Гаврюшкин. 1. Козырек

 « ГАВРЮШКИН »
Повесть.
автор Белкин Евгений.


Глава   I.

КОЗЫРЕК.

    Тетя Маша, довольно крепко сложенная женщина пятидесяти лет, невысокого роста с обычным лицом и раньше не отличалась особой разговорчивостью, а после сумасшествия совсем замкнулась, стала избегать соседей, знакомых. Ей овладела какая-то идея и она то с мукой, то с радостью вынашивала ее в своем мозгу. К примеру, сидя на одном месте она часами могла махать руками, словно актер, читающий стихи. На ее лице вспыхивали умиленные улыбки, превращающиеся в ужасные гримасы.
    Обычно эти сидения заканчивались тем, что тетя Маша вскакивала с места и от понятной только ей радости начинала кричать, хохотать, хлопать в ладоши, а если ее замечали за этим занятием, конфузилась и вела себя как ребенок, опускала голову, дула губы и теребила пуговицу.
    Ее муж дядя Толя или Козырек, как его звали во дворе, давно замечал, что с женой творится что-то неладное, но так как сам часто бывал под хмельком, относил чудачества жены в счет того, что ему все это кажется.

    Однажды, придя домой, Козырек увидел на кухне следующую сцену. Тетя Маша, одетая в свое лучшее платье дирижировала перед радио Алле Пугачевой песню про бумажного змея. Когда певица закончила петь, тетя Маша стала кланяться и благодарить воображаемую ею публику за аплодисменты.
   «Допрыгалась»,- грустно подумал дядя Толя и открыл стеклянную дверь.   Тетя Маша  обернулась  и  увидев  мужа очень   обрадовалась.
  - Толик, - сказала она торжественно, - садись!
    Усадив Козырька на стул, она стала рассказывать, а это было равнозначно тому, как если бы  заговорила  собака,   о  своих  творческих успехах.
    Козырек узнал о том, что его жена композитор, пишет песни для Пугачевой, Паулса, Шаинского, Бернеса, Утесова, Шульженко и других друзей ее круга. Он узнал так же, что Боярский и Леонтьев не пользуются ее благосклонностью, но вскоре, возможно, получат ее разрешение.
    Козырек был как обычно пьяный, но все равно удивился и даже открыл рот. Его состояние было близко к тому, что он что-нибудь подобное мог сам бы рассказать тете Маше, но он подумал трезво: «Совсем долбанулась!»,  -  и  икнул.
    По радио пел Кобзон.
   -А это Иосиф Виссарионович - показала тетя Маша пальцем на радио, - хорошая песня, правда? Я написала! - сказала она и дразня мужа зацокала  языком.
    Поцокав немного она задумалась, застыла. Несмотря ни на что Козырьку было ее жаль, а еще больше дочь, пусть не родную, но все равно дочь. Впрочем, такой тетя Маша была не всегда. Ее мозг расстроился не полностью, а как бы наполовину. Но ладно если бы она только «песни писала», ко всему прочему у тети Маши образовался еще один комплекс - мания преследования. Ей казалось, что за ней следят, хотят украсть, изнасиловать, убить, наконец. Сколько раз Козырьку приходилось доставать из-под ее подушки топоры, отнимать их у нее, прятать, но ничего не помогало, каждый спрятанный топор заменялся новым, купленным или взятым у соседей. Все были предупреждены о странностях тети Маши, но топоры не исчезали, вскоре топоры стали попадаться везде, где только можно было кинуть глазом, они просто  заполонили  квартиру.
    Ночью тетя Маша бродила с ними и что-то загадочно, страшно шептала.
    Козырек сделал в своей комнате задвижку. Не то, чтобы он уж очень дорожил жизнью и боялся ее потерять, скорей всего ему была неприятна мысль о том, что его ночью могут зарубить, тем более, собственная жена.

   Они познакомились  на  работе.
   Козырек не раз обращал внимание на эту тихую, скромную женщину и однажды решил,   что  лучшей жены  ему  в  его  годы  не  найти.
« Наконец-то дома будет порядок, уют, человек с которым можно поговорить, все как у людей, по-человечески», - мечтал Козырек и дорисовывал в воображении своей будущей жене такие черты, которых у нее никогда и не было. Человек верит во все, во что ему хочется верить,  тем более,  если  он одинок.
    А тете Маше и выбирать не приходилось. После многих лет общежития  ей и ее маленькой дочке подошел бы любой, кто взял бы их к себе. Настолько уж    опостылела  ей  эта лимитческая,   казенная жизнь!
    Вот так вот Козырек второй раз в своей жизни и женился. Но надежды его не оправдались, скоро он понял, что с женитьбой ему опять не повезло, а одиночество, как это ни странно, еще больше сдавило его своей  пустотой.
    Они оказались  совершенно чужими людьми  с  общей жилплощадью.
    Козырек и раньше пил, а теперь совсем опустился. Он плюнул на все. Эта крупная неудача, после всех прочих, еще раз доказала ему, что ничего он сам не изменит в своей судьбе, сколько ни старайся, что жить надо  так  как живется,   плывя по  течению.
    Через несколько лет они переехали на новую квартиру и  имея каждый по комнате зажили совсем как соседи, впрочем, тихо и мирно, почти не  ссорясь.
    Дядя Толя вышел на пенсию по инвалидности и теперь все свое свободное время проводил в пьянстве, ну а когда пить было нечего и не на что,   воспитывал  собаку,   которую назвал Чарликом.
    На удивление  шкодливый пес!
    Этот  рыжий  с   острыми ушками кобелек принадлежал к породе  таких   собак,  которые  при своём небольшом росте  имеют  необыкновенно  хамский характер. Никто не  мог  пройти  мимо  Чарлика  не   облаянным,   если  эта  встреча  не  сулила  ему  какой-нибудь выгоды.
    Инстинктивно Чарлик чувствовал тех,  кто может пригодиться,  и никогда не лаял на того, кто угощал его едой, нажимал за него кнопку в лифте, когда он поднимался к себе на этаж, на пассажиров в автобусе,  во  время  поездки к  знакомым  сукам.
    Представляете, этот сукин сын сам ездил на автобусе! Забежит по ступенькам в салон и пристроится где-нибудь тихо, понурив голову. Посмотришь на такое смирение и подумаешь: «Какая хорошая собачка», а тут и остановка. Чарлик прыг из автобуса и давай вновь брехать на весь честной мир. Приехали! И заметьте, остановкой этот наглый пес  никогда  не  ошибался.
    С Козырьком они были настоящими друзьями, без всяких ошейников. Чарлик жил, где хотел и с кем хотел, в то время пока Козырек, мягко говоря, был занят. Но как только страсти обоих были удовлетворены,  пес  приходил к  своему хозяину и  всегда  получал поддержку.
    Но так уж видно невзлюбила жизнь этого маленького, с вечной улыбкой на лице человека, что всегда что-нибудь у него беспощадно отнимала,   отняла  и  Чарлика.

    В то печальное утро Козырек проснулся рано. Душа отчаянно болела от лосьона «Свежесть». В голове переплелись обрывки вчерашнего дня, сон, какое-то нехорошее предчувствие и воспоминание о том, что скоро должно будет исполниться шестьдесят лет. Все это вспыхивало, мелькало в голове и перед глазами.
   -  Чарлик,     - простонал Козырек,   привычно  протягивая  руку  в  надежде    погладить    Чарлика,     который    обычно спал рядом на коврике у кровати.   Но Чарлика не  было.
   «Где-то гуляет», - подумал Козырек, и опять нехорошее предчувствие коснулось  его  души.
   С трудом, одевшись, дядя Толя открыл задвижку и его невысокая фигура, шаркая тапочками, поплыла на кухню.
   Тетя Маша в это время уже возилась около плиты.
  -  Ну что,   -  спросила  она.   - Проспался?
  -  Угу,   - не  открывая рта, ответил Козырек.
  -  Есть хочешь?
  -  Да нет,   чайку бы.
  -  Сейчас   закипит.
   Козырек осмотрел кухню тревожным взглядом.
  -  Чарлик куда-то   запропастился,   не  видела?  -  спросил  он.
    Оставив плиту,     тетя     Маша     обернулась  к мужу,      сделала  паузу  и, собравшись с духом, торжественно объявила.   Причем нельзя  было  понять, радуется она или переживает.
  -  В целях нашей  безопасности Чарлика пришлось  сдать  в  лечебницу.
 Козырек сначала не понял этих слов. Какая-то лечебница, безопасность, но когда до него дошел смысл этих слов, сердце Козырька как будто оборвалось.
   -  В лечебницу Чарлика?   Зачем  в  лечебницу?
   -  Я же  сказала,     в  целях нашей безопасности.   По  его  лаю нас   бы сразу обнаружили,   а  теперь  мы  в  безопасности.   Его усыпили…

     Разве  можно  описать   горе  человека, у которого  отняли  ребенка!
    -  Что же  ты  сделала!   -  сказал Козырек.
       Он обхватил виски руками и,  задыхаясь от слез подступивших к глазам, закачал головой.
    -  Что  же  ты  сделала?!
     Только у себя в комнате  он дал волю чувствам и расплакался.   Он плакал беззвучно  как  старик.  Слезы текли   по  его щекам. Козырек вспоминал Чарлика,   его  стройную фигуру,   умные  глаза, хитрую мордашку и то,     что  больше   его  никогда  не  увидит.
    -  Сука,     убью,   -  шептал он,   сжимая кулаки,   но  понимая,   что  уже ничего не изменить,  бессильно  опускал руки.



© Белкин  Евгений. 1994 .2008. 2013.


Дальше  -  Глава II  .  ОБХОД БОЛЬНЫХ  http://www.proza.ru/2013/11/26/1593