Казанская и татары

Как это ни покажется странным, у донских казаков практически не было в обиходе сказок. Никаких тебе Емель, с волшебными щуками и самоходными печками, золотых рыбок, выполняющих любые  желания, никаких прочих кикимор с лешими.

Сложилось так потому, что жизнь казачья, сама на сказку похожа была. С немыслимыми приключениями, случаями небывалыми. Порой страшными, а иногда и весёлыми.

Ни к чему было дедам седобородым(ежели удавалось дожить до седой бороды),небывальщину внукам рассказывать. Потому как случаи в их жизни бывали такие, что никакой фантазии не хватит такое придумать.

Передавались такие бывальщины от поколения к поколению, обрастали новыми подробностями, перемешивались с другими случаями и случайностями. Бывало и приукрашивались слегка, формируя тот неповторимый фон, на котором воспитывались молодые казачата, будущие герои новых и новых историй.
 
При этом каждый городок, каждая станица и хутор, имели и имеют свои собственные истории. Из которых и состоит история Войска Донского.
 
В станице Казанской сохранилось предание о том, как татары нападали на Старый городок(так называлась в стародавние времена станица), да и  остались ни с чем.
Не только ничего не добыли, но и то, что имели, потеряли.
 
Дело было так:
 
В большой силе возвращался татарский разбойничий отряд из удачного набега на Русь. Гнали перед собой множество русских пленников, огромное количество уворованного скота, везли награбленные ценности.
 
Вздумалось поганым, напасть мимоходом на казачий городок, называвшийся Старым, что встретился им у речки Варгунки.

Речка та, по прозванию Варгунка, и не речка вовсе. Ерик это, канал, прорытый казаками специально от реки Песковатки до Батюшки Дона, на случай внезапного нападения неприятеля.
 
Случай представился.

«Бой был страшнейший. Через Варгунку казаки защищались из-за стены и  из-за лесу, которым был покрыт весь их остров». - так говорит станичная летопись.

Несколько раз пытались неверные штурмовать казачьи укрепления. Каждый раз неудачно и с большими потерями. Все усилия истощили татары - крепко сидят казаки.

И удумали басурмане хитрость. Погнали через Варгунку весь свой скот, надеясь, что напором своим, всей огромной живой массой, проломит стадо плетень, открыв тем самым, дорогу к казачьим куреням.

С рёвом ринулось стадо в воду, подгоняемое щелчками бичей и дикими криками степняков.
 
Вот ещё немного, ещё чуть-чуть, и проломлена будет плетнёвая ограда городка. Изготовились уже татарские конники, чтобы ринуться вслед за мычащим тараном в городок, порубать мужчин, забрать в полон женщин и детей.
 
Но что это? Подпустив скотину совсем близко, казаки вдруг сами открыли плетень, запустили стадо внутрь городка, затем быстро поставили плетень на место.
 
Татары, подскакавшие слишком близко к плетню, были встречены меткими выстрелами казаков. Многие погибли, остальные были вынуждены отступить.

Повизжали, покричали, поругались, да и убрались восвояси ни с чем. Чужого не добыв, и своё потеряв. Хотя какое оно своё?

Но всё равно обидно! Грабили-грабили, старались-старались, пол-Руси прошли, сколько сёл и деревень сожгли, сколько народу побили да в полон взяли, а на незначительном казачьем городке всё потеряли!

Вот такая вот реальная история. Не хуже сказки.

Ещё рассказывают, что в ходе того же боя, один весельчак-татарин влез на дерево, да стал насмехаться над казаками. Всякими словами богомерзкими их обзывать, своею силою и хитростью татарской бахвалиться.
 
Тут и свалил его на землю метким выстрелом один из станичников. Не понял он юмора татарского.
 
Казака меткого, с того времени Лыгой прозвали, от слова «лыгать», что на местном наречии означает «ударить», «хватить».
 
Потомки того Лыги, и во второй половине девятнадцатого века, здравствовали в станице Казанской.

Здравствуют, наверное, и поныне.

«Добрым молодцам урок»  в этой истории, несомненно, присутствует.

Да и недобрым.