исторические предпосылки возникновения славянофиль

                Исторические предпосылки возникновения славянофильства.

Кто мы, для чего мы, почему живем так, а не иначе и чем мы отличаемся от соседей? Рано или поздно подобными вопросами задается любое устойчивое человеческое сообщество. Эти вопросы носят перманентный характер, но до определенного момента они разрешаются как бы интуитивно. Затем индивид оказывается под прессом традиций и лишь зрелое общество в состоянии не то, чтобы решить, а правильно и в философском смысле поставить эти вопросы.
 Общества, как и люди, рождаются и умирают, и не всякое достигает состояния зрелости. Россия безусловно такого состояния достигла к 19 веку. Впрочем, в рамках религиозной традиции главные вопросы выдвигались и ранее. Первую такую идеологему привнес инок Филофей: «Москва-третий Рим». Многие слышали эту звонкую фразу, иные даже цитировали, но немногие вникали в ее глубинный смысл. Ничего гордого и самоутверждающего для наших ура-патриотов здесь нет, поскольку речь идет об одиночестве, скорей трагическом. Первый и второй Рим-Византия пали посредством ересей. Москва осталась единственным и последним хранителем истинной веры, что накладывает колоссальную и даже почти неподъемную ответственность.
Эта фраза, однако, очертила некую грань,мы и они. Мы- царство хранителей истиной веры. Своего рода санкция на власть православных русских государей. Но для государственной идеологии это вряд ли подходит. Ведь избранничество в христианстве, ответственность, крест если угодно, а между тем с 18 века Россия становится активным участником европейской политики.
 Событие во многом вынужденное. Как и сами петровские реформы вынуждены были примеряться к внешним обстоятельствам. Ничего не меняется в этом мире. Страны-лимитрофы тогда,  как и сейчас, беззастенчиво использовали свое географическое положение во вред России, в частности препятствуя свободной торговле. Россия и тогда была, выражаясь современными терминами, сырьевым придатком, но даже в этом качестве требовалось добиваться лучших и более справедливых условий. Россия была лишена выходов к теплым морям как к наиболее удобным, дешевым и главное независимым коммуникациям. В торговых операциях поэтому она становилась жертвой неэквивалентного обмена, а проще сказать фактического грабежа. Причем со стороны стран далеко не передовых и не могущих предложить для нее ничего полезного взамен ее хлебу, мехам, лесу, а лишь эксплуатировавших свое географическое положение, подобно придорожным разбойникам.
Задача выхода к морю становилась стратегической, более того вопросом выживания для страны, которая не могла позволить себе ,подобно Китаю, полностью отгородиться от внешнего мира. Задача поистине национальная, но ради ее достижения пришлось решать целый ряд задач локальных порой возникавших ситуативно. От реформирования армии до создания государственного аппарата адекватного новой реальности.
Эти задачи Петр решал так, как подсказывала логика событий и в целом с ними справился. Наиболее эффективные государственные институты существуют в Европе? Давайте их копировать. Но побочным результатом его реформ явилась ломка национального самосознания, всего бытоустройства. Цена слишком высокая, всю трагичность которой можно узреть лишь с определенного временного расстояния.
 Мог ли Петр предвидеть последствия своей деятельности? Вряд ли. Именно потому, что он был человеком действия. Действовать необходимо было быстро и решительно, в чем Петру не откажешь. Долгосрочные же перспективы должны отслеживать люди совсем иного плана. Никак не связанные с решением задач насущных.
С юности Петр попал под обаяние Европы. Во многом это было романтическое увлечение, когда за внешним блеском не всегда видно истинную суть вещей. Царь Петр был кем угодно: героем, политиком, администратором, но никак не философом. Сам род его деятельности не предполагал этого. Его беда, как впрочем и всей России в том, что рядом с царем-реформатором не оказалось инстанции способной направить его кипучую деятельность в выверенное русло. Именно инстанции, так как одному человеку такая задача не по силам, будь он хоть семи пядей во лбу. Такой инстанцией могла бы быть православная церковь, но не стала. О причинах чего будем говорить подробно в специальной главе. Здесь же не могу удержаться, чтобы не высказать предположение, катастрофа 1917 года явилась прямым следствием 200-летнего «петербургского периода». Россия вляпалась в европейскую политику не имея четкого видения цивилизационных перспектив. И как следствие стала участником чужих игр, часто не понимая их смысла. А вот расплачиваться за них приходилось очень недешево, прежде всего кровью своих солдат.
Впрочем вернемся в начало 18 века. Начиналось все с удачной политической коньюнктуры. Ведущие европейские державы готовились делить «испанское наследство». Англия традиционно прятавшаяся за спинами союзников,чтобы в удобный момент ухватить лучший кусок,ревниво следила за усиливавшимся могуществом Швеции. Конкуренты на северном фланге Альбиону были не нужны.  Успехи России где-то в медвежьем углу Европы до поры мало кто замечал, а когда заметили было уже поздно. Впрочем те же англичане быстро поняли практическим умом,что если нельзя загнать медведя обратно в его берлогу,его можно использовать. Россия стала необходимым элементом большой европейской политики и даже если бы пожелала уйти, закрыться, ей бы этого не позволили, или во всяком случае активно бы препятствовали. Ручной медведь,что может быть лучше ,чтобы припугнуть конкурентов,а кое кого и примять?
Россия много и успешно воевала в18 веке. К сожалению войны тогда рассматривались как логическое продолжение политики. Но какой прок России и русским от войн за польское наследство при Анне Иоанновне,или побед над Фридрихом Великим в войне семилетней? А какая нелегкая занесла в центр Европы великого Суворова? Чтобы совершить героическое отступление через швейцарские Альпы, в очередной раз удивив мир как героизмом русских солдат,так и бессмысленностью самой затеи.
Бурное 18 столетие не оставило времени для осмысления этих фактов.
Павел I видимо начал кое-что понимать. Слишком уж задело «русского Гамлета» очередное предательство союзников. Не первое и как мы увидим далеко не последнее. Но мыслить в России опасно для здоровья, императорского особенно. «Апоплексический удар» настиг императора в тот момент когда он круто поменял внешнеполитический курс. Эти перемены не сулили ничего хорошего для наших заклятых союзников Англии и Австрии. Несостоявшийся из-за внезапной смерти императора Павла союз России с Францией, лишил нас захватывающих перспектив и породил будущие проблемы, которые России впоследствии пришлось решать обливаясь кровью, в том числе на славном бородинском поле.
 Англия могла быть довольна, на престоле сидит очередная английская марионетка. Справедливости ради надо сказать, что новый император Александр I был личностью более сложной и неоднозначной чем могло показаться на первый взгляд и по крайней мере в первые годы своего царствования придерживался независимого внешнеполитического курса ,избегал обязывающих к чему –либо союзов. Но запала этого хватило ненадолго и Англия как то очень просто втянула его администрацию в свои сети. И снова войны: Аустерлиц, Фридланд, Прейсиш-Эйлау, оплаченная английским золотом русская кровь.
Дворяне-европейцы в большинстве своем не обременяли себя лишними вопросами, они служили царю. Дворяне-европейцы это не только и не столько иностранцы на русской службе,но и русские по крови утратившие национальные корни. Ведь даже говорить по русски в их среде считалось зазорным. Но Россия перестала бы быть самой собой если бы в ее среде иссякла тяга к гармонии, поиску идеала.
Прежде искатели уходили от мира: Сергий Радонежский, Нил Сорский и в мирской жизни могли быть вполне успешными людьми представителями элиты,но благополучию светской жизни предпочли путь духовного совершенствования.
В секуляризированной России 18 –начало19 века уже не было места духовному подвигу. Во всяком случае его влияние на массы уже не могло быть значительным. Место религии занимает философия. Как водится все началось с подражательства.
В 18 веке модно вольтерьянство. Дань этому увлечению отдала даже императрица Екатерина. До тех пор пока не грянул «бессмысленный и беспощадный». Также умы передовых молодых людей очаровывает масонство. Но ни идеи французских просветителей,ни масонство,ни немецкая классическая философия ничего не говорили о месте России в окружающем мире и исторической перспективе.
Между тем грянул 1812 год. Это событие явилось неким моментом истины. Было над чем задуматься. Невиданная по тем временам полумиллионная армия вторглась в Россию.
Что это,злой гений корсиканца,или продолжение на новом витке имперского drang nach osten ?  В великой армии Наполеона немало солдат говорило по немецки,как и еще примерно на двух десятках европейских языков. А ведь до войны среди русских дворян было немало даже почитателей гения Наполеона. Вспомним  литературный персонаж Андрея Болконского. Однако война в России коренным образом отличалась от того,что  прежде имело место в Европе,за исключением пожалуй Испании. Главные отличительные черты взаимное ожесточение и широкое участие народных масс. На рыцарский турнир это уж точно не походило. В Европе население по большей части оставалось индифферентным, иногда, как в Польше, приветствовало Наполеона. Мелкие вылазки немецких студентов объединенных в тайные общества даже близко нельзя сравнивать с тем,что происходило в России и пожалуй в Испании.
Война заставила дворян вспомнить свои национальные корни. Любопытно,что иногда под крестьянскую дубину гвоздившую ,по выражению Льва Толстого,* неприятеля, попадали, по трагической случайности, русские офицеры. Оно и понятно. В военной форме крестьяне не слишком разбирались, да и говорили бедолаги зачастую на языке Мольера и Расина. Тогда кстати, многие дворяне стали бросать эту вредную для здоровья, как оказалось, привычку и вспоминать полузабытый родной язык. Легендарный Денис Давыдов и вовсе снял на время красивый гусарский мундир и одел черную бурку с папахой. Так он был ближе и понятней народу.
Война обусловила еще одно явление которое сейчас мы бы назвали культурным шоком. Сотни тысяч молодых русских людей прошли всю Европу от Варшавы до Парижа и познакомились с жизнью иной. Эта жизнь если не вникать в суть явлений казалась эстетически более привлекательной чем то к чему они привыкли. Своего рода удар по мозгам получили прежде всего офицеры выходцы из мелкопоместного дворянства. Солдаты-вчерашние крестьяне, были лучше защищены ментально патриархальным воспитанием,да и не были активной частью общества. Знать и прежде бывала в Европе и ничего нового для себя открыть не могла. Впрочем, новой была самооценка. Ведь мы прошли Европу победителями. Какая то нестыковка была в ощущении принадлежности к могучему народу-победителю и неприятию убогой обстановки в которой он жил.
Ощущение дисгармонии в пытливых умах нарастало и выразилось в формировании тайных обществ.
После провала восстания декабристов наступило затишье. В стране установился  полицейско-бюрократический режим Николая I. Однако процесс поиска смыслов не мог прекратиться,а лишь обрел новые формы.
Начало царствования АлександраI было либерально, затем патриотический всплеск связанный с событиями 1812 года, кончилось же все уродливой аракчеевщиной.
В сложной и противоречивой атмосфере царствования, где боролись взаимоисключающие тенденции, прорастало семя русской интеллигенции. Предтечами интеллигенции можно назвать таких людей как  Новиков или Радищев ,но явлением общественной жизни она стала лишь в 19 веке. Интеллигенты не просто образованные и воспитанные люди, но люди ищущие и страдающие. Поиск правды как они ее понимают, становится для них едва ли не самоцелью, часто в ущерб личной жизни и карьере. Явление чисто русское. К радикальной интеллигенции пожалуй вполне применимы медицинские термины. С другой стороны прослеживается неистребимое влияние христианских традиций, хотя сами они в большинстве своем позиционировали себя атеистами. Наследие идей просветителей апеллирует к разуму,а не к морали. « Я взглянул окрест меня-душа моя страданиями человечества уязвлена стала».* Эта фраза Радищева стала своего рода девизом интеллигенции. Как видим сказанное относится все таки к душе ,а не к разуму. Интеллигентом можно вероятно назвать и императора Александра. Воспитанный в либеральном духе,тонко чувствующий , склонный к мистицизму он всю жизнь должен был поступать вопреки устремлениям души. Был момент, сколь яркий столь и трагический когда он раскрылся. Наполеон из поверженной , но не сломленной Москвы пытался диктовать условия. Александр , этот утонченный европеец в жилах которого текла лишь одна шестнадцатая русской крови повел себя как истинно русский государь, заявив,что лучше отрастит бороду,уйдет в леса и будет делить черствую корку с последним из своих крестьян, чем примет условия победителя. Возможно, это была эффектная поза, к каковым император имел склонность, но и истинный патриот не мог бы говорить и действовать иначе, разве что с меньшей патетикой.
 К сожалению, здравый смысл и романтические порывы плохо сочетаются. Здесь можно вспомнить и трепетное до абсурда отношение к польской шляхте. При преемнике Александра они отблагодарят Россию кровавым восстанием. И реставрация Бурбонов более чем сомнительное решение. Мудрый Михаил Илларионович Кутузов – дипломат не менее великий чем полководец предостерегал от вмешательства в европейские дела и не советовал добивать Наполеона, который более не представлял угрозу для России ,но все еще был проблемой для Европы. Император был романтик и хотел казаться рыцарем. Но задуманный им Священный союз как прообраз грядущего братства народов,циничные английские и австрийские политики превратили в инструмент достижения своих меркантильных интересов. Император все более  отходил от дел и одновременно до невероятных размеров вырастала фигура временщика Аракчеева. Смерть императора случилась внезапно,но удивительно соответствовала логике событий. Аракчеев – этот    «административный  василиск» выведенный Салтыковым-Щедриным в образе Угрюм-Бурчеева стал словно предтечей нового царствования. Император ключевая фигура в самодержавном строе и никакой временщик его полностью не заменит. Для нового времени требовалась иная фигура и она появилась . Младший брат Александра Николай моложе его на 19 лет. Для братьев разница огромная, по существу Николай был  человеком иной эпохи и совершенно не походил на предшественника свойствами характера. Прежде всего в натуре нового венценосца напрочь отсутствовала романтичность . Нельзя  отказать ему в силе воли и целеустремленности, но масштаб его
государственных дарований был невелик. У него был здравый смысл при решении близких задач,но неспособность мыслить перспективно вкупе с крайней самоуверенностью словно готовили стране ловушку в которую она и попала в конце его царствования. А пока в государстве установился порядок и внешнее благополучие. Изнанка этого благополучия удушающая атмосфера слежки, доносительства и чиновничьего произвола.
 Между тем в России выросло поколение людей европейски образованных,свободно мыслящих и знающих себе цену. Несоответствие между внутренним состоянием духа и окружающей средой выразил Чаадаев в философическом письме опубликованном в журнале « Телескоп» в 1829 году.* Автора объявили сумасшедшим и отправили с глаз подальше. Но слово было брошено и в слове был приговор. Справедливый ли?
Чаадаев озвучил мнение многих европейски воспитанных и европейски ориентированных интеллигентов. Почему российская действительность столь сера ,убога и беспросветна? В общем не так как в Европе. С этого времени Европа становится неким мерилом, эталоном, точкой отсчета. Пройдет еще десятилетие прежде чем найдутся люди задавшиеся вопросом: «А почему у нас должно быть так как в Европе и вообще Европа ли мы?»  Для Чаадаева и его последователей такого вопроса не существовало. Мы безусловно Европа, но бесконечно отставшая ( иногда назывались сроки 100,200 лет) в своем развитии. Сбившаяся по различным причинам со столбовой дороги прогресса.  Наша задача вернуться на эту дорогу. А для этого нужно внимать тому ,что нам говорят мудрые европейцы и впитывать эту мудрость.
Такая позиция вовсе не странна. Европейская цивилизация к 19 веку добилась впечатляющих успехов во всех отраслях человеческой жизни.  А ведь мы так похожи. Каков соблазн?  Но чего то нам не хватает.
« Нам необходима философия:все развитие нашего ума требует ее. Ею одною живет и дышит наша поэзия, она одна может дать душу и целость нашим младенствующим наукам, и самая жизнь наша может быть займет от нее изящество стройности. Но откуда придет она, где искать ее? Конечно первый наш шаг должен быть присвоением умственных богатств той страны, которая в умозрении опередила все другие народы. Но чужие мысли полезны только для развития собственных… наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего  народного и частного быта.*
Это пока еще робкая попытка взглянуть окрест под русским углом зрения принадлежит Ивану Киреевскому. В 19 веке для мыслящих и неортодоксальных людей, главным инструментом идеологического воздействия являлась литература. В то время преобладала мысль об отсутствии в России оригинальной литературы. Отдельные удачные произведения лишь более или менее удачная пересадка на русскую почву европейских зерен. Литературный критик Киреевский не полемизирует с данной точкой зрения,но убеждает в большом потенциале русской литературы.
К этому были весомые основания. В начале второй трети 19 века русское общество словно очнувшись от какого то дурмана проявляет большой интерес к национальной истории,культуре и вообще всему национальному самобытному. Работа ведется на разных направлениях,от собирания и систематизации фольклора до создания эпических произведений. Так брат упомянутого Ивана Киреевского Пётр  собирает и издает сборник русских народных песен. Пушкин заканчивает работу над эпической трагедией Борис Годунов. Молодой Гоголь врывается в литературный мир с  Вечерами на хуторе близ Диканьки  и Тарасом Бульбой.  Не меньшие успехи достигнуты в музыке. Создается национальная опера: «Жизнь за царя» Михаила Глинки  и «Аскольдова могила» Верстовского. В основе названных произведений лежат сюжеты из русской истории. Национальные сюжеты проникают и в живопись где прежде безраздельно царил дух античности. И пусть крестьянки  Венецианова уступают великому и монументальному Брюллову они отразили новый и неведомый прежде в живописи мир русской усадьбы. Без этих наивных,  в чем то, полотен, не перекинулся бы мостик к великим Сурикову и Нестерову.
Русские творцы доказывают всем и прежде всего самим себе,у нас есть история, культура и свой только нам присущий взгляд на окружающий мир.
 В 1839 году А. С. Хомяков публикует статью « О старом и новом». В ней он подвергает критике петровские преобразования считая, что Россия встала на ошибочный путь подражательства. Статья имела довольно широкий резонанс. Среди откликнувшихся на нее был и Иван Киреевский. В целом разделяя позицию Хомякова он полемизирует с ним по ряду вопросов. Так его не устраивает некоторая идеализация допетровской эпохи.
« Если старое было лучше теперешнего,из этого еще не следует , чтобы оно было лучше теперь. Что годилось в одно время при одних обстоятельствах, может не годиться в другое,при других обстоятельствах. Если же старое было хуже,то из этого также не следует,чтобы его элементы не могли сами собой развиться во что-нибудь лучшее,если бы только развитие это не было остановлено насильственным введением элемента чужого. Молодой дуб конечно ниже однолетней с ним ракиты,которая видна издалека,рано дает тень,рано кажется деревом и годится на дрова. Но вы конечно не услужите дубу тем,что привьете к нему ракиту.» *
Этот заочный диалог Хомякова и Киреевского положил начало движению славянофилов. Постепенно складывается кружок единомышленников. В разные годы в него входят братья Киреевские, братья Аксаковы, Самарин, Хомяков и другие.
Соглашаясь с Чаадаевым в отношении негативной оценки российской действительности, они в отличие от него верят в Россию, ее великое предначертание. Искажение ее облика, прежде всего внешнего, к счастью не коснувшегося глубинных пластов по их мнению является главной проблемой. Если так, необходимо избавиться от всего искусственного, наносного, что пришло к нам в результате грубой и насильственной европеизации.
Ранние, или как их стали называть позднее старые славянофилы, не создали единой целостной системы взглядов. Они общались друг с другом, оказывали друг на друга определенное влияние, но все же каждый из них К. Аксаков , И. Киреевский, А. Хомяков и другие, был самостоятельным и оригинальным мыслителем.*
Поздний славянофил Н.Я. Данилевский, такую обобщающую систему взглядов создал, однако в его труде обозначился  отход от либерализма и крен в сторону национализма, чего не было у ранних славянофилов. Но, что объединяет их всех, православие-стержень мировоззрения. 
Поворот от прекраснодушного либерализма к национализму, тоже не был случайным. Он явился прямым следствием участия России в Крымской войне 1853-1856 годов. Тогда пожалуй впервые, изумленным взорам современников предстала объединенная Европа. Объединенная общей неприязнью к России. Русские либералы-европейцы, по крайней мере те кто был способен думать и делать выводы, с неприятным холодком ощутили, что мир не един и вполне грубо, зримо и цинично делится на свой-чужой. Мы чужие для пригожей Европы и какие бы жертвы ни приносили для благообразной старушки, всегда таковыми останемся. Это важнейший вывод крайне актуальный в наши дни.
                Примечания.
Стр 4 Бердяев НМ  Русская идея // Самопознание стр 42  Москва «эксмо» 1998
Стр. 4 Киреевский Иван.      Избранные статьи// обозрение русской словесности стр52 Москва 1984
Стр.5  Там же стр 118.
Стр 6 Зеньковский В.В. История русской философии стр 212  Ростов на Дону  «феникс» 1999