II. Глава 23. Дорогое легкомыслие
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ТЕТРАДЬ. Часть вторая. Глава 23. Дорогое легкомыслие. Подсказка на всю жизнь
Интересные задачки частенько своими поступками задают не только дети. Из университета повышения квалификации пришла депеша: Павел Сергеевич не появился ни на одном занятии за месяц. А мы тут суетились, замены организовывали: курсы-то с отрывом от производства, что называется. Это, между прочим, не так легко, «запасных» преподавателей в школах нет.
- Прогулял целый месяц! Его нужно уволить, чтоб знал, почём что! – возбуждённо сплетничают училки. И радостно готовятся к приходу коллеги, который ещё не знает о нависшей над ним опасности.
Подобная радость меня в людях всегда удивляла. Взрослые вроде уже, а всё требуют нервных зрелищ про чужие грехи. Но и историк хорош: мужчине к сорока годам, а он дуриком бегает.
- Павел Сергеевич, вам не пришло в голову, что на этих курсах людей отмечают? Не знаю, почему тамошние администраторы сразу же не забили тревогу, а выжидали столько времени. Однако вы-то чем думали?
- Да неинтересны мне эти курсы…
- Так и отказались бы. Вы же, когда пришёл запрос из руно, с большим удовольствием подтвердили, что они вам нужны.
- Ну, понимаете, у меня были личные обстоятельства…
- А у кого их нет? Вы в течение месяца не работали, устроили себе отпуск. И какие такие обстоятельства?
- У меня сестра разводится…
- А вы тут с какой стороны? – по выражению лица вижу, что байка придумана на ходу. Пытается разжалобить руководителя-женщину. :)
- Слушайте, вы не школьник уже. А ведёте себя вроде пацана, который наврал матушке про сделанные уроки, чтобы сбежать во двор к приятелям. Ну, это ваше дело, конечно. Будьте легкомысленны сколько угодно, но только не там, где это может повредить другим.
- Кому же я помешал?
- Мне, например. У нас что, каждый может заняться историей, пока вы отсутствуете? Коллега ваш по предмету загружен, сами знаете, на полную катушку. Я еле-еле нашла человека со стороны на это время. Дамы наши тут криком кричат, что вас надо гнать вообще с работы.
- За что?
- Опять двадцать пять. В школе вас за месяц никто не видел, на курсах тоже. Вы работали это время или как?
- Ну, я не могу сказать, где я был…
- Да меня это совершенно не интересует. Оставайтесь при своих пухлых личных обстоятельствах. Однако мне придётся к ним добавить ещё одно: вы за этот месяц не получите зарплату.
Бледнеет, руки дёргаются:
- У меня же семья…
- Да, у вас семья. Займёте пока у друзей, заодно поплачетесь по поводу моей стервозности. К отпуску я вам эти деньги верну, лишние финансовые неприятности мне тоже ни к чему. До того они будут у меня. Если бы телефонограмму с курсов принимала лично я, никто в школе не узнал бы про ваши подвиги. Мы ограничились бы только этим нежелательным – а он для меня очень нежелателен, поверьте, – разговором и удержанием зарплаты. Но дамы наши, как и везде, посудачить любят, потому готовьтесь и к их торжественному приёму.
Через часа три пришёл важный Анатолий Владимирович.
- Ага, значит, вы его не уволили. А что вы решили?
- Вас это касается? Что решили, то и решили. Или, как и прочим кумушкам, вам очень хочется быть свидетелем кары небесной?
- Нет, – оторопел.
Помолчал несколько минут и протянул:
- Теперь я вашу тактику понял. Вы, значит, перед людьми не позорите, но тут, у себя…
- Замечательно, что вы такой понятливый. Я могу быть от вас свободной?
- Понял, понял… – удалился.
А заменяла в этот злополучный месяц нашего незадачливого вертихвоста Евдокия Алексеевна Верная. Старожилы школы рассказали мне, что она живёт неподалёку, когда-то работала здесь историком. Позвонила ей и получила опять порцию удивления.
- Елена Владимировна! Да конечно, я приду в школу. Но знаете, я так давно не вела уроки, боюсь, не получится, – пожилая женщина расчувствовалась не на шутку. – Вы не боитесь мне это доверить?
- Почему же нет? Разумеется. Нам учитель всего на месяц требуется, часов не так много…
Тогда я ещё не знала, что Евдокия Алексеевна – родственница Андрея Дмитриевича Сахарова. Её сын женился на его дочери от первого брака. И волновалась она не столько из-за перерыва в преподавании, сколько из-за «связи с непростым человеком». Сама она отзывалась о нём исключительно доброжелательно, если не сказать – восхищённо.
- Вы знаете, все твердят, что он отец водородной бомбы. Мол, умный и прогрессивный человек не должен был в этом участвовать. И что? Вы его тоже осуждаете?
- Я не могу о нём говорить, Евдокия Алексеевна. Мы не знакомы, работ его я не читала, а если б и читала, то многого не поняла бы. Общественная его деятельность… Мне это не близко, но если он честен в своих надеждах на общие гуманистические ценности, то я его уважаю.
- Он не скрывает, что делал эту бомбу!
- Зачем же скрывать? Я считаю преступниками не тех, кто что-то открывает в науке, а тех, кто использует эти открытия против человечества. К сожалению, учёные не всегда защищены от преступников, они даже ими эксплуатируются. А бомба эта… Не было бы её у нас, она всё равно появилась бы в другом месте. И появилась же.
- А всеобщее разоружение?
- Это мечта. Потому что оружие – большой соблазн. Вы встречали людей, умеющих не подчиниться соблазну?
- Очень мало.
- Вам повезло: я вовсе таких не видела.
Мы поддерживали отношения уже и после нашего вынужденного трудового сотрудничества, они переросли в очень стойкую дружбу. Вообще должна сказать, что никогда не подбирала себе друзей исключительно по возрасту – мировоззренческие моменты играли куда более серьёзную роль.
Кстати, о поколениях. Школа ещё и потому удивительное и полезное место, что учит не конфликтовать по возрастному признаку. Ну, если это хорошая школа, с человеками, а не формалистами. :) Она помогает установить цивилизованный диалог старших и младших. Первые не заискивают перед вторыми, но никогда их не унижают. Вторые не замыкаются исключительно в своём кругу и внимательны к чужому опыту. Это не означает, что все друг другу понятны, окончательно и бесповоротно приятны, но ни одна из сторон не относится к возрасту другой как к преступлению. Вот если вы хотите найти критерий, по которому можно оценить школу, – это один из них.
Выпускники на своём последнем вечере вручали нам – всем педагогам, включая тех, кто с ними конкретно не работал, – шуточные картонные медали. Мне досталась кругляшка с надписью «За прекращение школьных междоусобиц». И каждому учителю эти ребята сообразили написать нечто отдельное и заслуженное. Не знаю, кто автор идеи, но я её позаимствовала: решила, что на последнем уроке литературы в выпускных классах тоже буду раздавать небольшие поощрялки – не медали, а личные записочки с пожеланиями успехов в будущем. И всю оставшуюся свою педагогическую жизнь так и поступала. Правда, уже не в этой школе. Почему? Не торопитесь – в следующей главе расскажу, это песня непростая. Только не пугайтесь: тут обошлось без интриг и прочих сопутствующих сюрпризов. :)
А пока на закуску вот о какой подробности. Выпускной вечер обычно бросают на атлетические плечи классного руководителя. Он (а на практике чаще – она) носится и с капустником, и с приглашениями, и с деньгами на подарки. И со всякими дополнениями самого вечера, вытекающими из традиций нашего общества. О чём это я? Да об алкоголе. Точнее о последствиях его неуёмного употребления перед радостными лицами одноклассников и одноклассниц в каких-нибудь укромных и не очень местах. Нет, рассказывать о вреде этого упоительного занятия накануне вечера – глупость. Ну, что может одна учительница противопоставить укоренившейся в массах привычке? Но ведь эти молодые петухи и курицы рискуют получить не только памятное на всю жизнь приключение. Бывали в школах случаи, что и «скорые» вызывались, и взятки платились милиционерам (извините, ребята, не знаю, как вас лучше называть в связи со всеми реалиями нашей общей неказистой жизни), дабы не портить биографии начинающим «злоумышленникам».
Я побывала на родительском собрании в 10 классе накануне. Попросила, чтобы пригласили как можно больше пап, ибо они на подобные мероприятия ходить нужным не считают. Посетили наше благородное заведение, естественно, не многие из них, но всё же.
- Вы когда-нибудь школу после выпускного вечера видели? Не в шарах и ленточках – в блевотине?
- Ну, Елена Владимировна, вы – и о таких вещах…
- Вот. Уже уловили, спасибо. Но я здесь не единственная женщина, как вы понимаете. Вы хотите, чтобы мы были красивыми, весёлыми, добродушными, остроумными?
- Да, но какое это имеет отношение…
- Самое прямое, прямее не бывает. Не должна женщина разгребать это дерьмецо. Я прошу вас подежурить на вечере вместе с нами. Заодно оказать помощь вашим сыновьям, если потребуется. Дочерями займёмся при необходимости мы, женщины. Потому что и мужчины не должны разгребать такое непотребство. И вообще: свои нечистоты каждый убирает сам.
- Целую ночь дежурить?!
- Можно нарисовать график, чтобы было всем удобно. Но к рассвету мужчин нужно много. Определитесь как-нибудь.
- Вы думаете, они все переберут?
- Разумеется. Вы свой вечер помните? И себя на нём и после?
Больше вопросов не последовало.
7 ноября 2013 года
P. S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.
Часть вторая. Глава 24. Счастье без жертв. Уход болезненный, но верный http://www.proza.ru/2013/11/14/1746
Свидетельство о публикации №213110701739