Когда гасят свет

Когда солнце садится за горизонт, и на небо понемногу выходят маленькие яркие звезды, в окнах домов зажигается свет. Где-то все еще играет всеми цветами, не убранная с Нового года гирлянда, где-то еле светит ночник, где-то ярким огнем горит люстра, а где-то уже погашен свет… и слышатся разговоры…


Квартира 1.

-… до 9 класса я каждую субботу после школы ездила к бабушке.  – раздался голос с дивана.
Говорившая девушка лежала на нем, закинув ноги на стену и скрестив их. Слушатель смотрел на нее с кресла и молчал. Он знал, что сейчас в темноте, когда ничего не видно кроме очертаний, ей легче выговориться.
-Я приезжала, а в ее квартире уже пахло борщом, оладьями и свежезаваренным чаем. Я кидала сумку с учебниками в спальне, переодевалась в старую папину рубашку (у бабушки всегда было очень жарко) и шла есть. У нее всегда было полно варенья..хм… я объедалась… И когда я говорила, что больше не могу, потому что физически есть было уже просто невозможно, она обиженно говорила: «Ну и ходи голодная»… наверное, как все люди, прошедшую войну… - ее голос звучал спокойно, дыхание было ровным…. Казалось, она рассказывает абсолютно нейтральную историю… доклад, реферат… только с долей боли.
-Потом мы играли с ней в карты….она поддавалась мне… я никогда не умела играть в карты.
 Потом мы смотрели ее бразильские сериалы. После сериалов обычно приходила ее соседка, и они обсуждали прошедшую серию…
Когда я приезжала к бабушке, мы всегда перед сном смотрели «Спокойной ночи, малыши». Я смотрела с ней  потому,  что до этого она 15 лет смотрела передачу, и сказать ей, что я выросла, и ни Хрюша, ни Степашка теперь не смогут устроить мне спокойных снов, было бы просто преступлением. Ведь я для нее оставалась ребенком, сколько бы мне не исполнилось…
После мультфильмов бабушка взбивала перину на кровати. Я ложилась, а она рассказывала мне про свою молодость, как за ней ухаживал дедушка, как они с подружками гадали, либо какие-нибудь деревенские байки, но чаще сказки…. 15 лет одни и те же сказки…. Каждые выходные одни и те же… но всегда интересные, всегда необходимые  мне… А я ведь ни одной не помню…. В течение 15 лет мне рассказывали каждые выходные одни и те же сказки, а я ни одной не помню полностью….
Она замолчала. Она молчала минут десять. Он не решался прервать тишину. Он видел, что она закрыла глаза и пытается совладать со своим дыханием, приводит эмоции в порядок. Он поменял позу в кресле и вздохнул. Она открыла глаза.
-А потом я стала приходить все реже… Появились компании, мальчики…. Я уже не каждые выходные приходила… И не сразу после школы, а после гулянки… часов в девять… а на следующий день часа в четыре уходила… Эти поездки уже стали не от желания, а для галочки……- она глубоко вздохнула, -  А… а потом ее не стало….
Наступила долгая и гнетущая тишина, в которой еле слышно раздавалось ее судорожное дыхание, всхлипывания. Когда она начала говорить, то уже не скрывала волнения, боли, слез.
-Понимаешь, я ведь думала, что она всегда будет… а ее не стало…. – она прислонила ладонь ко лбу, как бы в знак несогласия с произошедшим и пару раз отрицательно покачала головой, -  И так обидно стало тогда… будто обманули… - она взглянула на него, и он от неожиданности проглотил комок воздуха, -  и, я помню, такая глупая мысль в голове была – усмехнулась она и приложила ладонь ко лбу, - : «…она не досмотрела свой сериал..». Понимаешь? чушь полная! – вдруг повысила она голос, -  Не стало  человека, который меня любил больше всех на свете…. И такого человека больше не будет…. – успокоилась она, -  И понимание этого приходит очень поздно.
И после такой потери начинаешь бояться потерять всех, когда ты любишь. Фанатично обрекаешь на любовь других людей, давишь ею на них… Чтобы не обманули, чтобы они не ушли…так внезапно…. А ты и сказок-то не запомнил…

Квартира 2.

Сегодня она пришла поздно. Она часто приходила поздно, но сегодня… Сегодня особенно не хотелось домой…
Дом… Что значит дом? Место, где ты ночуешь, и хранятся твои вещи? Нет… Дом – место, где тебя ждут… Ее дом был далеко, и люди, которые ее ждали, тоже были далеко. Поэтому она никогда не торопилась с работы в свою съемную квартиру.
Она задерживалась на работе, она заходила в кафе, магазины, просто слонялась по городу. И все это только для того, чтобы опять не засыпать под телевизор, потому что засыпать в тишине она боялась. Все это для того, чтобы, когда телевизор наконец-то выключиться, она не проснулась от тиканья настенных часов. Этот мерзкий звук… Часы будто смеялись над ней, над ее страхами… Поэтому она поздно приходила домой, чтобы быть очень уставшей и сонной; как можно быстрее отключиться под отвлекающую передачу до того, как сработает таймер.
И сегодня она бродила по улицам до закрытия магазинов, до исчезновения людей с улиц. В полнейшем одиночестве она шла к дому.
В своей маленькой квартире она, как обычно, зажгла гирлянду, включила свет в комнате, кухне, прихожей – абсолютно все, что могло дать освещение. Она включила телевизор, разогрела ужин, налила чай. Проходя мимо зеркала, она вдруг взглянула на свое отражение. Перед ней была побитая жизнью тетка. Лицо не выражало эмоций, глаза были потухшими, уголки губ, когда-то всегда приподнятые, теперь смотрели вниз. Она была увядшей.
Проведя рукой по волосам, она широко раскрыла глаза и вновь стала рассматривать себя. Неужели это она? Когда это с ней произошло? Она не могла вспомнить…
Возможно, все началось, когда она переехала из другого города…. Когда оторвалась от родителей, от дома… Возможно, после того, как один на один столкнулась с людской сущностью… А возможно, после того,  как стала жить одна… как стала быть одна… думать одна… говорить сама с собой… сторониться людей…
Приходить каждый день в пустой дом, знать, что никто не ждет…сходить с ума от безумного одиночества… и тосковать… Она сама заперла себя, сама же пожинала плоды своего затворничества… «Ничего не изменится, пока я не захочу что-то изменить…» Но с чего начать?
Она отвернулась от зеркала и прошла в спальню. «Глупости… что я могу сделать?»

Квартира 3

По телевизору шел сериал. Бразильский. Не так давно провели кабельное телевидение, и теперь Валентина Николаева могла целыми днями отвлекаться на проблемы Мориаса и Мониты.
Валентина Николаевна просыпалась в пять утра и начинала уборку. Мыла полы, вытирала пыль, перемывала посуду. Если это был выходной, то она пекла блины и ждала сына в гости. Чаще всего напрасно. Каждые выходные она пекла блины, заваривала чай с душицей и ждала сына. Но почти каждые выходные он звонил и говорил, что у него очередной аврал, и приехать он не сможет. Валентина Николаевна вздыхала, говорила, что он себя не жалеет, что пора ему съездить на минеральные воды, а то он со своим хлипким здоровьем доведет себя. Потом говорила, чтобы он обязательно заваривал себе чагу, с его язвой ему обязательно нужно ее пить, и прощалась.
К обеду она приглашала на чай соседку со своими внуками, и все ее блины разлетались по маленьким детским ручкам. Детки уплетали блинчики со сгущенкой, малиновым вареньем или сметаной. Они смеялись, улыбались заляпанными в варенье губами и благодарили бабушку Валю.
Бабушка Валя в свою очередь звала внуков соседки на следующие выходные в гости, понимая, что сын опять не приедет, но все же надеясь.
Когда соседка с детишками уходила, Валентина Николаевна принималась за грязную посуду. Промывала каждую тарелку, потом каждую тарелку тщательно протирала салфеткой и убирала в шкаф. К пяти часам вечера начинался сериал. Она включала телевизор, брала вязание и до семи вечера не отвлекалась. Обычно к семи звонил сын и говорил, что уже точно не приедет (хотя обещал приехать к 11 утра). Валентина Николаевна клала трубку и доставала альбом. Разглядывала старые пожелтевшие снимки, в которые была уложена вся ее жизнь. Вот она в своей родной деревне с подругой у клуба, рядом местный гармонист. "А хороша я была,"- улыбалась она.
Потом шли фото с чьих-либо похорон. Странная штука -  раньше похороны всегда фотографировали... усопшего, рыдающих родственников...страшные фото...
Далее семейные фотографии. Старенькие родители и дети – Валентина, ее две сестры и три брата. Раньше семьи были большие, многодетные... Весело и дружно жили, несмотря на трудность и бедность послевоенного времени. На фотографиях отец в орденах, в спальне такой же портрет - черно-белый. Раньше модно было делать портреты... На стене всегда их весело несколько...
Мама очень рано поседела... на всех снимках ее былые цвета вороного крыла волосы сливались с белым платком... Мамы не стало раньше... Ей было около пятидесяти... Никто не плакал... Ее кончина была ожидаема, она долго болела, поэтому ее уход все восприняли, как "отмучалась". Но даже когда она болела, она много пела. Она вышивала и пела. Руки уже очень плохо работали, тряслись, но она вышивала. Пела старые песни и улыбалась. "Я прожила трудную, но честную жизнь", - любила говорить она. Ей было очень важно, что ни словом, ни делом она не совершила чего-то лживого. Такие они, люди былых времен...
Отец дожил до семидесяти девяти. Война сильно подкосила его. Много лет он плохо спал, а потом перестал спать вообще. Бродил ночами по дому, пил крепкий чай с сухарями и плакал. Плакал о том, что его супруга так рано покинула его, что так мало времени они провели вместе, что он пережил своих двух сыновей, что страну, за которую он сражался, развалили в два счета, о том, что ему со своими орденами не было места в мире, где они ничего не стоили.
А потом он ушел. Тихо. Во сне. Он просто как-то решил поспать и уснул.
К тому моменту, когда отец умер, Валентина тоже была не молода.
Потихоньку стали умирать ее сестры, брат ушел последним, в один месяц с мужем Валентины. И она осталась одна.
Она рассматривала фотографии и понимала, что с супругом почти нет фотографий. Вот он с сыном, вот она с сыном, вот три совместные фотографии с разбегом в пять-шесть лет каждая. Но фотографий, где они вдвоем - нет. А они были красивой парой. Он высокий и черноволосый, она маленькая и рыженькая. Они познакомились, когда он вернулся из Вьетнама. Ну, как познакомились... Раньше она его не замечала, он был низкорослый мальчишка. Но из армии он вернулся вытянувшимся, закалённым мужчиной. Разница в 2 года уже не была заметна. Границы были стерты.
Не все время они жили в мире и согласии. Валентина была вспыльчивой и очень ревнивой. Ссоры были постоянным спутником их совместной жизни. Но с годами темперамент смягчался, и жизнь становилась спокойной и размеренной.
Теперь Валентина Николаевна была одна во всем мире. Где-то был ее сын.... Когда же последний раз она его видела? Месяца четыре назад.... Как она скучала по нему. Как она ждала внуков. Как она хотела быть нужной хоть кому-то....



Квартира 4

Мама кричала. Она громко кричала. Папа молчал. А она кричала и кричала.  А потом он услышал, как хлопнула входная дверь. Наступила тишина. Через какое-то время он услышал, как мама заплакала. Она плакала долго. Наверное, он успел уснуть к тому моменту, когда мама перестала плакать.
Утром он проснулся в пустой квартире. Прошел в кухню, достал молоко из холодильника, налил в стакан и включил радио. Потом пошел играть, собирал конструктор.
Мама пришла часа в четыре. Она не заглянула в комнату к нему. Просто прошла в свою спальню и закрыла дверь.
И спустя несколько лет ничего не изменилось. Она также приходила, неважно, откуда, приходила и закрывалась в комнате. Не заглядывая в комнату, не интересуясь, как ребенок. И он к этому привык.
И сегодня он сам так поступает. И вчера он также поступал. Жена сидит в кухне, ребенок в комнате, а он в спальне. Никому не до кого нет дела.
Сегодня он пытался вспомнить, почему так сложилась жизнь его родителей, почему так складывается его жизнь. Он помнил, что родители любили друг друга. Он любил свою жену, и знал, что она любит его. Но он никогда ей об этом не говорил.
Он много вспоминал, как отец водил его в зоопарк, и какие вкусные пироги пекла мама. А потом отец исчез. Месяц его вообще никто не видел. Но однажды он пришел. Впервые за долгое время они с мамой тихо поговорили. И после этого разговора папу он видел только на выходных. Мама перестала печь пироги. Мама почти перестала быть мамой. Она была нелюдима, груба. Материнской ласки после своих шести лет он не помнил.
Отец всегда краснел и терялся в их доме. Он всегда стеснялся спросить сына о чем-то. Он всегда стеснялся посоветовать сыну что-то. Замыкался, замолкал на слове… А потом умерла мама.
Отец так же, как и мать, не обзавелся новой семьей. На похоронах он плакал, плакал так, будто и не было этих 30 лет, что они прожили врозь. А через полгода умер и он.
Он говорил о своей жизни сам с собой. Издалека он слышал, как жена уложила сына спать. Издалека он услышал, как разложила диван в другой комнате. Издалека услышал, как она плачет. Он хотел пойти к ней, сказать, как много всего непонятного творится с ним, как это его мучает, и как он не хочет, чтобы с ними произошло то же, что и с родителями. Но он остался на месте.
Понемногу стих плач. В квартире не спал только он. В его спальне горел свет, а он смотрел на люстру и не шевелился.
И вдруг свет погас…



Лестничная клетка.


-Вот черт! Не считок! Свет вырубили! – раздался голос.
-Сынок, что случилось? – доносился голос из-за закрытой двери.
-Ничего, мамань, свет вырубили у нас. Оль, фонарик принеси.
-В квартире темно, я боюсь, - пролепетал расстроенный голос.
-Да не одна ты боишься! У меня чуть сердце не отказало – разом все потухло – открылась еще одна дверь.
-Молодежь! Балуемся? – строгий мужской голос начал реветь.
-Какой там?! – ответил молодой человек, - отключили свет!
-Ну незадача!!! У меня сейчас ребенок проснется от того, что ночника не почувствует…. Есть фонарь, соседи?
-Один есть! – вновь пролепетал женский голос.
-Так давай!
-Страшно его искать в темной комнате.
-Пойдем искать вместе, - проговорил молодой человек.
-Сынки, и мне бы фонарик… Боюсь очень темноты.
-Ох, мать…. Так, боязливые, у кого самая большая квартира? У кого будем солнца ждать?