Чужие дети

               
               
Начало

...Вальдгейм, Гнаденберг, Гофрунсталь, Грунсталь, Люксембург, Найдорф, Розенберг, Траубенберг, Траубенталь, Георгисталь, Розенталь, Розенфельд...
Это не Германия. Это Грузия до 1941 года.
Напрасно сегодня любознательный читатель будет искать эти поселки на карте. Их нет после того, как Вальдгейм был переименован в Кировиси, Грунсталь - в Руисболо, Траубенберг - в Тамариси, Траубенсталь - в Ашбартафа, Гофрунсталь - в Ахалшени, Гнаденберг - в Дзикута, Найдорф - в Ахалсопели, Люксембург - в Болниси...

4 часа 22 июня 1941 года. Временная категория, ставшая поворотной в судьбе миллионов людей. Дата нападения Германии на Советский Союз была роковой и для более чем 19000 немцев Грузии.

Уже 30 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР, ЦК ВКП (б) и Совет Народных Комиссаров СССР принимают совместное Постановление "Об образовании Государственного Комитета Обороны". Этот орган был создан "...в целях более быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу". Для этого "...в руках ГКО сосредоточена вся полнота власти в государстве. Решения и распоряжения ГКО должны беспрекословно выполняться всеми партийными, советскими, военными и комсомольскими организациями, а также всеми гражданами СССР". Естественно, председателем Комитета был назначен И.В.Сталин. Решая сложнейшие задачи по организации борьбы с немецкими оккупантами, этот орган одновременно повел наступление и на неугодные, "провинившиеся" народы СССР.
По мере продвижения немецкой армии усиливалось, расширялось и это "внутреннее" наступление. Вот соответствующая хронология:

Июнь - июль 1941 года. Широкомасштабное наступление неприятеля от Балтийского до Черного морей. Оставлены города: Минск, Каунас, Рига, Лиепая, Бердичев, Житомир, Смоленск, Кишинев, Могилев, Великие Луки и многие другие...
Принимается Постановление ГКО о ликвидации Автономной Республики Немцев Поволжья и переселении ее граждан в Казахстан, Красноярский и Алтайский края, в Омскую и Новосибирскую области. А также - о выселении немцев, проживающих в городе Москва, в Московской, Запорожской, Ворошиловградской, Сталинской, Сталинградской и Саратовской областях.
 
Август 1941 года. Оккупированы Эстония, города: Кировоград, Вознесенск, Николаев, Херсон, Гомель, Луга, Старая Русса...
В НКВД СССР образован Отдел спецпереселений.
Сентябрь 1941 года. Отрезан Крымский полуостров, блокирован Ленинград, сданы Киев, Кременчуг, Чернигов...

21 сентября ГКО принимает Постановление "О переселении немцев, проживающих в Ростовской и Тульской областях, Орджоникидзевском и Краснодарском краях, в Кабардино-Балкарии и Северо-Осетии".

Октябрь 1941 года. Немецкие войска находятся в 80-100 километрах от Москвы. Ими захвачены Петрозаводск, Орел, Брянск, Калинин, Таганрог, Можайск, Харьков...
8 октября ГКО принимает Постановление № 744 "О выселении немцев, проживающих на территории Грузинской, Армянской, Азербайджанской ССР".
               
Как видим, несмотря на тяжелейшие условия войны, раскрутка репрессивной машины довольно энергична: за четыре месяца издаются три постановления, которые позволили несколькими росчерками пера сорвать с родных мест, оторвать от семей, работы, друзей тысячи людей, переломать, исковеркать их судьбы... Многим уготованы преждевременная гибель, безвестность, забвение.

Вдумаемся: что такое переселение в минимальные сроки десятков тысяч людей за тысячи километров? Подобная акция требует тщательной и обширной подготовки, огромных материальных затрат. Вспомним: идет война, которую страна отнюдь не выигрывает. Напротив, Красная Армия отступает, оставляются города, понесен колоссальный материальный ущерб, потеряно огромное количество людских ресурсов... Но -"...распоряжения и решения ГКО должны выполняться беспрекословно".

Между тем сроки исполнения определены по-военному четко. На проведение каждой операции по трем своим постановлениям ГКО давал 15 дней. Так, с 25 сентября по 10 октября должны были быть выселены немцы из Ростовской и других областей, с 15 по 30 октября - с территорий Грузии, Армении, Азербайджана.

Имея за плечами навык двадцатых-тридцатых годов, НКВД вновь проявил себя как верный и надежный инструмент Системы.
 
Издавна известно, что все гениальное просто. Злодейски гениальна по своей простоте и идея выселения народов. Тут уж не нужны суды, особые совещания, "тройки", трибуналы. Не надо ломать голову над статьями Уголовного и Процессуального кодексов, разбираться в тонкостях следствия, изыскивать пусть липовые, но доказательства, выбивать признания. Все элементарно: постановление – приказ - исполнение. Судьба целого народа умещается в одной строке.

У каждой трагедии, в том числе и трагедии немцев Грузии (в числе сотен тысяч советских немцев), есть свой автор, исполнители главных ролей, статисты. Назовем их поименно.
Как уже упоминалось, председателем ГКО и, несомненно, драматургом и главным режиссером был И.Сталин.
Ведущие исполнители: нарком внутренних дел СССР Л.Берия, нарком госбезопасности СССР С.Круглов, нарком внутренних дел Грузии Н.Рухадзе. Статистами же выступали местные партийные, советские, комсомольские, колхозные и другие органы.
 
В большинство немецких домов беда пришла не 8 октября 1941-го года, когда было подписано Постановление ГКО, не спустя три дня, когда был издан приказ НКВД, объявивший Инструкцию о переселении, а 15 октября - с началом "операции".
Когда мы говорим о переселении по Постановлениям ГКО, то речь идет не о конкретном сроке выселения, скажем, на год, на пять, на десять лет, а о ВЕЧНОМ переселении.
Масштабы-то вселенские: если революция - то мировая, если выселение - то навечно.  Кстати о "вечном" переселении в Уголовном кодексе того времени нет ни слова. Но об этом "забыли" в ГКО, что не удивительно, так как СССР относился к тем странам, которым закон не писан, а если и писан, то попираем неоднократно.
 
С тех пор прошло более 60 лет, но до сих пор не обнародовано количество репрессированных, не названы их имена. До сих пор тысячи людей спрашивают: в чем мы провинились? До сих пор они ищут своих родственников, близких, родителей, интересуются оставленным имуществом. И до сих пор правящая в то время партия коммунистов не признала себя виновной перед собственным народом и не попросила у него прощения…
А ведь были уже давно и ХХ сьезд, и хрущевская "оттепель", и "демократия с гласностью", и, наконец, Грузия стала суверенным государством.
 
Работая с документами того времени, ощущаешь не только иной стиль формулировок, оборотов, выражений, но и иной стиль жизни, мышления, иную психологию.
Обычно, когда речь идет о людях, об их количестве, в общепризнанной терминологии употребляются слова: столько-то лиц, столько-то мужчин и женщин, такое-то количество людей и т.д. Обращаясь же к статистике о переселенных немцах, с удивлением обнаруживаешь, что количество людей - женщин, мужчин, стариков, детей - никого не интересовало. Даже формулировок таких не было. "Душелюбов" из НКВД интересовало количество переселяемых ДУШ! И еще - количество семей (очевидно, потому, что по Марксу семья - ячейка общества и основа государства). И в официальных документах читаем: "По районам Грузии переселено столько-то семей, а по районам г.Тбилиси - столько-то душ."
Так сколько же душ принесли немцы Грузии в жертву Отцу народов?

Всего с сентября по ноябрь 1941 года из Грузии в Казахстан было переселено 19186 человек, или 5226 семей.
Что же касается всей огромной страны, то тут числа поистине космические. Вот что пишет старший научный сотрудник Института истории СССР АН СССР, кандидат исторических наук В.Земсков: "...Из 2 753 356 спецпоселенцев 1 224 931 составляли немцы..." [Газета "Аргументы и факты", №39 за 1989 г.]Сухие цифры, за которыми - человеческая боль, растянувшаяся на многие годы.

Как же непосредственно происходило выселение, какова была сама процедура?
Ее можно было начать разными путями - проявив выдумку и инициативу или без оных. Но всего верней идти проторенной, хорошо известной дорогой, и поэтому решено было начать... правильно, с арестов. Кого арестовывать? Конечно же, "антисоветский элемент" из числа немцев. Не надо напоминать, что во время войны с Германией каждый немец считался потенциальным "антисоветским элементом". Естественно, не составляло большого труда подогнать под эту формулировку кого угодно. И подогнали под нее мужчин-кормильцев. Их быстренько арестовали, обезглавив тем самым семьи, взвалив все тяготы переселения и расселения на новом месте на женщин.

За два дня до "операции" переселяемых извещали о необходимости подготовки к отправке, разъясняя им порядок выселения: на сборы для "вечного" переселения давалось 48 часов (да и то не всегда, бывало и 24, и 8-10 часов). Кстати, как свидетельствуют многие бывшие выселенцы, им, как правило, не говорили, что они выселяются навечно, а успокаивали тем, что это - мера временная и через два-три месяца им будет разрешено вернуться обратно.
Вот как об этом рассказывает в своем письме Вера Гейн-Рудой из города Акмолы: "Когда нас выселяли, нас обманули, сказали, чтобы ничего из квартиры не трогали, что мы вернемся через три месяца. Разрешили взять переодеться, как говорят, "вперед", и мы поехали в надежде..."
Более того, власти создавали мнение, что о советских немцах проявляется большая отеческая забота, т.к. их отвозили подальше от фронта, в те далекие места, куда война не должна была докатиться. То есть людей в очередной раз обманывали.
Известили переселяемых об отправке, разъяснили порядок. А дальше - в соответствии с Инструкцией о переселении: "...При этом ни в коем случае не допускать никаких собраний и коллективных обсуждений вопросов, связанных с переселением."
И это - при том, что тебя словно обухом огрели по голове, а ты и поговорить об этом не смей, не пикни - иди и втихомолку собирай свой скарб, готовься переселяться.
 
Дорога

Но вот подготовительный этап завершен. Переселяемых собрали на пунктах отправки.
Заключенными, арестованными, обвиняемыми они официально не были и номинально сохраняли все гражданские права советского человека. Хотя фактически они их уже утеряли. Им разъясняли, что они - такие же граждане, как и все, но... по решению правительства ограничены в передвижении и выборе места жительства.
Что же касается условий транспортирования, то, как гласит Инструкция: "...Вагоны должны быть оборудованы для людских перевозок". Стоит задуматься: а для чего же они до этого предназначались? Как свидетельствуют переселенцы, никто ничего не "оборудовал" и везли их в "телятниках", т.е. в вагонах для перевозки скота.
 
Богом и царем переселенцев на все время пути становился начальник эшелона, который с момента приемки полностью отвечал за состояние эшелона, перегрузку его с железной дороги на воду (везли через Красноводск и на Каспийском море перегружались на паром) и за доставку переселенцев к месту назначения.
Само собой разумеется, что без разрешения начальника эшелона никто из переселенцев выходить из вагонов не мог. Более того, на некоторых перегонах по приказанию начальника или его заместителя двери вагонов закрывались и из люков нельзя было высовываться. Напомним, что в обычных пассажирских вагонах никаких люков не было - там были окна. Вот в товарных, конечно же, люки...

Поскольку путь был долог, а остановки - частыми (встречные эшелоны шли на фронт, товарняки с выселенцами создавали заторы на путях), то вскоре из-за антисанитарии, грязи, отсутствия элементарной гигиены (вода - дефицит) появлялись вши, болезни, возникали эпидемии.
Что же в таком случае становилось с переселенцами? Все решалось просто: ежели болен, но не тяжело, то это - еще не болезнь. Если же заболевали тяжело, то начальник эшелона передавал больного через местные органы НКВД (что, конечно, "благотворно" сказывалось на его самочувствии) в ближайший пункт органов здравоохранения. Сложнее было, когда обнаруживалось эпидемическое заболевание. Сложнее, конечно, для переселенцев, а не для начальника эшелона, который просто отцеплял вагон с больными и оставлял его для карантина под наблюдение... кого бы вы думали? Врачей? Санитаров? Да нет же - под наблюдение местных органов НКВД! Чаще всего о судьбе переселенцев, находившихся в таких вагонах, оставленных на попечение НКВД, ничего не известно.
               
   Казахстан

Но кончается любой долгий путь, даже если он - не самый лучший в жизни. Прибыли переселенцы в те необжитые места, где им суждено прожить "вечно". Сдал начальник эшелона своих "подопечных" по списку представителям местных органов власти. И начинается новая страница жизни для тысяч немцев Грузии, которые стали спецпереселенцами.
При смене места жительства, помимо вопросов бытового обустройства, немаловажную роль играют и масштаб территории, и климат, и язык, и традиции, и отношение местного населения, и еще многое, многое другое. Естественно, что у переселенцев не было ни времени, ни возможности для изучения мест, в которые забросила их судьба. Приходилось все познавать на месте. А познавать было что, так как слишком сильно разнились их бывшая и новая родины.
Прежде всего поражали масштабы. Огромные территории областей Казахстана для жителей маленькой Грузии были непривычны, дискомфортны, пугающи.
Иными были и климат, фауна, флора. Грузия, с ее горами, морем, мягким климатом, сменилась сухими степями, полупустыней, равниной с минусовой 30-градусной температурой и сильными ветрами. А ведь переселяли в октябре-ноябре, да еще месяц-другой в пути. Вот и получается, что прибывали на место в конце ноября-декабря, а то и января. В Грузии - "золотая" осень, теплая зима, а здесь - минус 25-30 градусов. Не потому ли именно эти первые месяцы были самыми страшными, самыми тяжелыми? Не потому ли многие, кое-как пережившие дорогу, не пережили ту, первую зиму?
               
В первые же месяцы стало ясно, что прибыли они надолго. Но в то, что навсегда,  как-то не верилось.

С чего начиналась на новом месте жизнь выселенных? Конечно же, с постановки на учет в спецкомендатуре, где их знакомили с правами и обязанностями спецпереселенцев и брали подписку о том, что в случае побега с места поселения им грозит 20 лет каторжных работ. Кроме того, предупреждали, что они должны ежемесячно отмечаться в комендатуре. Естественно, что начальник спецкомендатуры, его заместитель и коменданты были главными вершителями судеб переселенцев. Основным методом руководства спецпоселенцами был запрет. Почти все, что можно вообразить в жизнедеятельности людей в нормальном обществе, поселенцам запрещалось. Столь расхожие штампы, как "не представляется возможным", "нет необходимости", "нецелесообразно", "временно не разрешается" и т.д., встречаются повсеместно. Например, просит выселенец разрешить ему разыскать своих близких, которых он потерял во время переселения, а резолюция на заявлении: "Не целесообразно".
А то, что можно, определялось лишь одним словом - работать. Вот этого - сколько угодно, но... только там и на той работе, куда тебя определили.
Характерна в этом плане история Флорентина Вейса, который до выселения работал в Институте геофизики Академии наук Грузии, преподавал на кафедре геофизики Грузинского политехнического института, а до этого работал в Тбилисской физической обсерватории, Карсанской и Абастуманской геофизических обсерваториях, считался высококвалифицированным специалистом по точным приборам. В Казахстане же его направили на сбор хлопка в совхоз Пахта-Аральского района. Даже имея практически неограниченную рабочую силу, Система не могла с толком ее использовать для своей же пользы. Привлекались выселенцы в основном на тяжелые работы в угольной и металлургической промышленности, а также в сельском хозяйстве. Но немцев работой не испугаешь. Привычные к труду, любящие землю, умеющие отдавать ей все силы, они постепенно стали приживаться, обзаводиться хозяйством, скотом... А впоследствии и строиться начали. Почувствовали, поняли, что не один год придется им пребывать на казахстанской земле, и стали на ней устраиваться фундаментально и надолго. Упорство, трудолюбие, работоспособность стали приносить свои плоды. У многих появился, относительный конечно, жизненный достаток. Хозяйства стали отличаться от соседских, домики  -  от хибарок-мазанок.
Но чем лучше становилась жизнь у немцев, чем добротнее было жилье и чем ухоженнее дети, тем большую отчужденность они испытывали от окружающих - зачастую ленивых и пьющих людей. Немцам завидовали, на них доносили, их недолюбливали.
 
Тонкая материя моральной стороны вопроса требует особого подхода, осторожных формулировок, продуманных и взвешенных выводов, тщательного подбора слов. Но какие слова подобрать, из каких глубин языка они выплывут, чтобы рассказать о том психологическом и моральном давлении, которое оказывалось на советских немцев многие годы? Ведь тоталитарная система полуправового государства только и делала со дня своего существования, что подавляла личность, нивелировала индивидуальность, создавала идейно послушный "человеческий материал". К сожалению, ей это во многом удалось. Мы же можем лишь обращаться к фактам и конкретному материалу, которыми располагаем.
С чего начать эту болезненную тему? Быть может, с родного языка, на котором немцы говорить не могли? Или с учебы, двери в которую им были закрыты? А может, вспомнить те унижения и мытарства с трудоустройством, которые они испытывали, пытаясь найти работу - по специальности или вообще, за исключением, разумеется, той, на которую определили их власти?
Все это - внешние проявления морального дискомфорта, ущерба. А жизнь ведь многообразна, разнолика. Никуда не денешься от реплики в очереди, от шепота за спиной, от косого взгляда соседа. А кто знает, сколько семей распалось из-за того, что кто-то был немцем или немкой? А детские дразнилки, игры в войну, когда никто не хотел быть "немцем"? Или просто выкрики подвыпившей шпаны?.. Всего не перечислить, не предусмотреть. Вспомним хотя бы "наглядную агитацию" того времени, вывешенную во всех общественных местах.               
 Память хранит и фильмы того времени, и спектакли, и литературу. А знаменитое симоновское "Если дорог тебе твой дом", заканчивающееся:

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!

Под комендатурой

Победного исхода Сталинградской битвы, которая стала поворотной в ходе Великой Отечественной войны, никто, пожалуй, не ждал с таким нетерпением и надеждой, как выселенные советские немцы. И вот почему. Они не раз слышали от чекистов (в неофициальном, так сказать, порядке), что если Сталинградская битва будет проиграна, то их всех уничтожат. То есть фактически выселенцы были заложниками. Чувство страха - не мелкого и шкурного, а страха человеческого - за жизнь своих детей, близких, родных не покидало их долгие месяцы с самого начала войны и до февраля 1943 года, когда Красная Армия победила в Сталинградском сражении.
И тогда появилась Надежда. Надежда на то, что после Сталинграда в их судьбе что-то изменится, повернется к лучшему. Увы, не сбылось. Не сбылось и тогда, когда, разблокировав Ленинград, советские войска перешли в наступление и, наконец очистив свою территорию от неприятеля, продолжали вести боевые действия в Европе. Не сбылось даже тогда, когда победный салют 1945 года прогремел на весь мир... Не суждено было сбыться и после кончины Сталина в 1953 году.
И все-таки надежда не оставляла их все долгие годы высылки, ею они жили и не уставали надеяться. Но какими долгими были эти годы, эти 15 лет лишений, страха, унижений "под комендатурой".

Уже говорилось, что судьба каждого выселенца практически была в руках работников спецкомендатуры, будь то начальник, его заместитель, комендант или оперативник. Как же комендантское начальство распоряжалось судьбами своих "подопечных", каким арсеналом методов и средств располагало?
Следует отметить, что кроме "букета" статей Уголовного кодекса, многих указов, которые дамокловым мечом висели над каждым выселенцем, комендатура располагала и щедро использовала меры административного наказания в виде штрафа, ареста от 5 до 10 суток, запрета выезда на определенное время и т.д. В основном, причиной для применения этих мер было что-то, совершенное без разрешения или ведома комендатуры, т.к. на каждое действие, каждый шаг следовало испрашивать разрешение, обращаться с письменным ходатайством, а затем с нетерпением ждать - разрешат или нет.

Пребывала на поселении юная красавица Эдита Курц - кареглазая, с медным оттенком волос. В 1954 году повстречала она своего суженого - Владимира Сипатого, прибывшего в Казахстан "по зову партии" из города Хмельницка и проживавшего в соседнем районе. Год они встречались и, как это бывает в нормальной жизни, в 1955 году поженились. Естественно, об этом уведомляется спецкомендатура и районный отдел милиции. Что в таком случае делает начальник Куйбышевского РОМ, старший лейтенант Буламбаев: поздравляет молодоженов, желает им счастливой и долгой совместной жизни или находит другие сердечные и теплые слова напутствия молодой семье? Отнюдь. Он утверждает постановление, в котором говорится, что за нарушение режима спецпоселения, выразившееся в САМОВОЛЬНОМ ЗАМУЖЕСТВЕ, необходимо "лишить выселенку Курц Э.Р. права свободного передвижения по Казахстану на 6 месяцев".

Рос у выселенки Эмилии Бекк сынишка - смышленый, с явными способностями к музыке. Отдали его в музыкальную школу, в класс скрипки. Чтобы купить инструмент, мать поехала в город Павлодар на рабочем поезде, который и привез ее обратно в тот же день. Но при этом женщина не сообщила в комендатуру (просто не успела сообщить, так как опаздывала на поезд), что собирается в Павлодар, не получила "высочайшего" разрешения. И была за это оштрафована на 50 рублей помощником коменданта Исаковым...
 
Есть множество способов воздействовать на человеческую личность, оказывать давление на психику, морально подавлять. Можно это делать примитивно, а можно и изощренно, с известной долей выдумки, творчества. Все зависит от вкуса, характера, наконец, от интеллектуального уровня, если о таком уместно говорить в отношении служителей комендатуры. Тысячи людей обращались к ним со своими просьбами, нуждами, проблемами. Какова же была реакция на эти многочисленные письма, заявления, ходатайства?
Самое простое - отказать или разрешить. Посложнее - когда отказ еще и мотивируется, тут проявляются характер, образ мышления, уровень отказывающего. Но об этом - разговор особый.

Лена Шаль. В 1939  году, когда ей было 2 года, отца забрали в Красную Армию, а потом, в 1942-м, в трудармию. Не видела она его 14 лет. Стала разыскивать и выяснила, что проживает он в городе Карпинске Свердловской области, что не так уж далеко от Павлодара. Обратилась в спецкомендатуру с просьбой разрешить выехать в Свердловскую область повидаться с отцом. На заявлении резолюция: "Отказать".

Мария Польская, 67 лет, не видела своего сына Рихарда в течение 16 лет. В своем заявлении она пишет: " Желаю повидаться с сыном, думаю, просьба моя будет удовлетворена". Напрасно так думала Мария Готлибовна. На ее заявлении выведено: "Отказать" и дата: 6 мая 1954 г. Подпись, к сожалению, неразборчива.

Но все это "цветочки". То, с чем мы ознакомимся ниже, выходит за рамки человеческого понимания. Начинается театр абсурда, а вернее, приоткрывается занавес в ту абсурдную жизнь, которую вынуждены были вести наши соотечественники.
 
12 мая 1950 года Альвина Биндер, 1916 года рождения, испрашивает разрешение на воссоединение со своим отцом Эрнстом Губером, родившимся в 1884 году (обратите внимание на даты рождений). В заявлении она пишет, что муж ее погиб в 1941 г., единственный ребенок умер в 1942 г., она осталась одна (!) и просит соединить ее с отцом, который  уже в преклонном возрасте и поэтому она хочет быть рядом с ним. Заместитель начальника Иртышского РОМ капитан Чуб пишет на этом заявлении: " Приведенные ею доводы не могут служить основанием к соединению". Живы ли Вы сейчас, уже, наверное, отставной полковник Чуб? Если - да, то как вам живется-можется?

20 апреля 1951 года Арнольд Пфейфер, 1901 г. рождения, просит воссоединить его с сыном, так как они с женой нетрудоспособны, а на их иждивении находятся трое детей, содержать которых они не в состоянии. Резолюция на заявлении: "В соединении нет надобности". Подпись неразборчива.

1 июня 1954 года в спецкомендатуру Бескарагайского района обратился Фридрих Беккер, родившийся в 1887 году. Он просил разрешить ему и его жене посетить (не соединиться, а всего лишь посетить) сына - Владимира Беккера. Отказ поступил из УВД Павлодарской области. Мотивировка - по причине преклонного возраста!!!

Мария Кугель проживала в Нижнем Тагиле с сыном, у которого на иждивении, кроме нее, находились трое детей от 3-х до 10-ти лет и больная, неработающая жена. Поскольку ее сын являлся единственным кормильцем, то содержать такую семью он, естественно, был не в состоянии. Поэтому Мария Кугель просила разрешить ей выехать в Павлодарскую область, где проживает второй сын - Адольф, на воссоединение с ним. На письмо реагирует заместитель начальника 9-го отдела УМГБ по Свердловской области Коняев: " Объявить спецпоселенке Кугель, что ее заявление о выезде в Павлодарскую область на соединение к родственникам рассмотрено и в просьбе отказано, т.к. она в г. Нижний Тагил проживает с сыном".

Елена Гармс находилась на спецпоселении в Павлодарской области. Одна растила сына, родившегося в 1941 году, муж был мобилизован в трудармию. Помимо всех прочих бед, у нее была своя - сынишка болел детским церебральным параличом. Кто знает, что это за болезнь, поймет материнское горе. Многие годы вела она переписку с различными медицинскими учреждениями и организациями, интересовалась, где ее мальчику могут помочь облегчить недуг. Наконец, получила письмо из Харькова, в котором сообщалось, что там есть кабинет детской ортопедии, специализирующийся на церебральном параличе, и медики готовы оказать мальчику необходимую помощь. Неоднократно обращалась Елена Иосифовна в разные инстанции с просьбой, а точнее, с мольбой разрешить ей повезти сына в Харьков. В 1951 г. писала в УМГБ Павлодарской области, в 1952  - Сталину, в 1953 - в городскую комендатуру. И, наконец, получила разрешение на выезд в... Казань, Иркутск, Новосибирск, но не в Харьков! В выезде именно в этот город ей было отказано.

Не менее трагична история Анны Зейц, которая в апреле 1951 года написала Н.Швернику (в то время - Председатель Президиума Верховного Совета СССР) письмо, в котором просила соединить ее с дочерью, проживавшей в г. Тбилиси. Она писала: "Я сама больная - порок сердца, с большим упадком сил, скудно влеку свое существование, т.к. работать не могла и не могу. После долгого молчания со стороны дочери, которая считала, что я умерла, и случайно, от родственников узнала о моем существовании, прислала письмо из Тбилиси, в котором усиленно просит меня приехать..." О бедственном положении Анны Митрофановны было известно местным властям, ее комендантскому начальству. Вот что писал заместитель начальника Бескарагайского РО МГБ председателю исполкома: "В настоящее время Зейц материально живет плохо, состояние здоровья плохое, к труду не способна. Продуктов питания, за исключением нескольких килограммов ржи, ничего не имеет". В докладной записке коменданта спецкомендатуры № 615 лейтенанта Маслова говорится, что 19 февраля 1952 года, во время регистрации, выселенка Зейц заявила, что, если не улучшат ее материальное состояние, она покончит жизнь самоубийством. В июне 1951-го  Зейц повторно обращается в Кремль, излагая свою просьбу. И вот тут она допускает ошибку, сообщая, что ее дочь была мобилизована в трудармию, а сейчас проживает в Тбилиси. После этого самой Анной Митрофановной перестали интересоваться, и все внимание было перенесено на ее дочь. Каким образом, находясь в трудармии, она вдруг очутилась в Тбилиси? Раскрутилась машина, пошли телеграммы в Грузию, в различные инстанции и органы. А что же с выселенкой Зейц - 64-летней, больной, неимущей? Ей просто и  бесхитростно ответили заместитель начальника Бескарагайского РО МГБ Афанасенко и оперативный уполномоченный Конюхов, что ее заявление рассмотрено и в ходатайстве отказано, т.к. она "выселена правильно и освобождению не подлежит".
 
Ошибочка вышла

Нередки были случаи, когда люди других национальностей выселялись как немцы и "по ошибке" проводили на спецпоселении не один год. Причем, когда они начинали ходатайствовать об освобождении, то ничего не могли доказать.
Показательна судьба Розы Чарухчан. В анкете указано: "Чарухчан Роза Сисаковна 1935 г. рождения, по национальности немка, родной язык - немецкий..." Видимо, составлявший анкету помощник коменданта лейтенант Лысов слабо разбирался в немецких фамилиях, а также в именах и отчествах. Читая автобиографию Розы Сисаковны, мы узнаем, что ее отец Сисак Чарухчан, по национальности армянин, умер в 1937 г., а мать - Гаупт Мария, по национальности немка, была выселена в 1941 г. в Казахстан. Розе в то время было 6 лет. С 1943 по 1946 годы она воспитывалась в детском доме, т.к. мать болела и лежала в Павлодарской больнице. После выздоровления мать забрала Розу из детского дома, и с 1946 по 1952 годы девочка училась в школе. Затем в течение года работала и ушла с работы из-за запрета врачей - в связи с болезнью глаз. 11 января 1954 года Роза Чарухчан обратилась с заявлением к начальнику комендатуры с просьбой о снятии с учета спецкомендатуры как лица, принадлежащего не к немецкой, а к армянской национальности. И лишь в декабре 1954 года (почти через год) выносится заключение о снятии ее с учета спецпоселения. Заключение составлено настолько колоритно, с таким чувством исполненного долга, что его нельзя не процитировать хотя бы частично, сохраняя стиль и синтаксис подлинника:
"Чарухчан Р.С. действительно является по национальности армянкой. В 1941 году в место с матерью Гаупт М.В. как член немецкой национальности выселено в Казахстан... В действительности Чарухчан Р.С. по национальности армянка на учет спецпоселения взято ошибочно так как ее отец Чарухчан Сисак Суренович и ее дядя Чарухчан Григорий Суренович которые умерли в 1937-1951 г.г. по национальности армянином. Полагал бы: Чарухчан Розы Сисаковны армянку не подлежащему взятию на учет спецпоселения с учета спецпоселения снять. Материалы проверки направить в УМВД Павлодарской области на рассмотрение."
Рассматривали документы еще... год  и 4 декабря 1955 г. ответили:
"Возвращаем дело с материалами проверки на спецпоселенку Чарухчан Розу Сисаковну по вопросу снятия ее с учета спецпоселения. Указанный материал рассмотрен и в настоящее время оснований к снятию ее с учета спецпоселения пока не имеется (!). Результат объявите заявительнице. Начальник отдела подполковник Лоскутов".
То есть 14 лет пребывания по ошибке на спецпоселении для подполковника Лоскутова не являлись основанием. Освободили Розу Чарухчан лишь 11 января 1956 года, пробыла она в высылке "ошибочно" целых 15 лет.

"По ошибке" в течение 13 лет находилась на высылке и Елена Мухигулашвили, вышедшая замуж за немца Дитерле и освобожденная из спецпоселения 12 мая 1954 года. Прочитанное оставим без комментариев, они излишни.

Служивые

Служил в Бескарагайском районе оперативник старший лейтенант Шульга. И случился среди подведомственного ему "контингента" Побег. С большой буквы, потому что это был не просто побег - сбежала целая семья из пяти человек: муж, жена, трое детей! Объявляется розыск. Набирает обороты розыскная машина, даются ценные указания, отстукиваются телеграммы, поднято на ноги местное отделение, докладывается по инстанциям выше, в областное управление, а оттуда еще дальше - в республиканское. Сбежала семья выселенцев Ланг в составе: жены - Ланг Олимбии Иоганесовны, мужа - Сергача Федора Леонтиевича и, как уже говорилось, троих детей. Направляет старлей Шульга своему высокому начальству в УМГБ по Павлодарской области докладную записку, в которой говорится: "Для полного задержания семьи Ланг мною намечены конкретные мероприятия отдельным планом". Да, был у бравого оперативника Шульги план, но, просматривая дело, замечаешь, что со временем как-то снижался темп розыска, увядал энтузиазм, исчезал охотничий азарт... В чем же дело? А вот в чем. Оказывается, Олимбия Ланг была... слепа на оба глаза. А муж ее оказался инвалидом, без обеих ног. И никуда они не бежали с тремя малолетними детьми, да и не могли, естественно. Просто, по понятным причинам, не явились на очередную регистрацию в комендатуру. Однако желание проявить свою чекистскую ретивость не позволило служаке Шульге попросту сходить к ним домой и выяснить, в чем дело. Что ж, случались у последователей Феликса Эдмундовича и такие накладки.

Очередная волна репрессий, прокатившаяся по СССР в 1948-49 годах, захлестнула и выселенцев. Массовое раскрытие "заговоров", "повстанческих центров", "террористических организаций" и тому подобная фантасмагория повлекли за собой серию открытых и закрытых судебных процессов, которые инспирировались и проводились по всем республикам, краям, областям огромной страны. Тысячи людей осуждались по нелепым, фантастическим обвинениям, благо существовала для этого уникальная 58-я статья в Уголовном кодексе всех Союзных республик. Не обошло все это и выселенных немцев Грузии.

Вместе со всей своей семьей - женой, двумя дочерьми и сыном - отбывал высылку в Павлодарской области музыкальный мастер Иван Кирихкеснер И вот в 1949 году его осуждают по четырем статьям Уголовного кодекса РСФСР (в Казахстане!) на 25 лет лишения свободы (расстрелы тогда были отменены) с поражением в правах на 5 лет и после отбывания срока - вновь на пожизненную высылку. За что же так сурово был наказан музыкальный мастер, что такого он мог совершить, находясь под неусыпным взором НКВД, состоя на учете в спецкомендатуре, ежемесячно там отмечаясь и имея ограничения в передвижении? Оказывается, судебная коллегия по уголовным делам Павлодарского областного суда установила, что Кирихкеснер Иван Антонович (а вместе с ним еще 6 человек), являясь выселенцем и, в связи с этим, будучи враждебно настроенным по отношению к Советской власти, в 1948 году организовал антисоветскую повстанческо-террористическую группу, ставившую своей целью свержение Советской власти путем вооруженного восстания, совершения террористических актов над руководящими работниками партийно-советских органов и проведения систематической антисоветской агитации среди населения.
Кроме того, группа планировала сколотить вокруг себя антисоветские элементы из числа выселенцев, также враждебно настроенных против Советской власти. А затем совершить нападение на обком партии, захватить управление МГБ-МВД, учреждения связи и другие областные ведомства в городе Павлодаре, учинить расправу над руководящими работниками этих органов и поднять восстание против Советской власти, ориентируясь при этом на возможность военного нападения Америки и Англии на СССР. После осуществления намеченного плана Кирихкеснер собирался распространить повстанческое движение на соседние области, сосредоточить повстанцев на границе сопредельного государства и ожидать помощи Америки и Англии. Но зловещим замыслам коварного Кирихкеснера не суждено было осуществиться. Помешал арест.
Попробуем разобраться в этом порождении больного воображения, в результате которого, кстати, семь человек получили по 25 лет лагерей. Как уже говорилось, все они (в том числе - самый главный злодей Кирихкеснер) находились под административным комендантским надзором, выезжать без разрешения никуда не могли и обязаны были систематически отмечаться в комендатуре. Остается только гадать, каким образом при столь плотной "опеке" можно было создать повстанческо-террористическую группу. Однако, поскольку враги Советской власти были сколь коварны, столь и хитры, то допустим, что - создали. Но тогда как оценить многочисленный, обладающий неограниченными возможностями, мощный аппарат МГБ-МВД, у которого под носом была сколочена такая организация, да еще со столь далеко идущими планами? Не забудем, что все это происходило в 1948-49 годах, на 31 году Советской власти, через 3 года после Великой Победы, когда морально-патриотический дух советского народа был в зените, когда была отменена карточная система, а имя Вождя символизировало, помимо всего прочего, еще и Освободителя планеты от фашизма. И в такой обстановке семь человек могли свергнуть в области Советскую власть, организовать захват зданий, расправиться с активом? В чьем воспаленном мозгу могла зародиться подобная чушь? Но последуем приговору, "поверим" и в это. Что еще планировал нехороший Иван Антонович? Собрать повстанцев на границе сопредельного государства и там ждать нападения Америки и Англии на СССР. Но для этого ему и его "повстанцам" пришлось бы преодолеть Семипалатинскую область, где чекистов, надо полагать, было не меньше, чем в Павлодаре, и лишь после этого выйти на границу... с Китаем, в то время - лучшим другом СССР. Увы, других границ с "сопредельным государством" у "повстанцев" не было. А вот с Америкой и Англией как-то не получилось. Милитаристы Америки и Англии ничего не знали о павлодарских "повстанцах" и, видимо, поэтому, не сподобились через "красный" Китай брататься с ними.

Тень свободы

"Время - вещь необычайно длинная", - писал Владимир Маяковский. Но, помимо этого, оно еще и изменчиво. СССР довоенный, военный, послевоенный - одна страна, но с разным общественным климатом. Наступил 1953 год, внесший свои коррективы в жизнь огромной державы. Умер Сталин. Закончилась эра многолетнего диктаторства. Миллионы людей, находящихся по ту сторону колючей проволоки, обрели надежду - реальную, осязаемую. Другое дело, оправдалась ли эта надежда, но она появилась - что-то должно было измениться, не могло же все оставаться по-прежнему!
И действительно, в декабре 1955 года издается Указ ПВС СССР №123-23 от 13 декабря "О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении". Казалось бы, поставлена последняя точка в трагедии советских немцев. Их "простили", наступил долгожданный час Свободы. Но увы, лишь отчасти. Изощренность государственной мысли усматривается в тексте Указа, и, поскольку он небольшой, приводим его полностью:

"Учитывая, что существующие ограничения в правовом положении спецпоселенцев немцев и членов их семей, выселенных в разные районы страны, в дальнейшем не вызываются необходимостью, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Снять с учета спецпоселения и освободить из-под административного надзора органов МВД немцев и членов их семей, выселенных на спецпоселение в период Великой Отечественной войны, а также немцев - граждан СССР, которые после репатриации из Германии были направлены на спецпоселение.
2. Установить, что снятие с немцев ограничений по спецпоселению не влечет за собой возвращение им имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Ворошилов
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Н.Пегов
Москва, Кремль. 13 декабря 1955 г."

Каким же чувством "сострадания" надо было обладать, чтобы состряпать и подписать такой бесчеловечный Указ, учитывая то, что люди, на которых он распространяется, безвинно (!) провели на выселении 15 лет. А освобождать из спецпоселения их стали в 1956 году, при этом не забывая отбирать подписку о том, что им известно решение Правительства о невозвращении в места, откуда они были выселены, и о том, что никаких претензий на свое имущество они иметь не могут. И лишь в 1974 (!) году, когда 9 января был принят Указ ПВС СССР "О признании утратившими силу законодательных актов СССР в связи с Указом ПВС СССР "О снятии ограничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан", был отменен пункт 2-й приказа МВД СССР от 16 декабря 1955 года в части запрещения немцам возвращаться в места, откуда они были выселены.
ТО ЕСТЬ ЧЕРЕЗ 33 ГОДА С МОМЕНТА ИХ ВЫСЕЛЕНИЯ, ЧЕРЕЗ 29 ЛЕТ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ВОЙНЫ, ЧЕРЕЗ 21 ГОД ПОСЛЕ СМЕРТИ СТАЛИНА И ЧЕРЕЗ 18 ЛЕТ ПОСЛЕ ХХ СЪЕЗДА КПСС!

Летучая фраза Ильфа и Петрова "статистика знает все", сказанная более полувека назад, стала неким символом государственной осведомленности в СССР. Увы, это далеко не так. Не знает статистика того, что должна знать. Не располагает она данными о количестве погибших при выселении, этапировании, об эпидемиях, которые уносили жизни немцев в пути следования. Не ведает, сколько высланных не доехали до места назначения. Не знает и сколько немцев погибли в трудармии, не выдержав невыносимой работы и столь же невыносимых условий. Не интересовалась всезнающая статистика и количеством осужденных, расстрелянных, не вернувшихся из ГУЛАГовских лагерей советских немцев, в том числе и немцев Грузии. Неведомо ей, сколько немецких детей погибло за все 15 лет выселения и даже - сколько их там родилось "под надзором". Неизвестно, увы, и сколько немцев вернулись после 1956 года в места своего бывшего проживания, т.е. на свою Родину…