Гл. 2 На войну ч. 2

      Отсчитывая по десять человек по фамильно, те отправлялись на склад обмундирования. Уже через час трудно было узнать в них гражданских людей. На дворе были только форменные солдаты, одетые в единую новую, с под иглы, форму.
      До захода солнца все были переодеты, поделены по отделениям и взводам, отведены на указанные места в казарме и заснули крепким сном. Ещё не совсем угасла вечерняя заря, но все уже после утомительного пути быстро захрапели. Лишь только дневальные при потушенных огнях, дремали при дверях на табуреточках, готовые в каждую секунду поднять по тревоге спящих.
      Но спать пришлось не долго. В полку поднялась боевая тревога, солдаты сильно суетились. Кто уже служил ранее, выходили из казарм первые. Многие не служили в армии, и они теряли сапоги, брюки, гимнастёрки, ремни в такой суматохе.
      Построившись, уходили в лес, около километра от казарм и там спали до самого утра.
      Для чего и почему была тревога, никто не знал. Была ли то проверка в быстроте сбора, или же паника начальства на подлетевший одиночный самолёт, скорее всего последнее. Было приказано солдатам ложиться под деревья и в густые кусты.
      Чувствовалось, что кто-то прививает страх, быть может, со своей личной боязни.
      В казармы вернулись на восходе солнца. Началась проверка, назначение командиров взводов и отделений. За неимением кадровых солдат, назначались на должности из самих мобилизованных.
      Капитан  N–го понтонного батальона, назначал командиров. Осматривая с ног до головы каждого из солдат, мимолётно расспрашивая, обращаясь то к одному, то к другому.
      - Ваша фамилия! – обратился он к одному.
      - Сохрутин, товарищ капитан.
      - Вы где работали?
      - В государственном банке, - последовал короткий ответ.
      - В армии служили?
      - Так точно! В 64 полку пехоты сапёрного взвода.
      - Чин есть?
      - Нет, разжалован.
      - За что? – спросил капитан.
      - За политические убеждения, не соглашался с политикой предателя Пилсудского.
      - Ясно, - сказал капитан – В старой Польше не благонадёжен. Будешь временно командиром взвода.
      - Есть! Быть временно командиром взвода.
      Отсчитав по списку тридцать шесть человек, Сохрутин повёл взвод на стрижку. После стрижки начались занятия. Учились маршировать, ходить строем, отдавать честь начальству и прочее. На третий день с караульной роты выдали на взвод по винтовке для учёбы. Винтовок не хватало и для охраны.
      Батальон постепенно пополнялся. Приехали прямо с военной школы несколько молодых лейтенантов, а так же добавилось и кадрового состава солдат разных частей, задерживаемых охраной батальона одиночек, у которых полки были уничтожены в боях. Эти единицы шагали со скромными вещевыми мешками по пыльной дороге от Бреста литовского,  Дрогичин, Пинска, с запада на восток.
      Занятия проходили своим чередом.
      Политруки подавали последние известия о ходе войны. Лица во время докладов были у всех серьёзны и нахмуренные. Было ясно каждому, что дела наши на фронте не так уж важны, что война будет жестокая и затяжная.
      В особенности плохое настроение вызвала эвакуация батальона. Было ясно, что идёт общее отступление, чтобы затянуть врага вглубь страны, рассыпать его на протяжении большого фронта, а потом наносить удар за ударом.
      Но политруководители не объясняли   этого стратегического положения. И каждый день твердили одно и то же, что наши войска прошли Варшаву и двигаются к Познани, что заняли уже часть Пруссии, вошли в Чехословакию.
      Эти и тому подобные темы, когда солдат видел противоположное, а артиллерийская канонада слышалась в 20 километрах, приводили к недоверию командованию, которое таким странным образом ободряло солдат.
      Солдат должен знать обстановку, в каком положении он находится. Должен знать и хорошее и плохое, тогда только можно рассчитывать на его доблесть, преданность. Обманом тут не помочь.
      Обманывая солдата, политруки теряли доверие, наводили сами же панику. Они не готовили солдат ко всяким военным случайностям, а лишь разлагали батальон, который видел и чувствовал, что его обманывают. Эти ошибки не учитывались и в будущем они привели к плохим последствиям. Уже при первой же погрузке в вагоны, началось дезертирство. С батальона убежали несколько человек.
      Было двенадцать часов дня. На кухне проходил обед. Солдаты выскребали из котелков жирную кашу. Часть солдат уже отобедали и ютились в холодке под деревьями, чтобы выкурить папироску, а быть может и дремануть в обеденный перерыв.
      Жара стояла невыносимая. Поднимая пыль, по дороге прошли танки и машины. Пыль села, и только выбитая гусеничная колея на песке говорила о войне.
      Было тихо и спокойно.
      После обеда в час дня была объявлена политучёба.
      Роты собирались к указанному месту. Полулёжа и полусидя, слушали доклад политрука, который начинался обычной фразой, что наши доблестные войска продвигаются вперёд при ожесточённых боях и т.д.
      На занятиях находился новый капитан роты, который стоял и, кусая губы с недовольством поглядывал на молодого политрука, наблюдал какое впечатление производит он своим враньём на солдат.
      Капитан понял, что политрук не правильно действует, но не хотел его прерывать во время занятий. Прочитав сводку, лейтенант обратился к солдатам, нет ли у них вопросов.
      - Есть, - отозвался один.
      - Пожалуйста!
      - Скажите товарищ лейтенант. Вы говорите, что наши части продвигаются вперёд, а между прочим эвакуируются гражданские и военные назад. Как это понимать?
      Политрук ничего не ответил. Он обернулся и посмотрел в сторону командира роты, который стоял молча и видя беспомощность и нерешительность политрука, вышел в центр.
      - Я вам отвечу товарищи бойцы. На все вопросы и главное на первый, - солдаты приготовились слушать – Тогда прошу разрешить начать… А начнём с вас товарищи бойцы. Всем известно, что в 1939 году мы освободили своих единокровных русскому народу западных украинцев и белорусов, которые в основном проживали в капиталистических условиях, и для того чтобы понять не только политику Советского Союза, нужно перевоспитываться, а это вопрос очень сложный и исторический. Наш политрук, думая, что истиной приведёт к тому, что некоторые из вас более слабые могут в связи с нашей временной неудачей, сдезертировать домой. Но это был шаг его неверный. Я, как командир роты проведу вторую часть политзанятия и  исправлю допущенные недочёты.
      - Товарищи бойцы! Всем известно, что Советский Союз противен всякой войне и вообще всякой агрессии. Но и всем известно, что вероломное нападение фашистской Германии застало нас совсем неподготовленными на западной границе. Так – как на нашей границе стояли лишь малые пограничные отряды, которые легко можно разбить большей силой. Враг этим воспользовался и без объявления войны нанёс нам временное поражение. Но это не факт, что враг сильнее нас. Товарищ Ленин говорил, что можно сделать один шаг назад, чтобы потом сделать два шага вперёд.
      - Действительно я сам, как ваш командир роты, по этому вопросу разговаривал с нашим политруком. И получил ответ. Здесь ведь все западники и их надо перевоспитать. Кто из близких сёл и районов могут дезертировать, но закон военного времени в Советском Союзе очень суров, это как измена Родине. Правда, наш лейтенант сделал ошибку. Иногда говорят так: «Прежде чем хочешь, кого учить, убедись сам, достаточно ли ты учён, чтобы учить других».
      - Товарищи бойцы! Общее положение на фронте – это временное отступление, и на нашем участке в направлении Пинск, Лунинец. Враг час тому назад подходил к окраине города Лунинец. На иных участках фронта мне не известно какая диспозиция. Ясно лишь одно, что, не смотря на всё, враг будет разбит и победа будет за нами! И нет, и не найдётся во всём Советском Союзе, а также среди вас, кто хотел бы быть рабом, и не хотел бы отстаивать свою родную землю. Правильно товарищи?
      - Правильно, товарищ ротный командир. Смерть врагам! Ура! – крикнули бойцы.
      - Вот ошибка нашего молодого товарища политрука исправлена. В окончании хочу вам, товарищи бойцы сказать, что мы сейчас будем производить погрузку в вагоны, от вас будет многое зависеть. Чем быстрее, тем лучше. Объявляю получасовой перерыв. Командиры взводов и отделений, а так же их заместители ко мне!
      После обеденного перерыва батальон начал погрузку в поставленный эшелон. Одни грузили имущество на машины, другие при помощи тракторов затягивали понтонные лодки на платформы.
      Погрузку нужно было ускорить, для того чтобы вовремя успеть погрузить такое количество имущества.
      Взвод, в котором находился Сохрутин, обходил штабные комнаты собирая каждую бумажку, для того чтобы ничего не попало в руки врага. Всё должно было быть спалено и уничтожено.
      Повара увозили на машинах котлы и баки, чтобы загрузить в намеченный вагон. Всё шло исправно и организовано.
      Рота за ротой уходили с казарм к эшелону бойцы, таща на себе вещевые мешки, пилы, топоры, лопаты.
      Командиры поторапливали.
      Когда последняя рота, растянувшись, двигалась к поезду, со стороны от деревни направления от Лахвы, показалась машина. Она быстро ехала по изрезанной дороге, направляясь на Восток. Машина битком была набита солдатами. Командир батальона вышел на переезд и остановил машину для проверки. Было выяснено, что за машина и откуда и куда следует.
      Оказалось, что ехала подрывная команда, а с ними несколько работников М.Г.Б, которые пояснили, что торопиться некуда, враг ещё далеко за Лахвой, что наши танковые части и пехота ведут бой. Уезжая, шофёр вполголоса сказал: «А вы товарищ командир не мешкайте, не слушайте этих болтунов, чёрт знает что это за люди. Мы их взяли по дороге, дальше разберёмся». Машина ушла по песчаной дороге, оставляя за собой лишь пыль.
      - По вагонам! – раздалась команда – Прекратить втягивать понтоны. Скидывай брусья!
      Не погруженные понтоны полетели обратно под откос. Балки и брёвна, по которым накатывали грузы, быстро отлетали в сторону.
      - Лейтенант Воронин и старшина Степанов, - сказал комбат – езжайте с автотранспортом. Младший лейтенант Юрьев – с тракторами.
      Лейтенанты, получив пакеты, быстро ушли. И не прошло и пяти минут, как вереница тракторов, гремя гусеницами, уходила на восток. Обгоняя трактора, тронулась и автоколонна.
      Бойцы были уже в вагонах, и лишь командиры расхаживали у своих рот, взводов около вагонов. Ещё и кухаря суетились, разгружая машину, успевая забросить в вагон вёдра, котлы, баки, черпаки и прочую утварь.
      Паровоз стоял на парах. Машинист ждал сигнала, чтобы тронуться в путь.
      В направлении казарм, которые находились в лесу, поднялись клубы дыма. Казармы горели. Горели, чтобы не достаться врагу.
      От села бежал запыхавшийся мальчишка лет тринадцати, и сворачивая в лес, что-то кричал. То ли: «Немцы!», то ли: «Нету!». В это время раздался пушечный выстрел. Тут же разорвался снаряд близ железной дороги, осыпая осколками вагоны. Зазвенели пули по бортам железных понтонов. Прогремел ещё выстрел, и ещё. Машинист не стал ждать сигнала. Поезд тронулся и стал набирать ход. Уходили на восток.
      Немецкие танки вышли на переезд, дав ещё несколько выстрелов вдогонку. Поезд уже был далеко, уезжал, ничего особо не повредив.

Продолжение следует...