Проводник. слышишь ли ты стук колес?

Проводник в Питер. Слышишь ли ты стук колес моего сердца? Кто из нас живой? Детской нескончаемой радостью железнодорожные звуки. Остановки и томительное ожидание магии до боли знакомых звуков. Т-т-д-т-д-т. Бьется сердце в ритм ударов колес о бесконечность рельсов. Позади туман прошлого. Впереди белая незнакомая дымка берега пелевинского разрушенного моста. Внутреннее желание чтобы не заканчивалось движение. Да и вообще чтобы Все НЕ ЗАКАНЧИВАЛОСЬ. Пульс отметок пунктира на левой. Качается вагон. Спит проводник. Не спится мне. Шум волн в моей голове, мелькающие пунктиры теней деревьев и брызги любопытных фонарей в окно. А потом Утро. Цветами любимого перонная встреча для девушки-стоматолога. Традиционно новая симка Tele-2, не привязывающая меня к определенным цифрам-корням. Таксист прошло-пьющий со следами интеллигентности на лице, не любящий "ДДТ", учившийся с угарно-пьющим Андреем Ургантом. Байки по дороге о малахитовой ванной в коммуналке Крюкова канала, проплаченный жильцам миллион любителем каменных дел. "Лендок", милые вахтеры, называющие по имени. Картины на стены причалом.
-"Титаник?"- вопрос от хитроулыбнувшейся по-утреннему женщины со шваброй.
-Конечно! Как иначе?
Встречи, люди. Разговоры. Свежая доза-проза интернет-серфинга по страничкам недавнего прошлого. Временное стихотошнение.
Критическое за бортом. Глаза. Люди. Родные лица. Глаза. Губы рождающие слова. Красивые разные люди. Вечер. Спектакль. Ласковые объятия муз-актрис и их важные для меня глазища. Нашел сестру по пунктирам рук. Игра. Дрожь актера. Слезы буряток на пиковых изгибах "Путешествия". Мысли, что лучше. Овации. Ком в горле, как уже устоявшийся мой внутренний тест на жесткосердие на видеоряде об умершем спившемся отце-художнике. И снова преследующая меня моя же картина "Джаз в деревне Грамошча" в ролике. Странный неожиданный вопрос к себе:
"Не ты ли там куришь беззвучно на фоне ковра?"
Благотворительный аукцион со смешанными чувствами. Побитый внутренний материальный рекорд в стоимости моей картины "WHITE Odessa", прозванной уборщицей"Титаником". Не утонуть бы. Пощекоченное эго. Но это мой вклад в помощь больному мальчику, которого я не знаю, но знаю, что он улыбнулся. Поэтому без пафоса.
Ну а потом понимание, что ты счастлив. И одновременно непонимание будущего. И не хочется даже его щупать за колючие бока. Красивущие глаза Ники с вопросом:
-Ты уже решил перебраться в Питер?"
-Я решил не быть нигде. Жить между. Между Минском, Питером, Коктебелем и Полоцком. Не пускать корней. Я это понял.
Возможно все поменяется. Но меня это уже не беспокоит.

Дорога. Ребра фонарей, как кости мамонта, или Гуливера, попавшего в ДТП.Отчаянный спидометр хочет выглядеть законопослушным, но педаль газа его убеждает не боятся.
Потом ночь. Этот бесконечный никотин искренности от общения с другом. Говорить о многом. И о малом. Стихи его откровений. Балкон. Радостная лепнина.И снова глаз храма смотрящий и немигающий в тебя.
Слышать, услышать. Спать. 2 часа.
Утро.Снова люди. Ненависть к власти от вахтера киностудии. Его нервно-дергающиеся черные усы. "Все плохо". Так считает он. А "все везде несовершенно и несправедливо."Прежде всего потому, что "Путешествие" в себя заканчивается как и тысячи лет назад.
Лица, слова,люди. Близкие. Вечер. Концерт "Ночлежка". Статичная неподвижность фигуры БГ, внезапно сменяющаяся необъяснимым словами выбросом энергии доброты. Через глаза в черных очках, через мудроприохрипший голос. Много старых песен выносят на волну благости вне времени.
Снова ночь бесед с друзьями женского рода. Что-то хорошее на рассвете рождается от таких разговоров.
Сигареты. Курим. Опять встреча. Карие ее глаза. Говорим о будущих проектах, о прошлом. Рассказываю. Она слушает. Умеет слышать. Здорово. Доживем.
Вагон тот же. Снова место 25. Опять, значит двадцать пять.
Возвращаюсь. Верю, что вернусь. И так остро не хочется уходить.