль внимания. Ну и ладно, вот и хорошо. Ещё несколько рыбёшек поймал и засобирался домой. Так: удочка, ведёрко, банка с червями, бутылочка с водой. Глядь – майки нет. Сзади, за спиной, на траве лежала. Поглядел на козу: она, чертяка! Сожрала. И как он не заметил? Утащила и сожрала. А может, где валяется? Поискал глазами: нет, не видно. Да и зачем, если майка всё равно изжёвана?
        Пошёл домой. Тут Василиса сразу уши навострила – и за ним. Идёт, бородкой трясёт. Довольная такая. Копытцами как вышивает: тук-тук, цок-цок. Так и довела до дома. Да ещё мекнула вслед, в закрытую калитку.
 
        С этого дня Васина жизнь потекла под присмотром. Стоило Василисе его увидеть, она тут же увязывалась за ним. Ребята хохочут:
        - Васёк! Василиса твоя несётся сюда. Ату, пацаны! Чур, Ваську не обижать. Попадёт!
        Говорили неспроста. Как-то Генка Тютюрин пошёл на Васю с кулаками. А тоже на рыбалке дело было. Показалось тогда Генке чего-то. Он и вообще немного психованный,  чуть что – в драку лезет. Ну и успел один раз дать Ваську по шее.  Тут Василиса налетела,  как раз невдалеке прохаживалась. Как саданула Генке в бок, тот сразу на песок и шлёпнулся. Штаны ему порвала, бок ободрала. Генка перепугался, унёсся в гору и удочки забыл. Потом ходил, всем ребятам рубец на боку показывал. Василису, само собой, он с тех пор невзлюбил и всё грозился палкой её отлупить или собаку на неё натравить. Но собаки у Генки не было, а с палкой к Василисе не так-то просто было подойти. Палки она не боялась, а рога пускала в ход не раздумывая.
        Правда, особо защищать Васю не требовалось. Мальчишка он был спокойный, в играх справедливый, вперёд всех не лез, не «выделывался», и товарищи его любили.
        Но постоянное присутствие козы веселило пацанов и было вечным поводом для шуток. Они купались, бегали по поляне, гоняли мяч, занимались своими ребячьими делами, а Василиса всегда была рядом. Щипала травку или лежала, жуя жвачку. Глаза её неусыпно следили за Васей. Бывало, она настораживала уши: порядок там, у мальчишек? Цел Вася? А куда же Вася денется, если ни одному умному человеку в голову не придёт задираться с Васей при козе?
        Мальчишки так привыкли к Василисе, что уже сами скучали, когда её не было. Непривычно без козы, будто не хватает чего-то.
        - Васьк! Куда Василисушку свою дел? Где коза-то?
        - Волки съели, - вставлял кто-нибудь. - Остались от козлика рожки да ножки…
        Вася пожимал плечами. Не он ведь ходит за козой, а она за ним.
        Василиса, однако, если не перехватывала Васю у дома, каким-то чутьём находила его. Может, по шуму и крикам, которые, играя, поднимала ребятня.
        У Васи вошло в привычку припасать для Василисы какой-нибудь гостинец. Больше всего она любила сухарики и сушёные яблоки. Мать нарезала яблоки и сушила их для компота. Вася потихоньку их таскал и скармливал козе. Мальчику нравилось её угощать. Нравилось, как она вкусно хрустит сухарём, деликатно двигая бархатными губами, а потом аккуратно подбирает крошки с Васиных ладоней. А заодно уж и обнюхивает его карманы: не осталось ли чего? Ребятишки окружали Василису, смотрели, как она ест, гладили, трогали рога – ого, какие рожища! Василиса не любила, когда её брали за рога и отмахивалась. Впрочем, осторожно, чтобы не задеть. Козью скромность все приписывали Васе: без него она бы не отмахнулась тихонько, а боданула как следует, чтоб не лезли, куда не надо!   Мальчишки, глядя на Васю, тоже стали носить Василисе  подарки. Таскали в карманах на всякий случай ранетки, морковку, корочки хлеба.
        Собрав со всех дань, Василиса отходила в сторонку – мол, все свободны - и паслась рядом. Никакая сила, даже хозяева, не смогли бы теперь её прогнать. Она уходила только с Васей и провожала его до самой калитки.

        Однажды мальчишки всей гурьбой пошли в лес и даже повод придумали: за ягодами. Даже тару с собой взяли. Кто ведёрко, кто корзинку, а кто-то просто пакет полиэтиленовый. А вообще-то пошли просто так. И Василиса, конечно, за ними увязалась. Точнее, за Васей.
        А в лесу папоротник разросся - высоченный, по пояс.  Деревья стояли густо, а кусты кое-где так сплелись между собой – не продраться. Ломились, как медведи. На первой же поляне набрели на заросли ежевики. Черно-сизые крупные ягоды – спелые, нетронутые, огромные – свисали с плетей. Мальчишки, побросав корзинки, облепили кусты. Забыли, зачем тару взяли, скорее в рот!
        А Василису лес почему-то напугал. Не понравилось ей в лесу. Она ходила за Васей как пришитая, не отставая ни на шаг. А когда он, присев на корточки, ел ягоды, прижалась к нему боком. Потом одну веточку понюхала, другую и вдруг начала кричать басом: «Ма-а-а»!
        - Чего это она? – заозирались мальчишки.
        - Волка чует, - сказал маленький Витька Комов.
        - Ну, ты даёшь! – возразил Андрюха. – Какого волка? Их тут сроду не бывало.
        - А может, сейчас появились?
        - Ага, появились… Сейчас всех нас сожрут.
        - Вась, чего она? Кричит-то?
        - Да откуда я знаю? Не нравится ей тут, наверно.
        В подтверждение Василиса уткнулась лбом в Васину спину и начала его толкать – не больно, но чувствительно: пошли домой.
        Васе очень не хотелось уходить. Когда ещё повезёт столько ягод найти? Да и друзья все здесь. Он попробовал отвести рукой козью морду.
        - Подожди, Василис. Отойди. Дай, я хоть ягод наберу.
        Но набрать ягод так и не получилось. Коза продолжала жалобно кричать. Васе стало её жалко.
        - Наверно, далеко зашли, - сказал самый старший, здоровый Лёнька Наумов. – До этого она же не орала. Васёк, ты её не слушай. Ну, поорёт. Сама виновата, нечего было увязываться.
        - Да ладно, чего там, - Вася поднялся. – Пойду. Чёрт с ними, с ягодами.
        Мальчишки молчали. И уходить неохота и оставаться как-то неудобно…
        - А давайте завтра снова сюда придём. Без неё, - кивнул на Василису Андрюха. – Запомним место и придём. Только надо так собраться, чтоб Василиса не засекла.
        На том и порешили.
        Но если уж везёт, так везёт. Не получилось с ягодами – вышло с грибами. Как только выбрались из леса на опушку, Василиса успокоилась и тут же уцепилась за голубые нежные кустики полыни. А чуть подальше, на большой зелёной лужайке Лёнька наткнулся на грибы-опята. Видимо-невидимо! Накануне прошел дождик, вот они и высыпали – молоденькие, розовые, упругие, как поросятки. Мальчишки азартно накинулись на грибы и скоро наполнили свои посудины. Вася тоже набрал полную корзинку.
        - Ай да Василиса! Как чуяла! Ай да она! Васьк, скажи козе спасибо! – кричали мальчишки.
        - Можно подумать, вы все в мою корзинку собирали, - смеялся Вася.

        Накувыркавшись и налюбовавшись, как Лёнька ходит колесом, направились по дороге к селу.  Василиса бежала сбоку, по травке, задерживаясь, чтобы отщипнуть на ходу какой-нибудь цветочек. Но и на неё веселье нашло. Скачет, ногами задними взбрыкивает, а то боком начнёт прыгать, на четырёх ногах сразу, как стол. Мальчишки покатывались.
        - Васьк, – сказал Лёнька, - а ведь зима ж наступит. Как с Василисой-то? Ты скажи родителям, пусть они у Тимохиных её купят.
        - Чего? – удивился Вася. - Как это?
        - Ну, так это. Зимой, говорю, Василису запрут, пастись она не будет. А она с тобой привыкла ходить. Она ж у хозяев-то орать будет в сарае. Или сам переходи к Тимохиным жить. А? Пусть они тебя усыновляют. А что? Своих детей нет. Ты будешь.
        Мальчишки засмеялись.
        - Нет, - сказал Андрюха весело, - он на два дома будет жить! День там, день там. И Василиса тоже!
        - Вот ещё возню придумали. С козой! Будет орать – прирезать, и шабаш, - пробурчал Генка Тютюрин.
        - Чё, Ген, бок болит? – спросил Лёнька, усмехнувшись.
        - А при чём бок? А что, думаешь, не больно было? Но только мозги из-за козы ломать – ну,  это тоже…
        - Да чего вы, - сказал Вася, - это она сейчас. Она потом отвыкнет. Не будет меня видеть – и отвыкнет.
        - Хм, - хмыкнул Андрюха, -  поглядим, сказал слепой. Вы ж про козу говорите. А Василиса разве коза? Это же чёрт. Она и сарай разнести может. Она лучше удавится, а своего добьётся.

        А на другой день Вася уехал. Отец поехал в соседнее село по делу, ну и родственников заодно навестить. Запряг лошадь и поехал. И Васю с собой взял. У родственников своей родни полно, ребятишек куча всех возрастов. Словом, уговорили Васю остаться погостить. И отец его оставил. Обещал вернуться за ним через недельку.
        Приехал он через три дня.
        Рассказывает:
        - Скандал, Вась, получился у нас с Тимохиными-то. Скотина-то их рогатая учуяла как-то, что тебя нет. Первый день всё по селу бегала, орала, все места, говорят, проверила, где ребятня собирается. Нету тебя. Она смекнула и давай под окнами у нас закатываться. Ну, надоела, как чёрт, сатанюка. Тимохины загнать не могут во двор. Одну ночь не ночевала вообще, удрала куда-то. Тимохины на нас – мол, вы приманили, всякую всячину плетут. А мы при чём? Самим надоела, как я не знаю… Ну, что ты будешь делать? Смех смехом, а что теперь, на месте её прибить? Это остаётся? Как она скумекала, что тебя нет, не пойму я. До этого ж всё было спокойно! Ну, походит за тобой, ну, до калитки доведёт,  но ведь дома же жила! Мы даже смеялись – вот, мол, прям как собака. Всё смешно нам было.  А тут как под хвост кипятком ей плеснули, сдурела чёртова коза! С соседями всегда мирно уживались – нате вот! Мы виноваты, что коза у них дура? И не пасётся ведь почти! Не жрамши, получается. Орёт и орёт, выйти нельзя – прёт вперёд рогами в калитку!
        Родня окружила их, слушала. Как всегда бывает, кто смеялся, кто сочувствовал, а кто-то вообще не понимал, по какому поводу канитель:
        - Да дал палкой по хребтине разок-другой -  быстро отучится, и Ваську забудет и будет шёлковая. Коза!
        Посыпались советы.
        - Да погодьте вы, - встрял дед, до этого молчавший. – А ты, Семёныч, не пробовал сторговаться? Коза – не игрушка, в хозяйстве пригодится. По-соседски-то договоритесь.
        Васин отец глаза так и выпучил:
        - Да мы коз сроду и не держали. Ни молока, ни… Морока одна. Корму надо. Да и Тимохины не согласятся. Коза-то, говорят, уж больно добрая, молочная. Язва только. Да и вообще… как это так сразу? И в мыслях не было. Ерунда какая-то – коза капризничает, а мы головы ломаем. Ну, прям начальник, председатель, а не коза!
        - А может, накрутили, Семёныч? – спросил зять Матвей. – Поймать да запереть. Что уж за проблема, ёлки!
        - Не-е-ет, - замотал головой дед, - это уж как нашло. Испортить можно скотину. Не, я вот в жизни тож встречал… Разные бывают случаи. У меня свояк корову купил в соседнем селе. Так ведь не привыкла, хоть умри. Они её в стадо, а она ущучит момент и прямиком через горку – домой. А уж как холили, - больно нравилась им коровёнка-то, давно приглядели – и так, и этак. Нет, так и убегала. Те приводят обратно, эти за ней через гору бегают. Карусель, одним словом! Ну, думают, может, со временем… Нет! Ну и плюнули, надоело. Продали на базаре в какой-то дальний район. Уж чё там с ней стало – кто его знает. А только жалко бывает скотину. У меня в детстве курица – и та только с руки ела. Кура! Мозгов капля. Иль вобче нет. А не дай с руки, с остальными есть не станет. Голодная останется. Она ещё цыплёнком была – а такая, всё на руки лезла. Вот поди разгадай ты их. Так что ты подумай, Семёныч. С женой поговори. Чай, не кенгуру те предлагают. Люди вон только коз и держат. Стадами!
        - Пап, а может, правда, пусть наша будет? – несмело предложил Вася.
        - Ты ещё тут! Не встревай! Твоё дело сопливое. Приучил животную, а теперь по твоей милости весь сыр-бор. Надавать бы по затылку… чтоб знал.
        Кто-то крякнул, дед хмыкнул, а хозяйка избы головой покачала:
        - Чего ты на мальчишку-то накинулся? Чего он понимает? И чем виноват? Душа, видать, добрая, вот скотинка-то и чует.
        Семёныч даже крутанулся на табуретке:
        - Да уж куды добрей! Приваживает всех. Кошек ободранных собрал со всей деревни. То у него мёрзлые воробьи в варежках, то галки с голубями греются на печке. Собачонку где-то приманил. Тоже ходила как привязанная.
        - А что, никудышная собака оказалась?
        - Да собака-то хорошая, ну, то собака, вдобавок, как видно, ничья. А тут коза, чтоб ей… Не было печали. И тут Тимохины решают. Я, что ли, решаю? Или вот он?
        Отец ткнул Васю в живот пальцем.
        - Я скажу так, - встрял снова дед. – Уж не знаю, как у вас дело выйдет, а если они, соседи ваши, люди с умом, то продадут. Чепуха ведь получается. И коза с харахтером; она, вишь, сама себе хозяина выбрала, как я понял. Ты бы купил её, Семёныч, а тем – Тимохиным, что ль? – предложил козлят весной. Козлята у ей будут – отдай, чтоб, значит, племя у их не пропало.
        Отец на это только вздохнул и махнул рукой.
        - И еще, Семёныч… Люди-то разные бывают, ох, разные. Ты лучше знаешь соседей своих. Они из принципу козу-то не того? Не прирежут?
        Вася дико посмотрел на отца, и лицо у него исказилось.
        - Ну, ты не пугай мальчишку-то, не пугай! – закричала хозяйка. – Чего выдумываешь-то?
        - Пап, поехали! – вцепился Вася в отца. – Поехали, поехали!
        Через час выехали. Вася сидел сзади на телеге, свесив ноги. Всю дорогу он молчал, глядя неподвижными глазами, как быстро убегает из-под колёс серая лента дороги. В кармане он крепко сжимал рукой румяную пышку для Василисы.