Пустота пустот. Вспышка

Возвращаюсь домой, с тягостными раздумьями, что же приготовить на ужин. Главный компонент разумеется в пакете, тихонько булькает себе, успокаивает. Во дворе жгут листья и вечер, не по осеннему теплый. Захожу в подъезд, меня встречает привычный запах, затхлый и удушливый сочетающий в себе остроту кошачьей мочи и перегар соседа по площадке. Доски на полу, и давно отделанные деревом стены подъезда великолепно впитывают и сохраняют все запахи. В синем пошарпанном почтовом ящике виднеется добыча, это моя личная подъездная Pinguicula moranensis проглотила очередную газету, или какую-то рекламку в свое железное чрево. Я даже могу угадать что там, очередные листовки, оповещающие о приезде какой ни будь ярмарки, или что то в этом духе.» Невероятное предложение, только с 10 по 12 ноября, мы приезжаем к вам в город. У нас вы можете купить лучшие вещи, по неслыханно низким ценам! Не пропустите! «Быстро пробегаю глазами по тексту, и опускаю листовку в соседний ящик, у них нет такой, в ящике пусто, им нужнее. Чувствуя себя нереальным злодеем, с улыбкой захожу домой. Нужно сказать, что я живу здесь всего пару месяцев, эта квартира досталась мне в наследство, но здесь я провел детство. В плане технического состояния и внешнего вида она впитала все самое лучшее середины восьмидесятых годов, и, как будто не зная какой сейчас год, с непритворной гордостью щеголяет занавесками на окнах с красными самоварами, чудными выключателями, клеенкой в кухне вместо обоев и прочим, прочим, прочим.. компьютер, и даже более менее современный телевизор(я не пользуюсь им, но так уж сложилось, что он является элементом интерьера и добавляет еле уловимого тепла, особенно ранними зимними вечерами, и я даже иногда протираю с него пыль ) смотрятся здесь как то вызывающе, и даже вульгарно. Но, к примеру виниловый проигрыватель, примерно тех же годов, принесенный со старого места жительства, таки гармонирует с тяжелой люстрой синего стекла на четыре лампы, с бокалами и чайным сервизом из нутра пыльного серванта, и конечно же с обилием ковров. Здесь прохладно и сыровато. За то есть печка. Квартира требует капитального ремонта, но пока она требует от меня невозможного, да и не первостепенно это, если разобраться.
Растапливаю печку. Я уже в толстом домашнем халате. И откупорив( не напишешь ведь что достал пробку из бутылки зубами) бутылку заметил, что в столе таки есть штопор, с засаленной деревянной ручкой, я помню его с детства и мне кажется что он немного старше меня. В зале играет, потрескивает и пощелкивает старая пластинка, предыдущему хозяину она наверное служила подставкой под горячую посуду, так как её значительно повело, ну ничего, играет. Наверное deep purple так просто не сдаётся… Недавно я снес стенку между кухней и спальней, и теперь у мну большая комната, которая в каком-то немыслимом будущем будет гостиной. Печка топится только ради некого уюта, а готовить я буду на электрической печке, лень ведь ждать пока там все разгорится. Чем может порадовать себя заебаный работой человек? Правильно, макаронами!
Я поставил воду, подбросил в печь угля и пошел в зал. Уселся на диван со стаканом вина и слушал музыку. Смотрел свозь тюль на замедляющееся движение за окном. Мелькали фары машин, иногда дребезжали старые оконные рамы, свет в домах на против где то загорался, где то гас. Мелькали люди, но рассмотреть их было проблематично. Музыка стала сливаться с огоньками за окном, и тянуться куда то разноцветными разводами, медленно …
Я открыл глаза, вскочил. Ветхое кресло качалка сплетенная из неизвестного материала несколько раз со скрипом покачнулось, и будто замерло глядя на меня, на то, что только что собой освободило ее от груза. Вокруг небольшой веранды был густой тропический лес, солнце только вставало и пение птиц потихоньку заполняло все вокруг. Я сглотнул слюну и потянул стакан ко рту, тот же старенький стакан, с тем же вином. Я сел обратно в кресло, то ответило раздражительным скрипом. Прижал стакан к себе и закрыл глаза. Слышался шум реки, пели птицы и что то шевелилось в кустах неподалёку. Я открыл глазу, отпил еще, и разбитый таким происшествием сидел и рассматривал окрестности.
Здесь было достаточно спокойно, тепло, солнце заставляло зажмуриться от его яркого взгляда, и дьявольски сильно хотелось спать. Я встал, походил из стороны в сторону вертя в руках пустой стакан. Потом уселся в кресло и мгновенно заснул. Мне снилось как я вхожу в кафе, в то самое Ночное кафе Ван Гога, с проникающим в каждую частичку сердца желтым цветом, и воистину пугающим красным. Я стоял в проходе, смотрел на посетителей и думал, видит ли меня кто то... Сел за стол, с права от меня бильярдный стол, болезненно зеленый, и какой-то отталкивающий, что ли. За столиком впереди меня сидели два мужичка, один другому рассказывал, что в его деревеньке, которая совсем неподалеку, нашли священный источник, что лечит он мол от всех недугов, и что абсолютно все пьют из него. Сделав глоток чего то из деревянной кружки, мужик добавил: «и к твоему сведению вода это главное для человека, человек на почти на семьдесят процентов состоит из воды!» он говорил это так, как будто обучал деревенского пацана какой-то грамоте, и был действительно в восторге от того что изрек. Его собеседник допил содержимое своей деревянной кружки, поставил её на стол и задумчиво сказал, немного подвинувшись к товарищу: «так вы там все в святые метите, ну считай, что на семьдесят процентов вы уже святые!» и залил полупустое кафе оглушающим громким смехом. Меня позвали по имени, я оглянулся по сторонам. Знакомых лиц не было. Позвали еще раз, затем почти сразу еще раз. Голос был из за двери. Я встал и пошел к выходу, открыл дверь и из темноты что то рвануло на меня, рассмотреть что это было я не успел. Лицо молниеносно пронзило болью, кровь уже струилась по шее. Я быстро встал, и пока всматривался в темноту получил еще несколько ударов в лицо, боль перекрывала все мысли, и страшно злил тот факт, что я даже не мог ответить, не видел никого в темноте. Еще удар и упав я ударился обо что то головой, и наверное потерял сознание. Открыл глаза, вокруг шел жуткий ливень, было темно. Я понял, что снова на веранде посреди джунглей. Постепенно дождь затихал... я уже успел облазить это ветхое жилище, в поисках пищи прошло около часа, но ничего найти так и не удалось. Я открыл каждую баночку, каждую коробочку в этом доме, но пусто, везде было пусто. В тумбочке, в замотанной тряпкой деревянной коробке я нашел старенький фотик, возможно рабочий, и, судя по счетчику кадров, с наполовину неиспользованной плёнкой. Я забрал его с собой. Его, и потрепанный плащ, который одиноко висел на крючке. Вышел на улицу, дождь окончательно стих, и слышен был только шум невидимой от сюда речки. Я решил идти на этот шум.
Буквально через несколько метров вглубь джунглей моему взору открылась огромная поляна, про себя я для чего то отметил, что это достаточно странно, то есть все что было раньше нихера значит не странно…! Бля… На поляне «валялись» огромные глыбы, присмотревшись я понял, что это части тела какого-то памятника, что ли. Вон валяется нога в обуви, похожей на сандалии римских легионеров, вон палец с огромным перстнем, на котором изображен расправивший крылья орел. Части тела разбросаны по всей поляне, и возможно за её пределами. Немного в стороне от этой свалки каменных частей, стояла огромная голова, статный лик, острый нос, строгие скулы, и выразительные губы, на голове шлем без забрала (наверное не в моде было гг ). Я снял с плеча фотоаппарат, отошел на подходящую дистанцию и взглянул на каменную голову через глазок видоискателя, выбирая подходящий план. Я глянул на глаза каменной головы и они быстро открылись, фотоаппарат оказался на земле, я замер, смотрел на кусок этого «памятника» но ничего не поменялось, глаза по прежнему были закрыты. Я поднял фотоаппарат, благо что железный корпус ударом об землю не испугать, и немного посомневавшись снова глянул в видоискатель... глаза головы были открыты, и невероятно ужасающие, бездонные черные дыры, каменное лицо при этом корчило разные гримасы, такого себе доброго свихнувшегося маньяка, который изучает маленькую девочку играющую в парке, из за кустов. Я отвел фотоаппарат от глаз, на лице головы не было ни малейшего намека на какие-либо изменения. Я сел, долго думал о чем то, пытался как то объяснить себе происходящее но после поняв, что затея эта бесполезная, решил что сейчас еще раз посмотрю через видоискатель на каменную бошку, и пойду себе дальше, искать ..что искать.. ну хотя бы пищу… Я мысленно приготовился к тому что увижу и поднес фотоаппарат к лицу. Каменная глыба с лицом так же кривлялась и манила двумя черными дырами, которые только недавно были глазами. Я окончательно расстроился, я ведь надеялся, что это все мне показалось, ну да, пусть несколько раз, но все же...
Не отводя фотоаппарат от лица, я случайно посмотрел немного в сторону, и оцепенел, со всех сторон на меня двигались разбросанные части тела, медленно, но уверенно приближались ко мне. Я начал отходить назад и споткнулся о ветку, упал и фотоаппарат выпал из рук, он отлетел на несколько метров, похрустывая сухими ветками на земле. Снова все было на своих местах, казалось, что может заставить сдвинуть с места эти глыбы. Я не вставая на ноги быстро пополз к фотоаппарату, схватил его и только поднес его к лицу, как увидел, что многие части каменного тела уже практически впритык около меня, как что то холодное и тяжелое ударило меня по голове...
Я открыл глаза, все лицо было залито какой-то липкой жидкостью, на мне и на полу валялась картошка, а вокруг меня суетилась, кряхтела что то и собирала с меня картошку обратно в кастрюлю какая-то женщина. Она сильно извинялась, называла себя старой криворукой кошёлкой, я соглашался с ней кивками. Закончив с картошкой, она стала вытирать меня полотенцем и дала бутылку водки, чтобы я приложил ее к голове, мол холодненькое, поможет. Шишка уже была существенной и дико болела. Ощупав ее рукой я открыл бутылку и сделал несколько глотков, мужик напротив протянул ко мне руку, я передал бутылку ему. Сейчас стало прорисовываться плохо освещенное тесное помещение, я, виновница появившейся у меня шишки, её муж, и еще одна парочка помоложе.
Все смотрели на меня, за окном шел дождь и мелькали фонари. В тесное купе уже не влезали взгляды попутчиков на меня, и я встал чтобы приоткрыть окно. Свежий воздух заполнил купе. Свет стал немного ярче, показалось наверно. Возле меня оказалась бутылка с водкой, я сделал еще несколько глотков и сел обратно на свое место. К этому времени стало пахнуть едой, курицей, копченной колбасой и той картошкой. Женщина с кастрюлей все это время не унималась и постоянно тараторила что то.. »ты уж извини сынок, такая я растяпа, сумка с едой была на моей полке, а та проклятая как раз над твоей койкой, прости сынок, ну прости» я кивал молча, пытаясь собраться, вообще хоть что то понять. Ко мне подвинули тарелку с картошкой, куском курицы, пучком зеленого лука, и яйцом, следом подвинулась стопка водки, я взял ее, и быстро осушил. Откусывая смачную куриную ногу я спросил:» мать, куда едем то?» она покачала головой, и сказала:» крепко тебе досталось видимо. В Одессу сынок, в Одессу ж ну !» , «охуеть..» протянул я, откусывая кусок мяса.
Естественно, в Одессе я никогда не был. Вокзал показался знакомым, хотя на самом деле я понимал, что это было не так. Я куда то шел, не ясно куда, и зачем. Просто сливался с толпой. К моей груди что то прижали, парень в наушниках, в костюме то ли пылесоса, толи потрепанной жизнью белки вручил мне газету и быстро исчез в толпе, я машинально посмотрел на обложку, где виднелся заголовок жирным шрифтом «ожившие статуи похищают людей в лесах Амазонии» , ниже фото, та самая поляна, и та самая каменная голова, все тот же ракурс, который был доступен мне в глазок фотоаппарата. Я осторожно посмотрел на глаза статуи, каменные веки начали подниматься, обнажая черные дыры, которые начали втягивать в себя все что было вокруг, людей, транспорт, обшивку домов, автомобили. Я смотрел в глаза как завороженный, и не мог отвести от них взгляд, ото всюду доносились вопли, крики о помощи и плачь. Я с огромным трудом моргнул, и оказался снова на веранде, дождь стихал, вокруг все было непривычно тихо, после только что увиденного хаоса, я выдохнул, поднял с пола свой стакан и поставил его на столик, снял с себя плащ, снял фотоаппарат с плеча, счетчик кадров на нем показывал, что остался один кадр, я повернулся к лесу спиной, взял фотоаппарат одной рукой, навел на себя, и нажал на спуск. Яркий свет ударил в глаза, я зажмурился, а открыв глаза обнаружил себя на диване, стакан на тумбочке рядом, свет от проезжающего за окном автобуса, и услышав шум закипающей воды направился в кухню.
Насыпал макарон в воду. Сижу вот, записываю очередной сон, допиваю очередной стакан, списываю очередной карандаш. Сокращаю, что бы закончить к тому моменту, пока сварятся макароны, глотаю слюну, вспоминая запах куриного мяса из купе, улыбаюсь, когда передо мной снова мечется та женщина, как ставит на стол бутылку, сделав глоток, неотягощенный умственной деятельностью мужик, как лыбится и закусывает луком. Ну что ж, бывало и похуже.08.11.2013 /22:45.