Нефертити и остальные. Сериал. Часть 1. 28 серия

Вызов был брошен, и фараон ждал, что же предпримет Амон-Пануфер. Амон-Пануфер стерпел. Эхнатон ясно увидел, что внутри он горел от негодования, хотя внешне был абсолютно спокоен. С тех пор Эхнатон часто поручал Нефертити заменять его, если ему самому не хотелось сидеть на троне.
Как-то, когда они ночевали на крыше, Эхнатон разбудил Нефертити перед восходом солнца. У него был таинственный вид и на все вопросы Нефертити он лишь, странно улыбаясь, прикладывал палец к губам. Потом он взял ее за руку, и они повернулись лицом туда, откуда должно было взойти солнце. Ночь заканчивалась. Звезды тускнели, как старое серебро. Поднимался ветер.
Сначала посветлел край неба. Потом стали проступать силуэты заметавшихся под утренним ветром пальм. И, наконец, показался огненный рубец солнца. Пески пустыни вспыхнули и заиграли густым золотом. Эхнатон посмотрел на жену. Она стояла, подняв голову. Щеки ее зарделись. Глаза блестели. Она сама была, как восходящее солнце.
«Нет больше других богов, - сказал вдруг свистящим шепотом фараон, - есть только один бог – Атон, само солнце, и мы его дети».
Он поднял руки, приветствуя восходящее светило, и вдруг запел гимн солнцу. Нефертити сначала вслушивалась в слова, а потом стала вторить ему, и звуки их голосов, звеня, разносились над дворцом.
«Ты восходишь, прекрасный, на горизонте неба
О живой Атон, дарующий жизнь!
Когда появляешься на востоке неба,
Ты озаряешь все земли своей красотой.
Ты далек от земли, но лучи твои греют землю,
Ты озаряешь все лики, но никто не знает твоих путей.
Оживают все птицы и твари, когда ты озаряешь их.
Лодки плывут вверх и вниз по реке,
Все дороги открыты, ибо ты появился.
Ты всех поселил на своих местах
И всем дал, что нужно.
Дана каждому пища на каждый день,
И дни каждого сочтены.
Питают лучи твои каждое поле;
Когда ты восходишь,
Все поля живут и цветут для тебя.
Разделил ты год на сезоны,
Дабы зрело все, тобой сотворенное.
Создал зиму с ее холодами
И лето с его жарой,
Все ты сделал себе по вкусу.
Ты создал небеса высоко над землей,
Чтобы с них сиять и с них видеть
Все, тобой сотворенное.
Земля существует  в твоей руке,
Какой ты ее сделал.
Когда ты восходишь, она живет,
Когда ты заходишь, она умирает,
Ибо ты сам – течение дня,
И тобою людит живут.
Доступна глазам красота,
Пока ты на небе».
«Это я сам сочинил», - сказал Эхнатон жене.
Внезапно он вздрогнул, как от удара бича, и посмотрел вниз во двор, где возле поставленных на землю носилок стоял, подняв голову, Амон-Пануфер, приехавший во дворец  на утреннюю молитву Амону-Ра, которую он совершал вместе с фараоном. Опираясь на посох, старый жрец глядел на них тяжелым холодным взглядом, таким же как у Великого Сфинкса, знающего все наперед до мелочей.
В то утро фараон вообще отказался молиться Амону, сославшись на нездоровье.
А через некоторое время он решил построить новую столицу и назвать ее Горизонт Солнца.