Женькины истории. 8. Разноцветные гуппии

 Заканчивался очень жаркий месяц июль, как никогда опустившийся на Тулу. Местная детвора росла, будто грибы после дождя, а вместе с ними росло и их мироощущение, понимание, интересы, а вопросов возникало больше чем ответов. Это было видно по смелым рисункам мелом на заборах и асфальте, и  словам «непристойного характера», словно транспарантами рекламирующих или оскорбляющих некоторых местных личностей рабочей провинции. Родители просто не успевали смывать эти произведения искусства, как они появлялись снова и снова. Женька толком ещё не умел писать и читать, но три «страшных слова», за которые можно было бы получить от отца ремнём по попе, он знал. Это были слова: «он», «она» и «сам процесс».
В 9 часов 19 минут, три товарища шли по пыльной набережной Дрейера вдоль реки Упы к «рыбному месту». В конце этой самой набережной в реку, у старого железнодорожного моста, близ Московского вокзала, из огромной трубы вытекала чистя горячая вода. Охладив заводские печи «Сахарного завода», она с грохотом падала с двух метровой высоты. В этом месте река никогда не замерзала. Температура воды летом в этом месте была сорок градусов. Вот кто-то, когда-то в реку выпустил аквариумных рыбок «гуппий», так они там прижились, размножились и плавали на радость себе и детворе.
 Мазик шёл, неся в руках сачок и стеклянную банку. Слева шёл Женька без ничего в руках, справа Луц с банкой и палкой, отломанной на ходу от куста бузины. У всех на плечах висели надутые мотоциклетные камеры и напоминали солдатские скатки времён Второй Мировой войны. В шесть с половиной лет Женька считал себя полностью самостоятельным, поэтому, увидев большой окурок на тротуаре, поднял его и сунул в карман штанов. Так он  утверждался в глазах друзей. Мазик шёл и рифмовал всякую ерунду:
"…вот плывут гуппяшки, раздвигайте ляжки". Луц продолжал:
"…гопа - пок не хватайся за пупок, а бери чуть-чуть пониже и садись ко мне поближе". Все трое громко смеялись. Придя на место, увидели, что все три мостка заняты. Тётки стирали и полоскали бельё, сидя на коленях, завернув платья до середины бёдер.
- Да, рыбалка не удалась,- сказал Луц.
- Тогда будем купаться!-  закричал, Женька и побежал через кусты к воде, сбрасывая на траву всё, кроме трусов и мотоциклетной камеры. Ребята побежали за ним. Надев на себя «спасательные резиновые круги», прыгнув с берега в тёплую воду, поплыли «по-собачьи» к мосткам. Они были дубовые, чистые и гладкие, отполированные бельём и голыми телами купающихся, выступая по воде, метров пять. Пацаны подплыли к одному мостку, поднырнули под него. Под ним было воздушное пространство с голову. Свет солнца, отражённый от воды, освещал мосток снизу и в нём зияли две щели между досок шириной с палец. Три тётки стирали и полоскали бельё прямо над ними. Плескалась вода, было шумно, на сорванцов никто не обращал внимания. Женька прильнул глазами к одной щели. Сквозь неё на него смотрела чья-то попа. Она, то поднималась, то опускалась над мостком. Солнечный свет, отражаясь от реки, добирался и под платье толстозадой прачки. Под колоколом платья были отчётливо видны цветные узенькие трусики, впившиеся в попу, и в складку пухлого женского абрикоса. Проступали все мельчайшие подробности  строения тёткиного седалища. Кучерявых волос не было. Была лишь короткая щетинка, напоминавшая иголки ёлки. Так близко, как сейчас, Женька ещё не подкрадывался к запретному плоду женского тела. Посмотрев на это, он нахмурился и произнёс:
"Больная, какая-то",- и как поплавок переплыл к другой щёлке. Мазик и Луц уже плыли к другому мостку, подбираясь к нему со стороны берега. Посмотрев в щель, Женька пробил взглядом белые трусы, промокшие снизу, в которых, грузно проминая почти прозрачную ткань, висели, как две «селёдочных молоки», женские прелести. Они очень походили на молоки селёдки потому, что Женька их, как никто знал, и страсть, как не любил. Селёдочные молоки у него при одном только виде всегда вызывали отвращение, и Женька старался не смотреть на них, когда бабушка Маня готовила малосольную селёдку с горячей отварной картошкой.
- Кошмар,- тихо проговорил Женька.
Промокшая ткань просвечивала спутанные тёмные кружева до самого тонкого волосика, усы молок, вылезавшие из-за края трусов, быстро сохли и увеличивались в объёме. Вдруг две руки скользнули по бёдрам вверх и потянули вниз трусы, скручивая их. Из них вылезли ноги, и уже голая попа снова опустилась над щелью. Но эти женские молоки были прекрасны. Они были  в меру обросшие, пружиня, свисали, и были крепко сомкнуты. Однако шансов полюбоваться внутренним миром мохнатой киски не было. Женька в отчаянии схватил проплывающую мимо длинную травинку, просунул её в щель мостка и пощекотал лохматую молчунью. Тут же появившаяся рука и четырьмя пальцами проскребла висячий пирожок. Дырочка попки сначала втянулась внутрь, а потом надулась шариком.
- Сейчас пукнет,- испуганно подумал Женька и быстро стал грести под мостком к берегу.
На краю третьего мостка сидели две молодых тёти и, опустив ноги в воду, ими болтали. Громко смеялись, ёрзая по гладким деревянным доскам. Поднырнув под мосток, Женька встретился с ребятами. Шурка шепнул ему на ухо: "Ты сейчас умрёшь от смеха",- и поманил Женьку к болтающимся ногам тёток. Сквозь большую дырку в доске, торчал красные кусочек живого, шевелящегося мяса. Огромной кисточкой висела курчавая борода. Слабый ветерок шевелил её черные волосики. Мазик подплыл  к  волосатой кисточке и, скрестив руки на груди, языком стал осторожно лизать её, при этом смачно причмокивая. Женька и Луц зажали рты ладонями, их распирал жуткий смех, но смеяться было нельзя, они себя обнаружат. Щёки их раздулись. Они, нырнув с головой подводу, выпустили огромное количество воздушных пузырьков. Затем вынырнув и глотая жадно воздух, быстро погребли к берегу, еле-еле сдерживая смех.
По пути домой  все трое так хохотали, размахивая руками, что встречные прохожие обходили их стороной и вертели указательными пальцами у виска, тем самым, указывая им на неприличное поведение, не ведая о том, над чем, так безудержно смеялись сорванцы.
На этой истории и закончился июль 1966 года, а  впереди Женьку уже ждали новые захватывающие приключения.