Иллюзия

Part One.


                Массы никогда не знали жажды истины. Они требуют иллюзий, 

                без которых они не могут жить.
               
                З. Фрейд.


Посвящается шикарной девушке - Арине Суботинайте, за силу, ум и красоту. Ну, и, конечно же, за помощь в написании сего произведения.

                ***

   Я популярна. Даже больше скажу: я успешна. Добиться расположения одноклассников и сверстников не так уж и трудно, если знаешь, за какие нитки нужно потянуть. Хотя с получением признания среди школьников у меня тоже не было проблем. Это как пойти, запнуться об бордюр и удариться носом об асфальт. Куда сложнее добиться признания во взрослом мире.

   Все началось, когда мне было четырнадцать лет. Из типичного образа школьницы - отличницы, я превратилась в малолетнюю бунтарку. Волосы выкрасила в ярко-рыжий цвет, начала курить, носить короткие юбки, едва скрывающие мои тощие ноги. Постепенно по школе начали расползаться слухи, хотя чаще всего я сама же их и создавала. Мне нравилось, когда обо мне говорят, мной интересуются. Пускай даже моя жизнь была зауряднее моих блогов в социальных сетях.

   Впоследствии, я связалась с компанией старшеклассников, стала посещать их вечеринки, на которые простым смертным вход был заказан. Я тщательно выбирала одежду, в которой предстану перед своими сверстниками, отбирала же слухи, которые распущу о себе по школе. Я добилась своего: популярности. Обо мне говорили, что доставляло моему самолюбию невероятное удовольствие. Вскоре они, уже не стесняясь, обсуждали мою личную жизнь, сидя за партой позади меня. А я лишь широко улыбалась на их, то есть, мои вымыслы.

   К концу восьмого класса я приобрела репутацию легкодоступной девушки. Все мои бывшие подруги влюбились в парней - старшеклассников, но они не обращали на них никакого внимания. Зато во мне они видели своего друга, младшую сестру, товарища. Несмотря на все слухи, мой демонстрационный образ жизни, я оставалась такой же девочкой-ботаником, что еще больше злило моих сверстников. Вы не представляете, какое это чувство, когда ты идешь мимо шкафчиков на первом этаже, а тебя прожигают сотни глаз, наполненных ненавистью, но одновременно и восхищением.

   На самом деле, никто из школы не знал моей настоящей жизни. Только несколько самых близких друзей из старших классов, именно они подвозили к моему дому, расположенному на окраине города. Вся обшивка уже давно обшаркалась, что даже стыдно было показать своим знакомым. Они знали о моих трудных взаимоотношениях с родителями.

   Несмотря на то, что я любила свой успех среди школьников, популярность, мне по-прежнему было неуютно находиться в шумных компаниях, где каждый пытается сказать свое остроумное  и очень важное мнение, хотя у него и не очень это получается. Такие компании всегда вызывали у меня сомнение: каждый пытается показать себя образованным человеком, с хорошим чувством юмора, но выходит лишь хохма, да и только.

    Ирония в том, что все видели во мне бунтарку, отличницу, подругу парней, но никто не видел во мне личность. Мне настолько удалось скрыть настоящую себя, что уже начало казаться, что я потеряла себя в постоянной лжи, четкой, отборной речи. Владение ситуацией, ее полный контроль - нравились мне. Но у каждой медали есть две стороны,  моя не стала исключением. Я сама не заметила, как начала жить в собственной лжи, верить в нее, в свою успешность и популярность, словно они были вызваны моей реальной, интересной жизнью, наполненной яркими событиями.

   Единственным моим спасителем на протяжении долгих месяцев, наполненных одиночеством, был Максим. Мой лучший друг. Он уже кончил школу, когда я пошла в девятый класс. Именно в тот год, кстати, я и решила  стать журналисткой. Тогда мне казалось, что у меня есть все задатки  к этой профессии: я умею подать себя, сделать из любимой серой информации красивую, интересную, привлекательную статью. Я любила быть в центре внимания. Максим, как издавна повелось, во всем поддерживал меня. 

        С Максимом я начала дружить, когда мне было четырнадцать лет. Именно с ним мы продумывали каждую деталь моей гениальной аферы: "как стать популярной". Он был связующим звеном между мной и недоступным миром старших классов.
 
   Школа - это иерархия. В начальной школе ты никто, а в старших классах, ты - элита. Хотя это не происходит с каждым. Кто-то так до конца жизни и остается Дурнушкой Бетти, но, как известно, ее тоже ждал счастливый конец с принцем на белом Мерседесе
.
     Я всегда пренебрежительно смотрела на популярных мальчиков-спортсменов в этой школьной империи. Ведь в них не было ничего особенного, они даже не могли претендовать на звание героя нашего времени, настолько они были примитивны. Удивительна эволюция человека, как амеба может стать правителем, а существо разумное скатиться в низы иерархичной лестницы.

       В моей школе тоже был подобный "экземпляр". Успешный, пользующийся интересом у большинства девушек,  парень. Но быть его "избранной" не повезло именно мне. Когда он начал красиво ухаживать за мной, в моей голове родился план, как лучше использовать его, чтобы стать известнее, но вскоре, я поняла, что с таким человеком лучше и вовсе не иметь никаких дел.  На нашем жизненном пути встречаются подобные люди, общение с которыми доставляет сплошные неудобства и дискомфорт. Мой парень был из подобного сословия.

    С ним было неудобно абсолютно все мое существование, каждая наша встреча превращалась в сплошной неловкий момент, но мне приходилось терпеть каждое его прикосновение для осуществления моей главной, основополагающей цели.

   Максиму, конечно же, не особо нравилась моя затея, но он все равно продолжал всецело поддерживать мою бредовую идею, прекрасно зная, что из нее ничего дельного не выйдет. В те ужасные месяцы меня постоянно не покидало чувство неловкости, не только из-за того, что я запнулась о шнурок своего кеда, упала на асфальт и разбила нос и губу прямо перед моим молодым человеком, а всецело возле него мне было неуютно, дискомфортно.

     Но благо, подвернулась симпатичная короткая юбка и моего горе молодого человека и след простыл. Остались только я, Максим и щенок, подаренный им мне на шестнадцатилетние - Пельмешка.

   Я  никогда не забуду тот день, когда Максим занес Пельмешку в мой дом. Он был слегка потерян и взволнован, потому что не знал, как я отреагирую на этого милейшего корги. Но я мгновенно влюбилась в него. Он счастливо облизал мое лицо, предварительно обнюхав, кажется, каждую молекулу моего тела.
 
 - Ева, - сказал Максим, едва прикоснувшись своими нежными подушечками пальцев, моего оголенного плеча.

    - Да?- я оторвала  свой взгляд от корги и взглянула на моего друга.

- Я так рад, что ты появилась в моей жизни, ты и в самом деле стала мне, как родная сестра, которой у меня никогда не было.
 
- У меня такое ощущение, что сейчас последует какое-то грустное продолжение, - все мое тело напряглось, как только я произнесла эти слова. Я боялась услышать то, что не хотела слышать.

- Я уеду в университет.

  Да, именно эти слова я и боялась услышать. Капелька слезы потекла из уголка моего глаза. Мне так хотелось обнять моего друга, но я испугалась, что это прикосновение ударит меня током и мне станет еще в тысячу вольт больнее. Я не прильнула к крепкому торсу Максима, опасаясь, что позволю себе при нем лишние эмоции, поэтому крепче прижала к себе Пельмешку. Вот и все, теперь у меня остался только один друг. И то  - щенок.


                ***

    На самом же деле, Максим поступил в престижный университет в Питере. Я искренне радовалась его  успеху, и, признаться честно, уже сама с нетерпением ждала избавления от моего провинциального города. Мне хотелось покорить Питер, гулять возле Невы, смотреть на развод мостов при закате дня. Конечно же, мне хотелось поскорее постичь искусство журналистики, освоить ее, стать лучшей в этой области.

   С моим лучшим другом мы обменивались письмами, такими искренними, наполненными нежностью друг к другу. Он писал о своей студенческой жизни, и я прекрасно понимала, как сильно я завидую его свободе. Да, именно его свободе. Мне тоже хотелось вдыхать питерский кислород полной грудью, ходить по музеям и выставкам, окунаться в эту культурологическую, историческую, героическую атмосферу города.

  Но все это предстояло мне еще только через пару лет, зато к тому времени Максим успеет достаточно обосноваться в Питере, и у меня будет за кого зацепиться в этом, устрашающим своей неизвестностью, городе.

   Моя жизнь с момента отъезда моего лучшего друга превратилась в невыносимую муку. Все время приходилось играть улыбку, доброжелательность, открытость. Я продолжала придумывать иллюзорный мир и верить в него. Что самое страшное, - это то, что я перестала отличать ложь от правды и стыдиться ее. Мне нравилось запутывать разумы людей в своих очередных паутинах, испытывать их характер на прочность, постоянно проверять.
 
  Многие не понимали меня или считали ума лишенной, но продолжали обожествлять и восхвалять меня. Я уже перестала контролировать поток сплетен и домыслов обо мне, - все это стало мне безразличным. Увидев одну - единственную, радужную цель перед своими глазами, я хотела достичь лишь ее, а все остальное оказалось за бортом моего корабля под названием "Жизнь".

     За мной стали ухаживать сотни парней, но все они были безразличны, безынтересны, так, мелкие рыбехи на закуску перед сытным ужином.
 
- Ева, почему ты такая безразличная и безучастная ко всему, - спрашивали меня мои ухажеры. Но у меня не было ответа на их вопрос. Я просто была и существовала в ключе своей жизни, поджидая "тот самый" момент, освобождение из этой клетки, переезда в новый, большой город.

   Максим приехал ко мне в Новый Год. Я одиноко сидела в доме, на окраине моей провинции. В доме, с облупившимися стенами. Родители ушли праздновать сей национальный праздник к своим друзьям, в шумную компанию, а я, несмотря на свой успех и популярность, осталась сидеть дома и встречать новый год в одиночестве. Мне не было скучно: у меня был Пельмешек и бутылка отменного красного, сухого вина.

   Когда дверь открылась, и в нее вошел мой лучший друг, только что с поезда; речь президента была уже произнесена, а  в бокал шампанского упала горящая записка с моим желанием. Я тут же ринулась к нему в объятия, он прижал меня к своему крепкому торсу, а Пельмешек-то. Вы бы только видели, что он вытворял: высунув язык, виляя хвостом, он обегал нас. Максим, отпустив меня, наклонился к корги, протянул ему руку, и тот с довольной мордой начал облизывать ее. 

   Мы сидели за скудным праздничным столом и поедали салат оливье - обязательный атрибут в любой русской семье. Мне нравились эти выразительные ямочки на щеках у моего лучшего друга. За эти полгода они стали еще выразительнее, видимо, изголодал он изрядно. Мне хотелось его скорее откормить, поэтому я встала, и, продолжая внимательно слушать его истории, начала готовить вареники - любимое блюдо Максима после борща. Он улыбнулся, поняв, что я начала делать.

- Ева, - Максим имел дурную привычку - подходить ко мне сзади и класть свои руки мне на живот, под грудью, мягко притягивая меня к своему крепкому торсу.

- Да, Макс?- я посмотрела в его зеленые глаза. Сегодня они приняли оттенок изумруда, такие два блестящих изумрудика, по-доброму смотревших на меня.

-  Ты самый близкий человек у меня, я просто хотел, чтобы ты это знала, - он поднял свои глаза и посмотрел на меня сквозь свои густые, светло- русые ресницы. У него начала расти щетина, мягкая такая, светлая.

  Я прижалась к нему и потерлась щекой о его щетинку. Он издал легкий смешок, потрепал меня по голове,  и пошел играть с Пельмешком.  А я продолжала стоять возле плиты и готовить ему вареники. Как же он любил борщ и вареники.



                ***

   Наконец-то наступил тот самый день: мой выпускной вечер. Мне не верилось, что наконец-то все одиннадцать лет школьной жизни подошли к концу. В памяти еще свежи воспоминания о первых днях в школе, о самых красочных вечеринках с моими старшеклассниками. Грустно немного расставаться со многими людьми уже навсегда. В мои планы не входит возвращаться в эту провинцию даже на зимние или летние каникулы. Теперь моя жизнь - Питер. Я совершенно точно убеждена в том, что пройду на факультет журналистики без каких либо замешательств и затруднений.    Мне хотелось быть признанной и успешной именно в выбранной мной области. На момент моего поступления в университет, у меня уже было опубликовано несколько отличных статей во влиятельных медиа изданиях.

     Выпускной вечер удался на славу: мы гуляли всю ночь, прошлись по ночному, сонному городу. Моя провинция мне и впрямь напоминала сонную таблетку: она маленькая и все спят, ни одного огонька в окнах нет. Я уже с нетерпеньем ждала, когда окажусь в Питере и смогу насладиться архитектурой города, мягким бризом, огнями в окнах на Невском проспекте. Я желала встать возле Невы, раскинуть руки и крикнуть: "я свободна!"

  Оставалось еще немного потерпеть, и все мои мечты станут реальностью.

    После выпускного вечера на скорую руку собрала все свои вещи, благо моих пожитков было немного, большую их часть я просто выбросила или раздала своим знакомым. Мне хотелось начать новую жизнь, и это был мой первый шаг.

                ***

   Питерская жизнь была мне определенно к лицу. Я приехала как раз в самый разгар белых ночей, временно остановилась у Максима, до зачисления и заселения в общежитие. Мы гуляли с ним по городу и знакомились  с чудесными людьми.

   На Казанской улице мы облюбовали маленькое, но такое уютное и атмосферное кафе - Суп Вино. От него до Сенной площади и до Невского проспекта было рукой подать. Квартира же Максима находилась на Садовой улице. Я наслаждалась видом из этого большого окна на город, полюбившийся мне за столь короткое время. В нем было все, о чем плакала моя душа на протяжении восемнадцати лет.

   Когда я уезжала из отеческого дома, думалось мне, что тоска по родным местам охватит меня спустя неделю, а то и вовсе через пару дней свалит меня с ног. Но это, к счастью, не произошло со мной.

   Мне нравилось приходить в небольшие букинистические лавки, рассматривать книги, в поисках той самой, садиться где-нибудь в уголке и читать, вдыхая аромат старых книг. В целом, мое студенчество начиналось со счастливой ноты.

   В самый первый день было страшно даже войти в двери моего университета: все казалось таким незнакомым, страшным, отстраненным. Я была рада, что довольно-таки быстро нашла общий язык с некоторыми парнями с моего факультета. Они, к моему удивлению, оказались очень радушными и отзывчивыми. Один из них, Коля, жил со мной на этаже. Мы с ним заселились еще в конце августа, поэтому частенько пили друг с другом чай. Обаятельный парень, с нелегкой судьбой, мягкой походкой, по-кошачьи, входил в мою комнату, усаживался на кровать и подолгу наблюдал за мной.

    Порой его серо-зеленые глаза, безотрывно наблюдающие за моими движениями, напоминали мне  кота. Они точно так же смотрят за человеком, улавливая каждую деталь без исключения. Ему разве что не хватало длинных усов, как у Сальвадора Дали.

- Ева, почему ты так внимательна к каждой детали, - спросил он как-то меня, ожидая пока я соберусь на прогулку.

- Право же, не знаю, - молвила я, заливаясь краской. Впервые кто-то заметил во мне личность, а не качественно созданный мной образ. Он увидел во мне человека, внимательного к малейшей детали, к ниточке, торчащей из джемпера. На удивление, это смутило меня. Его  вопрос сконфузил меня.  С того дня я часто стала заливаться краской  или начинала мямлить в его присутствии.
 
   Группа пришлась мне по нраву: люди были колоритные, разносторонние, сильные духом. Находиться в таком коллективе значило для меня саморазвиваться, заставлять себя ставить трудные задач и цели, а достижение этих целей доставляло мне невероятное удовольствие. Жить в постоянном условии конкуренции обозначало прекращение амебного, школьного состояния. Вот она - настоящая, взрослая жизнь. Именно этого я хотела всю жизнь: сложного пути и признания по окончании его. Журналистика давала мне все это, а еще люди, да, эти великолепные люди, окружавшие меня все университетские годы.

   Сейчас, смотря на свою жизнь, пройдя весь тот этап, многое уже забылось, но навсегда останутся в моей памяти определенные воспоминания, например, первая студенческая вечеринка.
   
    Это был где-то конец сентября, начало октября. Мы все еще только входили в ритм "взрослой", новой жизни. Золотая осень. Всюду желтая листва. Дождливо. Питерская осень. Я шла в резиновых сапогах, не боясь, наступала на опавшую, вымокшую, сырую листву.

    Волнение было физически ощутимо: тряслись слегка колени, в руках появилась едва заметная дрожь. Немного страшно было идти на первую студенческую вечеринку: там будет много незнакомых людей, абсолютно новые лица. Я шла, любуясь красотой города в это время года, и размышляла, как стоит лучше преподнести себя в этом светском обществе. Хотелось поразить их с первого взгляда, чтобы они заметили меня, стать важной фигурой в их жизни, судьбе. Интриги так и манили меня,- без них стало совсем уж тоскливо в душе.

    Кто бы мог подумать, многие знаменитости мечтают стать незаметными, безынтересными обществу, но не я, как только в мою жизнь приходило спокойствие и размеренность - на душе начинали скоблить кошки.
 
     На самом входе в клуб меня встретил Миша, паренек со второго курса, я с ним тоже познакомилась в общежитии.

- Ева, привет, - его картавое "привет" раздражало мои слуховые нервы.

- Привет, Миша, - улыбнувшись краями губ, я посмотрела в его глаза: голубые. В них можно было утонуть. Они, как бездна, утягивали меня в себя, завораживали. Я бы с большим удовольствием просто наблюдала за ним, без лишних разговоров. Но он продолжал говорить со мной, пытаясь выяснить для себя какие-то важные детали, отмечая что-то про себя и кивая. Мы стояли в очереди на входе перед самыми дверями клуба, когда к нам присоединились еще два парня: Коля и Вася.

   Что происходило дальше в тот вечер, я пыталась забыть ни один раз, но эти воспоминания острием врезались в мою память, заставляя каждый раз, при упоминании о них сгорать со стыда.
 
  Я продолжала вечер с этой тройкой: мне было с ними довольно-таки комфортно, тем более, с Колей мы уже хорошо сдружились. Мы вместе заказали себе сначала по коктейлю, потом еще один и еще. Затем мы решили попробовать более крепкие напитки, в дело пошло виски. Спустя еще примерно час мы  попросили принести нам кальян. Первым начал курить Вася, у него взял Миша, и только потом дело дошло до нас с Николаем. Я сама не заметила, как начала целоваться с Колей. Само как-то получилось. Он прикоснулся подушечками пальцев моей шеи, по всему телу пробежали мурашки. Его пальцы едва задевали ключицу, но волнение и трепет внутри меня только усиливались, я пристально посмотрела на моего "мучителя", он ехидно улыбался краями губ.  Спустя пару секунд, он наклонился ко мне и прикоснулся своими губами к моим губам, выдыхая дым мне в рот. Я ответила на поцелуй. Затянулась. Выдохнула ему в рот. Мы слились в еще одном поцелуе.  Миша с Васей долго наблюдали за нами, за тем как мы целуемся.

- Может, вы обратите внимание и на нас? - насмешливо спросили они.

- А зачем вы нам нужны? - спросили мы с ним в голос и рассмеялись.

      В ту минуту, по всей видимости, алкоголь подействовал на меня. Еще через минуту я целовалась попеременно с Васей и Мишей. Миша успевал гладить рукой мою грудь, а Коля целовал шею.  Мне было страшно от мысли, что может произойти еще через пару минут, мы уже все были на пределе от возбуждения и пьяны от виски и кальяна. Голова немного кружилась, я чувствовала, как край моего платье поднимается вверх, и чья-то сильная ладонь гладит внутреннюю сторону моего бедра, пробираясь все выше и выше к краю моих трусов. Я попыталась остановить его, но не смогла: кто-то крепко держал мои руки, поглаживая грудь. Из меня вырвался первый стон.

- Я хочу тебя, - шептал Миша мне на ухо. Я попыталась вывернуться, но не смогла: руки парней обвили меня и не отпускали, как самые крепкие сети. Это ощущение, что ты взят в тиски - мешает тебе дышать и разумно соображать. Хотела было издать крик, но губы Николая накрыли меня.   

      Все, что я помню после этого - я перестала быть девственницей, по всей видимости, в ночном клубе Питера на первой студенческой вечеринке нашего университета. Я не помню, кто был "моим первым", единственное, на что мне остается надеяться, что это был Коля.

    После того случая в клубе во мне что-то переменилось: я стала закрытее, мне чужды были человеческие прикосновения, теплота, исходящая от тел людей. Хотелось сбежать ото всех куда-нибудь, прочь, в лес.

   Я стала избегать Максима, боясь посмотреть ему в глаза. Мне казалось, что он будет осуждать меня за мои проступки. Но он сам нашел меня, подошел к моему общежитию, позвонил мне и попросил спуститься. На улице было морозно, даже слишком; пуховик едва согревал меня. Я скрестила ноги и обхватила себя руками, потирая предплечья.

- С тобой все в порядке? - взгляд Максима был весьма озабоченным и... таким родным.

- Да, наверное, - я попыталась отвести взгляд от него, но он приблизился ко мне, заглянул мне в лицо, аккуратно прикоснувшись к моим локтям.

- Ева, ты думаешь, что я не замечаю? Ведь что-то происходит.

- Макс, все, правда, в порядке, мне проект нужно писать, я пойду, ладно? - я вырвала свои руки из его ладоней, развернулась и пошла в сторону общежития. Он продолжал стоять на месте.

- Ева, почему ты меня избегаешь?

- Если я тебе отвечу, что так надо, ты мне поверишь? - я развернулась к нему лицом, пару снежинок опустилось с небес на мои длинные, густые ресницы. Я моргнула, чтобы сбросить их. Максим похудел. На его овальном лице теперь отчетливее стали видны скулы, начали проступать ямочки. В его глазах было столько боли, отчуждения; он выглядел маленьким, забитым щенком, словно весь мир его покинул в одночасье. Первым моим порывом было подойти к моему лучшему другу,  заботливо обнять его, сказать, что у него все будет хорошо, но я не могла. Мне нужно было идти, прочь, подальше от его пронзающих насквозь глаз.

       Я снова повернулась к нему спиной и уверенным шагом пошла в сторону общежития. Каждый шаг давался мне невероятным усилием. Боль пронзала мои суставы и кости, казалось, что синовиальная жидкость перестала вырабатываться. Колени дрожали, я понимала, что еще один шаг, и я свалюсь наземь, снег засыплет мое тело, и я умру здесь, от холода и снежной бури. В одиночестве. И поделом мне. Заслужила. Но с каждым шагом силы снова возвращались ко мне, я шагала уже увереннее, спиной чувствуя, как он прожигает меня своим взглядом. Тогда я хотела, чтобы он крикнул "Ева, остановись". Я бы кинулась ему в объятия, слезно рассказывая обо всем, что происходило со мной в течение этих двух недель. Кинулась бы,  не сомневаюсь. Если бы он крикнул эти два волшебных слова, произнес  вслух 13 букв, то все бы переменилось, не стало таким, каким стало. Максим всегда был и оставался моей константой, единственным,  кто соединял частички меня в единое целое. Был. Но об этом немного позже.

                ***

  Прошел целый месяц  с моего последнего разговора с Максимом. Я съездила домой, забрала Пельмешку, тайно поселила его в общежитии. Кто бы мог подумать, что скромная студентка первого курса журфака может поселить у себя под кроватью корги по имени Пельмешка.
   
     Близился Новый год. Я уже с нетерпеньем ждала наступление праздников, так хотелось отвлечься от всего. В магазинах начали продавать ели и елочные игрушки, повсюду были развешаны гирлянды. Снег валил целыми сутками, а город превращался в сказку.  Я шла по улицам, и у меня складывалось ощущение, что я залезла в платяной шкаф и попала в Нарнию, настолько все вокруг меня было прекрасным.  Хотелось уже скорее отпраздновать, организовать запоминающуюся вечеринку, чтобы все вокруг светилось торжеством, красотой, радостью и, конечно же, сказкой.

        С моими соседками мы украсили комнату, развесили мишуру, гирлянду. Комната наконец-то приобрела не хватавший ей уют. Вечерами стало приятно возвращаться домой. С Максимом мы так и не виделись, я всячески избегала встреч с ним, зато с Колей они нашли общий язык. Они стали вместе частенько проводить время, ходить на разнообразные вечеринки, в клубы. С одной стороны, от обиды мне сдавливало горло, но с другой, я все так же не хотела видеть глаза моего лучшего друга. Порой мне казалось, что от меня смердит безразличием, как будто я попала в средневековье, когда люди выбрасывали свои нечистоты на улицу. Но как бы я не пыталась сбежать от своей судьбы, она все равно настигала меня. Так было всегда и,  наверное, будет. Я устала от постоянной борьбы и сопротивления, меня достало движение назад, а не вперед. Почему мы всегда избегаем тех, кто нам так дорог? Неужели они действительно оказывают столь пагубное влияние, губящие нас. Мне иногда кажется, что если бы в моей жизни появились еще близкие мне люди, то я потеряла бы себя окончательно из-за боязни быть отверженной, не принятой обществом. Когда же мы уже начнем жить самостоятельно, не опираясь на глупые стереотипы и мнения людей, совершенно посторонних в нашей жизни? Но что меня еще больше волновало: " когда я успела стать таким социофобом?"
    
      Я мысленно возвращаюсь в свою, другую ипостасью, до "преображения", до созданного мной образа. Пожалуй, где-то в душе я так и осталась маленькой, перепуганной четырнадцатилетней девочкой, спрятавшейся в шкафу.  Мое детство никогда не было сказочным, и в нем не было радужек и единорогов, как у многих моих сверстников. Единственным моим лучиком радости, спасением, был мой Максим. Тогда почему же я отворачиваюсь от него? Люди в нашей жизни подобны временам года. Они приходят весной, когда почки на деревьях еще только набухают, а природа медленно, но уверенно преобразует мир цветами. Кое-где на полянках уже цветут красочные, желтые, такие яркие одуванчики. Они будут с нами еще все лето. Такое долгое, иногда даже бесконечное; с некоторыми людьми, правда, лето выдается коротким и дождливым, а с некоторыми длится всю жизнь. Но они всегда уходят или погибают. Ведь листья тоже опадают с деревьев в конце октября. И выглядываешь уже в окно, а вокруг все мертвое. И в твоей жизни все замерло, радости больше нет. А ушел один человек, а вместе с ним и все лето. Так вот, он в моей жизни - сосна. Она всегда зеленая. За окном гроза.
   
                ***

    Празднование Нового Года обернулось сущим кошмаром для меня.  Мы праздновали его все вместе, в съемной квартире, как и договаривались. Шайка отчаянных, не желавших возвращаться домой. Да и что там могло нас ждать? Провинциальные людишки, жадно осматривающие тебя своими глазенками, поджидали нас там. В их зрачках сразу же видна оценка, домысел, которые они себе воображают. Мне нравилась мысль остаться в Питере, если не навсегда, то хотя бы на время учебы. Быть здесь и предаваться атмосфере только этого города.

   Так почему же столь идеальный, хорошо спланированный праздник обернулся сущим кошмаром для студенток-первокурсниц факультета журналистики? Ответ прост: из-за мужчин. Миша, Коля, Вася и еще  несколько парней приехали к нам сразу после полуночи. Я выпила с Мишей бокал шампанского, а затем, за неимением другого алкоголя, мы перешли на водку. Пили мы вдвоем. Только  я и он. Я уже начинала терять самообладание и сознание, Миша положил мне одну руку на талию, а другой провел по колену, и вверх, по бедру. Вспышка. Воспоминания. Что-то подобное случалось уже со мной. На вечеринке первокурсников.

   Окно открылось.  В комнате моментально стало прохладно, даже морозно, кожа мгновенно покрылась мурашками.

- Ева, что ты делаешь? - голос. Такой родной и знакомый. С самого детства. Я снова вспомнила тот самый Новый Год, в середине восьмого класса. Спряталась в шкафу, крепко сжимая лезвие в ладони. Максим тогда зашел со своей бабушкой, притащили какие-то баночки, ну, сами знаете эти бабушкины дела. Он вытащил меня из шкафа, забрал лезвие, крепко обнял и дал выплакаться. Тогда я крепко вцепилась в него и никогда больше не отпускала. В этот Новый Год он спас меня от изнасилования.

     Он привез алкоголь Коле. Он позвонил ему в три ночи и попросил привести "новую порцию" и остаться праздновать к нам. Когда Максим зашел в квартиру, он услышал мой голос, раздавшийся откуда-то из середины квартиры. Он тут же метнулся туда, открыл дверь и увидел, что на софе я ерзала и сопротивлялась ласкам Миши. Мой друг тут же среагировал на это действие. Подошел к моему мучителю сзади, схватил его за плечи и оттащил от меня. В порыве ярости он открыл окно и собирался уже выкинуть Мишу в окно, но прибежали Вася с Колей и остановили его. Я продолжала лежать в кровати и тихо скулить. До чего людей доводит алкоголь?

   Максим присел ко мне на софу и погладил по плечу. Я приподнялась и обхватила его, сжимая настолько сильно, насколько позволяли мои девичьи руки. Он позволил мне вдоволь прореветься. Единственный, родной человек в моей жизни, видевший меня настоящую и мои слезы, тоже неподдельные.

- Ну, ничего, все уже закончилось, дорогая, - он успокаивающе провел своей рукой по моему затылку. Я головой улеглась у него на коленях, его правая рука служила мне подушкой,  а сам Максим откинулся спиной к стене. Он аккуратно положил руку мне живот, а я взяла ее в свои ладони. Так я и уснула.
   
                ***

  Именно после событий той вечеринки я стала понимать, что Максиму я уже далеко не просто подруга детства. Он испытывал ко мне самые настоящие чувства, на которые я, к сожалению, не могла ответить взаимностью.

  Известность начала приходить ко мне постепенно. И в этот раз, в отличие от предыдущей, грязной славы, она была вполне реальна и ощутима. Я все чаще стала публиковать свои статьи в газетах и журналах, завела новый блог, который мгновенно начал набирать славу.  И начала встречаться со своим преподавателем. Во многом, я начала встречаться с ним из-за собственных, меркантильных целей. Мне было интересно обратить на себя внимание взрослого, полноценного мужчины. Это стало моим очередным испытанием, прихотью, блажью. Максиму, конечно же, не понравился подобный расклад. Он много нервничал, курил и выпивал, причитая, что я падшая женщина. Никогда не забуду тот случай, когда он стоял с Колей возле общежития, а я шла с очередного свидания с Димой. Максим курил, то поднося, то убирая сигарету от своих губ. Его пристальный взгляд так и говорил мне: "я хочу убить тебя, я ненавижу тебя". Он пронзал меня и действительно убивал. Внутри на мгновенье все оцепенело, было тяжело сделать шаг. Я набрала ртом воздух. До чего же он был холодный. Посмотрела на него ответным, пронзающим взглядом, наполненным призрением и гордости, поправила волосы, выдохнула. Уверенной походкой, с голливудской улыбкой на лице, я пронеслась мимо него, потянула на себя дверь общежития и вошла внутрь.

   Как только тугая дверь захлопнулась за мной, я прислонилась к ней спиной и начала медленно сползать на пол.

    Обидно было, что самый близкий человек, не смог принять меня, мою истинную натуру, мои эмоции. С Димой отношения складывались наилучшим образом. Он оказывал мне настоящую поддержку, стал мне другом, наставником. В нем я видела свою опору, которой некогда был мой лучший друг. Единственный друг. Жизнь никогда не складывается так, как хотим мы. Она все расставляет по своим местам.

- Ева, нам нужно поговорить, - Максим догнал меня возле общежития и схватил за локоть, резко развернув меня к себе.

- О чем? Мне кажется, что нам не о чем говорить.

- Есть и много о чем, - он прищурил глаза, уставившись на меня.

- А я считаю, что мне нужно немедленно попасть домой и не тратить свое время на разговоры с людьми, вычеркнувшими меня из своей жизни.

- Я никогда не вычеркивал тебя из своей жизни.

- Максим, не обманывай меня. Мы всегда были друзьями. Я думала, что на тебя можно положиться, а ты устраиваешь такое.. Да еще постоянно трешься в моей компании.

- В твоей компании? Коля твоя компания? - его вены на висках заметно вздулись, скулы напряглись.

- Извини, Максим, но я не понимаю, что произошло. Что послужило причиной нашей негласной ссоры, что развело наши мосты на этом жизненном пути? - я попыталась прикоснуться к нему, но он резко отскочил от моей руки.

- Не трогай меня, - прошипел он. Никогда не слышала в его голосе столько злости и ненависти. Максим всегда казался добрым, милым парнем, всеобщим любимцем, душкой, а тут такое.

- Хорошо, давай поговорим нормально, - он едва кивнул головой, вербально давая согласие. Потянулся в карман и одним движением достал пачку сигарет. Через секунду он уже пускал дым мне в лицо, заставив меня прокашляться из-за дыма, исходящего от зажженной сигареты.

  Мы уселись на скамейку в ближайшем дворе. Я нервно сжала руки в кулаки, периодический то, сплетая, то расцепляя пальцы между собой. Максим  внимательно смотрел за моими метаниями, никак не комментируя их, затем, молча, протянул свою руку, и сжал мои кисти.

- Успокойся, я не хочу тебя обидеть или как-то задеть. Мы просто разговариваем.

- Да? Для меня это не простой разговор. Ты прекрасно это знаешь, Макс.

- Прости. Я мудак тот еще, веду себя так, ревную..

- Я не знаю, как с тобой дальше дружить. У тебя есть чувства ко мне, и они не совсем братские, какими были раньше. Это.. сложно.

- Да, я не отношусь к тебе, как брат больше. Для меня ты нечто большее. Знаешь, Ева, мы кажемся с тобой такими разными, если посмотреть на нас со стороны. У нас разные цели, идеи, различные способы достижения этих целей, разные сферы интересов. Даже разные круги общения. Мы - разные. Но почему, когда я смотрю тебе в глаза, то вижу свою копию? Свое духовное отражение? Почему мне так хорошо с тобой? - он протянул свою руку и положил ее мне на талию, слегка прижимая меня к себе.

     Слезы хлынули из моих глаз, эмоции охватили меня с головой. Я прижалась лбом к его плечу, что-то сопя, но все это было не важно. В тот момент я осознала, кем все это время для меня был Максим. Он не был мне просто братом. Он был моей копией, мужской копией. Если бы мы не были настолько похожи духовно, то вряд ли бы он смог понимать меня на таком уровне, а самое главное, принимать меня.

                ***

   Яркая помада. Чулки. Короткая юбка. Я до сих пор помню тот день. Он был знаменательным для меня, особенным, кометой. Глубокий вырез на блузке призывал мужчин заглянуть туда, окунуться в омут нежности и женской красоты. Мое первое собеседование в издательстве. Учебный год подходил к концу, на лето мои родители планировали вернуть меня обратно в родное село, но у меня были иные планы. Я решила устроиться на работу в издательство, попробовать себя в роле штатного журналиста, тем более, лучший друг Димы был заместителем главного редактора  в этом журнале.
   
- Вы говорите, приехали из провинции? - заместитель главного редактора, Андрей Викторович, посмотрел на меня с легкой ухмылкой,  сквозь свои дизайнерские очки.

- Да, год назад. Я поступила на факультет журналистики, - я поерзала в кожаном кресле, слегка задрав свою юбку, и приоткрыв край чулок.

- А почему вы решили поступить именно в Санкт- Петербург, а не в Москву, например?

- С детства была влюблена в этот город.

- Обычно все провинциальные девушки этой страны грезят о Москве, об ее огнях, просторах, возможностях.

- Я не простая девушка, - отчеканила я и миловидно улыбнулась.

- Ваши работы, опубликованные статьи и блог, поразили меня. Вы знаете, чего хотите и когда. А самое главное, вы умеете добиваться своих целей, любой ценой, - его ехидная улыбка начала меня раздражать. Я сделала глубокий вдох. Досчитала до десяти. Выдохнула. Снова натянула свою самую милую и любезную улыбку, игриво бросив свой взгляд на него. Заметно было, как он начал ерзать в своем кресле, пытаясь устоять перед соблазном молодой женщины.  Он встал с кресла, обошел стол, и уселся на самом его краю, максимально приблизившись ко мне. Его глаза пожирали вырез моей блузки и торчащий из-под юбки край чулок. Возбуждение витало в воздухе. Он попытался сделать вдох и успокоить без того выпрыгивающее из груди сердце.  Его глаза горели, представляю, что происходило в его голове в эту минуту. Я облизала губы.  Медленно, смотря, не отрываясь, прямо в зрачки его глаз. Слегка закусила нижнюю губу. Он сглотнул слюну. Я отвела взгляд.

- Я беру вас на работу, - сказал он, проведя своей рукой по моему колену, стараясь максимально приблизиться к отрытой части внутренней стороны бедра.

- Спасибо, - сказала я и встала с кресла, оставив его ни с чем, - и не забывайте, Дмитрий - ваш лучший друг, а я его девушка.

   Я игриво улыбнулась, поправила волосы, расправила спину и гордой, уверенной походкой устремилась прочь из этого кабинета вожделений.

- Тебя ждут большие успехи, - сказал он прежде, чем его дверь захлопнулась позади меня.

                ***

   Работать я начала с конца мая. В редакции было все время душно, наверное, Андрею Викторовичу просто доставляло удовольствие смотреть на девушек в прозрачных блузках и коротких юбках, или же в коротких и легких платьях. Единственный кабинет, снабженный хорошим, дорогостоящим кондиционером, расположенный на нашем этаже, был кабинет заместителя главного редактора издательства. В расположении же штатных журналистов было лишь пару бестолковых вентиляторов.
   
   Андрей Викторович больше не предпринимал попыток залезть мне под юбку, но моему самолюбию нравились его взгляды, провожавшие меня, наполненные страстью, желанием и похотью. Он знал, что я - недосягаема для него, и тем больше, я была желанна. Думаю, он хотел закрыть дверь своего кабинета и тут же наброситься на меня. Но каждый раз ему приходилось выпивать стакан виски, открывать окно, выкуривать пару сигарет и только потом приступать к разговору со мной. На официальных мероприятиях или же дружеских ужинах, в присутствии Димы он старался не смотреть на меня, боясь гнева моего идеального мужчины.
 
   Я тонула. В своей славе, успехе, в своем мужчине.  Я повязла в этом болоте по самые губы. Но от каждого прикосновения Димы у меня внутри накатывала волна возбуждения. Мне хотелось его всюду: в машине, в метро, дома. На лето  я поселилась в его квартире. По утрам я вставала  и нарезала ему фрукты, параллельно варя вкуснейший кофе. Я всегда ходила исключительно в его огромных рубашках,  мои волосы красиво сочетались с их расцветкой. Он подходил всегда сзади, обхватывая мою талию своими сильными, мужественными руками. Его правое предплечье огибал дракон. Дима расстегивал верхние пуговицы рубашки, лаская ладонями мою грудь; он целовал мою шею, шепча на ухо слова любви.

  С Максимом встречи стали происходить  все реже и реже, он тоже устроился на работу, изредка мы пересекались на станциях метро, но чаще всего, наши поезда шли в разном направлении, как и наши жизни.
 
    
      Жизнь постепенно приходила в нормальное русло. Я становилась все успешнее и успешнее, добивалась поставленных мной целей. Все было хорошо, пока я не узнала одну печальную весть ноябрьским вечером.
 
  Я училась уже на втором курсе, работала, жила со своим мужчиной. Не жизнь, а сказка. Меня окружали самые замечательные и дружелюбные люди, мне нравились мои коллеги и начальство, учеба приносило одно лишь удовольствие.. Сказано, не правда ли?
   
   Был сильный мороз, промерзла до костей, шла после учебы домой. Короткое, драповое пальто едва ли могло спасти меня от мороза -18 градусов. Голые колени промерзли и еле сгибались. Оставалось еще два квартала до уютной, маленькой квартирки, расположенной на верхнем этаже, в центре города. Мне нравилось, что из нашей с Димой квартиры мы могли спокойно выбираться на террасу, обустроенную нами на крыше. В кармане завибрировал телефон, я сделала привычное движение рукой и ответила на звонок. На том конце проводка раздалось несколько щелчков, и только потом я услышала голос. Нервный, переходящий то на визг, то на писк. Такой родной. Мамин.

   Единственное, что я поняла из всей той несусветной галиматьи, что она говорила - отец умер. Неожиданная и трагичная смерть, выбившая из привычного существования и мою мать и меня.   


    Похоронили мы его достаточно быстро, можно сказать тут же. Я просто собрала вещи и уехала в свое родное село к матери, не предупредив ни о чем Диму. Мне не хотелось разделять с ним это бремя. Он всегда должен был видеть меня сильной, независимой, жизнерадостной. Но у меня не выходило остановить слезы, что уж там говорить о выдавленной изо всех сил улыбке.
 
   В те дни похорон я встретилась с Максимом. Мы спрятались с ним в нашем дворе на окраине городка, присели на качели друг напротив друга, закурили по сигарете. Сделали по одной затяжке, по другой. И только тогда завели разговор.

- Как ты поживаешь?- дым красиво прилегал к его губам, поднимаясь вверх и растворяясь где-то в недрах атмосферы.

- Знаешь, неплохо, на самом деле.. ну, до того, как отец, - я сделала еще одну затяжку.

- Я понимаю.

- Может, пойдем сегодня куда-нибудь? В бар? Как в старые, добрые времена, когда существовали только еще мы с тобой, и не было никакого другого мира? - предложила я.

- Многое изменилось. И ты права. Старые времена, много воды утекло с тех пор, я уже даже и не знаю, как к тебе относиться, кто я для тебя, а кто ты. Я вижу тебя практический каждый день. Везде. Ты мне мерещишься  в толпе, на станциях метро, в поездах. Ты в красном пальто или желтом, ты в резиновых или кожаных сапогах. На тебе сегодня кеды? Я устал. И сам не знаю от чего, то ли от жизни с тобой, то ли от жизни без тебя.

   Я встала с качели и направилась по прямой траектории к моему лучшему другу. Провела ладонью по его волосам и прикоснулась к его щеке. Он оперся на мою ладонь своей щекой, слегка потерся об нее, затем взял ее в свои руки и провел своими губами по ней.


- Ничего не прошло? - спросила я.

- И никогда не пройдет, - он встал с качели и приблизился ко мне. Уже через пару секунд его крепкие руки лежали на моей талии и максимально приближали меня к нему.  Еще через тридцать секунд фатальной игры в гляделки наши губы сомкнулись. Это был самый нежный и страстный поцелуй в моей жизни. Словно две половины одного чего-то большего слились в ту секунду, в том пространстве и времени. Это было кометой, точкой, единством.

   В ту ночь мы были вместе.  Он целовал мне шею, спускаясь вниз, по ключицам, возвращаясь обратно, в точку не возраста. Я была в раю, в небе, парила над городом, видела свет в конце туннеля, галактику, пространство, единство времени. Я была с ним. Я была его частью.  Нашего мира. Нас.

  Мой. Мой. Мой Максим.




                ***
   

  Все закончилось по возвращении в Северную столицу нашей страны. Вся магия исчезла. Да и не хотелось ее продолжать. Мне кажется, иногда пары способны на счастье.  И оно проносится кометой в их жизни, запоминается надолго. Иногда оно равно одной секунде. И об этой секунде ты будешь помнить всю жизнь, но не захочешь ее продолжать. Ваша пара обречена, как и многие другие. Вы сделали друг друга счастливыми на одну секунду вашей жизни, так довольствуйтесь хотя бы этой небольшой толикой наслаждения.
 
    Дима встретил меня на вокзале, сжал в своих крепких объятиях, и я снова вернулась в старый, привычный мир, словно ничего и не было. Я бросила последний взгляд на Максима.  В следующий раз я встретила его семь лет спустя.


                ***

(продолжение следует)