Жаккардовые мысли

Пустой зал. Театральные подмостки. Тяжелый красный занавес. Один шаг вперед – скрип половиц. Беда старости или дар наследия? Помню, как здесь в первом ряду сменялись лица. Была совсем молодая девушка, она задорно смеялась каждому произошедшему на сцене казусу. Ее глаза горели огнем, желанием действия. А потом был пожилой мужчина. Он, грузно расположившись в кресле, постоянно разглаживал брови, будто втирал в голову каждую новую мысль. Или еще вот молодая семья. Ребенок, мальчонка  лет пяти, постоянно дергал маму за рукав и, что-то щебеча, указывал пальцем на сцену. А она в ответ лишь тихо шикала. Удивительно, но я помню их лица… живу этими воспоминаниями. Вот здесь раньше располагались блоки прожекторов. Они порой больно слепили и резали глаза. Пыль миниатюрным смерчем поднялась с пола, щекоча нос. Я чихнул. Эхо гулом разлетелось по пустующему залу, ударяясь о стены, которые, казалось, от этого столкновения расползутся по швам.

Тишина. Все сильнее в нее вслушиваюсь и закрываю веки. Старые пальцы касаются уцелевшей жаккардовой ткани на обивке сидений в зале. Погружаюсь все глубже и глубже внутрь собственного сознания. Вдоль ряда пробежала мышь, ее коготки, как маленькие барабанчики, отбивали ритм. Ткань едва слышно шуршала под ладонью. Где-то за окном прокричала птица. Прекрасная мелодия. На сцене уже кружится танцовщица. Длинное голубое платье, подхваченное пояском вокруг тонкой талии, длинные, струящиеся светлые волосы. Она улыбается. Я, не открывая глаз, продолжаю смотреть представление. Жаль, что публика сегодня – лишь пара грызунов. Вот оно величие! Все также в слепую поднимаюсь обратно к оборванному занавесу. Это не проблема, я помню здесь каждый сантиметр. Негоже даме танцевать в одиночестве. Я – старик лишь внешне, душа еще помнит пируэты и шаги. Зал заполняется. Вот они все снова в первом ряду: и веселая девушка, и пожилой мужчина, и молодая семья. Сегодня аншлаг! Премьера моего собственного сочинения – «Жаккардовые мысли». Ступаю осторожно, два поворота, взмах рукой, наклон головы. Подхватываю девушку в голубом и кружу на руках. Зал разрывается в овациях. Прекрасный финал!

Волна холодного ветра, как одинокая птица, залетает в выбитое окно и проносится, стремительно взмахивая крыльями. Длинноволосая танцовщица исчезла, оставив за собой лишь шлейф осеннего аромата. Пустой зал. Театральные подмостки. Тишина.