14. Нелли Искандерова. Наследство Питера Дениса

Конкурс Копирайта -К2
Работа написана курсантом Седьмой Школы «Связали!» http://proza.ru/2013/11/06/1813


***

Название - Наследство Питера Дениса

Общий объем 34 тыс. зн.


 Глянцево-чёрный «Филипс» содрогался в беззвучной истерике, трепыхался, подобно пойманной в силок птице, тщетно пытаясь преодолеть сковавшую его немоту. Пригубив горьковато-терпкий, отдающий коньячным духом «ристретто», я сжал в ладони это тёплое, почти живое создание человеческого разума, отчаянно бьющееся в конвульсиях из-за моего упрямого нежелания ответить. Не раздумывая, сбросил вызов. В последний раз вздрогнув, мобильник безжизненно замер. Разжав руку, я положил телефон на стол. С наслаждением втянув в лёгкие терпкий дым кубинской сигары, откинулся в кресле и расслабленно скользнул взглядом по ластящимся к песчаному берегу волнам.
 Мне нравился этот ресторан. Вот уже полгода я приходил сюда и молча сидел за одним и тем же столиком, глядя на незримо струящуюся мимо меня жизнь. Она утекала сквозь пальцы, растворялась в прозрачном осеннем воздухе, и осыпалась сигарным пеплом, превращаясь в прошлое. Приправленные дымно-кофейным флёром мгновения бытия ускользали через невидимую грань между будущим и минувшим. Грань столь же тонкую и эфемерную, как бесконечно далёкая линия горизонта, разделяющая расплавленный свинец холодного моря и блёклую небесную синеву.
 Наверное, я и впрямь прожигатель жизни. Так считает моя жена. Считает, несмотря на мою степень МВА и стабильный оклад в одном из банков северной столицы.
 Лёгкий ветерок дохнул едва ощутимой горечью. Наверное, это была горечь не найденного счастья, забытой романтики, владевшей сердцем всё ещё живущего во мне подростка, много лет назад встречавшего рассветы у моря. Мечтавшего о дальних странах, о кораблях, уходящих за ту незримую черту, что разделяла тронутое осенней сединой море и тёмно-серые тучи, нависшие над самым горизонтом. Рваные, разбухшие, будто от невыплаканной влаги.
 Вновь встрепенулся телефон. Хорошо, что выключен звук, и я не слышу его назойливого треска, порождаемого звонком моей ещё недавно очаровательной супруги, после десяти лет брака превратившейся в рыхлую краснолицую бабу с припухшими, нависшими над тусклыми глазами веками. Неврастеничку, выдающую столь же экспрессивные истерики, что и сотрясающийся в конвульсивной дрожи мобильник. Ну вот и всё. Конец идиллии. Придётся ответить.
 - Да, Танюш, - цежу с деланным равнодушием. Чуть отстраняю трубку. Знакомый голос заходится в крике.
 - Серёг, опять в ресторане? Бездельник! Лучше бы дочерью занялся!
 - А что с ней?
 Море успокаивающе взглянуло мне в лицо, и охватившие было чувства растворились в его всеохватывающей безмятежности. Главное – не выйти из себя. Не взорваться, нарушив тишину моего любимого ресторана.
 - А ты не знаешь? – фонтан гнева обожаемой супруги взлетел до небес. – А ещё отец!
 - Да я лучше тебя знаю….
 Много хотелось сказать. О том, что вчера дочь получила пять по литературе, что все её друзья – из вполне благополучных семей. Но к чему метать бисер перед свиньями? Ведь Татьяна и знает это не хуже меня. Чтобы отвлечься, я встал и начал медленно прохаживаться по брусчатке открытой веранды. Внутри, за стеклом, яркими красками мелькал нависший под потолком экран. Взгляд невольно скользнул по точёной фигуре телеведущей Наты Кинских. Вот если бы Таня…
 - Ты в курсе, что она в Штаты писала? – вопль супруги прервал так и не высказанные мною мысли.
 Про Штаты я знал. И про сочинение о предках, с которого всё началось. Наша дочь выбрала моего пра-пра-прадеда. Петра Денисова. Предводителя дворянства Тверской губернии, начавшего новую жизнь рабочим на лесопилке, а затем строившего дороги в далёкой Америке. Ну а потом… Потом Поля решила написать в Штаты. Мэру города, что основал мой предок. Но с чего вдруг Татьяна так завелась?
 - Её в консульство вызывали. Неделю назад. Брали какой-то тест. Она пыталась сказать, но у тебя, как всегда, был отчёт!
 Очередная тирада низвергнулась бурным потоком, вгрызаясь в мой уставший от проблем мозг. На мгновение отвернувшись к морю, я вдруг осознал, что Таня умолкла. Казалось, она внимательно прислушивается к чему-то.
 - Послушай, Сержик, - неожиданно ласково произнесла она. – Там есть телек?
 Остановившись, я с недоумением уставился на мелькающее на экране лицо телеведущей.
 - Да. Бабские сплетни с Кинской. Не понимаю, кто смотрит эту муру.
 Таня снова умолкла, а потом затараторила в бешеном темпе:
 - Включи громче. И сядь, а то упадёшь.
 Бросив последний взгляд на безмятежно раскинувшееся у веранды море, я направился внутрь. Устроившись у телека, вновь заказал кофе. В телефонной трубке пугающе молчала Таня.
 - Мы посетили американский город с русским названием Одесса. Он находится на побережье Мексиканского залива. Это поселение было построено русским эмигрантом Питером Деннисом, в России известным как Пётр Денисов….
 Я не то чтобы не удивился. Просто не узнал для ничего нового. Будто уловив мои мысли, Татьяна подала голос.
 - Слушай, Серёж! – возбуждённо шепнула она. - Сидишь?
 - Да…
 И тут я замолчал. Наверное, слова просто застряли в горле. На экране скрипуче вещал высокий тощий тип лет шестидесяти. Его бодро переводил звонкий женский голос.
 - Адвокат Сальмон Хофман. Я представляю интересы Эндри Дэнниса, скончавшегося месяц назад в Калифорнии. Своё состояние мой клиент завещал разделить между оставшимися в живых потомками его предка Питера Денниса.
 В груди что-то противно перевернулось и замерло. Одним глотком осушив поданную мне чашку «ристретто», я впился глазами в экран, пытаясь удержать рассыпающееся на куски сознание. Мне вдруг показалось, что всё это происходит в другом мире. Том, что находится за стеклом – прозрачным, но непреодолимым препятствием, отделяющим меня от всего этого. Сна, кошмара или того и другого вместе.
 Лицо моей дочери – во весь экран… Улыбающаяся рожица, расширившиеся от восторга глаза….
 - Итак, единственные наследники десятимиллионного состояния – десятилетняя Полина Денисова из российского Санкт-Петербурга, и её отец. Генетический тест полностью подтвердил родство девочки с основателем нашего города.…
 Я оторопело взглянул на подошедшего официанта. Тот сунул было счёт, но увидев мой внезапно ополоумевший взгляд, беззвучно удалился.
 - Видел? – взвизгнул в трубке Татьянин голос.
 Ответить было нечего. Я молчал. Просто сидел, откинувшись в кресле и глядя на сменяющие друг друга кадры. Мексиканский залив, пальмы, белый песок… Маленькие домики с аккуратными крышами и садиками… И десять миллионов баксов – новенькими, хрустящими бумажками. .
 Лицо телеведущей вновь всплыло в кадре, закрыв собою почудившийся мне мираж.
 - Насколько мне известно, на состояние претендуют и потомки рода графов Кинских, - начала было она, но сухощавый тип не дал ей договорить.
 - Суд состоится через неделю. Наибольшие шансы получить наследство – у прямых потомков Денниса из Санкт-Петербурга. Надеюсь, они смогут прибыть в США для участия в процессе…
 Молчание… И ритмичные звуки пульсирующего в висках сердца… Тишина в трубке…


***
Фрагмент 2.  Объем 27 157 зн.

Пальмовый берег встретил нас промозглой балтийской хмарью. Насупленное небо источало мелкую морось, то и дело переходящую в хлипкий осенний дождь. Ветер с залива , по-питерски порывистый и холодный, гнул ветви пальм, подметая асфальт их спускающимися до самой земли листьями. Косые капли слезами растекались по стёклам такси. Татьяна молчала. Укутав голые плечи в мой изрядно промокший пиджак, она тщетно пыталась унять бившую её дрожь. Одна лишь Полька не унывала. Уверенно устроившись на переднем сиденье, она вертела головой, обозревая окутанные в сумрачно-лиловое покрывало окрестности и, судя по всему, предвкушала очередное приключение в духе, по меньшей мере, Тома Сойера и Гекльбери Финна.
- Ма, па! - пронзительно-радостный взвизг возвестил, что по правому борту нашей не по-штатовски трясучей колымаги вспыхнула искристая россыпь ночных огней, среди которых высилась белая громада четырёхзвёздочного «Дона Сезара». – Мы здесь жить будем?
Татьяна фыркнула и презрительно покосилась в мою сторону.
- Жадный твой папа. Говорит, четыре звезды дорого.
- Но ведь мы разбогатеем, па? – жалобно захныкала Полька. – Сюда хочу!
- Не говори гоп, дочка, - назидательно буркнул я. – Деньги пока не наши.
.Полька обиженно отвернулась к окну. Совесть, кольнувшая было где-то в глубине, тут же умолкла. Что ещё я мог сказать десятилетнему ребёнку? Ведь в детстве всё представляется простым и бесхитростным. Без трудностей, компромиссов и полутонов. Небо кажется бездонно-синим, цветы – яркими, как полуденное солнце, а само бытие – ровной и гладкой дорогой, по которой весело катится золочёная кибитка под названием «судьба». Всё нипочём - и сказочные чудовища, и монстры, и отряды разбойников. Один лишь взмах игрушечного меча, и все сокровища мира у твоих ног. Я тоже был таким. Мечтателем, без колебаний верящим в счастливую звезду, в удачу, что ждёт меня за очередным поворотом этой увлекательной игры, именуемой жизнью. Вздох о невозвратном вырвался из груди… Наверное, я просто старею… Сижу и грежу о прошлом под льющееся из плейера хрипловатое контральто Мирей Матье… Обнимаю Татьяну, тихо посапывающую на моём плече, глажу растрепавшиеся от сна Полькины волосы…
- Приехали! – рявканье шофёра нарушило воцарившуюся в нашей колымаге идиллию. – Просыпайтесь!
Я выглянул в окно. Тучи уже разошлись, и на чёрном небе огромным белым фонарём висела луна. Оранжево-мягкий свет прожекторов выхватывал из мрака бело-жёлтую восьмиэтажку с тремя синими звёздами и витиеватыми завитками надписи «Отель Билмор».
 - Па, а здесь суперски! И пляж есть! Ма, где мои купальники? - едва открыв заспанные глаза, неунывающая дочура отреагировала радостным визгом.
Я снова вздохнул. Похоже, моё чадо унаследовало от матери не только каштановый цвет волос и глаза с желтовато-янтарным отливом, но и страсть к нарядам, добрая часть которых оказалась загруженной в четыре огромных чемодана.
     Исполнив роль вьючной лошади, по-видимому, предначертанную мне судьбой, я втащил в комнату этих кожаных монстров, более всего походящих на объевшихся бегемотов со вспученными животами и принялся расстёгивать молнию на туго набитом брюхе одного из них.
- Не этот! – нахмуренные брови Татьяны грозно сдвинулись над переносицей. – Опять всё перепутал!
Ещё несколько минут поисков, и уставшая от пререканий супруга наконец-то изрекла:
- От тебя толку как от козла, Серёг! Лучше в бар сходи, а мы с Полей вещи разберём…

О женщины! О дочери легкомысленной прародительницы Евы! Как похожи вы во все времена, как тщеславны и прихотливы вы, и как привязаны к суетным благам нашего беспечного мира! Порою мы ненавидим вас, всей душой желая вырваться на свободу, но вместе с тем благословляем наш вечный плен. Но за что? За что мы любим вас? Пожалуй, не за краткие вспышки огненно-плотской страсти, что способна подарить любая ночная бабочка. Эти вспышки случайны и мимолётны, и их пламя гаснет, оставляя в душе холод и разочарование. Невыразимая, эфемерная, словно воздух, любовь наполняет каждое мгновение бытия двоих, жизнь которых движется по единой, предназначенной лишь для них колее. Утомлённые кажущейся обыденностью привычного мира, мы можем поддаться минутному зову страсти, но затем возвращаемся вновь, до боли, до удушья соскучившись по мягкому, согревающему душу теплу.
Увы! Столь разумная мысль посетила меня лишь сейчас, по прошествии нескольких месяцев с тех пор, как завершилась вся история с наследством Питера Денниса. Тогда же, вырвавшись из опостылевшего до тошноты плена, я бодро вышел из номера, испытывая несказанное ощущение свободы и облегчения. Новая жизнь сияла передо мной, расцвеченная яркими красками фантазии и пропитанная солёным духом авантюризма. Счастливый случай привёл меня в эту страну, где и я смог вновь ощутить себя вольным юнцом, вдыхающим запах моря…
- В первый раз в Одессе? – ломаный русский чернокожего бармена заставил вздрогнуть, отозвавшись в мозгу грохотом обрушившейся мечты. Он узнал, что я из России. Значит, мне так и не удалось почувствовать себя стопроцентным янки, коротающим время в баре за виски с содовой.
- Да.
- Что пить будете?
- Кофе с пинаколадой.

Бармен отстал, а я, усевшись за стол, принялся расслабленно созерцать окружающий меня сгущающийся полумрак под завораживающе-странную песню про заколдованный отель Калифорния. Вокруг было пусто. Лишь у окна восседал дородный господин лет шестидесяти пяти, попыхивая трубкой и листая ставшую уже вчерашней газету. Под звуки музыки веки внезапно отяжелели. Наверное, это была усталость, ведь я почти не пил в тот вечер…
Громкий стук каблуков по паркету заставил вздрогнуть. Открыв глаза, я повернул голову.
Это была она - незнакомка в огненно-алом платье до пола, с упругой походкой напрягшейся перед прыжком дикой кошки и с шлейфом духов – пряным, жгуче-манящим, заставив сердце биться от затаённых желаний.
Бросив несколько слов бармену, незнакомка уселась у окна, предоставив мне возможность созерцать её тёмные, собранные в пучок волосы. Дух авантюризма, смешавшись с хмелем, вскипел в мозгу, окончательно подавляя остатки разума. Приключение отчаянно ринулось мне навстречу, опьяняя и будоража, пробуждая древний инстинкт охотника, глубоко спрятанный под маской современного менеджера.
- How tired I am, - от глубокого хрипловатого контральто защемило в душе. Незнакомка повернула голову, и я понял, что она глядит на меня, словно в омут, засасывая в глубину карих с желтоватым отливом глаз. В ней было что-то знакомое. Наверное, из-за неуловимого сходства с Татьяной. Такой далёкой и юной, которую стало почти невозможно распознать под уродливой маской располневшей истерички с вечно хмурым, отёчным лицом.
- You are from Russia?
И голос… Он волновал и манил, нашёптывая самые откровенные, самые раскованные фантазии. Я никогда не считал себя идеальным мужем, да и отношения мои с Татьяной, как мне казалось, достигли того этапа, когда на смену любви приходит рутина. Я привык к ней. Привык каждый день видеть её располневшую фигуру, её ставшие почему-то такими бесцветными, глаза. Увяз в склизком болоте быта, с каждым днём, с каждым шагом утопая всё глубже и глубже, почти забыв о той теплоте и душевной близости, что связывала нас когда-то. Да и о чём было говорить? Ведь наши разговоры вращались в тесноте будничной, серой обыденности, давно не выходя за пределы покупок, прогулок, школьных оценок дочери и денежных проблем.
 - Yes, - вырвалось почти помимо воли.
Дух авантюры прошелестел пьянящим дуновением. Захотелось приблизиться, сесть за её столик, почувствовать прикосновение её тёплой загорелой кожи, её дыхание…
- Позвольте мне говорить по-русски?
Встав с места, незнакомка двинулась ко мне плавной, чуть покачивающейся походкой, и с каждым её движением я всё более явственно понимал, что между нами устанавливается невидимая, но прочная связь. Мне казалось, я даже ощущал биение её сердца, её дыхание. Отодвинув стул, она грациозно села, закинув ногу на ногу и чуть наклонившись вперёд, предоставив мне возможность созерцать приоткрытые глубоким декольте формы.
 - Меня зовут Татьяна, - чувственно пропело контральто.
- Сергей, - глухо отозвалось внутри меня что-то, отдалённо напоминающее мой голос.
Из динамиков вновь заструилась песня Мирей Матье. Услужливый бармен поставил на стол две бутылки виски...
Что было дальше – не помню. Совсем. Наверное, моё сознание просто отказалось верить это. Ведь я всегда считал, что супружеская измена – вещь недостойная. Не комильфо, и всё тут. И все Саркози и Берлускони на свете не убедят меня в том, что мужчина должен иметь любовниц. А может меня просто собирались вывести из игры… Но об этом почему-то не хочется думать. Да и теперь, в общем-то, всё равно.
- Папа! – истошный вопль дочери вырвал меня из царства грёз.
С усилием подняв со стола голову, я узрел четыре поверженные бутылки с шотландцами на серо-коричневых этикетках. Услужливый бармен подметал рассыпанные по полу осколки посуды. Где-то вдали упруго покачивалась точёная фигура в алом платье, а прямо передо мной вдруг оказалась перекошенная Полькина физиономия. Метнув растерянный взгляд в сторону потупившегося бармена, я собирался было приструнить распоясавшуюся дочуру, но она снова взвизгнула, не дав мне произнести ни слова:
- Кто она? Ты её знаешь?
Я встал. Земля уплывала куда-то, вращаясь в неведомом мне направлении. Наверное, я просто много выпил. После очередной попытки вернуть на место ускользающий из-под ног мраморный пол, я понял, что вот-вот останусь без опоры…
- Коперник был прав, доча, - пробормотал я. А может, эти слова просто мелькнули в моём мозгу…
Над головой ярким пятном белел потолок. Прохладный шёлк одеяла скользил по телу. Я обернулся. Рядом со мной никого не было. Не комильфо… Воспоминание о вчерашнем вечере ударило в раскалывающуюся с перепоя голову. К горлу горькой изжогой подступил стыд.
- Мы с Полей по магазинам, а ты прими ванну и иди на встречу с Хофманом, - из коридора раздался спокойный голос жены, а вскоре и сама Татьяна появилась передо мною закутанная в необъятное махровое полотенце неопределённого цвета.
- Только не напивайся, а то от тебя всю ночь несло. Что за дрянь ты пил? Одеколон, что ли?
Похоже, Полька не выдала. Молодец девчонка - умеет молчать ради мира в семье.
- Взгляни, как, а?
Размотав полотенце, Татьяна оказалась в намокшем нижнем белье, и я вновь поймал себя на мысли, что уже давно не испытываю к ней ничего, кроме братской привязанности. Да и она, похоже, видела во мне лишь старого друга. Попеременно меняя наряды, делающие её похожей то на донну Марианну из бразильского сериала, то на тётю Марусю из очередного отечественного ситкома, она то и дело бросала на меня вопрошающие взгляды. Я же, пристыжённый, лишь одобрительно кивал головой, вспоминая о вчерашнем несостоявшемся приключении.
- Пока, па! – из смежной комнаты появилась торжествующая Полька. Прищурив один глаз, она понимающе взглянула на меня и взметнула вверх маленькую ладошку.
 – Ви гоу шопинг, амиго!

Полчаса спустя я уже сидел в прибрежном ресторане в ожидании прихода Хофмана. Чуть стихнув после десятой чашки двойного ристретто, боль тупо пульсировала где-то в глубине мозга. Но я твёрдо решил более не прикасаться к алкоголю, и старательно соблюдал данное себе слово.
- Мистер Денисоф? – проскрипел сзади хрипловатый фальцет. Я обернулся. Передо мной стоял старик. Сухощавый, сутуловатый, с вытянутым вперёд носом, он суетливо рылся в объёмистой папке и ничем не напоминал того холёного, представительного господина, которого я видел в передаче Натальи Кинских. Устроившись в кресле, он вытащил исписанные листы гербовой бумаги и протянул их мне, но не успел я прочитать и строчки, как мимо вновь проплыла дама в красном. Рядом с ней шествовал какой-то неизвестный мне господин лет шестидесяти. Прильнув к нему всем телом, она что-то шептала ему на ухо и тихо посмеивалась. Ревность вспыхнула, заставив забыть о деле. Взбудораженное сознание не желало более слушать доводы разума. Я следил за ней, ловя каждое её движение и мечтая лишь об одном…
Наверное, Хофман заметил моё волнение. Кивнув головой в сторону незнакомки, он пригнулся ко мне и тихо проскрипел над самым ухом:
- Не стоит…
- Что не стоит? - осторожно поинтересовался я.
Хофман тряхнул остатками седой шевелюры и решительно добавил:
- Вам что, деньги не нужны?
Наверное, мой взгляд в тот миг был столь полон искреннегонедоумения, что Хофман приступил к решительным действиям. Жестом подозвав незнакомку к нашему столику, он представил её:
- Наталья Кинских.
Если бы он назвал её Анжелиной Джоли или Джессикой Лэнг, я, наверное, удивился бы гораздо меньше. Однако мгновение спустя, всмотревшись в её не искажённые телегламуром черты, я понял – эта женщина действительно похожа на Кинских.
- Но я думал, Вы Татьяна, - только и смог пробормотать я заплетающимся от волнения языком.
Она взглянула на меня – страстно, и, вместе с тем, отстранённо. Её глаза манили и возбуждали, оставляли надежду, и, вместе с тем, не давали сделать ни шагу навстречу.
- Моё настоящее имя Татьяна, - произнесла она, но я чувствовал, что она хотела сказать совсем другое:
- Погоди, милый… Ещё немного, и…
Я опустил глаза, не в силах продолжать этот безмолвный диалог. Она же, похоже, была настроена на болтливую откровенность.
- Мой продюсор решил назвать меня Натальей, потому что на другом канале выходит точно такое же шоу с Татьяной Кински. Эта самозванка даже фамилию исковеркала. Она ничего общего не имеет с графами Кинских, происходящими от мюнхенских кайзеров. Отсюда и окончание «-их».
Её мелодичный голос отдавался в мозгу щемящей запретной радостью. Забыв обо всём, я ласкал взглядом её загорелую кожу, вдыхал её запах… Что-то происходило между нами, и это что-то, несомненно, было приятно нам обоим.
Протянув руку, чтобы прикоснуться к её плечу, я вдруг наткнулся на жёсткую, жилистую ладонь Хофмана.
- Вот вам результаты экспертизы, - проскрипел он. – Если настаиваете, мы проведём ещё одну, но всё равно…
Чуть подавшись вперёд, будто намеренно позволив мне вновь узреть совершенство её фигуры, Кинских встала и направилась в сторону высившегося над белесыми песками «Дона Сезара». Вскочив с места, я рванулся было за ней, но вдруг понял, что Хофман крепко вцепился в моё запястье. Разумеется, драка со стариком, особенно с собственным адвокатом, ни в коей мере не входила в мои сегодняшние планы. Поэтому я отступил и снова уселся за столик. Хофман одобрительно кивнул.
- Вот так-то лучше, молодой человек. Надеюсь, вы ещё скажете старику спасибо.
 Мне нравилась Кинских. Нравилась своей откровенной, манящей красотой, и я охотно последовал бы за ней, если бы на другой чаше весов тяжёлым грузом не лежали бы десять миллионов долларов. Вспомнив о том, что эти деньги для меня должен добыть именно Хофман, я изо всех сил попытался придать своему лицу доброжелательное выражение.
- Слушаю…
Старик усмехнулся и вытащил из портфеля какую-то книжицу.
- Взгляните. Издана на средства русской общины Одессы.
Оторвав взор от всё ещё видневшегося вдали алого платья Кинских, я протянул руку. С глянцево-белой суперобложки строго глядел седой господин. Типичный американец конца девятнадцатого – с острой козлиной бородкой, в мягкой шляпе и бухгалтерском жилете. Я сразу узнал его. Это был мой предок, Питер Деннис.
- Вы спросите, к чему это, - вновь заговорил Хофман. – А знаете, сколько лет ему было, когда он основал этот город?
- Тридцать пять, - пробормотал я, внезапно осознавая, что мне, нынешнему - ровно столько же. Тридцать пять, а сколько событий случилось за эти годы. На целую жизнь хватит. Военная служба, двор, ссора с наследником престола. Затем бегство в провинцию и пост предводителя дворянства. Предательство друга, и опять бегство, на этот раз – из-за угрозы ареста. Как трудно, наверное, было ему начать всё с начала. Стать рабочим на лесопилке, забыв об усвоенной с детства привычке к роскоши.
Сухой кашель Хофмана прервал мысли. Взяв книгу из моих рук, он пролистал страницы и ткнул пальцем в ещё одно фото. Тот же Деннис, но на этот раз – вместе с семьёй. Его жена - усталая, одетая в простое платье.
- Малоросская графиня, - будто прочитал мои мысли адвокат. – Помогала на лесопилке. Разделила с ним всё – и нужду, и достигнутое тяжёлым трудом богатство. Думаете, к чему это болтает старый дурак? Простите, что не в своё дело лезу. По уму, так я должен выполнить волю клиента и уйти на покой. Последнее дело, знаете ли. Устал я.
- Всё нормально…
Я попытался было оправдаться, но вышло это как-то неловко. Наверное, поэтому Хофман перебил меня.
- Знаете, сколько лет мы вместе с моей Сарой? Она ведь старая совсем. Морщинистая, наполовину глухая. А я богат. Не так, как Деннис, но деньги немалые в банке. Мог бы и на молодух заглядываться, да не хочется. Моя Сара мне всех милей. Как взгляну в глаза –так будто отражение вижу. И своё, и её, тогдашней. Совсем девчонкой была, когда мы поженились. Вот и копим минуты жизни, словно монеты золотые. Радостные и горькие – поровну. Сколько их всего у нас – не сосчитать, и все наши. Так вот, приятель. Разрушить просто, а вот создать…
Я ошарашено глядел на сидевшего передо мной старика. Глаза его, ещё недавно казавшиеся мне тусклыми, вдруг оживились. Наверное, оттого, что он вспомнил юность, а вместе с ней – любовь к той, единственной...
Неожиданно рядом с нами возникли Татьяна с Полей. Обе несказанно счастливые, нагруженные увесистыми пакетами. Вспомнив слова адвоката, я попытался изобразить на лице улыбку. Неожиданно Хофман заторопился. Пробормотав что-то невразумительное, он забрал у меня бумаги и рассеянно пробормотал.
- Пойду я… А вы запомните мои слова, молодой человек. Иначе пожалеете, и очень скоро.

Эпилог.
Следующая встреча с Хофманом должна была состояться через неделю. Всё это время я не отходил от Польки. Татьяна то и дело исчезала куда-то, оставляя мне мою хулиганистую дочуру, и мы с ней забавлялись на пляже, катаясь на скутерах и водных лыжах. Мы почти не встречались с Кинских. Лишь изредка, прогуливаясь мимо «Дона Сезара», я видел её, в компании того же престарелого спутника. Они сидели в кафе. Она – в купальнике и шляпе с огромными полями, он – с трубкой в руке и в несказанно уродливых, открывавших тощие ноги шортах. Порою я думал – зачем она выбрала его? Ведь она так молода и красива? Польстилась на его деньги, а теперь вновь задумала стать свободной? В душе подспудно зрело тайное желание. Желание, непонятное даже для меня самого. Мне хотелось проиграть этот процесс. Позволить ей навсегда расстаться с этим толстосумом, найти своё счастье, пусть не со мной, а с кем-то другим…
Но едва подобные мысли овладевали моим сознанием, как Полька вновь тянула меня куда-то, и я тотчас же забывал о волнующей красоте Кинских.
Вскоре Татьяна исчезла. Исчезла, даже не оставив записки. Не послав ни одной эсэмэски, ни одного емэйла. Всё было просто. Проснувшись, я не обнаружил её рядом. Меня охватил ужас. Я хватал телефон, то и дело набирая её номер, но в ответ каждый раз слышалось одно и то же: «телефон абонента выключен или находится вне зоны…» Наскоро напялив рубашку и брюки, я бросился к портье, но тот лишь покачал головой:
- Понятия не имею…
Подняв на ноги охрану и позвонив в службу 911, я вновь бросился в номер и растолкал безмятежно спящую Польку. Та, прищурившись, взглянула на меня понимающим взглядом, и я понял – она что-то знает. Более получаса я вымогал признание у бессовестной маленькой заговорщицы, но та лишь вертела головой, не выражая ни малейших признаков беспокойства по поводу исчезновения собственной матери. Разумеется, поиски я не прекратил. Мало ли, что померещится десятилетней девчонке. Немного успокоившись, попытался связаться с Хофманом. Но тот, как назло, тоже был вне сети. Ревность ударила в голову. Я проклинал этого старого чудака, вспоминая, как странно пялился он на мою внезапно появившуюся перед его взором супругу. Но как она могла променять меня – молодого, полного сил, на этого тощего высохшего дождевого червя? А он ещё читал мне наставления, учил жить. А я, идиот, поверил! Весь лоск слетел с меня в считанные мгновения. Забыв о Польке, я бродил туда-сюда по комнате, изрыгая проклятия. Но вскоре раздался звонок. С городского.
- Хофман говорит! – проскрипел в трубке знакомый голос.
Бранные слова подступали к горлу. Не знаю, как я сумел в тот момент подавить накатывавшуюся на меня волну гнева. Помню лишь, что сдавленно процедил:
- Где моя жена, старый…
- Не волнуйтесь, милейший, - ничуть не обидевшись, отозвался в трубке адвокат. – Ваша жена со мной.
- Да ты…
Не сдерживаясь более, я разразился целым потоком ругательств. На другом конце откликнулись сухим смешком.
- Вы забываетесь, молодой человек. А я даже рад, вы знаете… Рад вашей реакции. Это значит…
- Ты, старый…
- Нам надо встретиться, - неожиданно решительно произнёс Хофман. – Через полчаса, в кафе. Татьяна будет со мной.
Я похолодел. По телеку часто рассказывали подобные истории. Покушение с целью выкупа. Похоже, эта история с Деннисом обойдётся мне в копеечку. Но это не важно. Лишь бы Татьяна вновь была со мной. Даже если этот старый хрыч и…
- Сколько вы хотите? – еле слышно пробормотал я.
- Полцарства в придачу, - сухо хохотнул Хофман. – А что, отдали бы?
И тут же, будто спохватившись, добавил:
- Жду через полчаса. В ресторане у «Дона Сезара».
Я был на месте через десять минут. Собрав все кредитки и чеки, пересчитав имеющуюся у меня наличность. Связался с агентом по недвижимости и даже со своим собственным шефом в надежде на преференции по кредиту. В общем и целом набиралось миллионов пять. Другое дело, что в результате я должен был довольствоваться обещанной агентом комнатой в коммуналке и всю оставшуюся жизнь выплачивать банку почти всю полученную мною зарплату. Перспективы далеко не радужные, но это был единственный шанс вернуть Таню. В ожидании Хофмана взглянул на море. Оно плескалось совсем рядом, набегая на белесый песок. Почему-то вспомнилось, как после свадьбы мы с Таней ездили в Крым, в Евпаторию. Носились по пляжу босиком – молодые, счастливые и беспечные. Влюблённые, радостные и не имеющие в кармане ничего, кроме стипендии…
- Ну что, молодой человек? – ненавистный фальцет адвоката раздался совсем рядом. Я обернулся. Хофман, в чёрном фраке и белой рубашке, он скорее напоминал дирижёра, чем адвоката.
- Где Татьяна, подлец! – прорычал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не ринуться на обидчика с кулаками. – Пяти миллионов баксов хватит?
- В машине, - равнодушно процедил он.
- Пошли, - схватив Хофмана за руку, я дёрнул его вперёд. Он пошатнулся, но устоял.
- Куда?
- Деньги снимать, гад! Только Татьяну покажи вначале, а то вдруг замочил.
Хофман вырвался, шлёпнулся на кресло и разразился смехом.
- Молодец, парень! Не надо мне твоих денег, у меня свои есть. На жизнь хватит. Я так и знал, что ты её любишь.
Я недоумевающе глядел на содрогающегося от хохота старика. Ещё несколько мгновений назад я был готов придушить его на месте, и вдруг… Значит, он ни в чём не виноват?
- Сядь, послушай, - Хофман успокоился и заговорил вновь. – Знаешь, почему исчезла твоя Татьяна?
Мой разум постепенно отключался, наотрез оказываясь понимать происходящее. Татьяна была с Хофманом, но он не вымогатель и не извращенец. Но зачем же тогда было устраивать этот спектакль? Чтобы разыграть меня? Чтобы окончательно не влипнуть, я не проронил ни слова.
- Погоди немного, - процедил старик. – Сейчас только Кинских со своим адвокатом прибудет. Тогда всё и узнаешь.
Кинских не появилась, но зато пришла Татьяна. Круглое лицо её сияло счастливой улыбкой. Рядом, не отходя ни на шаг, гордо вышагивала довольная Полька.
- Здравствуй, Серёженька, - неожиданно ласково произнесла Таня. Похоже, она собиралась о чём-то меня спросить, но Хофман строго взглянул на неё, и она тотчас умолкла.
Ещё десять минут прошли в молчаливом ожидании. Я смотрел на Татьяну, она на меня, и мы оба пытались разгадать, что прячется за невозмутимой, как сфинкс, физиономией адвоката. Тот будто нарочно, уставился в бумаги и что-то в который раз вычитывал в мелких каракулях составленного потомком Денниса завещании. Наконец, появилась Кинских. Неожиданно простая и негламурная, в джинсах и клетчатой рубахе. В сопровождении того же толстяка с кожаной папкой в руках.
- Татьяна Кинских и её адвокат, - прошелестел Хофман. – Приступим. Я предлагаю решить дело мировым соглашением. Без суда. Если стороны согласны, соглашение будет подписано немедленно.
Тощее лицо адвоката исказилось ехидной ухмылкой. Вытащив листы с огромными синими печатями, он медленно процедил:
- Надеюсь вы помните, молодой человек, что генетической экспертизе подверглась не только ваша дочь, но и другие претенденты на наследство. По их просьбе, разумеется. Так вот, Татьяна Кинских также является потомком Питера Денниса. Но не только по линии супруги его дочери, как она полагала ранее. Похоже, до свадьбы у Питера Денниса была связь с дочерью мещанина Сидоркина – предка Татьяны по материнской линии. Так что Татьяна Кинских – законный претендент на наследство.
Мозг наотрез отказывался работать. Да, совсем недавно я желал для Кинских победы в процессе. Но ведь тогда я думал, что этот тип даёт ей деньги. Похоже, всё наоборот. К тому же он просто её адвокат, и не претендует на большее. Но причём здесь моя Татьяна?
Сомнение развеяла очередная реплика Хофмана.
- Помните, как я удивился, увидев вашу жену? А вы, её муж, даже не заметили сходства. Ваша Татьяна – дочь двоюродной сестры матери Кинских, и, следовательно, прямой потомок и мещанина Сидоркина, и дворянина Денниса. Мы ездили в Майями для генетической экспертизы. Всё подтвердилось. Таким образом, всё наследство делится между четырьмя претендентами: вами, вашей женой, вашей дочерью и Татьяной Кинских.
Перед глазами поплыло всё – улыбающееся лицо Татьяны, шкодистая физиономия Польки, томные глаза Кинских… И Хофман – торжествующий, как древний трибун.
- Что подписать… - протянул я. – Не возражаю…
Взяв ручку, черкнул на бумаге что-то, отдалённо напоминающее собственную подпись. Вслед за мною, недовольно поморщившись, расписалась и Кинских, по-видимому, готовившаяся сорвать куда более крупный куш. Черкнув какую-то загогулину и за себя и за Польку, моя Татьяна удовлетворённо хмыкнула и злорадно покосилась на Кинских.
- Не стоит ссориться, господа, - продолжил свою речь Хофман. – Деньги не стоят того, чтобы жалеть о них. Они лишь средство, чтобы сделать жизнь лучше. Чаще вспоминайте об этом и любите своих близких. И знаете, это мой последний процесс. Именно таким делом я хотел завершить свою карьеру. Всю жизнь я разводил супругов и разбирался с несостоявшимися наследниками. Отнимал у кого-то, а кому-то давал заработать крупный куш. И вот теперь всем вам досталось поровну, и я счастлив. Я ухожу на покой, чтобы последние годы посвятить своей Саре.
Собрав бумаги, он встал и пошёл вперёд, по песку. Смешной тощий старик в чёрном фраке и белой рубашке, чем-то похожий на сбежавшего из оркестра дирижёра. Странно, но я завидовал его старости. Счастливой старости рядом с любимой им женщиной. Я взглянул на Татьяну. Та понимающе улыбнулась.
- А можно к вам на телевидение, тётя Татьяна? – незаметно подкравшись к насупленной телезвезде, Полька дёрнула её за полу рубашки. Хмурое лицо Кинских неожиданно потеплело.
- Похоже, это судьба, - пробормотала она и потрепала Польку по голове. – А знаешь, ты похожа на меня в детстве. Правда…

***


КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ

 Под соответствующим рассказом голосующий оставляет отзыв, в котором выбирает одно из приведенных высказываний:

1. Финал рассказа
- логичен, интересен
- логичен, но слишком предсказуем
- не логичен

2. Части всего рассказа
- соразмерны
- в основном соразмерны
- существуют перекосы (например, затянуто вступление, скомкано\затянуто основное действие, скомкан\затянут финал – указать, какой именно перекос)

3. Конфликт
- автор завершил все намеченные конфликты
- автор завершил большинство намеченных конфликтов
- автор оставил решение многих вопросов «за кадром»

4. Герои (в целом по рассказу)
- Автор успешно раскрыл образы главных героев. Второстепенные герои логично вписались в сюжет.
- Автор либо недостаточно раскрыл образы ГГ, либо намудрил с второстепенными (здесь обязательно укажите вариант ответа).
- Автор вообще плохо справился с героями.

5. Соответствует ли повествование в целом идее произведения, задуманного автором
- Да
- Частично
- Нет

6.  Понравилось ли прочитанное?
- Да
- Частично
- Нет

 ШТРАФНЫЕ БАЛЛЫ

 Если объем фрагмента превышает 15 тыс. зн., голосующий может оштрафовать курсанта на 1 или 2 балла (за не вполне оправданное или совсем не оправданное превышение). А может и НЕ штрафовать, если посчитает, что все написанное по делу.


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2013
Свидетельство о публикации №213110300300
рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2013/11/03/300