Планета Рыб

Главы расставлены условно, для смыслового разделения.
1.
Не спеша. Вся полугодовая подготовка, даже ненавязчивой шуткой, констатировала сведение тел, душ. Его бросало в дрожь от каждого её прикосновения. Она, словно издеваясь, дотрагивалась, казалось бы, до самых чувствительных точек на его теле, и, казалось, эти точки было все его тело. Поздние прогулки, провожая ее, домой, руки жутко мерзли на ветру со срывающимся колючим и холодным дождем, она немного засовывала руку в его карманы, но не куртки (задувало по запястьям), в широкий карман его широких штанов. Он брал ее руку в свою, пытаясь согреть как можно тщательнее. По темным улицам то и дело проносилось влюбленное воркование, сопровождающееся звонким, искренним хохотом. Их обоих смешило одинаковое, то, что они видели. Даже несуразно падающая тень деревьев в свете фонарей. Иногда они замолкали, растворяясь в идиотских улыбках и осознании в существовании друг друга. И эта ищущая тепла ее рука, растворяла его вдвойне.
 Ее сотрудницы «фукали» на него, однако ежедневно, с немецкой пунктуальностью, он встречал ее с работы, откуда они шли сначала к ней; дожидаясь ее приготовлений, затем так же, как школьники, счастливые, за руку брели пешком порядка часа до истока своего знакомства, к друзьям, которые разрывали телефоны их обоих, в ожидании.
 Ему парни крепко сжимали ладони в рукопожатиях, одобряюще кивая, наводя на нее свои взгляды. Ее, в свою очередь, искренне приветствовали объятиями подруги.
 То и дело одни с другими перешептывались о бредовости происходящего. Они вроде и рады за них, но и фальшивили, зная ее нрав и его характер. «Три ящика водки за то, что дольше трех месяцев это не продлится!» Но им было плевать. Они, почему то оба были в себе и  друг в друге уверены. Он радовался каждому дню, она успокаивала свой пыл в охоте за самцами, остепенившись и остановившись на одном. Просто взяла и обрубила прошлое. Они даже не целовались!
 В щеку она его в благодарность за очередную шоколадку или проводы до дома. Он желал ее губ. За тело не велось и речи, хотя она была ненасытной и голодной на то время, и знала, что он еще чист.
 Она будто издевалась, но  корыстью это не назовешь. Она хотела, чтобы это если и случилось, то случилась бы феерия!
 Она видела его изнеможения, хотя окружающие в нем не замечали ни намека на подобные мысли.  Он исходил кипятком, когда она причудливо щурила свои близорукие, подведенные черным карандашом зеленые глаза, с одного бока небрежно закрывающей лицо челкой, и улыбалась с некоторым вызовом, но безобидным. Он видел как устроена ее жизнь и жалел как бездомного щенка, но она лишь отмахивалась от своих проблем. Его поражала ее открытость и загадочность. Он пытался увидеть подвох, но даже те, которые находил, были для него интересным ребусом. Она думала, что поиграется и все само собой закончится.
2.
Отличный, дистанционно-масштабный, массовый единично смачный плевок.

 Темные проулки родной местности дали минимальное, но вдохновение.
Неимоверно пусто и гадко внутри, кишки сводило от тоски, решение оказалось простым - побродить по тем же улицам, наступая в свои же шаги, в голове будто в наушниках слышу наши голоса, разговоры, смех, дурачество, мозгоёбство,  романтику, не без ванили, сумбурно и размыто, без предвещания какого либо "будет".

Не пройдя и пары процентов проложенного в черепно-мозговом GPS маршрута,  сподобило наткнуться на нечто ожидаемое,  но ахуевше-неожиданное явление. Первая мысль :"Беги!"; амбиции же приказали бетонировать реальность. Как ни в чем ни бывало, просто так, от души.

 Ступор. Верхняя часть тела горит в агонии, голова раздувается в хаотичном распределении фраз, которые придется из себя выдавить, низ тела парализовало полностью. Знаешь, как во сне, когда летаешь. Дрожь, либидо, адреналин. Глаза сухие.

 Вторая мысль :«Я же говорила так оно и будет».  Не мешкая ни грамма, разговор проходил очень натянуто, будто каждый по кругу насрал друг другу на коврик в прихожей, и догадываются,  суки, что думают на них, но продолжают нагло партизанить, молучны херовы.

 Вроде бы все кончилось, мир миром.

 Облачно, возможны осадки в виде града. Спасайся кто может....

 А, нет, ложная тревога. Так, попугал моросить грибно-слезный дождичек, такой махонький, но разорвавший в клочья всю нервную систему на тот отрезок времени.
 
 Агония. Припадок. Прибило насмерть. Не помню как дошла до дома, но добралась весьма быстро, помню, что перед глазами камешек за камнем мелькал асфальт, ноги прощупывали родной до боли маршрут, ибо вокруг кроме камешков я ничего не видела.

 Другой воздух.
 Когда рано утром выходишь во двор, еще холодно и на мелкой травинке чуть иней искрится, тая в росу, когда в носу щиплет от влажности и ультрафиолета, ты задыхаешься, отравляясь чистотой. Мои утра последние три дня сопровождались запахом тревоги, опасения, тоски и угнетения. А сейчас, пусть этот воздух и ночной, пусть даже после массовой загазовки цивилизацией, но воздух пахнет облегчением, чем-то приторно свежим, спокойствием и гармонией.
Видимо органика сознания узнала, в чем дело,  и со спокойной совестью разбежалась убиться об стену черепной коробки. Трещины имеют свойство протекать.

 Обидно. Душонка требует его. Тело, разум и духовность разрывают, но в этом стремлении к нему остаются между собой солидарны. Я не хочу, чтобы это закончилось так. Я не хочу, чтобы все вообще кончилось.

3.
В руинах бесчестия открыта завеса. Тайное явью обречено стать спустя несколько пройденных этапов. Дисгармония в душе, мечется существо. 
 Бессмысленная информация терабайтами загружается в голову с немыслимой скоростью. Нужное отсеивается в память, важное - в сознание. Чрево духовное питается социальными отходами. "Люди" перестали дышать чисто. Просто решили, что фильтры необязательны. Вход-выход. Вдох-выдох. Одна артерия, без дополнительных каналов. Просто всё, без ограничения. 
 У меня есть оболочка. Есть этот фильтр. Shift+Del ->Enter. Чтобы не засорять сознательное пространство. Ну да, ну сделаю по-своему. Глупы и беспочвенны утверждения об отсутствии мозга, как средства для здравого и грамотного существования. Всё оно есть. Но наряду с оным присутствует та самая оболочка. Загадка ли?
 Отнюдь. Лишь кристально-чистое нутро способно уловить все краски, дать почувствовать вкус и запах. Видеть, слышать и вкушать. В итоге - выстраивать, нет, реконструировать нынешнее бытие в свой, чистый мир. Там здорово, там свободно. Другая часть себя растворяется в социуме нынешнем. Выходит - борьба двух миров.
 Не закончить мысль - дать почву для множества вопросов. Но! Наличие этого множества просто интригует думать. Над одним или многим, не суть. Заманивает разгадать тайну этой незаконченности.
"Чертов ты прозаик! Пойди посуду помой, полезнее будет" - о, да. Внутренний голос всегда кстати.

 4.
Одним вечером, прощаясь как обычно возле ее дома, ее осенило. Почему то захотелось нежности, что ей не свойственно. Внезапно она, перебив его недосказанную мысль, прикоснулась к его губам своими. Он не ожидал подобного поворота, и ему ничего не осталось сделать, как расслабиться и отдаться воле ее чувств. Но тело было напряженно.
 Он не верил своим губам. Для нее - обычное дело, ему же - нечто инопланетное.  В непонятном ступоре они все-таки попрощались. Ей так и виделась картина - он падает на постель и лежит, глядя в потолок, повторяя про себя каждую секунду того поцелуя.
 Эти игрища продолжались и продолжались. Ее устраивало положение вещей, за ней бегает, виляя хвостиком, щенок. Ему это начало поднадоедать.
 Вечер в тот день выдался дождливым. Весна, скрепя тучами и недовольно грохоча осадками наступила февралю на пятки.
 Обычный сбор друзей. Раз, два и она обратила внимание - он за руку держит другую девочку из компании. Она пожалела о своих словах:« у нас кроме дружбы ничего быть не может». А здесь... Ее понизило, когда она осознала, что девочку за руку он держит уже не первый день. Начиная от макушки, заканчивая стопами внутри натянулась струна, которая, казалось вот-вот порвется необузданным гневом, ревностью и тоской. «Так нельзя... Он же... Он же... Боже мой, я влюбилась! А если с ней? Нет!»
 Начались игры, мы все носились как дети, чтобы согреться. Она будто невзначай пнула его, дождавшись его реакции в виде недоуменного взгляда и смеха, отвела его чуть в сторону и запинаясь пробормотала: «Серый... Это... а давай встречаться?»
 Он выпал в глубочайший осадок, выражение его лица меняло эмоции наравне с цветом. Он потерял разницу между сном и реальностью. Спустя считанные минуты он сел рядом с ней на холодные ступеньки, приобнял за плечи ее трясущееся от волнениями и прохлады тело и спросил: «Ты серьезно?...» Она кивнула молча, еле  содержав себя закричать. «Зайка моя....» - он обнял ее еще крепче, и последующие мгновенья они сидели как те голуби на проводах. Он не мог верить в происходящее, она -в свою откуда ни возьмись ревность вкупе с собственничеством.
5
Он уже внутри. Я слышу его полет. Стой. Держись меня. Возьми мою руку. Ты здесь в первый раз, поэтому тебе придется меня слушать. Шаг. Сделай один шаг вперед. Замри. Чур, не подглядывать! Дыши - два резких вздоха один плавный выдох. Твое сердце должно заиграть в такт твоему дыханию, тогда Он тебя не тронет. Не сбивайся. Он еще сердится. Стой, не смей шевельнуться!!! Здесь и так темно. Слышишь? Он поет.

 ***
 Красная нить. Огненно красная нить с очень острой иглой. С приглушенным хрустом игла проходит путь от уха до запястья по каждой клеточке кожи, рисуя узоры. На руке появился отрезок жизни. Там было все и даже наклейки из жвачек про Бивеса и Батхеда. Все, до единой. И все мечты и фантазии умещались на этой руке. Даже мелкие, но интенсивно выступающие капельки крови не мешали все это рассмотреть. Почти жизнь почти человека. 

 ***
 - Значит так и будешь молчать?! Хорошо... Ну, и не надо. У тебя на руке все написано.

 ***
 Ноги сковали скользкие змеи, само же тело подвешено за руки к патронам для ламп.
    ***
 - Только не переставай дышать в тот такт. Он может сильно обидеться, а я могу узнать о тебе все. Да ты не бойся. Дай ка гляну, что тут? Оу… Трижды я поражена. Все кто были здесь не смогли выжить. Они были сшиты синими нитками. А ты... Возможно ты станешь на Его место. Тебе выпал Бинго. Можешь улыбнуться и вздохнуть с облегчением - ты останешься дышать. Но только здесь. В реальность я тебя не пущу.
    ***
 Пощечина слева. Почти впилась ногтями в до смерти испуганные щеки.. 
    ***
 -Эй, а давай еще разок? Это я не тебе... Что? Больно?! А кому, скажи, не больно, мать его?! (в пустоту)-Давай еще! 

 ***
 Ее голос раскатился на всю пустую темноту с таким грохочущим звоном, что могло бы показаться, что со всех антресолей мира посыпались стеклянные банки с приготовленными запасами, отдавая треском стекол в каждую мембрану ушных раковин
   ***
 - Я не могу ждать так долго… Извини, я должна сшить тебя сразу… Я их тоннами, понимаешь, тоннами перебирала! Эти никчемные отработанные куклы. Они пустые, мертвые, синие. Вот, взгляни - лежат и воняют жизнью.

 ***
 Тысяча сверчков осветили что то большое и непонятное, сделанное из кожи и крови и вышитые синими ниточками. Они и правда воняли - на них эта вонь была вышита. Треть из массы попросту обосрались. И это добавило запаха.
    ***
 - Ну, вот на кой я тут застряла с ними? Ты не переживай - они там - снаружи - живые, да и ты тоже. Только ты другой. И я тебя оставлю себе. Итак, продолжим. 
    ***
 Огненно красная нить. Острая игла. Кожные поры, выступающая кровь. Это похоже на выбивание татуировки, так же быстро и больно, где то не очень, только нитками и теперь уж по всему телу. Даже между пальцами рук и ног. Крик, сдавленный крик. Слез нет. Тут их просто не бывает. Дыхание держит такт. Да, он тот кто ей нужен. Очевидно и бесспорно. Игла ловко проходит каждую пору, на его юном теле, с упругой кожей. Его глаза переполнены ужасом, но и еще чем то. Чем то томным, чем то любовным. Да ему это даже нравится!!! 
    ***
 - Отлично! Сейчас посмотрим.
    ***
 Он красной нитью вышил каждый момент его жизни.
    ***
 - Глазам своим не верю! Ты тот, кто мне нужен!!! Смотри. А, ну да, подожди.
    ***
 Руки и ноги стали свободны. Только тело – онемевшее и свинцовое от тяжести.
    ***
 - Смотри, ты же ни разу не сбился! Ты вышит из самого себя. И вот (правая рука) - Видишь? Это я. Точнее малая моя часть. Глянь на себя (зеркало) - Видишь? Там я и ты. Мы вместе. Я нашла тебя. Ты горишь. Дыщи, как хочешь, делай что хочешь! Нет, стой! Я забыла. На, вот, глянь ( показывет себя обнаженной) - видишь? это ты (левая половина тела)- теперь ты понимаешь?
    ***
 - Да, я понял. Получается мы - в одном две составляющие? Когда меня вышивали я все видел. Я понял. Да. Пошли. Нам еще там надо жить. 
    ***
 22:14

 -Эй, девушка, конечная, дальше не едем!!!Эй, ты обдолбалась, что ли?!
 -Ой нет, простите, так, в себе немного утонула...
 -Ну и молодежь!! - засетовала кондуктор -Наглотаются дряни музыку свою повтыкают и спят на ходу! Знаем мы вас таких, Кусто, в себе они плавают!
***
 Она так и не дослушала что ей там вслед кричала зловредная рыжая баба, и плевать - она нашла кого искала, и счастливая побрела дальше.

6.
Сегодня. Завтра. Вчера. Насовсем. Прыгнули. Стукнулись. Синяк. Оторва.
Опять. Сегодня. Завтра. Вчера. Насовсем. Запуталась. Правда. Лесть. Невзгоды.
Опять. Сегодня. Завтра. Вчера. Насовсем. Наткнулась. Правда. Нет, ложь. Или лесть.
Сегодня. Завтра. Вчера. Насовсем. Узнала. Оправдан. Стоп! Опять. Ежедневно.
И снова. Сегодня. Завтра. Вчера. Насовсем.

7
Настало время постепенно раскрывать карты всей этой взбалмошной истории. Ведь ни одно повествование не обходится без описаний. А описание – почти ключ к почти замку.
Человек неординарный. Вот получилось так, что меня в нем устраивает абсолютно все! Смех, улыбка, ямочка на щеке. Большие добрые карие глаза с безумно длинными ресницами. Аккуратные ушки, в которые до потери самообладания, так приятно шептать всякую ерунду. Густые волосы, которые отрастают до определенной длинны, так приятно теребить. Мягкий пушок на месте бородки, который так же, до безумия, приятно просто ощущать прикосновениями. Широкие его плечи, сводящие меня с ума от телесного контакта моих же рук с ними! Мягкий животик с впалым пупочком и небольшим, но густоватым количеством растительности. Сильные руки, крупные ладони, которые захватывали именно столько моего тела, сколько мне нравится, они, словно ожигали область захвата.
 
Я обожаю его смех. Такой подростковый, заливной, звонкий, он мне никогда не надоест. Голос мягок, проникновенен, такой испепеляюще-нежный, такой, как я люблю. Люблю слушать и слышать. И пусть он говорит сраную ерунду - из его губ это воспринимается как успокаивающее журчание деревенского ручейка в тихий безветренный вечер.
Губы... Пухленькие... Как воздушные подушечки... Гладкие... Они способны подавить любую горечь на душе одним прикосновением.
Улыбка широка и блистательна, зубки ровные, белые, придающие улыбке еще более правдоподобный голливудский вид и сияние...

Я думаю, на этом можно остановиться, поскольку желание мое – оставить маску на его лице.

8
Сочувствующая тоска перекладывает воспоминания с полки на полку в импровизированном шкафу сознания. То ли постоянно путается в хронологии, то ли забыла последовательность букв в алфавите, чтобы расставить все на места. Я скучаю. Очень. Мне, видимо, просто нечем заняться. Я скучаю. Очень. И, видимо, есть с чем остаться. Есть вспышка идей, есть каверза начинаний, но нет осознания смысла оного. Меня угнетает, нет вдохновения. Не на что жаловаться. Нечем заняться.
Мы слишком много курим. Не только табака или запрещенных препаратов, растительного происхождения. Мы слишком много курим лжи.

  Процесс весьма прост - вдыхая готовую гадость, впуская ее в свои легкие, она, перерабатываясь, а частично оседая в органах, выходит углекислотой воздушно-капельным путем.

  Так вот, мы слишком много курим лжи. Сомнения, грехов, политики, социума, религии и прочего.

  Ложь выходит ложью искаженной, осев в организме основными тезисами вранья в чистом, густом осадке. Выходя, ее курят люди окружающие, и никак не могут насытиться ложью искаженной. Как итог - уменьшение лет жизни на 10% и бодрый кашель, как наказание. Кашель без мокроты, тот самый лживый кашель.

  Сомнение выходит необдуманными поступками и решениями, осев на легких тонкой пленкой неудовлетворенности. На окружающих, как правило, не цепляется, основной опорой для действия является сознание вкусившего. Как итог - неверные решения, влекущие за собой уйму досадных упущений, в последствии чего - отчаянье, злобу, зависть. Минус еще 5% жизни.

  Весь остальной табак является отщеплением от вышеописанных двух. Это симбиоз низкокачественной смолы, которая умудряется объять сердце курильщика. Не выветривается, не смывается молоком. Лишь убивает духовность и внутреннюю культуру человека, попробовавшего эту смертельную смесь. Как итог - пожизненное умерщвление существующей чистоты изначальной. Не лечится. Единственный метод  профилактики - зашить рот.
Но все хорошее по природе своей остается хорошим - кто бы, что ни говорил.

В часы одинокого пребывания в заточении собственного разума, она всячески ломает свою систему взглядов и мировоззрения. Сам факт того, что происходит процесс демонтажа подсознания в одиночестве, ее ничуть не смущает.
Генеральная уборка в голове, в душе. Начиная от воспоминаний, заканчивая существующими проблемками и потенциальными методами их разрешения.

9.
Секция#0. "Я".
Антресоль мирка. Итак, что есть "Я"? Человек живущий, дышащий, видящий, чувствующий. Что есть "живущий"? Совокупность последующих определений вкупе с более земными потребностями. Но, как же быть со смысловым аспектом определяющего? Какова цель каждого из нас, "живущего" в этом мире?
Наступающий на пятки технический прогресс и постоянная смена стандартов морали никак не могут оставить в покое высшие умы, умы "самофилософствующие" и просто головы, пытающиеся сделать подобие "ума". Исходя из полит состояния, наша жизнь, точнее ее смысл - выжить физически. То есть - погоня за статусом, включающая в себя извечные поиски и добывание денежного эквивалента совершенствования. Диагноз недотерапевтического исследования показывает полнейшее отсутствие всякого духовно-культурного развития. Проще говоря - жрать, срать, спать. Ой, простите, конечно же насыщаться, испражняться и отдыхать. Между делом где-нибудь блеснуть "авторитетом".
Что же находит она в своей голове, на полке "смысла бытия"?
Исходник - то, что есть и то, чего желаемо добиваться. В первом случае есть продолжение жизни плюс периодический разбор головы. Фильтры подсознательного пылесоса забиты до отказа, только вытряхивать, засорять окружающее пространство содержимым - духовное свинство. Люди, надышавшись этой пылью, все равно извергнут ее в никуда, благодаря раздражению слизистых. "А-а-а-апчхи!» - "Будь здоров." - "И вам не хворать». И все. Поэтому большинству большинство знать и не требуется. Во-первых, бесполезно червя учить летать. Во-вторых, червь сам того и не желает. А ей, как соматически-больному наркоману жадно до мили поглощать информацию, жадно до слова размышлять и анализировать, в следствии чего - самосовершенствоваться духовно.
Во втором случае - продолжение первого. Развиться самой и развить продолжение себя, вне земных обстоятельств. Жаль, что нельзя сжечь все бумажки, которые люди считают ценным олицетворением божества - числа, налично или пластик; жаль, что организм устроен так, что требует физического насыщения. Нет, конечно, домик с благами и железный конь в целях, но она понимает, что это пусто в сравнении с самокультурой, с тем, что много прекраснее грязи СМИ и социальных статусов. Достаточно верных, родных людей рядом, счастье от осознания существования таких людей, духовной жизни и насыщения от оного.
Когда закрываешь глаза на этот мир, ты открываешь взор в калейдоскоп красоты этого мира.
Присмотрись к листку обычного деревца, растущего под твоим окном, одинокого, трепещущего от легких волнений ветерка. Глубже смотри, еще и еще. Забудь о том, что есть за твоей спиной - бытовая рутина; выкинь жажду победы на прогрессирующей трассе статусов, мерок, стандартов и стереотипов. Что ты есть? Ты есть этот листочек. В холодное, потерянное время одинок, холодное время - время застоя, и лишь единицы таких же, как ты, останутся висеть трепыхаться с тобой до последнего на этом деревце. Зато, когда вы рано или поздно оторветесь - вы - в свободном полете над. Без ограничений, бороздя бескрайности жизни ,и весь мир будто на ладони, в то время как остальные, отличные от вас, сдались, опали, смешавшись со слякотью, которая есть то, что ты держишь за своими плечами - рутина, погоня, статусы, стереотипы, рамки и стандарты.

10
Во мраке идей сгущаются тучи. Никому не понять истинных смыслов. И рифмы бестолково сбиваются в кучу. И я не умею держать этот ритм. Когда в одиноком припадке мне грустно и некого сжечь. Я думаю о препаратах. Которые можно съесть. И думаю в общем-то гулко. О высоких и равных мирах. Где я смогу чутко и нудно. Раскрыть нимфоманский свой страх. О чем-то безликом и тошном. Приходится часто мечтать. Отвратительном, мерзком, ничтожном. Я хочу здесь и сейчас. Иногда я боюсь себя же. Но чаще всего этот дым. Он поглотит мои правды. Рассеет по ветру. Отпустит. Обманет. Предаст. Покалечит. Оставит одну. Нет, это мой дым, моя правда. И я курю его, мне хорошо с ним. И чтобы я не пыталась извлечь. Из вредности жадной тоски. Ничего не получится. Милая речь. Потому что я боль. А ты спи. Никогда не открою люки. Безнравственного и безответного. Пусть сдохнет от скуки. Мне тоже как ей. Можно лечь. Однако, о чем наши мысли? О чем голова не пустует. Мне даже не интересно. Хотя это важные стоны. Мне нравится этот замысел. Писать ерунду о погоде. И нет ничего милее. Чем сдувать с ладоней безмолвие. И немые вскрикнут о бедствии. А слепые увидят зеркало. А хромые умчатся в дали. А я тогда буду их богом.
Тогда видимо было модно. Походить в Маяковских ступенями. Чтобы цепочки утеряны. Были на теле времени. Но, я хочу, что то заново. Новое, но с морщинами. Климакс поймать деградированный. Чтобы повсюду услышали. И может быть скоро и в прошлом. Мои воспевали мотивы. И там, может есть что-то важное. Если они пели, оголтелые. Да, это жадность в стремлениях. Мне нравятся визги приспешников. Они захлебнулись и выжили. И продолжали вторения. Но там, где капли досадного стекали мучением времени. Сыграли свои роли главные. Спокойно покоившись в бремени. И да! Я хочу, чтоб услышал тот. Кто мерзостью желчных амбиций. Сказал бы мне: ты необычная. И исчез, моя ненависть личная. Зачем много "я" в этих буквах, словах. Их складывают для потребности. И идут они, зовом икон своих. Но куда они, твари двуличные? И вот в облике не увиденный. Он всегда за спиной моей. Вот стоит. И будто циклоном дышит. Мне в спину. Вонзая ножи. Тихим лепетом, горечью призванных. Сбилась мысль, черт бы тебя дери. Ты опять здесь стоишь, так скажи же мне! Где мы есть?! Что они там увидели?! Помоги же, выстроить стены. Хрупкого зеркала. Маскарад. Эти танцы на крови живых. И миры, эти томные звуки. Что ж ты делаешь? И как же не стыдно... И ведь прав от земли до травинок. Ударить хочу, чтобы сильно. Было так же неистово. В крошечки. Откуда ты взялся. И кто родил. В тебе столько добра и мерзости? Я кричу тебе, в спину, где лицо. Я хочу быть наследником. Истинно. Также рвать их, двигать в ознобе. Чтобы колени истерты стали. Чтобы головы сотрясали, хоть для чего-нибудь пустой воздух. И все же одних слез здесь мало. И чувство вины перед всем живым. Невозможно быть здесь и пророком. И я слишком жестока для этого. Почему бы не пробовать густой тот дым, на вкус через петли и вдох, и вниз. Задыхалась, молила,  дай руку мне! Но это не тот сон. Не тот мир. Спасибо тебе говорю. За это. За строки, что лью. Ты не господь. Целовать ступни. Ни к чему. Просто. И блаженно. Помогай мне и дальше, молитвы. Что децибелом. Внутривенно. Вакциной для жизни. Лечат.

11
Круто думать в жизни не только пятой точкой и о новых трендах. Ведь в этой вселенной есть вещи настолько необъятные сознаниями, что не думать о них иногда представляется большим-большим грехом. Недавно совсем мне довелось посмотреть прекрасный мультик компании Дисней, который называется "Планета 51". И хочу вам сказать - это один из самых добрых и интересных мультфильмов за последние лет пять из тех, которые довелось увидеть. А сюжет очень прост - на одной Земле живут маленькие зеленые человечки, преподающие в консерваториях астрономию, и защищающихся мыслями и научными исследованиями о том, что наша галактика всего 500 миль в длину и сколько-то там в ширину, что они одни в этой вселенной и вторжение инопланетной жизни им не угрожает. А тут, бац! И появляется американец, гордо воткнувший свой флаг в их землю... Развитие истории я бы рекомендовала посмотреть самим. Но смысл всего этого вступления немного иной.
 И надумалось мне избороздить просторы интернета, жадно вычитывая и высматривая всевозможные репортажи и статьи о космосе, и возможно, тех планетах, которые потенциально сродни нашей. И знаете что? Я заплакала... Ведь, даже выдуманные людьми и нашей цивилизацией визуализация космоса, это не просто красиво, это... Это... Это настолько невероятно не изучено, что ничего кроме слез обиды я не смогла на тот момент из себя выдавить.
 Я бы слетала в космос. Я бы хотела придумать свою планету Рыб. Не ту, что является покровителем зодиакального созвездия, а свою. Точнее ту, которая для нас. Моя личная планета Рыб, потому что он – те самые рыбы, скрытные, молчаливые, много размышляющие, долго определяющиеся. В успокоение души моей, мои рыбы в одном лице. В этот пучок неизвестности и отсутствия кислорода. Я бы хотела, чтобы меня там, разорвало на клочки и разбросало в качестве послания другим обитателям вселенной. И я бы хоть на секундочку бы, своими близорукими глазами это увидела. Сама, своими глазами!!!
 И опять стало немного досадно. Почему ученые лихо фиксируют лазерные вспышки со стороны планет серии Глизе 581, а сами не финансируют себя на ответные возможности, и сидят сетуют, что их радиосигналы если до кого-то дойдут, то только лет через 20, не меньше, когда лазерная писюлина долетит на расстояние в 20 световых лет всего за какую-то неделю??? Но речь не о стоимости лазерных пушек...
 Если вы ходили в планетарий будучи школьником, я бы рекомендовала делать это чаще и в том возрасте, в котором ваш организм пребывает сейчас. Хотите - покурите перед походом, хотите - на свежую трезвую голову...
 Я хочу окунуться в этот мир. Смотреть и знать. Знать не за 50 рублей в центре города по вечерам, а куда жаднее, куда правдивее, своими глазами. Или научиться медитации. Или сделать что-нибудь, только чтобы смочь это увидеть и познать. И как после таких мыслей становиться пусто в душе. Когда ты понимаешь, что помимо той земной жизни, которой живешь здесь и сейчас, есть вещи куда исключительнее и выше. А вдруг мы всего лишь персонажи игры, подобной Sims? А вдруг существуют игроки, которые нас создали и сейчас хихикают каждый в своей атмосфере? Забавно думать о таких теориях.
 А вдруг планета Эрра действительно существует и Плеядиры среди нас? А возможно ли, что у них и правда земные сутки - это 23 часа 59 минут и 58 секунд, что отличается от нашего совсем в немного, но развитие скакнуло ровно на тысячу лет вперед и эти жители научились вторгаться незаметно, открывая свои тайны и знания лишь отдельным единицам? (Потому что большинство, если и познает, сделает из этого вонючую коммерцию). Вот бы познакомиться с ними, может быть, они бы помогли мне создать мою Планету Рыб?
 И тут меня осенило! Ведь не факт, что психопаты, одержимые своими идеями, которых закутывают в смирительные рубашки и накачивают транквилизаторами, на самом деле больны головой. Они же гипотетически могут оказаться правы и знать. И что они сошли с ума просто от того, что узнали. Может, узнали правду, а может просто познали.
 А в груди образовался комок, который болит. И не романтики те особи, кто кадрит девочек любовью "поваляться на крыше дома и поглазеть на звезды". Все это смешная чешуя. Ведь мало, кто преследует идеи познать. Не узнать, а именно жаждать знания.
 У меня мысли разбрасывает, как метеоритные камешки по галактике, когда я хочу собрать их в кучу и донести читателю свои мысли. Поэтому довольствоваться придется только мелкими отрывками.
 Когда-нибудь я напишу книгу о том, что все были неправы. И не знали. Но со мной согласятся дольки единичек. И, ох, как бы я хотела, чтобы после смерти мое сознание помнило мою физическую оболочку.
12
Смс утром, днем и вечером, все стало так, как было - романтика, сопли. Она даже придумала ему подарок на 19-летие, но вручила его с опозданием на 4 дня. Причина-следствие, поиск повода для этого найден.
 Драм-соло Джоя Джордисона с Лондонского концерта, первый раз в гостях. Она заведомо знала, что произойдет и выжидала удобного момента для вручения презента. Концерт просматривался в кромешной темноте, они просто сидели рядом на краю кровати, внимательно упулившись в экран, наблюдая за фантастической игрой своих кумиров. Песня за песней, эти ударные, эти басы и голос Кори Тэйлора будто обоих свели с ума. Поцелуи, горячие, жадные прикосновения, возбуждающие, будоражащие... Он мягко повалил ее на воздушной мягкости подушку, придерживая одной своей сильной рукой ее изогнутую в изнеможении спину. Она поддавалась его желанию, безумно хотела его, ощущать его в себе, впитать в себя его мысли и действия, отдать свою истерзанную ожиданиями душу, почувствовать его всего, от кашемира эпидермиса до самых нежных нейронов его существа.
 Несвойственные ей вожделение нахлынуло внезапно и ее трясло, как эпилептика в припадке, от предвкушения, он все делал так деликатно и нежно, так не торопясь, будто изучал каждую клеточку ее создания, пытаясь подушечками своих пальцев прочувствовать ее сознание, пытаясь, прежде всего, понять чего нужно ей.
 Он обнял ее еще крепче, давая понять ей свое непреодолимое волнение, ожидая некого одобрения к своим дальнейшим действиям. Произведя первое движение, даже первое погружение вперед, прикусив губу, видимо сдавливая грандиозность своих эмоций и ощущений, двигался плавно, сдержанно, успевая осыпать ее извивающееся в окутавшей сказке происходящего тело, повсюду, куда только вели его желания, постепенно ускоряясь. Она крепко впивалась ногтями ему в напряженную спину, спуская царапины ниже, к талии, чуть диктуя темпы и ритмы слияния, которого он беспрекословно слушался. Они смотрели при этом друг другу в глаза, в упор. Она говорила ему своими, бликующими светом металла: «Я люблю тебя», не заметив как еле прошептала сие всуе. Он отсутствовал в реальности полностью, отвечая взглядом: «Не нужно, мы одно целое». Она, извиваясь, как наживка на крючке опытного рыбака, тряслась от постоянно нарастающего ощущения приближения оргазма, будто уловив аналогию чувств его естества. Он уткнулся лицом ей в плечо, тяжело дыша, вовремя закончив все самостоятельно, по велению ее беспрерывно сокращающейся матки.
 Всего 15 минут подарка. Она растворилась в гуще истомы и наслаждения, этакий компот похоти ангельской и грязной любви, с осознанием, даже с подытоживанием: «Скажи свой девственности «Адьё»». Они молча смотрели друг другу в глаза, без слов все было ясно. Каждый из них анализировал происходящее по-своему. Но смысл сводился к единому - единому целому их внутреннего мира, а тела так, физическое прикрытие.
 Slipknot, желание, место и время- обстоятельства вскружили головы. Это был их мирок. Отстранив его от внешней грязи бытия

13
Как говорится - здесь все не вечное.
Умное, доброе и бесконечное,
Зачем же писать, говорить не о том,
О чем не помолитесь сами потом?

И как всегда случается с каждым из особей, тварей насущных, никто не держит язык за последним своим зубом, и всячески прыгнуть старается выше, голов, чьи плечи уже по колено в крови.

Истязать себя в муках от грешности разума, не важно, что делает тело в чужой постели, когда младенец, захлебнувшись в пеленках, просит молока, ты просто ищешь другие подходы, называя это существованием, во какое-то благо. Мразь, бездуховная, аморальна мнимостью фарта, длинною в огурец.

Самодостаточность высших умов, сейчас и здесь, на нашей земле, обусловлена запахом бреда. Во что ты вбиваешь содержание книги, если сам того не зная, впускаешь несколько тонн гнили, в молодые головы своими гнилыми устами? Или они правы, давая продукты отходов своих же, вкусить ягнятам, беззащитны они, и сосут это жадно. Прародки в смятении, отчаянии, стыде, лупят бедняг, за твердолобость и тупость. Но как же могло так случиться беде, в этой тусклой среде, сред экранов монохромных и кожей ведомыми, станет чадо твое умнее?

А те, кто ткань на ягодицах протер до дорогущих дыр, брызгая пенной слюною в мониторы этих рекорд-машин, копытами в грудь свою топчут без устали, глотки в надрыве терзают о нравах. О благочестии и целомудрии, о толерантности и благодетели.  К чему клоунада? Весь цирк изъеден опарышем, конвульсируя в танце вальса в обнимку с прелюдией, вы морщите лоб в цветные зомбо-ящики, крича от боли и бессилия.

Атмосфера сентименталии - инстинкты напряжены до пределов, и женщина к нему приклонилась собакой, мужчина делает свое дело. И это мода? И это духовное? И пробуйте тысячи раз доказать мне, залить бы все мыслимые отверстия, пеной монтажной, лишь бы не мучились. И не галдели.

И будет то время, когда струны натянутся, и ударом аккорда Земля всех стряхнет, как блок с паршивой суки. И никто, и нигде не задумает после, омрачать краски жизни.


Я надрываю колонки компьютера. Я надрываю глотку в порывах.  Вы поражаете меня, вы убиваете меня. Жизнь настолько не справедлива? Посмеюсь в лицо и обрызгаю желчью. Куда мы попали? Прямиком в избирательную урну. Очнись, придурок!

Тихий омут для тех, кто чертями прикинулся. Кому всласть говорить не о земных вещах. И никто из них никогда не затронет более оголенный проводок. Им хорошо и комфортно, они могу без особого упрямства выпрямить спины и сделать глубокий вдох. Выдох - и это уже не люди.

Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя тревожить эту внутреннюю гармонию, идущую из глубокого «внутри».

И я та самая, кто становится с каждым глотком все пьянее и развращенней от этих самых тех или не тех.  Кому дом родной то самый или не очень омут.

А совесть - что?
Она паскуда.
Она зашивает рты.
Она во всем виновата.
Она разрушает мечты.

А правда - что?
Она проститутка.
Она ходит по рукам и ртам.
Доказывает что-то.
В итоге превращаясь в хлам.

А деньги - что?
Они маньяки.
Они берут за лопатки.
Они кладут на них же.
Или колени.
И сверху кирпич.

А что же чистота?
Она в грязи.
Окутана проститутками, паскудами и маньяками.
Она послушна.
И ее за это на кол.

Умалишенные страдальцы своих же узких коридоров мировоззрения!
Как жаль, что моих серых веществ не хватает для того, чтобы весь жаркий пыл исполнить в рифмованном виде и прогорланить это со сцен и подмостков!
Всего лишь наездница собственных ролей. Как хочу, так и ворочу. Всего лишь узница своих неполноценностей - как говорю - все неверно. Всего лишь лингвистичный скупердяй, не способный связать и двух строк о том, что наболело до фурункулеза в мозгу.

Я упиваюсь чувством собственной важности, которое как мыльный пузырь имеет прозрачные скользкие стенки, и не имеют почвы под собой. От этого воспаляется все содержимое в круглой кости. Воспаляется фантазия, разыгрывается визуализация, картинки чередой хронологии мелькают перед замыленным слепым глазом, в жажде осквернить кожные покровы своей кристальной мочой. Зачем увиливать от вещей, когда можно называть их своими именами.
Это опухоль тела, обезвоживание тканей, это самоуничтожение снаружи. Уже никто не стесняется быть самими собой, так зачем мне выделяться среди тех, кто уже выделился? Я буду молча уничтожать мораль. Пусть соседи думают о протекшем потолке или громких звуках. Это не моя забота, я всего лишь источник.

И источать я хочу раздор.
14
Ты мне не нужна. Ты виновата. Ты – это мое проклятие. Ты – зараза. Ты – фурункул. Ты – заноза. Я не люблю. Ты – толстая. Ты – не красивая. Ты – демон. Ты. Ты. Ты. Выбор – он или она. Она – это он. Она – это крик. Она – это его. Она – это моя. А мы – это она. Чем дальше в лес, тем гуще елки. Ссадины на лбу от постоянно совершенных ошибок, приводящих к одному – друг к другу.  Огонь, вода, трубы и ржавчина.
Я поняла. Ведь среди всех жизненных событий я отыскала свою планету рыб. Мы же ее вместе создавали. Она – моя. Я мать всех ее начал и дитя ее заключений.
15
Хитросплетения превращают лица в морщинистый грязный носок. Сухожилия из последних сил выдавливаются в капельки яда. Тонкие стенки мировоззрения стираются и прекращают свое смысловое существование. Вечность горения неизбежна, если в голове ад. Когда Люцифер ехидно потирает свои мохнатые ладошки, смазанные вазелином. Когда вилка, торчащая из спины кажется крыльями. Когда космос становится твоим храмом, где Юпитер отпускает твои грехи. Когда телевизор становится другом с меняющимися лицами телеканалов. Когда цветные карандаши, хаотично разбросанные по стол, превращаются в радугу. Когда вдыхая холодный воздух, по легким проносится стужа и кашель, сопровождая дыхание, загоняет мокрой тряпкой обратно в конуру, якобы оберегает от простуд. Когда горстка кофейных зерен в маленьком пакетике, отложенные в память о самбуке с абсентом ничего не значат и теряют свою первозданность. Когда взгляд устремлен в одну точку на карте, а локации пляшут языками пламени. Когда ты всерьез скорбишь о тех, кого не знал, и знать-то не имел особого желания. Когда эта скорбь вырастает в одно большое сожаление. Когда промокает последняя сезонная обувь, а ноги горят огнем от влажности. Когда в висках спрятался змей, обвивая шею и садистически, ухмыляясь, все равно не сжимает ее. Когда кожный покров становится слизью. Когда буквы становятся единственными друзьями.

Снова испытываешь этот горький привкус желанного, которое в который раз не приносит никакой радости. Когда пусть себе течет.

Эйфория безрассудства. Максимум энергии. Жалкое начинание выдавить из себя абортированную плоть равнозначности и равновесия. Не имеет смысла то, чего не возложишь на вершины истинного единства. Каждое слово, брошенное вскользь без раздумий, может вызвать начало конца нажатия красных сигналов, масштабов ядерной реакции цепного воздействия, и эта проказа не имеет антибиотика.  Слышимость отвратительна, зрение подводит там, где оно не способно нацелить на конечную точку луча бессознательного.  В параллелях, проводимой незримой энергией, нет определенной вечности, куда можно было бы сливать остатки разума и здравого смысла. Перемыкающим реле абстракции, импульсом частиц нежности, умерщвляя потребность в эгоизме, подавляя ресурсы по выработке едкого неизбежного, глотки фурацелина значатся куда важнейшим процессом, нежели его вливание внутривенно, потому как организм это химические жидкости в равных долях между собой перемешанные. Слова ломаны и неправильны, но для того нам подарком был язык без кости, чтобы изворачиваться гадюкой в словосочетаниях и вязании спицами язвости и противоречий. Столько указанно на праведность, написано и оговорено, что нет смысла идти  по определенности, ибо ходим по скользкой сфере своих больных и болезненных фантазий. Зачем нанизывать рядом стоящего слизняка на вилку упреков, если тебя самого со спины обстреляли из пушки, еще при рождении. Дышать. И знать что ты живой. И воздух. Химия безотлагательной нужды в перспективности призмы существования. Суть происходящего не меняется от поколения в поколение, это остается той самой черной дырой, кою пытаются изучить на протяжении нескольких тысячелетий, смысл всей беготни, если силы, время и энергия тратятся на бесполезную чушь. Мне не внушили как жить правильно и по каким канонам. Или чьим канонам. Кто мне голова? Господа нет, царя тоже. Есть навязанное единство, придуманное неким безумцем, который давно и спокойно сложил свои остатки, туда, откуда общество сосет последние соки. Наказывай их, грешная. Ты и так измучилась. Так и будет. Она обречет всех и каждого на мучения, а те знаковые события, что посылает, вопиющим зовом прекратить это безумие, оборачиваются смешком, унылым и безынтересным, плевком, с примесью кофе и сигарет, прямиком в обличие, по которому ходят эти колкие ступни воплощения изврата и пахабности. Хватит терпеть это, милая. Пора действовать, пора заканчивать череду постоянного развития деграграфии. Где вы были, мудрецы злословные, что весами Фемиды держали управу над всем этим безумием? Поговаривают, вы сами предались искушению, раз оплошали, раз ваши, знатоки последовав искусу, теперь нас же учат справляться с перхотью злословия, настаивая при этом на развитии веры? Вам хорошо, вы покоитесь там, я до вас не достучусь, обычным смертным телом, предавшемуся греху еще до своего рождения.

Отрисовка текстур, наполнение контуров гуашью мироздания, утяжеляя стенки самопознания. Ведение чистых помыслов в направлении космоса, в знак бесконечности крайностей, куда, есть выбор, есть возможность сброситься, как с подмостков неудавшегося спектакля, когда актер забросан остатками еды, вперемешку со слюной зрителя. Круче склоны, выше стоны. Тише шелеста, выход спереди. Она существует! Она здесь! Обернись!



End/ посвящается Сергею Шарапину, с благодарностью за всю эту жизнь, которую он подарил моей дочери и мне.
Resolution prod./ 2013/