Струнки

Они сидели на корточках, сбившись в кучку, как котятки и слушали вибрации. Касаясь друг друга сандаликами, лобиками и взявшись за руки, старательно ловили страх.

Более нереального, фантастического и абсурдного зрелища на земле не было до этого и не будет больше никогда. Тщательно исполняя заученную прикосновениями кончиков пальцев инструкцию по коммуникативности в большом мире, десять детей возрастом от пяти до восьми сидели в пыли в семи километрах от Харькова, сидели среди этого дыма, воронок, вывернутых наизнанку телег, тачек и колясок, время от времени поднимая вверх худые чумазые ручки и вразнобой хлопая в ладоши. Это я их так научила привлекать к себе внимание.

Над этой кучкой человечков абсолютно мирно жужжали шмели, садились на грязные цветастые сарафанчики и рубашечки, ползали минутку и разочарованно улетали в поисках несгоревшего клевера.

Онемев и оцепенев, не умея совладать с ногами, не веря в то, что я вижу наконец-то вот этих самых моих тёплых родных щенят, я стояла, прижав руки к щекам и не дышала.

Странный он всё-таки, этот разум, или как его там… Почему-то лезет в голову последний урок пения. Да! Пения, чёрт возьми, пения! Мы с Иваном Фёдоровичем придумывали невозможное, что бы привнести хоть какую-то краску в это серое безмолвие. И вот мы придумали петь руками. Я начинала барабанить ладонями по столу, обычно что-нибудь из «Пер Гюнта», а они, чувствуя вибрации, моментально ловили ритм и старательно шлёпали по партам лапками, закинув от удовольствия мордочки и хохотали так, что я потом не могла спать ночью, рыдая от бессилия…

… я как представлю, что они тут всю ночь сидели рядом с раздолбанным интернатовским грузовичком, чувствуя дрожь земли от гойсающих туда-сюда танков, не понимая просто ничего! …мальчики и сейчас прикрывали девочек, посадив их в серединку… Они же даже не знают, что девочек нужно защищать! Да что это я, они же даже не знают, что такое девочки!

Взяв себя в кулак я три раза топнула ногой, подняв кузнечиков и пыль. Когда они подскочили, как один, и повернули свои лысинки и протянули пальчики с чёрными ногтиками, во мне на секунду умер разум, оставив только вой. Они не слышат, слава богу…

Хлопая бесполезными ресничками, прикладываясь ненужными ушками и прищёлкивая и причмокивая и поскуливая они лезли на меня, цепляясь за юбку, а я, сдуру не соображая, громко спрашивала, где болит и не замёрзли ли… Потом, опомнившись, хаотично вспоминала все эти поскрёбывания и постукивания, ошибалась, как дура, а эти цыплята мне подсказывали и поправляли и рассказали мне, что всё в порядке, только очень было страшно и они не знали, где туалет…

Боже, если ты есть, оторви свою старую задницу и сделай то, о чём я тебя прошу. Ты не можешь этого не сделать, раз ты сам закрыл этим козявкам все подступы к этому миру. Значит, зачем-то они тебе нужны такие, каких не найдёшь ни в одном священном писании. Безгрешные просто по физиологии своей. Так вот, Боже, смотри и слушай внимательно. Сейчас они возьмутся за руки, и не ладошка в ладошку, как все дети, а переплетут пальчики, потому что каждый пальчик – это слово, а то и фраза. Ты меня понял, Боже? Смотри дальше. Потом мы пойдём вперёд, автоматически подстроившись в ногу, потому что так сразу чувствуется, если кто устал или хочет в кустики. Мы пойдём, как шеренга недомерянных солдатиков, удивляя почти строевым шагом этот милый летний день. А ты, старая сволочь, отведёшь нас туда, где не стреляют. Как хочешь. Это уже твои проблемы. Можешь по воде ходить, щёки подставлять или въехать в Харьков на осляти. Мне всё равно. Давай, пошли. И дай тебе господь сил….


© zurbagann