Осколок 98 - Плюшевый мишка

Вот я. Скитаюсь в пустом конверте
по абонентам и адресам.
Господи дай мне сил или смерти,
выбери сам. (с)


Еще было темно, метрах в пятидесяти светил фонарь, вычерчивая из тьмы четырехметровый забор, опоясавший учебный центр. Я попросила остановить машину подальше от ворот.

- Спасибо, что подвёз.
- Не говори глупостей, - ответил Клифф, отстегнул ремень безопасности и поцеловал меня. В этой машине было достаточно просторно и для продолжения, но времени уже не было.
- Когда ты вернёшься?
- Если всё пойдёт по плану, то не раньше весны, - ответила я. О том, что результатом незапланированных событий может стать досрочный вывоз эвакуаторами или даже распыление моего пепла над просторами Зоны, я умолчала, ведь нам обоим это было понятно. Впрочем, опыт у меня был, экипирована я не плохо, так что все шансы выбраться в моих руках.
- Ты напоминаешь мне одну женщину, - вдруг сказал он невпопад.

Любую другую подобное сравнение бы привело в ярость, мне же оно принесло облегчение. Признаться, я была в замешательстве от его поведения. Доступные женщины в моем понимании, конечно, приятны мужчинам, как и их внимание, но не вызывают ни уважения, ни каких либо романтических чувств, ни желания продолжать. В чем интерес, если дичь сама ложиться на блюдо и раздвигает ноги? Пошловатый каламбур. А так, что-то прояснилось. Он видит во мне другую, наделяет её чертами, очевидно, менее распутными и более возвышенными.

- Как мило, - произнесла я, мысленно посмеиваясь над ситуацией.
- Ты не так поняла… - запнулся он, но продолжать объяснения не стал. – Я буду ждать твоего возвращения.
- Спасибо за ночь, мне пора, - я поцеловала его в щеку, провела рукой по волосам и вышла из машины. Он тоже вышел и смотрел мне вслед. Когда я заходила на базу, он еще стоял возле машины.

Встретили меня новостями, планы поменялись. Выезжаем позже, малой группой. Я пожалела о том, что так торопилась, освободившееся время можно было потратить с удовольствием, но зато теперь я успею принять душ. Помылась, переоделась в форму и первой пришла к газели, которая повезёт до КПП. За окнами только начинал проступать рассвет, дорога была не слишком хорошей, на кочках покачивало, по стеклам и крыше, убаюкивая, забарабанил мелкий дождь, и я быстро уснула, растянувшись на задних сидениях. Меня растолкал Анарх на подъездах к Максимовичам. Видимо из-за того, что меня разбудили посреди сна, он казался таким реальным, намного реальнее пропахшей потом газели и облачного неба за заляпанными окнами. И мне показалось, что именно это сон, который я вижу, уснув рядом с повелителем. Быстро я закинула в рот таблетку и запила из фляги. В остатках воды разболтала экстракт гуараны, основной эффект от энергетика мне сегодня тоже пригодится. Поспать то мне удалось всего ничего.

Проверка прошла очень спокойно. Первой зашла Ульрика, на правах главы отряда, затем трое бывших соклановцев Корня – Архангел, Джилли и Морпех. Пока их проверяли, подтянулся странный дёрганый тип и занял очередь за Анархом. Он с любопытством осматривал нашу снарягу, и периодически поглаживал охотничью винтовку. Надетый на нём бронник, пробитый в районе груди крупнокалиберными пулями (показалось, что заныли старые шрамы) и общее дерганое поведение в сочетании с блаженной улыбкой наводили на нехорошие мысли. Подумалось, каких только психов в наше время в Зону не пускают. Взять хоть меня, Кабан вполне мог позвонить, кому надо и запереть меня в дурке, я ведь могу причинить вред невиновным людям. Вот честное слово, сама за себя не ручаюсь. На базе мне пёс Горец показался цербером, единственное, что останавливало от выстрела – защищенность базы. А в Зоне мне в любой момент может показаться, что кто-то из наших - монстр, и что тогда? Времени на размышления, электрошок, осознание может не быть. Выстрелю – могу ранить своих, не выстрелю – подставлю группу, которая от меня ожидает объективных действий. Пожалуй, решающую роль тут сыграло заступничество командора. Да и сам Кабан, мне кажется, склонен предоставлять шанс больным. А там у меня такого шанса не было бы, я не стала бы доживать свои дни в больничной палате, нашла бы способ избавить тело от лишних мучений. И он это прекрасно понимал.

Подозрительный субъект продолжал следовать за нами и пройдя контрольно пропускной пункт. Ульрика связалась с нашим «преследователем», его ответы были немного странными:

- Меня Николай зовут. Я сталкер. А за вами я не следую - это вы передо мной идете. Я на базу Медуза следую. Не верите? Спросите у них сами, я им звонил. То есть не звонил... а как это правильно... черт... вылетело... выходил на связь! Вот. Они вам скажут.
На базе подтвердили, что знакомы с этим сталкером. Ульрика успокоилась, да и Николай поотстал от нас.

- Почему план изменился? – спросила я у Анарха, пока Ульрика была занята переговорами. Изначально мы в составе крупного отряда должны были сопровождать очередную колонну. А получилось, что вышли вшестером без всякого транспорта.
- Да как всегда, эти камазы пока соберут, пока все перепроверят. Каждый норовит надуть. Мы задержимся на Медузе, у госпожи Норберг там встреча назначена. Заодно дождёмся каравана.

Получается, пока мы лишь сопровождаем шведку на переговоры. Первая тройка замедлилась, ожидая, пока капитан Норберг договорит. Я с недовольством посмотрела на группу людей впереди, Бледный бы их отчитал за задержку. А они продолжали стоять и болтать.

- …она тут лишняя, зачем её взяли? – донесся голос Архангела.
- Да это шлюха Бледного, ты не знал? – грубовато и достаточно громко ответил Морпех.
Джилли цикнула на них, напоминая, что их вполне могут услышать те, кому слова не предназначались. Морпех безразлично пожал плечами. Архангел окинул меня оценивающим взглядом и усмехнулся.
- Эээ, - замялся Анарх, который тоже прекрасно слышал конец разговора, - может Ульрику подождем?
- Приказа останавливаться не было, - отрезала я.  Да уж, еще я под этих пустозвонов подстраиваться буду. Ульрика, наконец, закончила с выяснениями, нагнала нас и сделала замечание головному отряду, который вместо разведки пути занимается почесыванием языков.

- А это правда? – спросил, когда выдался момент, Анарх, которого остальные предпочитали называть Супербурбан или просто Бурбан.
Я тяжело вздохнула, вот ведь любопытный товарищ.
- Ну, ты же видел, к кому я ездила этой ночью. Знаешь, что вернулась под утро. Сам как думаешь?
- Твои ночные похождения, конечно, не остались не замеченными, но это не означает, что у вас с командором ничего нет.
-Ты думаешь, он бы потерпел такое? – я усмехнулась. – Я его не интересую… Ты знал Паука?

Анарх кивнул и как-то приуныл. Все её знали, знаменитая Донна. Для Бледного она то же, что для меня Камерон. Недостижимое ускользнувшее счастье, единственная любовь. Во всяком случае, так мне показалось, когда он рассказывал о ней и их богатом на приключения прошлом. Я улавливала в его голосе те же интонации, которыми сама оперировала во время бесед  с самой собой, вспоминая о Камероне. Больше поговорить о нём было не с кем. Разве что с Гвен, но мы не в тех отношениях, чтобы обсуждать  любимых мужчин, да и вообще что-либо более личное, чем выбор рационов питания в походе или напитков на поминках.

- Просто, когда он заказал тебе медвежонка, а потом заставил меня еще раз сгонять в магазин, когда я рассказал, что тебе понравился КПК… я подумал…
- Так это ты распускаешь сплетни? Подожди, что ты сказал? Медвежонка прислал Бледный? – тут я расхохоталась так, что на меня оглянулись все. Капитан Норберг строго на меня взглянула и отвернулась, подняв подбородок чуть выше, чем следовало бы. А я всё не могла остановиться, нервный, почти истерический смех доканывал. А Клифф, вот фрукт, не признался. Новый факт, по сути, ничего не менял. Я бы всё равно поехала к Клиффу, только была бы менее уверенна в успехе, ведь он, получается, не проявлял ко мне никаких – даже дежурных, знаков внимания. Ну и ответила бы на его вопрос что-нибудь другое.
- Уверяю тебя, со стороны командора это был просто знак вежливости и пожелания выздоровления, не более, - заверила я Анарха, отсмеявшись. - Ты только перед остальными не распространяйся о своих догадках на счет моих похождений, договорились? – я подмигнула спутнику, и мы продолжили путь.

Впереди идущие товарищи, казалось, совсем не стараются, на детектор смотрят время от времени, рискуя влететь во что-нибудь нелицеприятное. Похоже, им никто не объяснил, что с последнего их выхода Зона поменялась. Она всегда меняется. Даже за несколько дней моего отсутствия успел случиться выброс, перетасовав аномалии и их частоту.

- Остановка десять минут, - скомандовала Ульрика, и пока мы дали отдохнуть ногам, она выясняла подробности на счёт продвижения дела новой колонны.

Морпех направился к подозрительного вида кустам, наспех проверив их детектором. Я едва успела крикнуть, чтоб он не торопился и пропинговал проход. Блин, взрослый мужик, а как первый день в Зоне отчуждения. Бесили меня эти наёмники из Цитадели. И своим гонором, основывающемся лишь на том, что они начали искать арты еще у истоков, в 2005м году. Мне тогда лет двенадцать было. И тем, что все они знали Паука не понаслышке тоже бесили. И тем, что боролись с Бледным, и тем, что в результате продались ему. А еще я хотела врезать посильнее той девице, которой понравилось бить меня по свежим ожогам. Мразь! В общем, предупредила я этих засидевшихся без дела и потерявших сноровку сталкеров и успокоилась. Они посмотрели на меня, как на лепечущего невесть что младенца. Впрочем, если не послушаются, это уже будут проблемы не мои, а госпожи Норберг и их безутешных родственников.

Позже Анарх по секрету сказал мне, что моё предупреждение спасло Морпеха от аномалии Пылесос. Я бы и сама не подумала, что ту пылесосы водятся. За мясорубки переживала больше, к теням присматривалась…

На подходах к Медузе меня захлестнули воспоминания. На этом пригорке я сидела, сообщая Серванту, что вижу в селе признаки жизни искомых мародёров, тут же увидела впервые Камерона. Вот в этом домике с покосившейся крышей мы встретили новый 2010й год. На этом крыльце впервые поцеловались…

А дальше будет только хуже. Может, вернуться в эти места было не такой уж хорошей идеей. За эти годы вся Зона превратилась из загадочного непознанного мира в выставочный зал моих потерь и ошибок. Сердце закололо, и я напомнила себе, что есть вещи, о которых я должна не думать. Но еще хотя бы пару минут… Боль и терпкий привкус ностальгии, по любви, по свободе, по себе самой шестнадцатилетней, не обременённой комплексами, принципами и грузом вины. Всё, достаточно. Я должна делать свою работу, защищать отряд, высматривать потенциального противника (и плевать что мы еще не так далеко от периметра, чтобы бояться неожиданного нападения). Бдительность не помешает. А заодно поможет избавиться от мыслей паразитов, нечего нюни распускать, на сопли слетаются галлюцинации.

Сталкерская исследовательская база Медуза практически не изменилась с тех времён, когда я покидала её свежевыстроенной. Несколько просторных домов, огороженных внушительным забором с заминированными походами. Небольшое КПП. Нас уже ждали. Господа Норберг приказала располагаться на верхнем этаже гостевого комплекса и отдыхать, а сама ушла на переговоры.

Тут как раз подошел тот дерганый сталкер, он с дружелюбной улыбкой говорил с сбзшником, расспрашивал о Мичмане и Чайке, словно о старых добрых друзьях. С Чайкой я в этот день не виделась. Отношения у нас были не слишком хорошие. Мне она просто не нравилась, как человек, без каких-то особых причин. А после весеннего выступления Бледного на тему «синей птицы» и перепродажи акций Медузы, моя неприязнь к данной особе лишь усилилась. Всё-таки харизматичная личность наш лидер, вон как на умы влияет.

Людей было не слишком много. Мне вдруг стало жалко, что лаборатория простаивает. Когда шла стройка, представлялись всякие идиллические картины великих открытий, сделанных на этой базе. Громкий лай разнёсся по округе, я прошла к клеткам, в которых содержали мутантов. Слепой пёс, пара отощавших плотей и полная клетка крыс. Пёс лаял на подснежника, который прогуливался неподалёку, игнорируя запертого противника.

Подснежников в округе было в достатке, но внутри базы пока только одного заметила. Когда-то мне так и не удалось приручить этих зверей. Я стащила с плеч рюкзак – нагрузили меня в этом походе по полной – и достала пачку с едой. Раскрыла консерву, и подманила серого дикого кота. Тот обнюхал банку и с вежливым видом съел половину, как-будто лишь для того, чтоб не обидеть меня, а не потому что голоден.

- Не любишь консервы, хищник? Сейчас добуду тебе что-нибудь повкуснее, - заверила я кота, - только не исчезай, договорились?

Кот недоверчиво смотрел на меня, не приближаясь. После нескольких секунд размышлений он серьёзно ответил «няу». Хитрые зелёные глаза следили за моим уходом. Я быстро подошла к зданию, отведённому для гостей, где на цокольном этаже можно было поторговать.

- У вас тут подснежники частые гости. Что они больше любят из еды?
- Дык, мясо сырое, - ответил продавец, отрываясь от кроссворда.
Я купила у него десять кусков мяса плоти, которым человек вполне может травануться. Хорошо хоть не дорогое.

Кот посмотрел на меня с благосклонностью, неторопливо взял предложенный кусок и утащил его куда-то.

Пойду-ка я посплю, раз уж пол дня свободных остались. Но уснуть было не так просто, воспоминания о былых днях приступами накатывали, постепенно угасая. Вроде и события, случившиеся здесь, не были такими уж грустными, скорее по привычке моя память рисовала всё в мрачных тонах.